Елена Кваскова — все материалы автора

Елена Кваскова

Десять дней назад не стало Риммы Казаковой

Десять дней назад ушла из жизни Римма Казакова, пронзительный трибун и столь же пронзительный сокровенный лирик.Это интервью вечная “комсомольская богиня” дала “Вечерке” незадолго до смерти.[i][b]Не мы выбираем. Нас выбирают[/i]– Римма Федоровна, вы столько сделали, что, видимо, можно подвести итог: жизнь состоялась. Как живется сейчас, идут ли стихи?[/b]– Живется неплохо. Я жизнью довольна. Мне кажется, что поэтом быть хорошо – я делаю то, что люблю. И сейчас – тоже. Недавно у меня вышло три сборника: “Мгновение, тебя благодарю”, “Стихи о любви” и “Ты меня любишь”.[b]– Значит, никаких сожалений? Выбор сделан точно?[/b]– Не мы выбираем. Нас выбирают. Я всегда ощущала себя поэтом, хотя когда-то работала и по специальности – учителем-историком, и в газете, и ассистентом режиссера в кино, и редактором на киностудии. Даже фильм сделала как режиссер. При этом оставалась поэтом. Стихи шли своей дорогой, все больше отталкивая все остальное.[b]– Как произошел окончательный разрыв с “остальным”? Как вы стали профессиональным поэтом?[/b]– Преподавать в сельской школе на Дальнем Востоке историю, да еще и немецкий, было не совсем то. В Хабаровске в Дом офицеров понадобился историк, но специфический – консультант по общественно-политической пропаганде. Вот я туда и пошла.[b]– Вот, оказывается, откуда взялся у Окуджавы образ “комсомольской богини”![/b]– Да, поработала я там, проконсультировала защитников Отечества. Кстати, отец мой был из офицеров. Неунывающий такой, энергичный человек. Я, наверное, в него удалась. Ну, вот, решила я все это бросить и двинуть в Москву, на Высшие литературные курсы. Литература настойчиво призывала меня.В Москве вышла замуж за Георгия Радова, талантливого журналиста и писателя, но обиженного советской властью из-за своего английского происхождения.[b]– Выходит, у вашего сына Егора английские корни?[/b]– Прадед Георгия Радова был англичанин. Дед – тоже, понятно, англичанин, приехал в Россию на заводы, женился на русской из рода Демидовых. У них родилась дочь, которую назвали Риммой. И она писала стихи.Мистическое для меня сочетание! От поляка по национальности родила маленького Георгия. Потом ушла на греческий фронт и там умерла от холеры.Так вот, Георгий Радов, человек редкий, впечатленный этой аурой мистики имени, активно за новой Риммойпоэтом ухаживал. Предложение мне сделал, я и согласилась – очень хотелось уже иметь детей. Мне было 29, Радову – на 17 лет больше. Ребенок у нас вскоре появился – лобастенький, “горластенький. Можно сказать, первая моя премия! Сын наш Егор Радов стал прозаиком, пошел по стопам отца. Сейчас у меня двое внуков.[b]– Много с ними забот?[/b]– Они мне как младшие дети, но у них своя жизнь, у меня – своя.[b][i]Самого прекрасного так и не случилось[/i]– Тяжело, наверное, быть поэтом?[/b]– Ну и что, что тяжело. Любить тоже трудно. А я и сейчас влюбляюсь.[b]– И очень неплохо разбираетесь в предмете.[/b]– Все мои книги – о любви. Я и сейчас влюбляюсь. Позволю себе даже такое высказывание: уж скоро, знаю, помирать, а мне – рожать охота! Но замужество не всегда совпадает с любовью. Да что там говорить: стихи часто рождаются не от конкретного предмета, а от мимолетных ощущений. Но, похоже, самого прекрасного у меня в жизни так и не случилось. Я бы хотела однажды проснуться и кожей почувствовать, что меня любят…[b]– Может, у вас слишком завышены требования к потенциальному избраннику?[/b]– Да какое мне дело – завышены, занижены! Они есть. Мне казалось требования самые умеренные, а выяснилось, что – нет.[b]– По-моему, вы всегда были окружены поклонниками.[/b]– Но что значит – “окружение”? Когда ты влюбляешься, то существует только Он. Все остальные – не мужчины, а так, предметы. Как сказал Бруно Ясенский, все любят, а когда перестают любить, им кажется, что это им казалось.[b]– Печально.[/b]– Это нормально. Пока любишь, кажется – ах! А потом видишь – нет, он мещанин был, узких взглядов человек, скучный, мелкий. “Задыхаюсь от большой любви к очень небольшому человеку”, – такой у меня сложился афоризм ([i]усмехается[/i]).[b]– Какой тип мужчин привлекателен для вас?[/b]– Мужчины, которые поражают воображение своим талантом, своими мужскими качествами – действует ощущение незаурядной личности. Но к любви это не имеет отношения. Увы, мы часто принимаем за любовь страсть.[b]– Между тем последняя книга стихов Риммы Казаковой названа оптимистично: “Ты меня любишь”.[/b]– “Ты меня любишь! Лепишь, творишь, малюешь…” Сколько шуму в свое время эта строчка вызвала! Серов сделал из нее неплохой шлягер в свое время. Хотя, с моей стороны, это, конечно, определенная наглость – так назвать книгу ([i]улыбается[/i]).[b][i]Деточка, я пишу стихи[/i]– Скажите, в чем секрет вашей вечной молодости?[/b]– Наверное, в самоиронии. В умении посмотреть на себя чуть-чуть со стороны, но с интересом. Любить себя, думаю, не обязательно, а быть себе интересной – это стимулирует. Также как контрастный душ и жесткая мочалка по утрам ([i]улыбается[/i]).[b]– Не возникало ли у вас в пору трудностей желание покинуть Россию, как у иных ваших коллег?[/b]– У меня не было таких намерений никогда. Видимо, я биологически, на уровне подсознания привязана к России. Поэтому, наверное, мои первые стихи носили даже оттенок квасного патриотизма: “Прозрачно Подмосковье, как росинка, на крохотном березовом листе/в росинке отражается Россия во всей ее прозрачной чистоте”.А потом, когда я стала ездить по разным странам – мне как будто везде было хорошо. И даже после распада Советского Союза у меня не испортились отношения с бывшими его республиками. Меня спрашивают, а почему так? Я отвечаю: потому что я никогда не вела себя как хозяйка, я везде была гостьей. Российские бесцеремонность и высокомерие, мне кажется, лежат в основе шовинизма. Это не по мне. Я легко любила чужой мир, потому что он не соперничал с моим миром, плохим или хорошим, но моим.Хотя больше 10 дней находиться за рубежом не могла, тянуло в Россию – до слез. Я как-то была в Бельгии, так там доходило до таких богатейских вывертов: за завтраком стояла у стола изящная барышня, и весь кринолин ее пышного платья был утыкан изысканными колбасками. “Кушайте, кушайте! – говорили мне. – В Москве этого не будет!” Я же, вернувшись, зашла к подруге, и первое, что сделала на кухне, – схватила черный хлеб и, густо намазав его горчицей, водрузила сверху кусок простой чесночной колбасы. Но с каким запахом! И это – вместо рассказов о Бельгии, которых от меня с нетерпением ожидали ([i]смеется[/i]).[b]– Вы объехали со стихами полсвета. Что особенно запомнилось?[/b]– Однажды мы плыли по Лене – я, мой сын и его друг, молодой якутский поэт, окончивший вместе с Егором Литинститут. Было чудное путешествие: закаты, рассветы, эта спокойная, мощная река и каменные готические изваяния по берегам – Ленские столбы.Все поражало воображение. Остановились мы у этих столбов, выбрались на берег. Я присела на камушек и начала, естественно, что-то про столбы сочинять. Откуда ни возьмись подходит ко мне якутская девочка – белолицая такая, с раскосыми глазками, смотрит внимательно и спрашивает: “А что это ты делаешь?” Обычно я отнекиваюсь, а тут что-то меня заставило ответить: “Деточка, я пишу стихи. Ты, наверное, в школе слышала о Пушкине. Вот я тоже – поэт”. И объяснила даже популярно, как это делается.“Тебе трудно?” – спросила она. “Нелегко”, – ответила я. Девочка постояла, задумавшись, и внезапно, как и появилась, куда-то убежала. Я продолжала писать, а подняв голову, снова увидела ее перед собой. Она протягивала мне руку, сжатую в кулачок. Разжала его в моей ладони, и с нее взлетел фонтаном десяток красивейших экзотических бабочек! Это было так неожиданно! Живая метафора просто сразила меня. “Это мои стихи тебе”! – сказала якутка, сияя глазками.[b]– Здорово! А еще что запомнилось?[/b]– На Фрунзенской набережной в Москве солидные люди с учеными званиями читали мои стихи. Я впервые слушала “себя” со стороны. И одна женщина вдруг сказала, что воспринимает мою поэзию как “апостольское служение”. “Ваши стихи для меня – как Евангелие!” – ее слова. Это меня потрясло.[b]– И каков главный Бог этого Евангелия?[/b]– Мой Бог – Любовь.

