[b]«Мне кажется, пришел черед рассказать в вашей рубрике историю и моей любимой песни – про фронтовых корреспондентов, тех, кто на «эмке» драной и с одним наганом первыми врывались в города».Знаю, что сочинил ее Константин Симонов, а спел Леонид Утесов. Но хотелось бы прочитать и узнать подробности рождения этой песни.САВЕЛЬЕВА Н. И.»[/b]Не проходит праздника, связанного с какой-либо памятной датой Великой Отечественной войны, чтобы не прозвучала в концертной программе, в передачах радио или телевидения песня, историю которой просит рассказать наша читательница. Строки ее увековечены скульптором Львом Ефимовичем Кербелем в памятнике, который установлен у входа в Центральный дом журналистов в Москве.Осенью 1942 года Симонов приехал на короткое время с фронта в Москву, чтобы завершить работу над пьесой «Жди меня» и сценарием для одноименного фильма. Работа шла трудно и медленно. Но в конце концов пьеса была написана и передана Московскому театру драмы. Ставил ее режиссер Николай Михайлович Горчаков. А музыку к будущему спектаклю должен был писать композитор Матвей Блантер.– С Костей Симоновым я встретился в работе над этим спектаклем как с добрым старым знакомым, – вспоминал Матвей Исаакович Блантер. – Горчаков предложил мне написать для спектакля несколько песен. В их числе была и «От Москвы до Бреста…», которую напевают собравшиеся на вечеринку герои пьесы. А родилась песня, по словам Симонова, так.Передав 12 февраля 1943 года в Москву корреспонденцию о взятии нашими войсками Краснодара, он получил по военному проводу встречную телеграмму – перебраться с Северо-Кавказского на Южный фронт, чтобы поспеть к освобождению Ростова. Добираться туда ему пришлось в февральскую распутицу, на чужом «виллисе», принадлежавшем члену Военного совета.«Шофер, как всякий чужой, взятый «напрокат», да еще шофер большого начальства, да еще взятый в длиннейшую и грязную дорогу с необходимостью возвращаться обратно по этой же дороге, невзлюбил меня, – пишет Симонов. – А у меня настроение тоже было скверное – я паршиво себя чувствовал, разбаливался. Чтобы преодолеть это неважное душевное и физическое состояние,я стал сочинять корреспондентскую песню.Сочинял я ее всю дорогу до Ростова чуть ли не двое суток. «Виллис» был открытый. Было холодно и сыро. Лихорадило. Сидя рядом с водителем, я закутался в бурку, и вытаскивать из-под бурки руки не хотелось, поэтому песню сочинял на память. Написав в уме строфу, начинал ее твердить вслух, пока не запомню. Потом начинал сочинять следующую и, сочинив, чтобы не забыть предыдущую, повторял несколько раз подряд вслух обе. И так до конца песни. И чем дальше сочинял ее, тем длиннее был текст, который я каждый раз повторял… Так мы ехали и ехали, пока, наконец, не добрались до штаба Южного фронта, находившегося в Батайске, точнее – фронтового корреспондентского пункта «Красной звезды».Шофер, как только мы приехали, попросил разрешения отлучиться и мгновенно исчез. А вскоре после этого в нашу корреспондентскую компанию забрел доктор, работавший в санчасти штаба фронта, и, едва успев посидеть с нами несколько минут, стал расспрашивать меня, как я доехал и как себя чувствую. Я сказал, что немного аспирина на ночь глядя, пожалуй, не помешает, а в остальном чувствую себя хорошо. Но он не сразу удовлетворился ответом, а еще некоторое время продолжал допрашивать меня о самочувствии.Как потом под общий смех выяснилось, мой хмурый водитель явился в санчасть с сообщением, что с ним с Северо-Кавказского фронта ехал сюда сумасшедший подполковник, который чуть ли не двое суток подряд все время разговаривал сам с собой. Посещение врача было результатом этой шоферской бдительности.Мы долго потешались над этой историей в тот вечер и, выпив положенные сто граммов, хором на мотив «Мурки» впервые пели сочиненную мною песню. Кстати сказать, только тут вечером, уже спев ее по памяти, я впервые записал ее на бумагу».Между прочим, именно на этот мотив Константин Михайлович напел мне «Корреспондентскую застольную», когда я расспрашивал его об истории рождения этой песни. И так же поют ее до сегодняшнего дня, вспоминая военные дороги, журналисты-фронтовики, ничего не имея против той мелодии, которую сочинил на симоновские стихи композитор Матвей Блантер.И тут уж ничего не поделаешь.Пусть поют, как хотят.[b]Песенка военных корреспондентов Слова К. СИМОНОВА Музыка М. БЛАНТЕРА[/b] [i]От Москвы до Бреста Нет такого места, Где бы не скитались мы в пыли.С лейкой* и блокнотом,А то и с пулеметом Сквозь огонь и стужу мы прошли.Без глотка, товарищ, Песню не заваришь – Так давай по маленькой хлебнем! Выпьем за писавших,Выпьем за снимавших,Выпьем за шагавших под огнем! Выпить есть нам повод За военный провод, За «У-2», за «эмку», за успех; Как пешком шагали, Как плечом толкали, Как мы поспевали раньше всех.От ветров и водки Хрипли наши глотки, Но мы скажем тем, кто упрекнет: – С наше покочуйте, С наше поночуйте, С наше повоюйте хоть бы год! Там, где мы бывали, Нам танков не давали, Репортер погибнет – не беда.Но на «эмке» драной И с одним наганомМы первыми въезжали в города.Жив ты или помер – Главное, чтоб в номер Материал успел ты передать.И чтоб, между прочим, Был фитиль всем прочим, А на остальное – наплевать! Помянуть нам впору Мертвых репортеров.Стал могилой Киев им и Крым.Хоть они порою Были и герои, Не поставят памятников им.Так выпьем за Победу, За свою газету.А не доживем, мой дорогой, Кто-нибудь услышит, Снимет и напишет, Кто-нибудь помянет нас с тобой.[/i][b]* «Лейка» – самая популярная фотокамера фронтовых репортеров.[/b]