Главное
Гид по Москве
Приметы и советы

Автор

Ильшат Янгиров

начальник Главного управления Банка России по ЦФО

Купюры обменяют после экспертизы
В редакцию обратился Анатолий Борисович, пенсионер из Орехова: «На даче едва не растопил печку конвертом, в котором лежали несколько крупных купюр. Деньги обгорели. Можно ли как-то их обменять?»
Общество
Как не стать жертвой мошенников, оформляя электронный полис ОСАГО
С таким вопросом в редакцию обратился автолюбитель с 15-летним стажем Анатолий Торхов из района Новокосино.
Общество
Гибель Арбата в музее Пушкина
[b]Сорок лет назад начали строить Новый Арбат и ломать Старый. О тех днях рассказывают фотографии Александра ПОТРЕСОВА.[/b]Он был коренным москвичом, сыном известного театрального критика. И хотя профессиональным фотографом не был, его работы часто публиковались в газетах. При жизни Александра Сергеевича прошли 15 его персональных выставок. В выставочном зале Государственного музея Пушкина на Арбате на днях открылась шестнадцатая: «Гибель Арбата».Она организована галереей «Ковчег» и рассказывает о том, как 40 лет назад начали строить Новый Арбат. То есть начали ломать уникальную зону «исторической застройки».Этот район, располагавшийся между Сивцевым Вражком и Большой Никитской, был заново отстроен после пожара 1812 года. Небольшие городские усадьбы на позабытых ныне Дурновском и Кривоникольском переулках, часть Большой Молчановки, Собачья площадка, Кречетниковский переулок в середине прошлого века навсегда исчезли с карт города.Снимки Потресова без всякой истерики, спокойно и точно, запечатлели уход прежнего (пушкинского, лермонтовского, цветаевского) Арбата: работы картографов, геодезистов и… бульдозеров, остовы разрушенных зданий и пустые окна выселенных особняков.Все снимки впервые представлены публике. К ним написал внушительный комментарий сын автора.
Развлечения
Княгиня рисовала крестьянок
[b]В школе акварели Сергея Андрияки открыта выставка «Искусство Великой Княгини», посвященная Ольге Александровне Куликовской-Романовой (1882– 1960).[/b]Она была младшей сестрой императора Николая Второго и дочерью Александра Третьего.Жизнь Ольги Александровны могла бы стать сюжетом для романа. Она получила, естественно, блестящее образование. Была глубоко верующим человеком и читала философские трактаты.Обожала верховую езду, а стала… профессиональной художницей.Ее первое замужество оказалось неудачным (внешне приличия были соблюдены, но все 15 лет княгиня была несчастна). Наконец она встретила и полюбила офицера лейб-гвардии кирасирского полка Николая Александровича Куликовского, но на замужество нужно было разрешение старшего брата, который был тогда главой дома Романовых.Брат поставил условие: подождать семь лет, чтобы убедиться в правильности выбора. Прошло гораздо больше, чем семь лет, — началась Первая мировая война, любимый ушел на фронт, и сама Ольга Александровна стала сестрой милосердия (на ее средства был оборудован целый госпиталь, которым она заведовала).Только в 1916 году, в разгар войны, оказавшись вместе с Куликовским в Киеве, где жила тогда ее мать, Ольга обвенчалась с Николаем. За два месяца до октября 1917 года у них родился сын Тихон. Куликовская-Романова оказалась в Крыму с той частью царской семьи, которой удастся чуть позже эмигрировать на Запад, но (единственная) не согласилась покидать Россию и переехала с семьей на Кубань, в станицу Новоминскую. Казаки хотели провозгласить Ольгу Александровну императрицей, но она решительно отказалась. В это время в семье родился второй сын Гурий, и теперь все усилия Ольги были направлены на то, чтобы воссоединиться с матерью, императрицей Марией Федоровной, которая в то время уже жила у себя на родине, в Дании. В 1920 году Ольге Александровне с мужем и детьми удалось выехать из России. До конца своих дней она прожила в эмиграции: сначала в Дании, потом – в Канаде. Она стала довольно известной художницей, за рубежом проходили ее персональные выставки.На выставке собрано более ста акварелей, 13 живописных картин, фотографии икон, написанных Романовой для православной церкви Христа Спасителя в Торонто, исторические документы.Мир художницы Ольги Романовой — это пейзажи, портреты крестьянок и крестьяночек, цветы (в горшочках и на лесной поляне), избы и дворцовые павильоны. Иногда – запущенные усадьбы. Часто повторяется сюжет: уютный чайный столик, сервированный на двоих. Рядом – портреты близких. Мир женщины. Мир дома, мир детской, мир любви. Ни слова, ни мазка о крушении империи и конце эпохи.Та, которая знала об этом все, предпочитала хранить молчание.