Напиваться до обеда – моветон

На Чистых прудах поставят стеклянный памятник Пушкину

[b]Выставка оптического стекла скульптора Ольги Победовой – Рукавишниковой открылась в музее Коненкова, что на Тверском бульваре. Эта экспозиция, интимная по размеру и звучанию, на редкость удачно соседствует с монументальной деревянной скульптурой маститого академика – самого Коненкова.[/b]Открытие выставки приурочено к 80-летию скульптора Иулиана Рукавишникова, в содружестве с которым начинала свою работу Ольга Победова. Вдова Иулиана Ольга, член-корреспондент Российской Академии Художеств, давно стала самостоятельным скульптором, работающим в необычном, но чрезвычайно модном в Европе материале – оптическом стекле. Игра света в геометрических гранях, лаконичность и кажущаяся простота их форм (идущая от супрематизма Малевича), переливчатое мерцание и изломы линий, «архитектурность» стеклянных конструкций — картина почти ирреальная.— Именно таким, постсупрематическим, я вижу памятник Федору Тютчеву – «Поэту поэтов». Модель памятника представлена на выставке – два параллелепипеда, поставленные друг на друга, венчаются крестом, – говорит Ольга Победова.— Этот современный памятник будет установлен на Чистых Прудах, прямо на воде, – подтверждает Президент Академии Зураб Церетели. — А на невысоком бронзовом постаменте в форме трапеции будут выгравированы строки Тютчева:[i]Когда пробьет последний час природыСостав частей разрушится земных,Все зримое опять покроют воды,И Божий лик изобразится в них…[/i]

Бесы нон-стоп

[b]Александр Гордон поставил «телевизионное шоу» по роману Достоевского.[/b]Неугомонному Александру Гордону, оказывается, мало того, что он два часа по понедельникам ведет ток-шоу на радио «Серебряный дождь» под непритязательным названием «Гордон за неделю».Что цикл его телепрограмм «Гордон» финишировал фантастическим призом в миллион евро, причитающимся ученому мужу за самую интересную картину мира. Что вышло второе переиздание книги «Гордон.Диалоги» и фильм Гордона «Пастух своих коров». Что недавно издан роскошный подарочный альманах «Гордон» со статьями победителей телевизионного конкурса.Мало! Очередная придумка Гордона – телевизионное шоу «Одержимые», устроенное им в театре «Школа современной пьесы». «Импровизациями на темы романа Достоевского «Бесы» назвал свой опус режиссер, он же – Ведущий этого шоу. И здесь Гордон впереди – обогнал самого Анджея Вайду, который на пару дней позже представил премьеру «Бесов» в «Современнике». Почему шоу «телевизионное»? Потому что в центре сцены – большой телеэкран. Главный герой «Бесов» Ставрогин и иже с ним являются на нем крупным планом и общается с экрана с Ведущим, с сотоварищами, и с нами, зрителями.Как и на своем ток-шоу на НТВ, Гордон задает бесстрастные вопросы участникам и жертвам бесовского заговора. Делает он это в своей обычной манере – снисходительно-панибратски, пытаясь, однако, разобраться: отчего свершилось в городе столько мерзостей и пролилась кровь. За кадром звучит дикторский текст, представляющий персонажей. Их изображения появляются на экране в виде стоп-кадров анфас и в профиль, с печатью-штампом в прямоугольной рамке: одержимые (бесом) – те же преступники. Два телеоператора ведут «прямую трансляцию» на экран то зрителей, то главных персонажей расследования. Эффект сопричастности, усиленный телеэкраном – ноу-хау Александра Гордона в «бесовском» действе на театральной сцене.

