Николай Иванов: Авторы едут на фронт, чтобы поддержать солдат и набрать фактуры для произведений

Ситуация на Донбассе задала новый литературный тренд — возрождается фронтовая проза и поэзия. Корреспондент «Вечерней Москвы» побеседовал с автором первого романа о специальной военной операции — «Суворовец Воевода», председателем правления Союза писателей России, полковником в отставке Николаем Ивановым. Литератор рассказал о романе, поддержке защитников Донбасса, новых литературных веяниях и истоках национализма на Украине.

Николай Иванов в своем кабинете подписывает книги «Суворовец Воевода». 800 экземпляров выкупило Тульское суворовское военное училище, о котором идет повествование в романе. Еще 100 книг в ближайшее время передадут на Донбасс...

Новые Симоновы, Сурковы, Твардовские

— Николай Федорович, как давно вы задумали написать этот роман?

— Идея появилась в 2014 году, после того как на Украине начались известные события. Я наблюдал за ними и захотел написать роман о ребятах, которые воевали в народном ополчении на Донбассе. Главный герой моей книги Артем Воевода — это собирательный образ. Моего героя эвакуировали в Россию, но он сбегал обратно — защищать родную землю. Его родители погибли, он хотел отомстить за них.

Но все-таки начальник блокпоста уговорил его поехать учиться в Суворовское училище, сказав, что Отечество нужно защищать не только сегодня, но и завтра. Я написал где-то половину книги и никак не мог придумать, как дальше повернуть сюжет. А 24 февраля началась спецоперация. И мой герой, конечно, отправился на фронт. Дописал роман довольно быстро. Так вышло, что он стал первой прозаической книгой о спецоперации.

— Вы неоднократно участвовали в «литературных десантах» на Донбассе...

— С 2014 года мы часто ездили в народные республики: выступали там, выпускали сборники, поддерживали связи с луганской и донецкой писательскими организациями. Российские литераторы ездят туда, во-первых, чтобы поддержать наших бойцов, во-вторых — чтобы набрать фактуры для своих произведений. В частности, так делал я. Мне хотелось описать, что на душе у солдата, защищающего свою родину.

А в-третьих, на Донбасс литераторы едут для того, чтобы найти там талантливых писателей. Ведь я уверен, что настоящая литература о спецоперации придет именно оттуда, от тех ребят, которые сейчас воюют. Это будут новые Симоновы, Сурковы и Твардовские. Поэтому в каждой поездке мы отыскиваем писателей-фронтовиков. Можно сказать, мы провоцируем творческий процесс.

— Почему литераторы видят необходимость в том, чтобы писать о текущих событиях на Украине?

— Русский народ всегда очень чутко реагировал на чужую боль. А современные писатели и поэты — это, безусловно, часть этого народа. Поэтому, когда в 2014 году начались все эти события на Украине, буквально сразу же появилось много книг на эту тему. А после начала спецоперации писать об этом стали еще чаще.

Причем довольно легко отличить тексты, написанные до и после 24 февраля. Во-вторых, как правило, четче выражена гражданская позиция, тексты сильнее по энергетике. В марте я написал всем руководителям региональных писательских организаций, чтобы они присылали нам произведения о спецоперации. Хотел выпустить поэтический сборник. Всего за несколько дней мне прислали более 500 стихотворений.

— Все вошли в сборник?

— Нет, мы тщательно отбирали стихотворения. Во многих было много «барабанных палочек», то есть громких кричащих лозунгов. Их мы отмели. Были стихи о смерти. Их тоже в сторону. Ведь сборник будут читать солдаты, которые сегодня воюют. Не хотелось бы, чтобы, идя в атаку на врага, они думали о смерти. Несмотря на то, что среди этих текстов было много талантливых, мы их отсеяли. В итоге осталась настоящая поэзия. Издали уже четыре сборника.

— Много ли книг о спецоперации уже издано после 24 февраля?

— Не много, но уже полка из них собирается. Это в первую очередь сборники стихотворений. Стали выходить толстые литературные журналы, полностью посвященные спецоперации. Но теперь главное не опуститься до профанации. Дело в том, что некоторые литераторы стали, скажем так, приватизировать эту тему. Они предъявляют претензии коллегам, мол, почему другие стали писать о спецоперации, ведь это моя тема. Началась дележка. Очень некрасиво. Но я уверен, что эта болезнь скоро пройдет. Как и то, что читатель «проглотит» любой текст о Донбассе. Нет, в литературе — только качество!

Патриоты и предатели

— А все члены Союза писателей России поддерживают спецоперацию?

— На фасаде здания, где находится наша организация, висит буква Z. Так мы выражаем свою позицию: российские писатели — с армией. Многие попрекали нас, спрашивали: «Зачем лезете в политику?» Но это наш принцип: мы не предали ни Россию, ни наших солдат. Позже начались частые поездки в госпитали. Навещали военных, которые получили ранения на фронтах. Наши поэты были в Ростовской области, в Белгороде, в Крыму. Ездили в Херсонскую область, в ЛНР.

