Всю жизнь писал без вымысла о настоящих людях

В среду, 17 марта, исполняется 113 лет со дня рождения Бориса Полевого (1908–1981). В массовом сознании он остался «автором одной книги» — «Повести о настоящем человеке» (1946). Меж тем повесть о его собственной жизни была богата и на другие интересные сюжеты.

Псевдоним, под которым мы знаем писателя, был обретен после рискованного журналистского эксперимента. В 1926 году 18-летний внештатник «Тверской правды» Боря Кампов получил задание — притвориться вором в законе из Москвы и втереться в доверие к главарю одной из местных банд. Очерки, написанные по результатам этой «командировки», стали его первой книгой «Мемуары вшивого человека» (1927), ее отрецензировал сам Максим Горький. А юный прозаик после этого русифицировал свою подпись (campus полатыни — поле). По одной из версий, которую поддерживает его сын Алексей КамповПолевой (такую фамилию носят все дети писателя), это было сделано, чтобы уголовникам не удалось выследить дерзкого репортера.

Следующие книги Полевого — «Покорение Сибири» (1931), «Горячий цех» (1939) — были повестями о фабриках, либо документальными, либо слегка беллетризованными. Полевой гордился, что его произведения насыщены реальной фактурой. Его принцип был «Пишу без вымысла!». На склоне лет Борис Николаевич с гордостью заявлял, что в течение полувека во всех жанрах писал именно о «настоящих людях» — во всех смыслах этого слова.

С будущим главным героем своей главной книги военный корреспондент Полевой встретился летом 1943 года, во время битвы на Орловско-Курской дуге. Написал о необыкновенном летчике Маресьеве очерк для «Правды» — гранку вернули с резолюцией «Печатать после конца войны». Перестраховщиков можно понять: в разгар боев этот материал воспринимался бы не как памятник силе духа, а как свидетельство того, что людские ресурсы Советского Союза исчерпаны, здоровых военных не найти. Три года спустя, весной 1946 года, на Нюрнбергском процессе Полевой услышал признание Геринга: «Сопоставляя силы, мы были уверены в победе. Но мы не знали советских русских». Вечером корреспондент вспомнил, что в его блокнотах есть записи как раз об одном из таких «советских русских». К рассвету он закончил шестнадцатую страницу повести, а всего ее создание заняло 19 дней. В фамилии летчика пришлось изменить одну букву — в книге он стал Мересьевым.

В дальнейшем прототипами героев Полевого тоже становились только «настоящие люди», чья история излагалась почти «без вымысла» — разве что имена им давали другие. Это юная сотрудница банка, сумевшая при наступлении фашистов вынести из города 17 килограммов драгоценностей (роман «Золото», 1950), гидростроители («На диком бреге», 1962), тверские врачи («Доктор Вера», 1966)...

Но успех «Повести о настоящем человеке» ни одна из этих книг не повторила. Может, потому, что до уровня Маресьева ни один из прототипов не дотягивал? Вторая половина жизни Бориса Полевого прошла во многом в редакторском кабинете и различных президиумах. В 1961 году он одновременно возглавил журнал «Юность» и правление только что созданного Советского фонда мира. На обоих постах он пробыл до самой кончины.

ПРЯМАЯ РЕЧЬ

Виктор Маресьев, сын Алексея Маресьева:

— Отец и Борис Полевой друзьями не стали, но общались всю жизнь. Никаких споров о том, кто же кого «сделал» — Полевой Маресьева или Маресьев Полевого — не было. Знаю забавный случай: они в составе одной делегации прибыли в Америку. Отец должен был участвовать в церемонии возложения венков на кладбище ветеранов Второй мировой.

К его удивлению, венок подали Полевому. Оказалось, в аэропорту, спускаясь по трапу, писатель на глазах у всех оступился. И встречающие подумали, что именно он — тот самый летчик с протезами вместо ног.

Читайте также: Путь к правде. Александр Мильчаков открыл 11 тайных мест захоронений жертв политических репрессий