«День рождения – в России!»

[i]Евгений Евтушенко живет на два дома. В России, в Переделкине, он обычно работает – пишет стихи и свою многотомную «Антологию русской поэзии». В Америке, в Оклахоме, преподает – читает лекции по русской литературе и, будучи кинорежиссером, по русскому и европейскому кино. Время проживания в России и Америке делится у него примерно пополам. Но свой день рождения последние годы поэт встречает на Родине. Возвращается домой он обычно в мае. Я встретилась с ним на даче в Переделкине. За огромным окном рабочего кабинета виднелись сосны, поэт был одет совершенно по-домашнему, и не верилось, что осенью он снова уедет в Америку.[/i][b]– В литературе известна экстравагантная линия поведения поэта: прятаться от поклонников в день своего появления на свет. Такая традиция была заложена Борисом Пастернаком и продолжена его учеником Андреем Вознесенским. Вы, напротив, день рождения отмечаете как поэтический праздник…[/b]– Все началось с того, что еще в 1941 году, во время эвакуации, я пел людям песни на железнодорожной платформе, в поездах – и не только ради куска хлеба. Я люблю людей, общение. Общение – это всегда обещание того, что прежде незнакомые тебе люди станут близкими. Так и в поэзии: я превращал многих слушателей, порой случайных, в своих читателей и любителей поэзии вообще. Шопенгауэр говорил: «Талант попадает в цель, которую все видят, но в которую никто не попадает. А гений бьет в цель, которую никто не видит». Так что я, видимо, не гений, потому что выражал то, что чувствовали другие, но не могли выразить. Люди стали соавторами моих стихов, и без них меня бы не было.На необитаемом острове я бы писал только в том случае, если бы верил в парус на горизонте. Скорее всего, я бы сам выдолбил бревно и поплыл навстречу людям, несмотря на угрозу погибнуть в бурю. Поэты, которые говорят, что их не интересует читатель, или лжецы, или кокетки. Я обожаю читать стихи, не только свои, но и чужие.[b]– Традиция чтения стихов в большой аудитории Политехнического и даже на стадионах появилась во времена хрущевской оттепели…[/b]– Сплошной оттепели в России никогда не было, были маленькие оттепели, сменявшиеся заморозками. Но я и мои друзья-шестидесятники «протаивали» время дыханием своих стихов, читая их многотысячной аудитории на стадионах.Но как таковая традиция отмечать день рождения как поэтический праздник определилась, пожалуй, в год моего пятидесятилетия. Это был 1983 год, время «застоя», хотя до этого «перестроечного» политического лексикона я ввел термин «застойные» времена в своих стихах еще в 70-е. Уже тогда трудно было дышать от ощущения разлада с эпохой.Но в застое происходили и невероятные прорывы. Например, в Ленинграде один рисковый импресарио, несмотря на то что Романов не переносил саму мою фамилию, устроил без афиши дневной, практически подпольный концерт во Дворце спорта на 18 тысяч зрителей! И представьте, начальство стерпело.Таким же прорывом стал мой 50-й день рождения в спортивном комплексе «Олимпийский» в Москве. Там обычно открывают только часть секций, на авторском же вечере, представьте, все трибуны оказались заполнены. Я очень благодарен Чингизу Айтматову, который меня представлял. Ему это было непросто – у него были трудности с микрофоном, но с такой гигантской аудиторией без него нельзя. Тут нужна предельная нервная концентрация с огромным радиусом действия. Когда внутри поэта есть душевная вибрация, она передается слушателям, и тогда хорошо воспринимаются даже интимные стихи, которые можно читать шепотом. Секрет в том, чтобы читать то, что людям необходимо. Поэтический вечер должен быть отражением жизни: в нем должны звучать и резкие гражданские ноты, и самые тонкие нюансы человеческих чувств. Трагические интонации могут соседствовать с юмором. Главное – доверительная простота разговора с аудиторией как с единомышленником. Поэт стремится установить общность с залом, завоевать сердца пришедших на вечер людей, чтобы они почувствовали себя согражданами одной истории и одной планеты. Чтобы осознали, что от них, слушателей, зависит сохранение совести и справедливости.[b]– Известна печальная судьба выставки Владимира Маяковского «20 лет работы», точно сформулированная Андреем Вознесенским: «Никто не пришел на Вашу выставку, Маяковский! Мы бы пришли…» Мне удалось попасть на ваш юбилей в «Олимпийский». Общую атмосферу вечера я помню. Но скажите, что за народ собрался и много ли пришло писательской братии?[/b]– В «Олимпийском» провели социологический опрос. Оказалось, что 60% пришедших на вечер – рабочие. Студентов было немного – жара, лето, видимо, разъехались на каникулы. Остальные, как говорили раньше, из «разночинцев» – служащие и некоторое количество интеллигенции. Из поэтов была только делегация из Испании и жена коллеги-поэта Зоя Богуславская. А вот прозаики пришли – человек 7, помню Юрия Нагибина, Михаила Рощина, критика Льва Аннинского. Тупиковость «доперестроечного» пути тогда мной явственно ощущалась, а может быть, миражи будущих социальных катастроф электризовали воздух…[b]– Евгений Александрович, но вы, помнится, были активным деятелем демократического движения в стране, в частности общества «Мемориал». Каким же образом потом получилось так, что вы все бросили?[/b]– Именно поэтому, из-за этого ощущения тупиковости, я начал искать выход в неком политическом общественном действии, стал сопредседателем общества «Мемориал», вместе с Сахаровым пытаясь помочь идеям перестройки. В бытность народным депутатом СССР я выступал против бессмысленной войны в Афганистане, против цензуры и унизительной практики оформления зарубежных выездов.В 93-м, после путча, я был избран одним из сопредседателей Союза писателей. Предполагая разделить работу с коллегами, я отказался тогда от всех благ: от зарплаты и от персональной машины с шофером...