Развлечения
Александр Казанцев не дожил четырех лет до столетия
[b]Патриарх отечественной фантастики Александр Казанцев в минувшую субботу переменил миры, не дожив четырех лет до столетия.[/b]Свой последний роман «Фантаст» писатель создал в соавторстве с младшим сыном Никитой. В нем он решил изменить привычному жанру. О последней книге знаменитого выдумщика наш корреспондент беседовал с людьми, близкими Александру Казанцеву за несколько дней до его кончины.[b]Сын писателя Никита КАЗАНЦЕВ[/b]:— Более двадцати лет назад отец задумал автобиографическую повесть «Пунктир воспоминаний». А в 96-м «Молодая гвардия» начала публикацию новелл «Звезда Нострадамуса». Каждую новеллу сопровождал эпиграф – катрен из Нострадамуса. Несколько новелл были основаны на фактах реальной биографии Александра Казанцева. Они печатались как пирожки – с пылу, с жару. В том же году у Александра Петровича появился компьютер, и он его (в девяносто лет!) успешно освоил.Отца уже давно осаждали просьбами написать воспоминания, а ему не хотелось писать мемуары, где полагается придерживаться хронологии, вести повествование от первого лица и «показывать жизнь». Он захотел написать о том, как родился фантаст. К тому же он считал, что говорить о себе сложно, а вот о герое произведения – значительно легче.Действие романа – 1906–1996 годы. Почти век. Отец за два года написания романа заново пережил жизнь. Он заново встречал и хоронил тех людей, с которыми общался.В «Фантасте», как сказал Никита Казанцев, ничего выдуманного нет. В частности, фантаст учился в Томском технологическом институте. (Писателя до сих пор обожают в городе даже маленькие мальчишки.)[b]Анатолий ДИЕНКО[/b], работавший заместителем главного редактора издательства «Современник» во время подготовки рукописи к публикации:— Казанцев — военный человек. Полковник. Прошел всю Отечественную. В конце войны был членом Государственного комитета обороны – демонтировал в Австрии заводы, работавшие на нацистов, и направлял их в СССР. На Поклонной горе, в музее Великой Отечественной войны, стоит бронетанкетка, управляемая по проводам. Эта бронетанкетка – изобретение Александра Петровича времен войны, их использовали во время прорыва Ленинградской блокады. А много лет спустя Казанцев участвовал в разработке первого сердечного стимулятора, благодаря которому многие люди живут не один десяток лет.Александр Казанцев встречался с маршалом Тухачевским, с писателями (Фадеевым, Иваном Ефремовым) и учеными (Таммом, Иоффе, Капицей), с Гагариным и Королевым. Он писал стихи, был блестящим мастером шахматных этюдов.Его избрали академиком Академии российской словесности, академиками которой были Державин и Карамзин, Вяземский и Пушкин.[b]Режиссер Юрий СЕНЧУКОВ[/b]:— В свое время на радио шла пьеса Казанцева «Электронное сердце», для которой использовали записи величайших музыкантов-исполнителей. Одна из записей – Рихтер, игравший Бетховена. В последний момент выяснилось, что нам нужен еще один фрагмент. И тогда Александр Петрович сел за рояль и сыграл. И мы записали. А музыкальный редактор даже не заметил, что это уже не Рихтер…[b]Досье «ВМ»[/b][i]Александр Петрович Казанцев родился в 1906 году. Дебютировал как писатель в 1936 году. Широкую славу фантасту принесли книги «Пылающий остров», «Фаэты», «Колокол солнца» и др. В начале 2002 года был опубликован последний роман писателя «Фантаст». Жил и работал в Москве.[/i]
Развлечения
Дионисий вернулся в Москву
В знаменитом Ферапонтовом монастыре на русском севере, который когда-то расписывал живописец Дионисий, прошла международная научная конференция, посвященная 500-летию создания этих росписей (1502—1503), которые на 24-й сессии ЮНЕСКО были включены в Список всемирного наследия.А сейчас в Российской академии художеств (в залах галереи искусств) проходит выставка «Древнерусская монументальная живопись», подготовленная РАХ и Музеем древнерусской культуры и искусства имени Рублева, на которой представлены копии уникальных фресок, выполненные крупнейшим отечественным копиистом Николаем Гусевым.[b]Несколько вопросов мы задали руководителю сектора Центрального музея древнерусской культуры и искусства имени Андрея Рублева Ларисе АНТОНОВОЙ.