Как Бетховен написал «Лунную сонату»
Великие чувства пишут великую музыку... вот и одного из самых ярких композиторов мира, Людвига ван Бетховена, не обошли страсти. Точнее, одна страсть, благодаря которой мир до сих пор заслушивается лунной сонатой.
Он прошелся по комнате, ощущая дурноту. Служанка только что сказала, что за окном чудесно поют птицы. Людвиг же не слышал ничего. Он понимал: не могут же экипажи под окнами двигаться бесшумно? Молча бегать по лужам мальчишки? «Мир уходит от меня», — пробормотал Бетховен. Глухота побеждала его. Доктора были бессильны.
— К вам дама! — громко сказала служанка.
— Да пусть отправляется к чертям! Я никого не... — он в раздражении захлопнул окно и, обернувшись, замер.
Не красавица, но... Глазавишни. Бетховен оторопел.
Ему стало неловко за раскиданные по полу ноты, заваленный книгами стол и торчащую из рояля струну. Она лопнула, не выдержав его экспрессивных нападок на клавиатуру... Посетительница непосредственно осмотрелась и без приглашения уселась на стул.
— Меня зовут Джульетта Гвиччарди. Я музицирую, и говорят, неплохо. Но хотела бы брать у вас уроки. Вы ведь берете учениц? Бетховен смутился. Друзья не раз подшучивали над ним — ты берешь юных учениц и влюбляешься в них! — Прежде я послушаю.
Она села за инструмент.
Бетховен слушал, положив на рояль руку — так он «слышал» музыку телом. Джульетта играла сносно, но без души. Он хотел сказать ей об этом, но когда она завершила пассаж и посмотрела на него, промолвил другое: — Я буду заниматься с вами. Техника средняя, глубины звучания нет. Но все поправимо.
Через месяц после начала занятий Джульетта поцеловала его. Ураган неведомой силы оторвал его от земли, поднял и растворил в облаках. Он писал другу: «Мне стало отраднее жить, я чаще встречаюсь с людьми... Эту перемену произвело очарование одной милой девушки; она любит меня, и я люблю ее. Первые счастливые минуты в моей жизни за последние два года». В состоянии эйфории он начал писать Сонату в духе фантазии.
А Джульетта была легкомысленна. В свои 17 лет она прекрасно знала, как многое можно купить любовью. Она, конечно, не платила Бетховену за уроки, отдариваясь периодически подношениями — например, якобы самолично вышитыми рубашками. Он верил... Вскоре композитор понял, что ученица очень способна, но ленива.
Сутками работавший композитор впадал в истерики и раздражение. В такие моменты он начинал кричать, она — плакать, потом наступало бурное примирение, и Людвиг просто убирал руку с инструмента, чтобы не слышать огрехов в исполнении. Он просто смотрел на нее, упиваясь этим.
Летом они уехали в Венгрию. Там, под Будапештом, в замке друзей Бетховена дворян Брунсвиков они провели месяцы, наполненные страстью и нежностью.
Он продолжал писать свою сонату, работая над деталями. Звучала она божественно. И Джульетта принадлежала ему.
— Мне надо жениться, — размышлял Бетховен вслух. — Я буду давать концерты, нам хватит денег, даже если родится малыш… Но к осени, после их возвращения в Вену, до Бетховена стали доходить странные слухи: Джульетту видели в городе под руку с графом фон Галленбергом. Выяснение было бурным.
— Он талантлив. Мне нравится все, что он делает, — отвечала она с улыбкой.
От двусмысленности ответа Бетховену стало больно. Он молча распахнул перед ней дверь. Она подняла брови.
— Уходи. Просто уходи.
В тот вечер он напился и плакал, рвал ноты и заснул, уткнувшись лицом в вышитую рубашку. А на следующий день его видели на улице — безумный, со взъерошенной шевелюрой, он то бежал, то останавливался, махал руками в воздухе, записывая на невидимый нотный стан невидимые ноты. В свете зашептались: Бетховен сошел с ума.
Но нет, вскоре он начал появляться на концертах — постаревший, мрачный. Больше всего его ранило, что Джульетта променяла его на бездарность: Галленберг писал слабенькие пьески.
Но перед бракосочетанием она написала Бетховену письмо, «добившее» композитора: «Я ухожу от гения, который уже победил, к гению, который еще борется за признание. Я хочу быть его ангелом-хранителем». Все было кончено.
Граф с женой уехал в Италию, но очарование друг другом было недолгим. Вскоре Джульетта закрутила роман с князем Пюклер-Мускау, пустышкой, вралем и Казановой. Роман был мучительным. А Бетховен дописал сонату. Только после начала, наполненного любовью, в ней бушевали иные страсти. Это была соната-обнажение, сонатапризнание. Джульетта пришла к нему спустя много лет, в 1821-м, просить денег — дела мужа пошатнулись. Он не слышал того, что она говорила, поскольку был полностью глух, но все понял. И молча открыл дверь.
Джульетта заплакала. Он провожал ее с закрытыми глазами. Казалось, он слышит ее шаги. Когда они затихли, он будто умер.
«Я презрел ее. Ведь если бы я захотел отдать этой любви мою жизнь, что осталось бы для благородного, для высшего?» — писал он другу.
26 марта 1827 года Бетховена не стало. После смерти композитора прислуга нашла в ящике стола письмо Джульетте. «Мой ангел, мое все, мое я… Разве наша любовь может устоять только ценою жертв путем отказа от полноты, разве ты не можешь переменить положение, при котором ты не всецело моя и я не всецело твой? Что за жизнь! Без тебя! Так близко! Так далеко!» Лучший друг композитора, поэт Людвиг Рельштаб, уже после смерти Бетховена окрестил его сонату-признание «Лунной». Слушая ее, он видел Бетховена, освещенного луной: он сидел на берегу озера, оплакивая мелкнувшее рядом счастье.