И вот какая история тут вышла. «Мемориалу» была присуждена во Франции 1-я Премия как лучшей в мире организации по защите прав человека. Из других сопредседателей – Сахаров уже умер, Адамович был смертельно болен, Афанасьев находился за границей, – в общем, кроме меня, некому было получить премию, к тому же Союз писателей являлся одним из учредителей «Мемориала». Когда я вернулся из Парижа, получив из рук госпожи Миттеран почетную премию, то был обвинен коллегами-демократами в использовании общественных денег СП в личных целях! Это потрясло меня. Все происходящее было настолько омерзительно, что я схватился за приглашение в Америку – читать лекции по русской литературе – и уехал из страны.Невозможно было представить, что такие оскорбления могли прозвучать из уст демократов, а не сталинистов. Конечно же, это было продиктовано завистью! Теперь мне ясно, что людей можно делить только по степени порядочности… Так «братья-демократы» сделали со мной то, что не удавалось партийной бюрократии – они «выдавили» меня за границу…[b]– Как физически вы успеваете и преподавать русскую литературу в другой стране, и писать стихи и книги по истории литературы, и романы, и проводить авторские вечера поэзии в день рождения?[/b]– С развалом Союза тяга к поэзии стремительно пошла на убыль. С 90-го по 95-й не было, пожалуй, ни одного крупного поэтического вечера. И вот в 1995 году я решил возобновить традицию больших поэтических вечеров в Политехническом.Я представил в большой аудитории Политехнического свою антологию русской поэзии ХХ века «Строфы века». Это итог моей 20-летней составительской и исследовательской работы. Увесистый фолиант был издан на английском в США в 93-м и на русском в Минске в 95-м. В США труд этот очень высоко оценен и популярен как учебное пособие в университетах, у нас же некоторые поэты были недовольны – кто-то обойден, кто-то не так широко представлен, как хотелось бы, ну, вы понимаете...Так вот, вечер состоялся. Директор Политехнического музея Григорян был в восторге от этого поэтического дня рождения, и у него, и у Хозова, председателя общества «Знание», родилась мысль – сделать такой праздник ежегодным Праздником поэзии.Григорян предложил заключить договор о проведении моих дней рождения в Политехническом музее, сроком – каким бы вы думали? – на 25 лет. Это оказалось не шуткой, хотя мы и посмеялись, но договор заключили. Теперь вот годы отсчитывай! 11 уже миновало... А что касается коллег по перу, то преданные поэзии люди ходят – Андрей Дементьев, например, или Евгений Рейн, Виталий Коротич, Олег Хлебников, Дмитрий Сухарев, Никитины, а в 95-м и 96-м приходил Булат Окуджава, это были последние его публичные появления, в 97-м его не стало.[b]– Я попала на Праздник поэзии в Политехническом в 2002 году. Народу пыталось прорваться великое множество. И хотя вход был строго по билетам, многие совали какие-то удостоверения, пытаясь проникнуть внутрь правдами-неправдами. Зал оказался полон, но во второй половине вечера кто-то покидал зал, посмеиваясь. Появились свободные места. Может, это были недоброжелатели?[/b]– Вы знаете, тут я с вами не могу согласиться. Я выступал в Ангарске, и в зале было 300 человек, но на Спивакове он вообще пустовал! Да, на Шафутинском и Токареве зал просто разламывался, потому что ресторанная музыка и попса отняли у искусства значительную часть молодежи. И тем не менее год от года аудитория молодеет. А что до недругов – они всегда находятся, скептики еще не все перевелись. Может быть, какие-то снобы и уходили, но это же не меняло общей картины, общего настроя зала.Что касается пения и танцев на моем поэтическом вечере, так ведь это был знаменитый ансамбль Покровского. Люди выступили экспромтом, хотели просто поздравить меня. Молодой поэт Рей МакНис – чемпион американского протестного авангарда – прилетел из Америки, чтобы тоже поздравить меня с днем рождения, и я решил дать ему возможность выступить перед русской аудиторией, переводя его стихи. Я обычно провожу поэтические вечера импровизационно, ничего заранее не планирую.[b]– А как вы восприняли свой авторский вечер в Кремлевском дворце? После него вас, кажется, прозвали народным поэтом. Не страшно было?[/b]– Признаться, поначалу – да. Но когда я увидел зал, который встал, приветствуя меня, возникло ощущение того, что время пошло вспять – я снова встретился со своим народом, со своими читателями, и народ мой меня не только помнил, но и, оказывается, любил… Будто 60-е годы XX века переместились в век XXI! И слушатель вдруг помолодел: 70% из них оказались людьми до 25 лет, а людей в зале собралось около 7 тысяч, ну, чем не Лужники 60-х, а? Жива еще любовь к поэзии в России, а значит и России жить…[b]– Евгений Александрович, вы только что вернулись из поездки по нескольким зарубежным странам, как там происходило поэтическое общение с народом?[/b]– Как ни парадоксально, во времена брежневского правления, когда я протестовал в связи с диссидентскими процессами, вторжением в Чехословакию и войной в Афганистане, я получил Государственную премию. А после того, как наступило то, что мы называем демократией, из многочисленных существующих премий я не получил ни одной награды и даже не был выдвинут. Главной премией для меня была верность моих читателей...В этом году произошли события, неожиданные для меня, но – за пределами Родины. В июне в Италии я получил Премию великого итальянского поэта Эудженио Монтале, в Болгарии – Премию выдающегося классика и революционера Христо Ботева. Президент Румынии вручил мне Высшую правительственную награду в области культуры.И еще пришло радостное известие – в одной из моих любимых стран Чили, где я часто бывал и читал стихи вместе с Пабло Нерудой, мне присуждена и скоро будет вручена Высшая правительственная награда – Орден имени освободителя О. Хиггинса.Кроме того, я был очень рад снова побывать на Кубе – на Фестивале поэзии с ретроспективой моих фильмов «Детский сад», «Похороны Сталина» и поэтическими чтениями. Там я выступал на испанском и был счастлив, что, несмотря на 24 года отсутствия на острове, меня там не забыли и встретили как своего.Я убежден, что нельзя быть поэтом, не будучи патриотом своей страны. А в сегодняшнюю эпоху, когда судьбы всех стран так взаимосвязаны, и патриотом всего человечества! Я побывал в 94 странах, читая стихи, но моей самой любимой площадкой остается Политехнический музей, на сцену которого я выйду 18 июля.