— Лариса Игоревна, почему именно эти росписи считаются главными у Дионисия?[/b]— Это его «лебединая песнь». Росписи очень светлые и гармоничные – все, кто входит в храм, поражаются.Отделение светской живописи от духовной произошло у нас только в XVII веке. А Дионисий ведь был светским художником и жил гораздо раньше… Дионисий действительно был светским человеком – мирянином. По синодикам известно, что он причислял себя к одному из именитых родов, а его предком был якобы святой Петр. Семья у него была многочисленная. Над ферапонтовскими росписями он работал вместе с сыновьями. Владимир и Феодосий пошли по его стопам – стали художниками, после его смерти они продолжали расписывать храмы, создавать иконы и иллюстрировать удивительными миниатюрами рукописи.[b]— Расскажите, почему именно копии Гусева считаются «каноническими».[/b]— Николай Владимирович Гусев придерживался особого метода копирования древнерусской живописи. Он, кстати, самостоятельно начал свою работу копииста – поразился однажды росписям Ферапонтова монастыря. И больше тридцати лет посвятил этим росписям. Эту работу он выполнял, кстати, преимущественно один. В конце концов он пришел к выводу, что при копировании нужно сохранять криволинейные поверхности стен. И придумал способ создания копий на больших объемных формах. В результате Гусев создал копии стенописей всей алтарной части храма Рождества в Ферапонтове в натуральную величину.К сожалению, художников-копиистов не так много. И то, что сделал Гусев, — это просто гражданский подвиг. Это он дал возможность людям увидеть росписи Андрея Рублева такими, какимиони были в 50-е годы прошлого века. Дионисий ведь сохранился гораздо лучше, а росписи Рублева существенно пострадали. Копии работы Гусева повторяют не только размеры и композицию, но и технику живописи того или иного художника.[b]— Выставка, которая проходит сейчас в Академии художеств, уже показывалась в Европе?[/b]— В Вене, в Берлине. Если в Европе выставлялась алтарная часть церкви Рождества Богородицы из Ферапонтова в натуральную величину, то здесь мы показываем плоскостные копии Гусева – композиции из Акафиста, изображения праотцев, архангелов…. Словом, показана остальная часть храма.[b]— А в Москве эти работы уже видели?[/b]— Увы, почти нет. Разве что в 1980-е отдельные копии выставлялись у нас в Музее имени Рублева. Можно сказать, выросло поколение, которое этого никогда не видело.
Развлечения
Педагог милостею Божьей
[b]Вчера Москва отметила 150-летие Василия Ильича Сафонова – знаменитого музыканта, директора Московской консерватории, устроителя ее современного здания. На днях наш корреспондент встретилась с внуком В. И. Сафонова – Ильей Кирилловичем, хранителем многих семейных тайн, преданий и архивов, автором книг о своих предках.— Илья Кириллович, для начала – несколько слов о детстве вашего знаменитого дедушки, о его корнях…[/b]— Василий Ильич родился в семье терского казака, Ильи Ивановича Сафонова, который был участником практически всех военных операций на Кавказе и умер в чине генерал-лейтенанта. Когда его назначили командиром Императорской казачьей сотни, семья перебралась в Санкт-Петербург, где прожила довольно долго. Василия Ильича определили в Александровский лицей, который окончили в свое время многие выдающиеся деятели России; в том числе и Александр Сергеевич Пушкин.Окончил он лицей с золотой медалью, но из многих открывавшихся перед ним блестящих перспектив выбрал музыку! Еще учась в лицее, Сафонов брал уроки музыки, ставшей его главной страстью. Поступив в Петербургскую консерваторию, Василий Ильич закончил ее… через год! И закончил – еще с одной золотой медалью. Его имя было выбито на мраморной доске, а сам он был приглашен преподавателем в консерваторию по классу фортепьяно…[b]— Он только преподавал или еще и концертировал?[/b]— Он совмещал эти два рода деятельности. Долгое время он концертировал с очень известным виолончелистом Карлом Давыдовым. Причем вместе с ними некоторое время выступала и его будущая жена – Варвара Ивановна Вышеградская. У нее был прекрасный голос, но когда она вышла замуж за Василия Ивановича, родила ему десять детей и целиком погрузилась в семейные заботы, то карьера певицы, естественно, не состоялась…[b]— А Москва? Как Василий Ильич попал в Московскую консерваторию?