Отходники XXI века: чем живут и как зарабатывают москвичи, которые трудятся вдали от дома

В кризисные времена в России всегда увеличивалось количество отходников, уезжающих из дома на заработки. Как правило, ехали в крупные города и столицу. Пандемия коронавируса снова всколыхнула процессы отходничества, однако теперь наблюдается обратная тенденция. Современные отходники пытаются заработать в провинции, уехав из столицы. Мы выяснили, как складывается их судьба.

С отменой крепостного права мужик все время вертелся в поисках «халтуры». Если в родной деревне его ловкость должным образом не ценилась, мужик отправлялся в соседнее село, где копал, сажал, строил и возвращался домой с денежкой — «жинке на сапоги да себе на чарочку». Руками таких мужиков и был построен Транссиб, поднята целина в стратегически важных для советской власти регионах, а чуть позже — возведены олимпийские объекты в Сочи, космодром Восточный и Крымский мост.

Таких искателей счастья называли по-разному — «сезонники», «завербованные», «шабашники» или «отходники». Все они хотели жить чуть лучше, чем принято в их краю. Поэтому им приходилось расширять свою географию: Россия-то большая, порядка, как известно, в ней нет. А почему? Известное дело: рук рабочих не хватает!

А отходник тут как тут: две крепкие длани наведут порядок где надо.

В перестройку главным пунктом в маршрутной карте отходников стала Москва с ее длинным рублем. А пандемия 2020 года спутала все карты, включая маршрутные. Теперь отходники едут не только в Москву, но и из Москвы.

Так какие они, отходники XXI века? И чего им в столице не сидится?

Зимовать в тепле

По словам социолога Юрия Плюснина, отходничество характеризуется возвратностью: уехавшие всегда возвращаются. И это отличает отходников от мигрантов. «Как прежние, так и современные отходники, возможно, и по разным причинам, не намерены навсегда покидать места своего постоянного проживания ради новой работы, — считает он. — Отходники обязательно приезжали на побывку, принимали участие в домашних хозяйственных и полевых работах. Они чаще всего сохраняли за собой и земельный надел»*.

Свой «надел» в 45 квадратных метров сохранил и дизайнер Александр Бурунов. Пока он зимует в теплых местах, отремонтированная квартирка в уютном скандинавском стиле дожидается его в Черемушках. А он всегда возвращается. Даже сейчас, когда зимовки вдруг превратились в заработок.

— Со своих сбережений в 2019 году я открыл небольшую детскую комнату в одном из торговых центров Сочи, — рассказывает он. — И она окупилась мгновенно! Теперь полгода я живу в тепле, а полгода в Москве, которую считаю самым благоустроенным городом нашей страны.

Идея заработать «на стороне» зрела у Александра давно. Выбор пал на Сочи из-за мягкого климата и инфраструктуры, сформированной после Олимпиады. Новые отели с началом пандемии привлекли в регион огромное количество туристов. Проблема была только в конкуренции.

— Таких «умников», как я, в Сочи оказалось довольно много, — вспоминает он. — Люди ехали со всей России, чтобы воплотить там свои мечты: открывать бары, кофейни и галереи. А я сообразил, что все это массовому туристу из регионов не нужно, поэтому сделал то, в чем реально была потребность. Количество гостей и «новых местных» растет. Соответственно, детские сады переполнены, а занимать детей чем-то надо.

По словам Бурунова, бизнес у моря нужен ему не для заработка: миллионов на игровой не сделаешь.

— Это для души скорее, — говорит он. — С этих доходов я оплачиваю свои зимовки в комфортных условиях.

Еще одной отличительной особенностью отходника психолог Плюснин считает желание улучшить свой уровень жизни. Если гастарбайтера толкает на подвиги нужда, то отходник хочет жить лучше соседа. Именно поэтому он всегда возвращается домой.

«Причины отказа от переезда разные, но повсюду они сопровождаются нежеланием менять среду обитания, терять статус и возможности — привилегии «своего» и преференции «местного», — которые предоставляет своему члену любое местное общество, — объясняет Плюснин. — Большинство отходников, жителей малых городов, в последние годы могут найти работу и у себя дома.

Фото: Екатерина Алексеева / Вечерняя Москва

Один из примеров

Бывший москвич Юрий Осейчук из поселка Савинка Рассказовского района Тамбовской области делает из козьего молока кефир, йогурт и несколько видов сыров.

— За счет деревни живет Россия, — утверждает Юрий Михайлович. — Здесь, в глубинке, вилы и лопата на первом месте. Физически бывает тяжело, но моральное удовлетворение от того, чем ты занимаешься, перебивает эту усталость.

Поиски психологического комфорта

Но что значит лучший уровень жизни? Мы ведь уже минимум два десятилетия «более лучше одеваемся», питаемся и даже отдыхаем. У всех есть электрический чайник, пылесос и стиральная машина. Даже автомобиль есть почти у каждой семьи, и сегодня мы не толкаемся в очередях за фарфоровым сервизом, как наши бабушки, а ищем места, куда бы этот сервиз сбыть: «Да, и вот эту кофеварку и детский стульчик заберите, пожалуйста!»