Свободна, но влюблена

[i]Телезвезда, сексапильная прелестница Юлия Бордовских дебютировала на днях в новом амплуа – в роли Музы в музыкально-поэтическом действе «Линии неба», поставленном по поэзии Артура Рембо и Михаила Бузника в театре Анатолия Васильева. Появление на сцене всеобщей любимицы – популярной телеведущей и автора бестселлера «Фитнес с удовольствием» – было встречено зрителями с энтузиазмом. Тем более что пьеса оказалась слегка фрейдистской, плюс лесбийские мотивы и даже оттенок «голубизны». Бордовских в белом одеянии феи была чрезвычайно мила, а главное – искренна. Настолько, что после спектакля захотелось поговорить с ней просто о жизни, не вдаваясь в хитросплетения театрального действа. Тем более что, как выяснилось, основная масса «любителей театра» пришла поглядеть исключительно на свою обожаемую телемузу.[/i][b]Меня пригласил Парфенов– Первый вопрос напрашивается: почему вас не видно на телеэкране?[/b]– Просто я ушла готовить свой проект. До этого, если помните, делала на НТВ программу «Короткие встречи», но она не очень получилась. Я ее сама решила закрыть. Потом полгода – программу «Для тебя». Но она в данный момент на НТВ приостановлена и скоро выйдет на другом канале.[b]– На каком, если не секрет?[/b]– Пока неизвестно, вопрос решается.[b]– Тогда, с вашего позволения, продолжим… с нуля. Кто такая Юлия Бордовских? Из какой семьи вышла девочка, чему и как училась?[/b]– Моя мама – инженер, папа был издателем и синхронным переводчиком с французского, светский человек. Он много работал с французами, меня с детства окружала французская речь. Но я не говорила по-французски, язык выучила сама, уже в университете, на журфаке. А домашняя «французская» атмосфера, конечно, очень это стимулировала. Папа мне сказал: «Вот выучишь язык – поедешь во Францию!» Я его за полгода выучила и действительно поехала во Францию на стажировку.[b]– Как Юлия попала на телевидение?[/b]– Я когда поступала на журналистику, то о телевидении даже и не мечтала. Попасть туда было практически невозможно – там устраивались только дети известных родителей, разумеется, по блату. Я поступила на газетное отделение. И, закончив его, два года работала на радио. А когда поняла, что мне там тесно, получила вдруг приглашение и от Леонида Парфенова, и от Анны Дмитриевой. Пошла сначала в «Намедни» к Парфенову, месяц проработала там и поняла, что мне спорт все-таки ближе. И перешла в спортивную редакцию. А через восемь лет меня Леня опять пригласил в программу «Страна и мир», в которой я работала два года.[b]Замуж не хотела– Когда и за кого Юлия вышла замуж?[/b]– Вы знаете, у меня был гражданский брак, результатом которого стала моя дочь Маруся. Замуж я не хотела выходить, это означало бы – связывать себя.[b]– А как сейчас?[/b]– Сейчас я – свободная, но влюбленная![b]– А почему Юлия Бордовских, серьезная журналистка, согласилась сняться для «Плейбоя»? Разве ей не хватало мужского внимания?[/b]– В тот момент, это было давно – пять лет назад, все сошлось. Я занималась спортом, почувствовала, что могу себя показать. А почему бы и нет? – подумала я. И, в общем, коммерческое предложение было мне по-женски приятно! Журнал сам на меня вышел, и наши желания совпали.[b]– Снимок достаточно целомудренный – обнажена, помнится, только грудь Юлии Бордовских?[/b]– Но ведь и древние греки всегда изображали женщин с обнаженным бюстом![b]– Я видела вас на Международном дне поэзии в театре на Таганке, где вы читали духовные стихи Михаила Бузника по-русски и по-французски. Так вот, тот же Бузник утверждает, что, по мнению многих мужчин, в вашем голосе есть особые вибрации, возможно, «сексуального ультразвука», недоступные женскому уху.[/b]– Об этом лучше судить мужчинам. А вообще я люблю нравиться сильному полу, что в этом плохого? Думаю, что в этом и одно из предназначений женщины.[b]– Некоторые глянцевые издания даже возвели вас на пьедестал «секс-символа России».[/b]– Я к этому спокойно отношусь. Если мужчины меня оценивают так – это очень хорошо. Да и какая женщина не хочет нравиться? А что касается «символа» – есть же он у Франции, почему бы ему не быть у России?[b]Ой, к нам пришли![/b][b]– Говорят, Юрий Любимов, услышав ваше чтение, сказал актерам: «Учитесь, как надо читать стихи!»[/b]– Я вообще поражена была его вниманием ко мне, впервые читавшей стихи со сцены. Выход на сцену театра Любимова – это для меня было нечто![b]– А теперь вот дебют в театре Анатолия Васильева. Не собираетесь стать актрисой?[/b]– Я вообще отношусь к тем людям, которые любят экспериментировать, осваивать что-то новое. Иначе как же двигаться вперед? После этого, первого в моей жизни, спектакля я слышу приятные слова в свой адрес, но не до конца уверена, что это на самом деле так. Я пока не очень верю в это все…[b]– Остается ли время на ребенка, на родных, на домашние хлопоты?[/b]– Все свободное время – дочке, все! Мы ходим в театры, мы поем, мы балуемся, мы читаем, мы бываем в гостях, посещаем разные интересные представления, куда меня приглашают. Она меня поддерживает, я поддерживаю ее. Марусе сейчас шесть с половиной лет, но она – уже солистка хоровой группы «Непоседы». И представьте, уже записала свой диск![b]– Какие отношения с родителями?[/b]– Родители для меня – святое. Мама вот сегодня пришла меня поддержать. Папа,к сожалению, не смог, хотя французский – его страсть![b]– Что для Бордовских главное в этой жизни – семья, карьера или, может быть, успех в обществе?[/b]– Вы знаете, любовь для меня движет всем. Но это ведь чувство всеобъемлющее! Любовь к своей семье, и к своему молодому человеку, и к тому, что ты делаешь. Сегодня я не смогла бы выступить на сцене без любви к тем стихам, которые звучат в спектакле, без любви к зрителям, которые ко мне пришли сегодня… ой, простите, – к нам пришли! Любовь для меня – это самое главное. И как результат любви – все, что происходит со мной в жизни.[b]– Часто ли вы увлекаетесь, были ли «безумные романы»?[/b]– Раньше – чаще, теперь вот стараюсь сохранить то, что есть. А романы, конечно, были, и не один.[b]– Предположим, Юлию Бордовских жизнь поставит перед выбором – звездная карьера или любовь.[/b]– Знаете, поскольку я нахожусь сейчас в состоянии любви, то сама часто задаю себе вопрос: смогла бы я отказаться от всего, что меня окружает, ради этой любви? Могу ответить только так – смогла бы, если бы мне все это оставили! ([i]Смеется[/i].) Ну, не все, а если бы мне оставили хотя бы написание книг. Потому что я этим сейчас так увлеклась![b]– Что-то новое пишете?[/b]– Уже написано! У меня 1 марта выходит вторая книжка, называется «Фитнес для двоих». Это о том, как объединиться на пути к здоровому образу жизни вдвоем. Она совсем не назидательная! ([i]Улыбается[/i].) В ней много полезных советов. Я думаю, она многим понравится в начале весны, потому что поможет найти и сохранить любовь.[b]ДОСЬЕ «ВМ» [/b][i]Юлия БОРДОВСКИХ родилась 5 июля 1969 года в Москве. Окончила факультет журналистики МГУ. Кандидат в мастера спорта по баскетболу. В 1992–1994 гг. – ведущая информационных выпусков на радиостанции «Максимум». С апреля 1994 года спортивный комментатор НТВ и «НТВ-Плюс Спорт». В апреле 2001 года Юлия Бордовских ушла на ТВ-6, потом вернулась на НТВ и вела программы «Страна и мир», «Короткие встречи», «Для тебя». Написала книгу «Фитнес с удовольствием». Воспитывает дочку Марусю.[/i]