[/b]— Он получил приглашение одновременно от двух «титанов» – Петра Ильича Чайковского и Сергея Ивановича Танеева. Пригласили его преподавателем по классу фортепиано. Профессиональный, «цеховой» круг в ту пору был достаточно узок, и москвичи знали, что именно такой человек нужен консерватории…[b]— Но ведь и Московская консерватория в ту пору только становилась на ноги. Не было и знаменитого Большого зала, без которого нельзя представить себе сегодняшнюю Москву.[/b]— Именно в период становления и был нужен человек такой воли и твердости, каким был Василий Ильич. Он проработал пять лет профессором,а затем был избран директором консерватории. Причем, предыдущий директор, С. И. Танеев, его горячо рекомендовал на эту должность. Он был просто необходим Московской консерватории и достаточно быстро проявил те качества, которых от него ждали…[b]— Ведь именно при Сафонове и был открыт Большой зал. Собственно говоря, он его и строил, и открывал…[/b]— Совершенно верно. По существу все здание консерватории было перестроено.Это было совершенно новое здание. И новым был Большой зал Московской консерватории… Но главное, что сделал Василий Ильич за время своего директорства, – это то, что в консерватории был установлен твердый порядок. Всем стало ясно, что посещать «кое-как» занятия, к примеру, хорового или оркестрового класса, нельзя. В консерватории впервые установилась учебная дисциплина.[b]— А чем еще был знаменит Василий Ильич?[/b]— Он – фигура чрезвычайно разносторонняя: администратор, распорядитель громадного строительства, человек, который умел добыть нужные для консерватории деньги из самых разных источников и… педагог «милостию Божьей»! У него ведь масса учеников, замечательных пианистов![b]— А что было после директорства?[/b]— Он проработал в Московской консерватории больше 20 лет, а в 1906 году ушел из нее и был приглашен директором Нью-Йоркской филармонии и главным дирижером Нью-Йоркского филармонического оркестра. Он много концертировал: ездил по Европе, по России, а последние годы жизни провел на родине, в Кисловодске, где и умер в 1918 году.[b]— А что стало с его детьми?[/b]— Из десяти родившихся детей взрослыми стали только восемь. Известный искусствовед Н. И. Харджиеев сказал: «Атмосфера в доме Сафоновых такова, что дети неизбежно были заражены искусством…» Для большинства из них так и получилось.[b]— И для всех главным стала музыка?[/b]— Ну почему же… Многие стали художниками. А что касается музыки, то все они играли на разных инструментах – на уровне от любительского до высокопрофессионального. Одна из дочерей, Мария Васильевна, в 1920-е годы бежала от расстрелов на Кавказе и оказалась в США. Она была известна как прекрасная пианистка, много концертировала по Европе и Соединенным Штатам. А потом вдруг увлеклась живописью, ставшей ее основным занятием. Она была членом Национальной ассоциации художников США и дожила до 92 лет…Два сына Сафонова стали музыкантами: Илья – виолончелистом, а Иван – скрипачом; оба окончили Московскую консерваторию. Еще одна сестра – Варвара делила себя между музыкой и живописью, а Ольга Васильевна и Елена Васильевна стали художницами… Только один из сыновей – Сергей – стал военным; он погиб на Первой мировой войне.Но самая любопытная судьба у самой старшей из дочерей Сафонова – Анны Васильевны. Судьба свела ее со знаменитым исследователем Арктики, а впоследствии «диктатором» Александром Васильевичем Колчаком. Любовь, которая вспыхнула между ними, привела к тому, что последние годы жизни адмирала они провели вместе. И вместе с ним она была арестована, сидела в тюрьме, а когда его расстреляли под Иркутском, напрасно просила отдать ей тело любимого человека – его бросили в реку… В общей сложности около 40 лет она кочевала из одного места заключения в другое. В Москву вернулась только в 1960 году.[b]— Я слышала, что и судьба ее сына от первого брака была трагической?[/b]— Да. Мой двоюродный брат, Володя Тимерев, талантливый и красивый человек, художник, был арестован в 1938 году одновременно с матерью. Ее арестовали в Малом Ярославце, куда она была выслана, а его – в Москве. Арестовали в марте, а уже в мае расстреляли по обвинению в шпионаже в пользу Германии. Я не буду говорить о том, что это было за обвинение: 23-летний человек… мальчик… художник… он не шпион. Это был просто донос. Теперь его сохранившиеся работы выставляются в разных местах. Вот сейчас готовится выставка его прекрасных акварелей в Поленове, где они жили некоторое время с матерью в 1930-е годы. Не исключено, что и в Третьяковке эта выставка будет тоже.[b]— У вас, Илья Кириллович, есть внуки, а значит, и у Василия Ильича есть праправнуки. Значит – жизнь продолжается![/b]— У меня двое детей – сын и дочь. У каждого из них двое детей. Посмотрим, что из них выйдет.
