Сигнальщик с «Марата»: 35 лет назад скончался контр-адмирал Олимпий Рудаков

Летом 1934 года в Ленинграде после продолжительной болезни скончался контр-адмирал Олимпий Иванович Рудаков, известный всем пассажирам московского метро как матрос-сигнальщик с «Площади Революции».

Поначалу на станции планировались барельефы, но потом скульптор Матвей Манизер настоял на своей идее — поместить в нишах пилонов бронзовые фигуры. Сам он с учениками их и изготовил.

Для скульптуры матроса-сигнальщика позировал курсант Высшего военно-морского училища им. Фрунзе Олимпий Рудаков. Еще до завершения учебы он был в составе экипажа знаменитого линкора «Марат», который в 1937 году отправился в поход в Великобританию для участия в военно-морском параде в честь коронации Георга VI. Там лихой матрос танцевал с английской принцессой, которую мы теперь знаем как королеву Елизавету II.

Вернувшись из похода, Рудаков окончил училище и был направлен на Северный флот, где до 1939 года служил на эсминцах «Урицкий» и «Валериан Куйбышев». Отучившись на Высших специальных курсах офицерского состава, где изучал артиллерийское дело, служил на эсминцах «Карл Либкнехт» и «Гремящий», потом был назначен помощником командира эсминца «Сокрушительный». В начале войны в этом качестве неоднократно участвовал в сопровождении союзных конвоев в Мурманск.

20 ноября 1942 года во время сопровождения конвоя QP-15 эсминец «Сокрушительный» был катастрофически поврежден сильным штормом — лопнул настил палубы, смялась обшивка левого борта. Через несколько минут полностью оторвало корму, которая была унесена волнами вместе с несколькими моряками, находившимися в румпельном отсеке. Спасти их не было никакой возможности...

«Корму оторвало волной до машинного отделения. Корма утонула. Держусь на поверхности. Ветер — зюйд, десять баллов...» — сообщал по радио командир «Сокрушительного». При неудачной попытке спустить шлюпку несколько моряков оказались в воде, и тех, кого удалось поднять, разместили в Ленинской комнате, выдали порцию спиртного. Пока переносили в кают-компанию продукты и спиртное, несколько краснофлотцев добрались до водки, и вскоре часть экипажа была пьяна и даже впала в буйство.

Впоследствии в материалах расследования будет сказано: «Но в эти трагические часы большинство командиров боевых частей и служб забыли о своем долге и чести офицера, утратили командный голос, долг коммуниста, превратились в сторонних наблюдателей.

На верхней палубе отдавать приказы, руководить швартовыми работами, спасением моряков и поддержанием дисциплины приходилось не старшему помощнику командира Рудакову, а командиру минно-торпедной боевой части старшему лейтенанту Лекареву и командиру зенитной батареи Епикову... Руководили борьбой за живучесть не главный механик корабля Сухарев, а политрук Владимирский и главный боцман Сидельников...»

Шторм не дал возможности пришвартоваться к гибнущему кораблю. Начали налаживать канатную дорогу, чтобы переправить людей на подошедший «Валериан Куйбышев». Руководил этим опасным процессом на «Сокрушительном» старший лейтенант Лекарев. Один из участников событий вспоминал: «Первая партия была боцманом и Лекаревым переправлена без жертв, готовили вторую. Но тут с мостика спустилось на полубак командование корабля... В момент опасности они бездействовали, сказались больными, а сейчас при первой же возможности кинулись спасать свои жизни...»

Капитан первого ранга Рудаков, фото начала 1950-х годов / Фото: Wikipedia/Общественное достояние

«Куйбышев» успел принять на борт 179 человек, эсминец «Урицкий» — 11. Одного спасенного подняли на «Разумный». Команда, остававшаяся на «Сокрушительном», погибла.

По иронии судьбы эскадренный миноносец «Сокрушительный» был в числе первых кандидатов на присвоение звания «гвардейского» (как раз в 1942 году начала создаваться советская гвардия). Зенитчики эсминца считались лучшими на всем Северном флоте, а его командира хотели представить к званию Героя Советского Союза. Но в итоге по приговору военного трибунала командир «Сокрушительного» Курилех и командир БЧ-2 Исаенко были расстреляны. Политрук Калмыков получил 10 лет лагерей. Рудаков, Григорьев, Анисимов и лекпом Иванов отправлены рядовыми в штрафбат. Сын Олимпия Рудакова, капитан 1-го ранга Юрий Олимпиевич Рудаков, рассказывал об этих событиях так: «Мне довелось тоже служить на Северном флоте. Там я встречал очевидцев и участников этой катастрофы... В катастрофе вины отца нет. Адмирал Михайлин, он на эсминце «Куйбышев» тогда спасал экипаж «Сокрушительного», сказал, что Рудакова сняли с терпящего бедствие судна раненым и 138-м по списку. А потом флотское начальство выставило отца крайним...»

Но в штрафном батальоне на легендарном полуострове Рыбачий Рудакову удалось отличиться. Во время атаки была захвачена немецкая минометная батарея, и Рудаков организовал ее немедленное применение уже против немцев. В следующем бою он был ранен, после чего трибунал принял решение о снятии с него судимости и возвращении звания капитан- лейтенанта. Он командовал батареей в сухопутных войсках. В его тогдашней характеристике говорилось: «За время пребывания в батарее показал себя как один из лучших офицеров в руководстве управления своими подчиненными.

Инициативный, находчивый, рассудительный офицер. Повседневно борется за насаждение воинской дисциплины, организованности и порядка среди личного состава взвода. Товарищ Рудаков вел огонь прямой наводкой по огневым точкам противника с дистанции 400–600 метров. В результате стрельбы было повреждено 7 амбразурных дзотов, 16 жилых землянок, подавлен огонь двух 75-мм орудий противника, стрелявших прямой наводкой по переднему краю нашей обороны. Огнем своего взвода тов. Рудаков три раза поддерживал действия наших разведгрупп».

Вне всяких сомнений, Рудаков оказался счастливчиком, поскольку уцелел во время морской катастрофы, а потом сумел успешно продолжить карьеру, несмотря на трибунал и штрафбат. Был награжден тремя орденами Красного Знамени, двумя орденами Отечественной войны, двумя орденами Красной Звезды и медалями.

После войны с отличием окончил военную академию, преподавал и дослужился до контр-адмирала. Поэтому совсем не удивляет московская примета: чтобы важный день сложился удачно, надо по пути потереть флажок бронзового матроса-сигнальщика на «Площади Революции».

Читайте также: Кубинский скульптор Дамиан Эрнандес: Московское метро похоже на подземный музей