Свобода приходит нагая

[i]Сексапильная блондинка [b]Виктория БАРКОВА[/b], однофамилица и, так сказать, наперсница «срамного» русского поэта, родилась в Москве. Лауреат Международного турнира русскоязычных поэтов «Пушкин в Британии» (приз «За поэтическую дерзость»). Автор книги эротической поэзии «Юмор между ног», изданной в Москве. Наш корреспондент взяла у амазонки обнаженного поэтического слова интервью, воспользовавшись ее кратким визитом в российскую столицу.[/i][b]– Сначала несколько слов о конкурсе в туманном Альбионе.[/b]– Обязательное условие конкурса – начать стихотворение строкой Пушкина «Что нужно Лондону, то рано для Москвы». В жюри были известные люди: Сева Новгородцев, Римма Казакова, главный редактор «Литературной газеты», главный редактор издательства «Вагриус». Вот начало моего произведения:[i]Что нужно Лондону, то рано для Москвы.Сужденья Пушкина и ныне таковы:Что Альбиону лордовскому лестно –России чрезвычайно бесполезно.[/i]Приз мой составил 400 фунтов плюс шикарный японский ресторан, куда я пригласила своих лондонских друзей.[b]– Вполне пристойные стихи. Но ведь вы, как правило, пишете то, о чем люди стесняются говорить вслух. Почему именно эротика? Вам ее недостает в благообразной Германии?[/b]– Я живу в Берлине уже 14 лет – вышла замуж. Мой муж – немец, он архитектор. И вы знаете, с годами тоска по России, по русскому языку становится все сильнее. Немецкий язык такой засушенный и какой-то громоздкий…[b]– Можно сказать, движущей силой вашей эротической поэзии стала тоска по родине?[/b]– Именно так. Отсюда, видимо, и запретные темы. Я хочу вырваться из оков чуждого окружения, выразить себя как женщину и как поэта – выразить сочно и со смаком. Я же русская баба![i]Что бы ни говорили, что бы ни пили, что бы ни ели – конец-то – в постели![/i][b]– Книга шикарно издана. Чего стоит одна только глянцевая черная суперобложка с цветной графикой в стиле ню пера знаменитого Эдуарда Дробицкого, заместителя Зураба Церетели по Российской академии художеств![/b]– Меня привели к Дробицкому в мастерскую, видимо, в качестве приманки ([i]смеется[/i]), и буквально подтолкнули прочесть ему мои сексуальные опусы. Он с некоторым сомнением окинул меня взглядом: ну на что, мол, такое может быть способна эта русская немочка? Говорят, этот статный красавец любит заметить, что все красивейшие женщины Москвы всегда принадлежали ему. И во мне сработало состязательное чувство. Я прочла экспромтом несколько строф.[i]Как роковая неизбежностьДана мне жизнь,А в ней промежность.Порою трудно разобрать:То ль – быть, не быть?То ль – дать, не дать?[/i]Воцарилась шокирующая пауза. У хозяина мастерской были гости. И вдруг он сказал: «Делаем книгу!» Я торжествовала. Часть рисунков к моим стихам потом висела в его мастерской, они нигде не выставлялись, конечно, из-за их вопиющей сексуальности.[b]– Как сложилась ваша дальнейшая литературная жизнь после победы в Англии?[/b]– Пошла лавина успеха! После публикаций в «Литературной газете» и в «Труде», после выхода конкурсной книги меня пригласили на слет бардовской песни в Турции, где на турнире поэтов избрали «Мисс слета». И, наконец, на семинаре молодых поэтов в Переделкине, который проводила Римма Казакова, я тоже читала свою эротику, и снова был фурор. Там меня даже незамедлительно приняли в члены Союза писателей![b]– Мне кажется, ваши стихи не оставляют безучастными в первую очередь представителей сильного пола?[/b]– Вы правы. Мне мужики признавались, что это их сильно заводит. Один, например, говорит, что стал на ночь читать и – рысью побежал в спальню к жене. Другой – а это был замминистра культуры – начал читать у себя в кабинете и срочно вызвал к себе секретаршу! ([i]Хохочет[/i].)[b]– А как реагируют дамы?[/b]– На том же совещании в Переделкине обнаружились и шокированные молодые поэтессы. Пришлось посоветовать этим ханжам: «Ну навесьте себе на уши кепочку из гениталий!» Но были и другие бабы – они кидались за мной чуть не руки целовать: «Спасибо! Вы нас раскрепостили, мы не знали, что так можно чувствовать! Вы нам открыли глаза».[b]– Вам не приходится выслушивать недоуменные вопросы: для чего все это? Может быть, у «нее самой» что-то не в порядке с интимной жизнью?[/b]– Спрашивают! Некоторые товарищи пытаются навесить на меня ярлык: «недолюблена». Потому, мол, и пишет. Я опасалась обратного – что сразу будет видно – «перелюблена»! ([i]Хохочет[/i].) На самом деле все из-за моего темперамента! Из моих ощущений – всё или ничего! Это мои представления о сексе.Хотя, мне кажется, слово «секс» какоето холодное, даже «кусачее», я бы предпочла слово «страсть».[i]Мне хочется отдаться каблуками,Их отраженье видеть на спине,Сдирая скальп, кокетничать мозгамиИ умереть под «милым», что во мне.[/i][b]– А у вас есть собственные «интимные» комплексы?[/b]– Это постоянный страх: а хорошо ли мужчине, которого я люблю, со мной? Я говорю с позиции женщины. Но мне кажется, что и некоторые мужчины не могут обладать той женщиной, которую они любят, из чувства страха: а удовлетворят ли они ее? Сколько я знаю мужчин, живущих воображением, – им проще обладать любимой женщиной в своих фантазиях, чем в реальности! Они боятся этой реальности. А вдруг, когда мы будем вместе, все исчезнет? Но почему это должно исчезнуть? Чем глубже вы будете знать друг друга, чем больше вы раскрываетесь, тем богаче становятся ваш мир и ваши отношения! Бесконечная смена партнеров не дает, мне кажется, глубины, человек этим объедается. А объевшийся человек не может быть удовлетворен. Должен ощущаться определенный голод с обеих сторон. А это сложно.

