В начале ноября состоялась премьера документального фильма «Александр Третий» Сергея Айрапетова. Архивные фотографии для ленты «оживили» с помощью нейросети. И это лишь малая часть возможностей современных нейронок. Уже сейчас они способны создавать произведения искусства, которые сложно отличить от работ настоящих художников. Но зачем тогда нужны художники? Разобраться с этим отнюдь не риторическим вопросом «Вечерней Москве» помогли эксперты.
Не так давно в мировом художественном сообществе разразился скандал. На государственном конкурсе изящных искусств в Колорадо жюри присудило первое место работе «Театр космической оперы» неизвестного ранее автора Джейсона Аллена. А спустя некоторое время выяснилось, что картину сгенерировала нейросеть Midjourney.
На это сразу отреагировали художники платформы для диджитал-искусства ArtStation, устроив бойкот нейросетям. После прецедента в сообщество перестали принимать тех, чьи работы даже отдаленно напоминали стиль нейросетей! Иллюстраторы возмутились, что за внимание посетителей сайта боролись как рисунки, созданные опытными авторами, потратившими годы на свое обучение, так и изображения, сгенерированные нейросетью за каких-то пару часов. Впрочем, за этой вспышкой неолуддизма* кроется нечто большее, чем просто воззвание к справедливости.
Художники боятся остаться без работы. Неужели их страх обоснован и нейросети действительно легко заменят представителей творческих профессий, а отряд и не «заметит потери бойца»?
Что происходит в черном ящике
Врага, как говорится, нужно знать в лицо. Поэтому я попросила одну из нейросетей рассказать о том, как она создает изображения по запросу пользователей. Получила следующий ответ:
«После обработки запроса пользователя нейросеть преобразует текст в числовой формат. Получив числовое представление изображения, нейросеть обрабатывает его через различные слои нейронов. Базовая нейросеть состоит из трех слоев искусственных нейронов: входного, скрытого и выходного. Входной слой получает информацию, например изображение с котом. Скрытых слоев может быть несколько. Первый определяет форму и текстуру, второй выявляет более конкретные детали, например форму ушей и морды. Выходной слой выдает окончательный результат после обработки всех предыдущих слоев».
Самое интересное тут — это так называемый скрытый слой, или, как его называют программисты, «черный ящик». Именно в нем творится та самая магия преобразования чисел в результат. Причем алгоритмы, которые использует нейросеть, неизвестны даже разработчику! Дело в том, что референсы она ищет в огромном массиве изображений, существующих в интернете. Так, я попросила еще одну нейросеть, специализирующуюся на создании изображений, придумать персонаж для мультфильма про трех медведей. И нейросеть предложила мне изображение медведя в косоворотке. Почему он был одет в косоворотку? Возможно, потому, что на просторах сети она отыскала изображение русского Ивана-дурака в косоворотке. И, ассоциируя трех медведей с «русской сказкой», нарядила моего мишку так же. А возможно, она нашла закономерность между Иваном в косоворотке и медведем. А может, русских рубах с косым воротом и вышивкой в ее базе оказалось больше, чем обычных белых. И выяснить это невозможно. «Черный ящик» на то и черный, что заглянуть туда нельзя. Какие процессы происходят в скрытом слое — загадка!
Именно поэтому в последнее время в мире все чаще слышны призывы к тому, чтобы сделать ИИ-модели более управляемыми. И такие решения уже есть: в противовес концепции «черного ящика» появляются «белые ящики». Это похожая модель управления, но с прозрачными «стенками». И в этом случае разработчики могут объяснить поэтапно, как из наших данных получился определенный результат. Но у таких моделей есть проблема: они намного слабее, чем «черные ящики».
Впрочем, это лирическое отступление. Главное, что и «черный ящик», и «белый» базируются на том, что уже есть в сети — тех самых данных и «цифровых следах», которые мы там оставили.