Никто не струсил, не задал лишних вопросов, например об оплате этих поездок. Напротив, у меня разрывался телефон — звонили желающие поехать. Поначалу писатели из регионов обижались: почему выступать перед бойцами едут только москвичи... Но нас предупреждают о поездке только за сутки. Те, кто живет не в Москве, просто не успеют добраться. Но они уверяли, что поедут при любых обстоятельствах, в любое время. И поехали.

Кстати, очень символично получилось: 22 февраля мы в Союзе писателей России проводили поэтический вечер «Слово о Донбассе». К нам приехали авторы из Донецка и Луганска. Они подарили нам шахтерскую каску и кусок угля. А я подарил им флаг Союза писателей, сказав: «Ребята, знайте, Россия с вами!» 23 февраля мы все вместе праздновали признание народных республик, а 24 февраля началась спецоперация.

— Многие деятели культуры сегодня заняли позицию государства. Но есть и те, кто публично открестился от России, уехал из страны. Много ли таких в писательском сообществе?

— Не скажу, что много, но такие есть. Уехали из России наиболее шумливые авторы, те, которые и раньше больше всех кричали о каком-то им одним понятном засилье цензуры. А в Союзе писателей все поддерживают СВО. На момент начала спецоперации в организации числилось восемь тысяч писателей.

На четвертый день союз выступил с официальным заявлением: мы поддерживаем нашу армию и принятое решение. После этого из организации вышли только четыре человека — две молодые девушки из Ивановской области, одна писательница из Симферополя уехала в Харьков и машет там теперь бандеровскими флагами и еще один человек. Это ничто. Я горжусь нашими писателями.

Небывалый подъем

— Сколько раз вы лично уже побывали на Донбассе?

— Более 10 раз. Бывал и в Луганской, и в Донецкой народных республиках. Эти поездки легли в основу нескольких моих книг: «Засечная черта», «Партер. Седьмой ряд», «Северный ветер». Когда приезжаешь туда на два-три дня, очень остро видишь ситуацию. Для местных стрельба со стороны украинцев уже стала привычным делом. То же самое и с похоронами. Помню, как мы пришли на кладбище, и кто-то из офицеров будничным тоном сказал: «Хоронить будем в партере в ближнем ряду». Они поделили землю, как зал в театре. И так ориентируются. У человека со стороны это, конечно, вызывает массу эмоций.

— Что, по вашему мнению, означает такая будничность в поведении дончан?

— Они что, опустили руки? Наоборот! Сейчас все жители Донбасса абсолютно уверены в скорой победе. Раньше, до начала спецоперации, настроения были разные. Были люди, которые уже не верили ни в какое светлое будущее. Это был тяжелый период какой-то тягучей неопределенности. Народ Донбасса не знал, что будет дальше, чувствовал себя покинутым. А теперь, когда их поддерживает Россия, они уверены, что правы и что все будет хорошо.

Фото: Пресс-служба Совфеда

Не стоило ковырять рану

— Ваша жизнь и до 2014 года была тесно связана с Украиной. Вы жили недалеко от границы, учились во Львовском высшем военно–политическом училище. Бывали ли раньше проявления национализма, или они появились только в последние 10–15 лет?

— Действительно, Украина для меня — родное место. Я жил в селе Брянской области, от которого до границы с Украиной было 800 метров. Я даже родился в украинском роддоме. Мы часто с ребятами бегали в соседние украинские поселки. А когда я в 1973 году приехал во Львов учиться, в первый караул меня поставили охранять памятник «Родина-мать» на Гвардейской улице (его потом снесли). Оказалось, их уже тогда начали обливать керосином и поджигать.

Кто? Бандеровцы, отсидевшие после Великой Отечественной войны. Уже тогда, в 1970-е годы, нас в военном училище предупреждали не ходить по одному. Как-то раз наш командир взвода не послушался. В итоге его поймали, оглушили и бросили под поезд — ему отрезало полноги. Для нас это был шок. Проявления национализма были уже тогда. Но по моим наблюдениям, потом нацизм утих. Дети бандеровцев не были ярыми ненавистниками русских. Такими стали их внуки. Это они сейчас воюют против России.

— Ваши бабушка и дедушка, родители пережили Великую Отечественную войну. Они рассказывали о том времени?

— Да, конечно. Мои мама Анна, дедушка Григорий и бабушка Феодосия были партизанами. А отец — фронтовик. Он получил ранение под Кенигсбергом, его спасла санитарная собака — притащила в госпиталь, пока папа был без сознания. Мне не только рассказывали о том, что творилось в годы войны, но и показывали. С самого детства я знал, что из этого места мой дед стрелял по немецким фашистам, а с этого поля бабушка выносила раненых солдат.