Так о каком улучшении жизни мечтает современный отходник?

С ответом мне попыталась помочь психотерапевт Елена Коняева. В числе ее клиентов — известные и обеспеченные люди, которых язык не повернется назвать нуждающимися. Однако до удовлетворенности жизнью им далеко.

— Как вы думаете, почему так много западных звезд «сидят» на антидепрессантах, несмотря на, казалось бы, внешнее благополучие? — интересуется она. — Может, потому, что не в деньгах счастье?

То, что сервиз «Мадонна» с уровнем жизни не связан, еще в XIX веке заметил прусский статистик Эрнест Энгель.

Он зафиксировал закономерность: с ростом личных доходов расходы на питание снижаются, расходы на одежду, жилище и коммунальные услуги меняются незначительно, а доля расходов на удовлетворение культурных и других нематериальных нужд заметно возрастает. Эта зависимость получила название «закон Энгеля».

— С тех пор как люди удовлетворили все свои материальные потребности, их уровень жизни начали определять потребности иного характера: духовные или психологические, — поясняет Елена. — Важно стало не только казаться благополучным, но и быть им. А это значит чувствовать себя хорошо. А хорошо — это когда нет стрессов, тревоги, раздражения, недовольства, другими словами, чувствовать себя в своей тарелке. И вот за этой «тарелкой» сегодня выстраиваются очереди. За нее современный человек готов родину продать…

Дауншифтинг по-московски

Продать не продать, а чуть-чуть отдохнуть можно. В этом уверена бухгалтер Лариса Филимонова. Девушка устала от долгой дороги на работу, пробок, соседей, соли на зимних тротуарах, очередей на летние веранды, толкучки в метро. А неожиданно свалившаяся на голову самоизоляция в 2020 году помогла ей осознать, что в столице ее, в общем-то, ничего не держит.

— Оказалось, что свою работу я могу выполнять дистанционно, — говорит она. — А из всех столичных «плюсов» мы с пятилетним сыном Темкой используем разве что десять процентов: гулять ходим в парк около дома, в театре и планетарии были пару раз, пока хватило. Покупаю я все в основном через интернет — мне торговые центры с толпами не нужны. Ну и зачем мне Москва, когда я могу жить где угодно и зарабатывать на разнице в уровне жизни? Схема заработка выглядит следующим образом. Девушка сдает свою двушку в Зюзине за 45 тысяч рублей и перебирается вместе сыном в Ярославль — один из самых красивых и благополучных городов Центрального федерального округа. Там она снимает в благоустроенном районе квартиру за 12–15 тысяч рублей, а разницу — откладывает.

— Мы сняли в Приволжском районе двушку, — рассказывает она. — Тут много частных садиков, и стоят они в полтора-два раза дешевле, чем тот, в который Темка ходил в Москве.

Продукты и проезд в Ярославле тоже дешевле, а значит, экономить можно не только на разнице цен на квартиры.

— Зато какие тут парки! — радуется Лариса. — Столько зелени! И жизнь спокойнее: нет суеты московской, мигрантов меньше. Я не переживаю за Темку, когда он один во дворе гуляет. В Москве я его не отпустила бы!

Сейчас у Ларисы получается откладывать порядка 50 тысяч рублей, которые через три года превратятся в первый взнос на квартиру Темке. В Москве, естественно. Все-таки прописка у них там. А когда сын вырастет, то сам решит, где он будет жить.

Фото: mos.ru/ Официальный сайт мэра Москвы/ Максим Денисов

Полярный ретрит

Психолог оценила подход Ларисы.

— Девушка уехала за другим качеством жизни, и она его получила, — объясняет Коняева. — При этом она зарабатывает на разнице в мировоззрении: ведь ее арендаторы, напротив, улучшают свой уровень жизни, переехав в Москву.

О том, как еще можно качественно изменить жизнь, знает школьный учитель Сергей Кондрашев, уехавший в Салехард. Там он по программе «Учитель для России»** получил место тьютора в государственной школе. Теперь он читает историю России маленьким ненцам, которым необходимо окончить девять классов для того, чтобы получить права и лицензию на оружие: без этого любому жителю Крайнего Севера нелегко. Ну и обогащает свою личную историю опытом, который он никогда бы не получил в столице.

— До того момента, как я здесь очутился, я не понимал, насколько Салехард маленький, — вспоминает Сергей. — Одно дело, когда читаешь в «Википедии» про его историю, население, климат. И совсем другая история — когда ты начинаешь в нем жить. Сложно было привыкнуть к тому, что зима здесь начинается в сентябре. Но это интересный опыт, гораздо более необычный, чем, например, стажировка в Европе. Я называю это «полярный ретрит».