— В этом смысле нейросети — типичный продукт эпохи постмодерна, — замечает искусствовед Ольга Беляева. — Философ Борис Гройс дал вполне конкретное определение постмодернизма в искусстве, к которому мы обращаемся, когда объясняем студентам, что это такое. Он сказал, что постмодернизм создается на всем готовом, он использует прошлое для того, чтобы восполнить недостаток собственного содержания. «Художник наших дней — это не производитель, а присвоитель». Он не создает, а отбирает, комбинирует, переносит и размещает на новом месте… Примерно то же самое делает и нейросеть. Она не создаст новое, но может стать инструментом в руках того, кто наполнен собственным содержанием. Жаль, что таких творцов сейчас немного…
Подмастерье для художника
Живописец Елена Архипова — представитель классической художественной школы. Она окончила Институт имени В. И. Сурикова, регулярно участвует в профильных выставках, выполняет частные заказы и… охотно пользуется нейросетями для работы!
— Художники много времени тратят на черновой этап, — объясняет она. — А нейросети могут существенно сэкономить время, сделав, к примеру, раскадровку к видеоролику или создать референс для сложных ракурсов и фактур. Но я все равно потом правлю представленные варианты, потому что у всех нейросетей на сегодняшний день хромает композиция, да и проблема с пальцами до сих пор не решена. Их обычно больше, чем нужно, или они склеены между собой.
А представитель профессии, которой, к слову, тоже предрекали забвение после изобретения автоматических конвейеров, кузнец и художник по меди Денис Аксенов, мало того что сам вполне успешен, несмотря на мрачные прогнозы, так еще и нейросеть в своей работе использует.
— Нейросети — это не угроза, а инструмент, который может обогатить творчество, — уверен мастер. — Они открывают новые горизонты, позволяя художникам экспериментировать с формами и идеями, которые раньше были недоступны.
Для создания эскизов Денис использует западную нейросеть. Он формулирует задачу, а в ответ получает несколько вариантов решения.
— Так, например, недавно мы создали серию медных светильников в стиле киберпанка для столичных ресторанов, — рассказывает он.
Денис показывает, как выглядели варианты эскизов от нейросети и каким получился окончательный результат, который он выполнил вручную.
Художница Елена Архипова считает, что предназначение искусства — исследовать мир. Оно отражает реакцию человека на происходящие события. Поэтому любое творчество ценно авторским взглядом. А это то, чего нет у нейросети. Она лишь пытается решить поставленную задачу. И это, кстати, не всегда получается хорошо. Умение объяснить, что именно ты хочешь получить на выходе — тоже определенный талант. Это понимает каждый, кто хоть раз пытался создать что-то с помощью нейросетей.
Концепция за человеком
На днях я была на родительском собрании в школе, где молодая учительница жаловалась новоиспеченным родителям первоклассников, что ей каждый раз приходится проговаривать детям, как должны лежать книги на парте: «Откройте подставку, закройте азбуку, поставьте азбуку на подставку в закрытом виде». Если она пропустит хоть один из этапов, то первоклашки легко бросят азбуку в ранец, забудут достать подставку или поставят на подставку учебник по окружающему миру.
Вот с нейросетями примерно то же самое. Хочешь получить результат — приписывай промт (от англ. prompt — «подсказка» — запрос, который пользователь отправляет искусственному интеллекту (нейросети) с целью получить желаемое изображение или текст) очень тщательно, буквально каждую мелочь. А иначе на подставке окажется в лучшем случае учебник по окружающему миру, а в худшем — балалайка.
Но для того чтобы написать запрос правильно, надо детально представлять общую картинку. А это значит, что за концепцию по-прежнему отвечает человек. Нейросеть с идеями помочь не может.
Именно поэтому Джейсона Аллена с его «Космической оперой», кажется, зря обвинили в мошенничестве. В конкурсе победил замысел. А он полностью принадлежит Аллену. Автор рассказывал, что ему понадобилось несколько недель и более 900 попыток, чтобы создать идеальный запрос для программы. Ну что это, если не творческий процесс?
Кризис одной профессии — начало новой
Вообще история ходит по спирали, и подобную панику художественный мир уже переживал. Это было не далее как в середине XIX веке, то есть почти два столетия назад. В то время живопись не считалась творчеством, а была простым ремеслом. Многие художники работали в цехах, как и фабричные рабочие, выполняя заказы на семейные портреты и пейзажи. И чем реалистичнее было изображение — тем большим мастером считался художник. А если он при этом «не замечал» мешки под глазами и морщины своих заказчиц, зато «видел» тонкую талию и пышную грудь, то слыл настоящим профессионалом своего дела, и к нему стояла очередь из клиентов!
Все изменилось с появлением фотоаппарата.