Общество
Из Тулы со своей акварелью
[b]Этот музей, существующий вот уже 85 лет, в Москве экспонирует свои художественные сокровища впервые. Одним из источников, составивших в свое время музейное собрание, были произведения, поступившие из национализированных дворянских поместий Тульской губернии – Олсуфьевых, Бобринских, Гагариных, Урусовых, Волконских и многих других. Эти частные коллекции и в свое время не всегда были известны даже специалистам. Что же касается широкой публики, то можно сказать, что выставка производит ошеломляющее впечатление.[/b]В экспозиции представлены 123 произведения акварели и рисунка начала ХIХ – первой половины ХХ в. Среди экспонатов – работы выдающихся мастеров акварельного портрета ХIХ века П. Ф. Соколова, А. П. Брюллова, В. И. Гау. Здесь и «Голова боярышни» В. И. Сурикова (эскиз к картине «Взятие снежного городка»), а также пейзажи, портреты и жанровые сцены А. П. Боголюбова, А. К. Саврасова, В. Д. Поленова, М. В. Нестерова, В. П. Верещагина, И. И. Левитана, И. Н. Крамского, И. И. Шишкина и других мастеров.Значительное место в экспозиции занимают произведения художников, принадлежавших к известным художественным течениям и направлениям конца ХIХ – начала ХХ века: «Мир искусства», «Союз русских художников», «Бубновый валет».Здесь такие блистательные имена, как В. А. Серов, М. А. Врубель, А. Н. Бенуа, К. С. Сомов, Ф. А. Малявин, И. Я. Билибин, А. Б. Рябушкин, А. П. Остроумова-Лебедева, З. Е. Серебрякова… Нельзя не упомянуть редкие во всех отношениях акварели с изображениями крымских пейзажей известного русского поэта М. А. Волошина. И удивительный в своей прозрачной тонкости «Женский портрет» А. В. Фонвизина.Большинство произведений, экспонируемых на выставке, представляют собой шедевры отечественной графики. И замечательный художественный альбом, выпущенный к открытию выставки тиражом 2000 экземпляров, явно придется срочно переиздавать![b]Выставка продлится до 3 апреля[/b].
Развлечения
Владимир Суровцев: Жизнь «фильтрует»
[b]Его монументальные работы украшают Лефортово, его малую пластику дарят особам королевских кровей. Недавно он стал заслуженным художником России. При всем при этом он не из разряда «официальных» помпезных мэтров. Его «визитки» — эротичный «Поцелуй», ностальгически трепетный «Водопой»… Суровцев просто романтик.[/b][b]— «Водопой» случайно стал вашей визитной карточкой?[/b]— С одной стороны — случайно. С другой – не совсем. Во-первых, моя мастерская — это здание бывшей конюшни. Говорят, в Москве осталось всего 5—6 таких зданий. Потом, дед мой родом с Хопра, у меня казачьи корни. Он — из деревни под названием Малые Журавки неподалеку от города Аркадак, был всю жизнь при конях, воевал еще в армии Брусилова. А после раскулачивания работал ломовым извозчиком в Москве. Такая вот история. И спустя много-много лет это проявилось, и не только в работах: почти в 40 лет я сел в седло, и сейчас вместе с дочкой мы ездим верхом в Подмосковье.[b]— Ваша работа, я знаю, есть на территории музея имени Рублева.[/b]— Да, год назад она там появилась. Зураб Церетели сделал памятную доску основателю Музея древнерусского искусства им. Андрея Рублева, первому директору Давиду Арсенишвили. А я — памятную доску искусствоведу Наталии Деминой. Теперь мои товарищи шутят: «Как же получилось, что у тебя работа на три сантиметра больше, чем у Зураба Константиновича?» [b]— Звание заслуженного художника присвоили сейчас и вашей супруге?[/b]— Да. Мы много лет вместе работаем, но дорога у каждого своя. У Лены основная тема — женщина.[b]— Чего больше в вашей жизни — счастливых случайностей или вашей воли?[/b]— Когда тебя об этом спрашивают, хочется покрасоваться, естественно. Все сразу. Желание славы — оно в какой-то мере тоже присутствует. Это нормально, я считаю. Но чем больше успехов, тем лучше понимаешь, что тебя эта сторона жизни не так уж и волнует. Не буду лукавить: внимание прессы, телевидения приятно. А в Интернете я уже нашел 64 сайта, где упоминаются мои работы.