В Москве молодой историк получал 30 тысяч рублей, а в Салехарде с северными надбавками и стипендией по программе у него выходит около 70 тысяч рублей, жилье тоже оплачивают организаторы.

— Тьютор — новая для России профессия, на нее в государственных школах небольшой спрос, — объясняет Сергей. — Я хотел развиваться в этой области, ну и, конечно, увеличить свой доход.

Чужая сторона прибавит ума?

Кроме переезда за большей зарплатой, у современных отходников популярна схема переезда за должностью. К примеру, если «миддл» хочет повышения до уровня «сеньор»***, а в компании этого не понимают, то сотрудник может найти подходящую должность в регионе, где московский опыт ценится высоко.

— Там он трудоустраивается на желаемую позицию, осваивается в новом качестве, а затем увольняется или переводится на аналогичную должность в столичное представительство компании, — объясняет Екатерина Перова, HR-специалист.

По мнению социолога Артемия Позаненко, такая схема вполне вписывается в формат отходничества.

— Но только если специалист оставляет за собой московское жилье, не перевозит с собой семью, приезжает в Москву в отпуск и на выходные и твердо намерен вернуться, — уточняет он в беседе с корреспондентом «ВМ».

А из желающих «хакнуть статус» в Москву возвращаются, как правило, почти все.

— Не все, правда, приезжают с добычей. Кто-то может и последней рубашки лишиться в походе, — говорит психолог. — Но поскольку сегодня мерилом для нас является не столько материальное, сколько моральное благополучие, то проигравших здесь нет. В любом случае опыт становится компенсацией за все неудачи. И даже если это опыт о том, что дома с любимой кофеваркой в статусе местного лучше, чем на чужбине, то, считай, отходник свою «тарелку» все-таки выстрадал.

Фото: Сергей Киселев / АГН Москва

* Статья Ю. М. Плюснина, А. А. Позаненко, Н. Н. Жидкевич «Отходничество как новый фактор общественной жизни».

** «Учитель для России» — общественная программа, благодаря которой выпускники и профессионалы из разных сфер в течение двух лет работают учителями в простых школах, чтобы обеспечить равенство образовательных возможностей для детей из регионов России.

*** Деление специалистов на junior (младший), middle (средний) и senior (старший) хорошо определяет уровень компетенций в менеджменте и IT.

ИСТОРИЯ

Отхожий промысел — временная, чаще всего сезонная, работа крестьян в Российской империи вне места постоянного жительства, когда нужно «отходить», уходить из села или деревни. Отхожие промыслы составляли на Руси один из значительных источников дохода крестьянского населения. Очень широко отходничество распространилось в России XIX — начала XX века. В нечерноземных губерниях среди мужского крестьянского населения зимнее и весеннее отходничество было почти поголовным. Разрешение помещикам закладывать имения вместе с крестьянами стимулировало развитие отхода. А с манифестом об освобождении крестьян 1861 года процесс оформления отходничества как основной (наряду с сельским хозяйством) модели жизнеобеспечения крестьянства завершился.

В советское время колхозы и совхозы отправляли в лесопункты бригады работников, которые за зиму не только зарабатывали денег для семьи, но и заготавливали пиломатериал, остродефицитный на юге, для своего колхоза и односельчан. Нередко уже бывшие «вербованные», превратившиеся в командированных колхозом, участвовали в строительстве объектов в лесных поселках. Когда потребность в лесозаготовителях стала снижаться, появились самодеятельные бригады, которые стали ездить в уже знакомые места на заработки.

ЦИТАТА

Александр Зиновьев, философ:

— Я родился в самой что ни на есть дремучей русской глуши — в «медвежьем углу»... Хотя земля там была неурожайной, хотя ее было немного, хотя хозяйство было довольно примитивным и непродуктивным, наш район был одним из самых культурных и зажиточных в России. Причем это являлось следствием его бедности. Дело в том, что в наших краях было невозможно прокормиться за счет земледельческого труда, и мужчины испокон веков уходили на заработки в города — в Москву, Кострому, Ярославль, Иванов, Вологду. Там они становились мастеровыми... Они работали индивидуально или образовывали артели... Основная масса мужчин, работавших в городах, считала городскую жизнь лишь подспорьем в содержании семей, остававшихся в деревнях... На старости мужчины навсегда возвращались в свои деревни. Земля не могла прокормить, но и в городах с такими семьями прожить было невозможно. Когда в деревнях была самая напряженная пора, мужчины возвращались домой.

Все, что они зарабатывали в городах, они использовали для деревенской жизни: строили дома, покупали дорогую одежду, посуду, драгоценности... Вместе с деньгами и вещами в деревню привозилась и культура — городской язык, городская одежда, украшения, книги. Деревенские дома строились под влиянием городских квартир... обставлялись городского типа мебелью. Я бывал во многих районах России, но нигде не видал таких больших и красивых домов, как в нашем районе.