— Художники начали понимать, что их картины потеряли актуальность, — поясняет искусствовед Ольга Беляева. — Они осознали, что их портрет не может быть реалистичнее, чем фотография. В художественной среде началась паника, считалось, что с момента появления первого дагерротипа (ранний фотографический процесс, основанный на светочувствительности йодистого серебра. — «ВМ») живопись умерла… Но потом они задались вопросом: «А что мы можем сделать такого, чего не может фотоаппарат? Фотоаппарат не может создавать новую реальность. Значит, это будем делать мы!» Так появились импрессионизм и многие направления.
С уважением к новым технологиям относятся и мультипликаторы. Если в 1978 году художник Марина Восканьянц вручную отрисовывала каждое движение кота Матроскина, то сегодня процессы автоматизированы. Существует электронная библиотека деталей, из которых авторы конструируют персонажей. Аниматоры заставляют их двигаться в программе, меняя положение заранее заготовленных элементов. А недавно к производственному процессу подключились и нейросети.
— ИИ уже сейчас помогает специалистам в поиске визуальных референсов, — рассказывает Марина Малыгина, пресс-секретарь «Союзмультфильма». — Так, сценарные команды пользуются нейросетью, которая ускоряет подготовительный процесс и помогает сосредоточиться на творческой составляющей.
Будущее, которое не для всех
В 2001 году художники Илья и Эмилия Кабаковы создали для Венецианской биеннале инсталляцию «В будущее возьмут не всех».
Она представляла собой уходящий вагон и перрон, на котором остались картины, не попавшие в будущее. Спустя четверть века эта инсталляция стала страшным сном для «криэйторов» XXI века. Многие из специалистов уверены, что именно они помашут ручкой вслед уходящему беспилотному поезду, которым управляет искусственный интеллект. А все потому, что, по мнению рекрутера Ильи Панфилова, порог входа в такие профессии, как дизайнеры, маркетологи, smm-щики и копирайтеры, за последние 20 лет очень снизился. Стать дизайнером может каждый, кто освоил пару программ и подписался на электронную библиотеку с шаблонами изображений.
— Время, когда можно было зарабатывать компиляцией готовых кусков текста или рисунков, закончилось, — уверен он. — Теперь это может сделать и нейросеть. На рынке труда будут востребованы те специалисты, кто сможет написать правильный промт, то есть придумать что-то новое и поставить нейросети задачу.
К слову, повторить «Космическую оперу» никто из возмущенных конкурентов так и не смог. А делиться своим промтом Джейсон Аллен отказался, заявив, что это его художественный продукт и он намерен опубликовать его позже. И в чем он не прав?
— Борьба художников с площадки ArtStation с нейросетями напоминает борьбу таперов со звукозаписями. И страх иллюстраторов лишиться работы совершенно обоснован, — считает Елизавета Лихачева, искусствовед и директор ГМИИ им. А. С. Пушкина. — Когда каждый школьник научится генерировать изображения, работа многих профессиональных художников будет не нужна. Их станет меньше, но это, возможно, совсем неплохо. Те, что останутся, начнут придумывать что-то новое, творить. Шедевров тоже станет меньше, зато стоимость возрастет.
А самое забавное, что нейросети, возможно, положат конец постмодернизму в искусстве благодаря тому, что они лучше справляются с «цитированием цитируемого». А автору волей-неволей придется работать головой и создавать что-то новое. Хотя, кажется, что это и есть основная задача человека. Или все-таки нет?
КСТАТИ
Одна из главных проблем, с которой сталкиваются сегодня авторы при использовании нейросетей, — это авторское право. Во-первых, нейросети тренировались на авторских работах и есть риск, что они слишком точно воспроизведут фрагмент чужой работы — а это значит, что автор оригинала может подать в суд на ИИ-художника. Во-вторых, на сгенерированную графику нельзя получить авторские права и ее может использовать кто угодно и как угодно. Пока законодательно такая работа никак не регулируется. И это вызывает недовольство иллюстраторов, поскольку хорошие ИИ-изображения требуют много человеческого внимания: для нейросети нужно подобрать референсы, точно описать желаемый результат и зачастую — доработать результат вручную.
* Луддизм — мировоззрение, рассматривающее машины, технику и в крайних своих формах вообще цивилизацию и культуру как источник зла и видящее благо в их скорейшем уничтожении.