[b]— У вас уже та степень известности, когда есть возможность отказаться от заказа?[/b]— Такое время, что стараюсь (пусть кто-то упрекнет меня во «всеядности») брать все заказы. Жизнь сама «фильтрует»: какие-то проекты «замораживаются» либо не имеют возможности для развития.Кстати, о случайностях. Мой памятник на Эльбе, на месте встречи союзных армий в годы Второй мировой войны, открылся чудом. Тогда как раз упал курс рубля. Мне только с помощью генералов из Генштаба и руководства Комитета ветеранов войны удалось собрать деньги: сделал доклад на заседании правительства РФ. Но платить за фрахт большегрузной машины и отливку нескольких мемориальных досок для памятника было нечем. И вдруг мне передали спонсорскую помощь! Представляете, помогали ветераны из Германии, США, России… Предприниматели. Вот, правда, автор в тот раз не получил никакого гонорара.[b]— Вы еще преподаете?[/b]— Нет. Несколько раз мне предлагали стать педагогом. Так получилось, что я читал несколько лет курс в университетах США. Был в университетах в Мадриде, в Барселоне со своими выступлениями. А своих учеников нет. Детей-то моих я как раз своими учениками назвать не могу.Почему? Мне кажется, это нормально для всех семей: дети отрицают то, что сделано родителями. И тем не менее стиль их жизни — наш, нашей семьи. Мы объездили практически всю Европу, они с детства видели лучшие произведения в музеях Греции, Италии, Франции, Германии. Дочка заканчивает Строгановский университет по специальности «керамика». Сын с золотой медалью окончил Суриковский институт, сейчас учится в творческих мастерских при Академии художеств, у знаменитого скульптора Владимира Цигаля. Думаю, он будет серьезный мастер.[b]— Вы когда-нибудь думали о том, что ваши работы президенты России будут дарить государственным деятелям других стран?[/b]— Конечно, такой цели у меня никогда не было. Но мне интересно было с политиками встречаться. Последняя моя встреча — с Владимиром Владимировичем Путиным и с королевой Беатрикс. Президент ей вручил один из вариантов «Водопоя». Мне рассказывали в администрации президента, что ее реакция была очень благожелательной. К слову сказать, королева Беатрикс — не только замечательная всадница, но еще и скульптор, я об этом не знал.[b]— Совсем недавно недалеко от Парижа во Франции на братском кладбище, где похоронены 4000 российских воинов и партизан, был открыт ваш памятник…[/b]— Так получилось, что министерство иностранных дел вместе с министерством обороны Франции провели закрытый конкурс, в котором участвовали 6 скульпторов из Москвы. Все работы были там под номерами, да и наши русские фамилии для французских администраторов мало что значат. Минобороны Франции, за которым было решающее слово, выбрало проект нашей творческой бригады, где работали моя жена и сын Данила, и сестра жены (она тоже великолепный скульптор-монументалист) Сталина Удалова. Потом ко мне подходили французы, благодарили и признавались: они очень опасались, что увидят образчик «тоталитарного искусства», «человека с ружьем».[b]— Ваша новая работа — тоже о солдатах?[/b]— Сейчас готовлю несколько проектов. Один из них — многоплановый. Работа велась 12 лет. Она называется так: «Солдату Отечества. ХХ век». Мы должны открыть ее в Марьине. И посвящен этот монумент всем воинам, воевавшим в тех войнах, в которых принимали участие СССР и Россия в ХХ веке. И еще одна большая работа ведется — создание памятника генералу Маркову для города Ростова-на-Дону, генерал Марков был начальником штаба деникинской армии. Сложная была реакция на идею этого памятника, как в Москве, так и в Ростове-на-Дону. Но когда показываешь материалы, композицию, книги, люди перестают агрессивно отрицать и начинают слушать. Когда в прошлом году передавали бюст Кутузова моей работы в Королевский музей военной истории Бельгии, я познакомился с детьми и внуками белоэмигрантов. В частности, с теми, кто воевал в полку Маркова. Переписываемся с ними. Думаю, хватит делить общество на белых и красных. Когда читаешь книги Деникина, к примеру, понимаешь, что он ничуть не меньше любил Россию, чем те, кто смог в то время победить.
Развлечения
Святые дары и деяния