Свобода приходит нагая

АЛЕКСАНДР ГОРДОН: ЕСЛИ ВЫ ПРИНИМАЕТЕ МЕНЯ ЗА САМОГО УМНОГО, ЗНАЧИТ, Я САМЫЙ ТАЛАНТЛИВЫЙ

[i]Что это – тщательно сокрытая от посторонних глаз глубинная мудрость прорвалась наружу? Или, может быть, просто «мальчик повзрослел»?[/i][b]– Александр, как случилось, что вы, актер по профессии, заинтересовались вопросами Пространства, Времени, Мироздания?[/b]– Во-первых, и физики, и математики, и химики, и иже с ними, они все-таки отвечают на гуманитарные вопросы: Зачем? Где? Почему? Как случилось? Кто? Во-вторых, с чего это вы решили, что я заинтересовался? Помните, у Окуджавы: «Работа есть работа. / Работа есть всегда. / Хватило б только пота/ На все мои года!» Я как актер работаю в программе со скромным названием «Гордон» (улыбается). [b]– Каким же тогда образом вам удается справляться с передачами сложной научной тематики?Благодаря недюжинному уму?Или наличию редакторов, разжевывающих для вас материал?[/b]– Я вам отвечу своего рода притчей. Иду я как-то по коридору «Останкина», стоят два персонажа из «террариума единомышленников» – оба ведущие, заслуживающие всяческого уважения. И один, снимая воображаемую шляпу, говорит: «Привет самому умному из нас!» Я останавливаюсь и делаю поправку: «Самому талантливому». Они начинают нервничать. Я говорю: «Нет, ребята, если вы принимаете меня за самого умного, значит, я самый талантливый. Потому что создать образ самого умного ведущего – это какой же талант нужен!» И нечего заблуждаться по этому поводу. Что-то я понимаю, что-то не понимаю – задаю вопросы, иногда сам на них отвечаю. Если мой собеседник не прочь выпить, любит природу и поэзию, думает о Толстом то же, что и я, то тогда мы можем общаться ну не «на равных», но на одной кухне!Знаете, у меня есть любимая «цеховая» поговорка. Кто-то из эстрадников 50-х годов сказал об одном из наших выдающихся комиков: «Он делает на эстраде то, что мог бы делать любой еврей, который не стесняется!» Я это и к себе отношу. В фигуральном смысле, ибо матушка-то моя русских кровей (смеется). [b]– Как вы отбираете темы и гостей для программы?[/b]– Людей отбирают редакторы, а темы выбираю я по принципу: мне было бы интересно смотреть эту передачу или нет? Вот и все. [b]– Как вам удается разговорить ученых мужей, чтобы они расковались и даже стали в какой-то мере кинематографичны?[/b]– Трудно было первые 100 передач, а теперь они уже знают, куда идут. Они идут, уверенные, что там – профессионал, а им самим думать ни о чем не надо. Он все сделает. А я нередко сижу и молчу, и им это нравится, и они говорят то, что хотят. [b]– Но вы, надо сказать, хорошо слушаете, в глазах неподдельный интерес. [/b]– Так в этом и состоит моя работа – слушать. Платят за нее хорошо. [b]– Почему вы отказались от прямого эфира?[/b]– Мы перешли на метод работы life on tape, как говорят в Америке, «жизнь живьем», то есть на пленке. [b]– Слышала, вы вновь собираетесь работать на радио. Что будете делать на «Серебряном дожде»?[/b]– Ничего не буду делать, если они мне не заплатят столько, сколько я хочу. Я – дорогой ведущий, хотя дело, конечно, не в деньгах. Знаете, как одна звезда сказала: «Я за меньшие деньги с постели не встану!» Я цену не набил, я ее получил. Мне кажется, должно быть элементарное уважение. «Мы тебя знаем, твоя работа стоит столько-то. За нее – получи». Сейчас бодаемся вокруг этого. О чем передача, пока не скажу, потому что ее может и не быть. [b]– Даже название не скажете?[/b]– Называться она должна «Гордон за неделю». Не «Жизнь за неделю», не мир, не Москва, а «Гордон за неделю»! Может быть, это будут итоги, но очень интимные. [b]– Вы много работаете. Как со временем для личной жизни?[/b]– К счастью для жены, нет никакого времени для личной жизни! (смеется). [b]– У вас дочь-подросток в Америке. Общаетесь?[/b]– Анька выросла чудесным человеком – тонким, умным, красивым, талантливым. Меня поразила вот какая история. Она учится в high school (последние классы средней школы), и там, как во всех американских школах, каждое утро начинается с клятвы верности американскому флагу. Так вот, мой ребенок, когда началась война в Ираке, не вставала и не клялась в верности американскому флагу, очень жестко обосновывая свою позицию! Это вызвало кучу скандалов в школе – она претерпела такое, что ни один диссидент здесь за все время своего диссидентства не испытывал. А ведь это все-таки ребенок 14-летний![b]– Вульгарный вопрос: дружат ли ваши жены?[/b]– Дружба – интимная вещь. Но отношения между моей первой и второй женами – нормальные. Первая жена, приехав недавно с дочкой в Россию из Америки, жила у нас дома. [b]– Вы часто влюбляетесь?[/b]– Раньше, когда учился, я ездил на метро из Чертанова в Щукинское училище и влюблялся каждый день. Сейчас я в метро нечасто бываю – больше на машине. Сегодня волей случая ехал сюда сначала на электричке, потом на метро – и ни разу не влюбился! (Разочарованно разводит руками. ) И это печально. Печально![b]– Но как же можно жить без любви, Александр?[/b]– Да не просто можно, а нужно. Эта иллюзия, «нас возвышающий обман», возвышает до такой степени, что хочется нырнуть с вышки куда-нибудь. А ныряешь – куда? В семью. [b]– Вы с отцом (писатель и художник Гарри Гордон. – Е. К. ) поздно нашли друг друга. И вскоре после этой встречи уехали в Америку. Не горько было расставаться?[/b]– Даже если бы мы тогда не познакомились, мне нужно было бы получить родительское разрешение на отъезд. Так вот, единственное, что он сказал при оформлении этой бумаги: «Ну ты так дешево не отделаешься! Бумагу подпишу только за бутылку хорошего коньяка» (смеется. ) И мы с ним пошли подписывать бумагу к нотариусу: деньги кончились, и коньяк превратился в дешевый портвейн… Отец сказал только: «Ну вот! И здесь обман!» (смеется. ) Он не раз приезжал ко мне в Америку! Мы с ним там квасили, он призывал меня вернуться обратно. Я послушался – и вернулся. [b]ДОСЬЕ «ВМ»[/b] [i]Александр Гарриевич Гордон родился в поселке Белоусово Калужской области. В 1987 году закончил театральное училище им. Щукина. Год играл в Театре-студии им. Рубена Симонова. В 1989 уехал в США, где работал в мастерской по ремонту техники, официантом в пиццерии, режиссером, монтажером, диктором, помощником оператора в телекомпании RTN, старшим корреспондентом в корпорации WMNB. С 1994 – автор и ведущий публицистической программы «Нью-Йорк, Нью-Йорк. . .» (ТВ-6 Москва). В 1997 вернулся в Россию. Был ведущим программ «Частный случай» (ТВ-6 Москва), «Собрание заблуждений», «Процесс» (ОРТ). С 1997 вел на радиостанции «Серебряный дождь» программу «Хмурое утро». С 2001 года ведущий ночного канала НТВ. В апреле 1998 года созвал I (учредительный) съезд Партии общественного цинизма (ПОЦ). В этот же день был избран генеральным секретарем ПОЦ. Заявлял о своем намерении баллотироваться на пост президента России. [/i][b]ТВ БЛИЦ А вы себе цену знаете?[/b][b]Тина КАНДЕЛАКИ, ведущая программы «Самый умный», СТС [/b]– Каждый уважающий себя ведущий должен знать себе цену. Главное, знать ее точно и не переоценивать себя. Времена, когда люди были готовы работать без материального стимула давно прошли. Я себе цену знаю точно. Мне очень и очень много платят. Я совершенно счастливый человек. Никто и не скрывает, что у нас на канале ведущих ценят по достоинству и платят им очень много. [b]Тимофей БАЖЕНОВ, ведущий программы «Дикий мир», НТВ [/b]– Да, знаю. А мы покупаем, или продаем? Что, кто-то меня купить хочет? Моя цена исчисляется в долларах, евро и человеческих отношениях. Нет, не так. Давайте на первое место все-таки поставим человеческие отношения. [b]Петр ПОДГОРОДЕЦКИЙ, ведущий программы «История сбитого летчика», М1 [/b]– Каждый себе знает цену. Вопрос, совпадает ли она с реальностью. У меня цена скорее с реальностью не совпадает. Я себя дороже ценю. Хотя тут тоже поменять ситуацию можно. Так вот иногда подходишь к начальству и говоришь: «А не пора ли поднять зарплату?», и начальство берет и поднимает. Ну это я полушутя, полусерьезно. Но главное в нашей стране – соотносить свою зарплату с возможностями. У меня, честно говоря, проблем с каналом нет. [b]Ирина ПАЛЕЙ, ведущая программы «Синий троллейбус», ТВЦ [/b]– Цены я себе не знаю! Я работаю на недорогом канале. Сколько бы я ни назначила, мне этой цены здесь не дадут. Конечно, я понимаю, сколько что стоит. Год назад один канал предлагал мне продаться и раскручивать медийных персонажей. Не в прямом эфире даже, а в записи. Сумма была на порядки привлекательней. Но получишь ты эти деньги, опозоришься, и что дальше?