К тому же мы мальчишками много лазили в окрестностях родного села, находили в лесу старые землянки. А в партизанском отряде, где мой дедушка был комиссаром, жили простые люди, потому что в деревнях их без суда и следствия убивали фашисты. Место, где они поселились, назвали «Дальше некуда», потому что оно располагалось прямо на краю болота. Весь ужас в том, что на территории Брянской области находилась часть Локотского самоуправления, которым управляли русские пособники фашистов.

— Как думаете, передается ли зло по генной памяти?

— Не думаю. На Украине эту идеологию долгое время очень мощно пропагандировали. Если бы не это, может, зло и умерло бы в зародыше, не проявился бы больше нацизм. А когда ранку начинают расковыривать, через месяц можно делать ампутацию руки.

Сила печатного слова

— Может ли печатное слово изменить мировоззрение человека?

— Я уверен в этом. Я рад, что в некоторых освобождаемых городах сейчас сгорели библиотеки. Они были наполнены литературой, пропитанной ненавистью к России. Теперь наша задача наполнить эти библиотеки правильными, гуманистическими книгами. Не надо пытаться выпускать красивые, дорогие издания. Пусть будет дешевая бумага, мягкая обложка. Главное — содержание. Мы хотим дать людям возможность прикоснуться к гуманистической литературе. Мне кажется, самый оптимальный вариант издания литературных произведений сегодня — это формат «Роман-газеты».

— А нужна ли Донбассу и освобожденным территориям новая пресса? Или местные СМИ справляются со своими задачами?

— Я думаю, нужна. Там сейчас практически нет СМИ. По телевизору можно посмотреть только то, что ловит антенна. А это всегда разные каналы. Как повезет. В интернете полно украинской пропаганды. Этих «диванных политологов» сейчас столько развелось — не счесть. Печатная пресса тоже может издаваться, только если нет обстрелов.

Поэтому надо заново создавать СМИ, которые будут рупором органов местного самоуправления и смогут давать населению правдивую информацию. На Донбассе нужно основывать и свои книжные издательства. Мы уже прорабатываем этот вопрос. Но по закону нельзя открывать полноценные региональные отделения Союза писателей России в других странах. Но теперь референдумы прошли, ЛНР, ДНР, Запорожская и Херсонская области станут субъектами России, и мы создадим там писательские организации.

— Насколько мне известно, многие писатели из ЛНР и ДНР уже вступили в Союз писателей России...

— Да, это так. Мы поддерживаем писательские организации народных республик. Там есть замечательные люди, удивительно талантливые авторы. Мы подружились с председателем донецкой организации Федором Березиным и его заместителем Владиславом Русановым. Они оба ополченцы, писатели-фантасты.

— А авторы–украинцы не просились вступить в вашу организацию?

— Есть и такие. Но мы не разглашаем их имена в целях безопасности. Русскоязычных писателей, которые живут на Украине и сотрудничают с нами, могут преследовать. Только вдумайтесь: в XXI веке в центре Европы людей могут убить за то, что они говорят и пишут на русском языке...

— Каких талантливых авторов из народных республик можете назвать?

— Их много. В первую очередь поэтов. Александр Сигида, Людмила Гонтарева, Елизавета Хапланова, Ирина Горбань, Елена Заславская… Аня Ревякина из Донецка прекрасная поэтесса. Владимир Скобцов — донецкий Орфей, который написал песню «Россия снами, а значит, Бог» — своеобразный гимн ДНР. На самом деле на Донбассе много талантливых авторов. Они продолжают писать, работать с читателями. Например, в столице ДНР проводится фестиваль писателей-фантастов «Звезды над Донецком».

— Молодежь сейчас стала меньше читать книги. Большую часть времени она проводит в интернете. Как считаете, стоит ли писателям тоже переходить во всемирную сеть, чтобы быть ближе к новому поколению?

— Интернет будет вне зависимости от того, хотим мы этого или нет. Но, на мой взгляд, это настоящее мусорное ведро. Информацию, полученную оттуда, надо перепроверять по 10 раз. Сейчас многие так называемые писатели забросали интернет своими произведениями и хвастаются перед друзьями, что у них за день столько-то лайков. Но качество такой литературы, мягко скажу, оставляет желать лучшего. Интернет может уничтожить литературу.

ДОСЬЕ

Николай Иванов родился 8 июня 1956 года в селе Страчево Брянской области. В 1971–1973 годах учился вМосковском суворовском училище, потом до 1977 года — на факультете журналистики Львовского высшего военно-политического училища. Служил в Воздушно-десантных войсках, совершил более 60 прыжков с парашютом. В 1981 году был направлен в Афганистан. Участвовал в боевых операциях.

В 1982 году награжден орденом «За службу Родине в Вооруженных силах СССР» III степени, в 1983 году — медалью «За отвагу», знаком ЦК ВЛКСМ «Воинская доблесть». Был главным редактором журнала «Советский воин». В качестве военного корреспондента и писателя побывал в Чечне, Цхинвале, в Крыму, на Донбассе, в Сирии. Воевал в Чечне, был в плену. Полковник в отставке. Автор более 30 книг. С 2018 года — председатель правления Союза писателей России.