[b]В этом году уникальное музейное собрание отечественных древностей Церковно-археологический кабинет (ЦАК) отмечает свое 55-летие. Новый альбом, имеющий подзаголовок «Сокровища собрания Церковно-археологического кабинета Московской Духовной Академии», – первая публикация коллекций ведущего церковного собрания древнерусского искусства.[/b]Открывается альбом обращением к читателям Патриарха Московского и всея Руси Алексия II. Есть в нем и статья ректора Московской Духовной Академии архиепископа Верейского Евгения, в которой говорится: «…Среди светских музеев есть много таких, которые обладают более обширными фондами, в которых хранятся более древние иконы, но… создатели академического музея и те, кто впоследствии сохранял и приумножал его собрание, никогда не рассматривали предметы церковного искусства – иконы, богослужебные книги, священные сосуды, церковные облачения и т. д. – в отрыве от той духовной традиции, в которой они создавались. В ЦАКе любой предмет церковного искусства – не просто музейный экспонат, а неотъемлемая часть единого предания Церкви, свидетельство определенной духовной традиции – будь традиция Византии, Древней Руси или Западной Европы».В этом богато иллюстрированном издании воспроизведено около 200 произведений русского и греческого искусства – иконы, портреты иерархов русской церкви, ее святых и подвижников, произведения религиозной живописи великих русских живописцев В. Боровиковского, В. И. Сурикова, В. Д. Поленова. Представлены в нем их графические работы. Есть раздел нумизматики, предметов личного благочестия и церковной утвари, рукописи и старопечатные книги, шитье. При этом почти каждое представленных в альбоме произведений сопровождается своего рода научным эссе.Выходу альбома в свет предшествовала многолетняя работа по изучению собрания Церковно-археологического кабинета, в которой принимали участие научные сотрудники Центрального музея древнерусской культуры и искусства им. А. Рублева, ЦАКа Московской Духовной Академии, Всероссийского художественного научно-реставрационного центра им. акад. И. Э. Грабаря и других научных учреждений.
Развлечения
СРЕДИ БРЮЛЛОВЫХ ПОЯВИЛИСЬ ПИСАТЕЛИ
[i]Брюллов — это не только знаменитый живописец Карл, но и его брат, блестящий архитектор Александр: здания бывшего штаба гвардейского корпуса на Дворцовой площади, Государственного Академического Малого театра оперы и балета, Александринской больницы, а также интерьеры знаменитых залов Зимнего дворца (Малахитового, Белого и Александровского) выполнены по его проектам. Сегодня его потомки рассеяны по всему свету. Его правнучка Маргарита Ивановна Зарудная-Фриман, которой исполнилось девяносто четыре года, живет в США и только что написала книгу об истории своей семьи «Мчались годы за годами. История одной семьи» (серия «Россия в мемуарах» издательства «Новое литературное обозрение»). Совсем недавно в Бостоне состоялась ее презентация. Эта книга была переведена на русский язык Марией Шаскольской, праправнучкой Александра Брюллова, с которой мы сегодня беседуем. [/i][b]— Мария Эммануиловна, я не упомянула еще одного творения Александра Брюллова…[/b]— Вы, наверное, имеете в виду Пулковскую обсерваторию? Конечно, Пулковская обсерватория — это не самое известное творение Александра Брюллова. А между тем в России ведь до 1830 года не было настоящей обсерватории (кроме обсерватории в кунсткамере в Петербурге). [b]— Александр Брюллов был почти ровесником Пушкина… [/b]— Конечно, они были знакомы. Самый известный портрет Наталии Николаевны Пушкиной, написанный акварелью, принадлежит кисти именно Александра Брюллова. [b]— Я проделала небольшой эксперимент: спрашивала знатоков об этом портрете. Одни говорили: «Подождите, а разве это не Соколов?» (Соколов — известный художник-портретист, современник Пушкина). Другие говорили: «Но ведь это — работа Карла Брюллова». И решительно никто не мог сказать, сколько лет Наталии Николаевне на этом портрете. [/b]— Этот портрет написан в 1831 году после женитьбы Пушкина. Карла Брюллова в это время не было в России: он жил в Италии. Наталии Николаевне на портрете 19 лет, и она изображена в счастливом ожидании своего первенца. Судя по исследованиям пушкинистов, это едва ли не единственный портрет Наталии Николаевны, написанный при жизни поэта. Пушкин очень любил этот портрет и в одном из писем жене писал: «Целую твой портрет, но он кажется мне виноватым». Наверное, он имел в виду выражение лица Наталии Николаевны. [b]— Архитектор Александр Брюллов был петербуржцем. А каким образом его потомки оказались в Москве?