Эксклюзивы

Руководитель Объединения многодетных семей города Москвы Наталья Карпович: Повышение рождаемости — общая задача государства и общества

Как выбрать кулич на Пасху и сколько кусочков можно съесть в день

Чем можно заразиться от укусов комаров и клещей

Цельнозерновые продукты: польза, вред

Синоптик Ильин пообещал отличную погоду в Москве на майских праздниках

Диетолог Соломатина рассказала, как выбрать полезный кулич на Пасху

От денге до чумы: чем при укусе могут заразить комары и клещи

Замедляют старение и укрепляют иммунитет: чем полезны цельнозерновые продукты

Синоптик Ильин пообещал отличную погоду в Москве на майских праздниках

Вечерка ТВ

Надо обсудить. Десткий психолог Татьяна Васильева о том, к чему приводит страх перед наказанием

Секрет успеха. Интервью с блогером Игорем Москвиным

Аль Пачино 84 года

Приметы и советы

Народный календарь. Как ухаживать за рассадой на Арину, 29 апреля

Народный календарь. Зачем грызть рябину на Пудов день, 28 апреля

Народный календарь. Почему нельзя льстить и обманывать 27 апреля

Народный календарь. Почему стоит собирать медуницу на Фомаиду Египетскую, 26 апреля

Народный календарь. Почему нужно сходить в баню на Василия Парильщика, 25 апреля

Народный календарь. Как ухаживать за рассадой на Арину, 29 апреля

Народный календарь. Зачем грызть рябину на Пудов день, 28 апреля

Народный календарь. Почему нельзя льстить и обманывать 27 апреля

Народный календарь. Почему стоит собирать медуницу на Фомаиду Египетскую, 26 апреля

Народный календарь. Почему нужно сходить в баню на Василия Парильщика, 25 апреля

Проще, чем кажется

Как сэкономить на пикнике

Как сэкономить на пасхальном куличе

Как выбрать качественную красную икру

Как облегчить симптомы аллергии

Как пережить сезон аллергий