[/b]— Не только в Москве. У него было два сына и три дочери. Одна ветвь — во Франции, другая – в США. [b]— Расскажите нам об авторе книги. [/b]— Маргарите Ивановне на днях исполнилось 94 года. У нее удивительно ясная голова и замечательный смех. Ее все зовут Муля. Она живет в пригороде Бостона. Кстати, сама она никогда не говорит БОстон. Она произносит так, как было принято в России того времени: БостОн. Она говорит на удивительном русском языке, сохранившемся каким-то чудом: с 1930 по 1970 год их семья с русскими в Америке не общалась. Она начала писать свою книгу, когда ей было уже далеко за семьдесят. Писала по-английски, потому что с 1930 года живет в Америке, и два ее сына — абсолютные американцы и по-русски не говорят. [b]— Жизнь Маргариты Ивановны — это просто приключенческий роман. Начать можно с того, что ее отец закончил кадетский корпус и служил на одной из царских яхт. А потом вдруг стал инженером… [/b]— Я думаю, что для их безумного времени такая судьба была не сказать чтобы уникальной. Хотя, например, везение у нашей семьи было, конечно, необычайное. Был момент, когда все висело на волоске: старшие дети уезжали в Америку благодаря сказочной помощи предпринимателя и филантропа господина Крейна. Только потом они узнали, что решение о выдаче им американской визы висело на волоске. [b]Из книги М. И. Зарудной: [/b][i]«В своих мемуарах мистер Крейн пишет: «Впервые я столкнулся с террором в связи с чудесным русским инженером Зарудным, который, спасаясь, бежал в Японию… Узнав, что я еду в Россию, он попросил меня захватить еды и денег для его жены и детей, о которых он уже год ничего не слышал. Добравшись до Омска, я первым же делом, пока еще никто не знал о моем приезде, отправился на поиски. Оказалось, что мать арестована и расстреляна за неделю до того. Остались шестеро детей, старшей – двенадцать лет (Маргарита Ивановна Зарудная, автор книги. – Е. Ч. ), а младшей – два года. Девчушка, очаровательное создание, по-видимому, до меня вообще не видевшая дружелюбных людей, изо всех сил старалась управляться с семьей. Я был бы рад усыновить всю семью, но взять их с собой, разумеется, не мог. Я дал им посылку и деньги, которые прислал отец, купил дров и оставил 10 миллионов рублей, объяснив, что деньги надо держать в секрете…». [/i]Скорее всего, если бы не отъезд в Америку, они могли повторить судьбу, которая постигла их друзей. Практически все они погибли. [b]— Сегодня у Маргариты Ивановны много друзей?[/b]— Ее гостиная — центр русской диаспоры в Бостоне. Там выступал хор Валаамского монастыря, читал стихи Иосиф Бродский, к ней приезжали Андрей Дмитриевич Сахаров и Елена Георгиевна Боннэр. Там даже устраиваются художественные выставки. Ее дом очень большой, вокруг него — замечательный сад, и все это сделано руками Маргариты Ивановны. Первоначально ее дом был каретным сараем (по-моему, там был чуть ли не земляной пол). Маргарита Ивановна с мужем купила его в 30-е годы. И дальше — отчищали, отмывали, надстраивали, перестраивали. [b]— Книга была написана по-английски для сыновей автора. Как восприняли ее те, кому она адресована?[/b]— Они читали рукопись. Но они — взрослые самостоятельные люди. Интересуются они историей семьи, постольку поскольку Маргарита Ивановна приложила известные усилия для этого. В Америке не принято интересоваться «старыми» делами. Однако Маргарите Ивановне очень хочется сделать издание на английском языке. Удивительно слышать, как 94-летняя женщина твердо говорит о своих планах.
Развлечения
Эксклюзивы
Вечерка ТВ
Приметы и советы
Проще, чем кажется
Мнения
Владимир Жарихин
Владимир Жарихин

Почему изменили ядерную доктрину

Александра Ерошенко
Александра Ерошенко

Новое поколение выбирает книги

Иван Лыкошин
Иван Лыкошин

На современное искусство в Москве огромный спрос

Александр Хохлов
Александр Хохлов

Оружие освободителей: «Калашников» зарегистрировал новый товарный знак

Все мнения
О проекте
▲
vm.ru

Установите vm.ru

Установите это приложение на домашний экран для быстрого и удобного доступа, когда вы в пути.

  • 1) Нажмите на иконку поделиться Поделиться
  • 2) Нажмите “На экран «Домой»”

vm.ru

Установите vm.ru

Установите это приложение на домашний экран для быстрого и удобного доступа, когда вы в пути.