Из Элизиума на свет Божий

[b]Каждое появление в какомлибо концертном зале дирижера Теодора Курентзиса вызывает теперь уже неизменную истерику. Особенно среди столичных барышень, как романтического, так и прагматического толка. Первые издалека любуются загадочным иностранцем вроде Воланда. Вторые имеют виды на молодого свободного грека небезынтересной наружности. А уж кто протерся в круги дорого приодетых эстетов – те и вовсе возвели его в ранг кумира. Рановато вообще-то. Недаром в этот вечер его славу совершенно справедливо перекрыл успех певицы Анны Бонитатибус, певшей Орфея.[/b]Опера Глюка «Орфей и Эвридика» и популярна у нас, и все-таки известна больше местами, чем целиком. Поэтому просветительская функция тоже налицо. А услышать в Большом зале консерватории прекрасных заезжих певиц (кроме Анны, Лидия Тойшер – Эвридика и Дебора Йорк – Амур), тонко владеющих нигде не выпирающими секретами исполнения старинной музыки, – чистое удовольствие.Оркестр аутентичных инструментов «Пратум интегрум» Павла Сербина был послушен азартному Курентзису, еще не уставшему принимать полетные позы, сражающие новичков в зале.Прилично звучал в аншлаговом концерте и Камерный хор Московской консерватории (художественный руководитель Борис Тевлин).Оркестр, впрочем, именно что выпячивает некоторую свою неблагозвучность, что в тех самых эстетских кругах считается изысканными издержками аутентичного (т. е. подлинного, «старинного») стиля. Ведь и играет «Пратум интегрум» на инструментах XVIII–XIX веков или их копиях (так заявлено). Ничего хорошего это не дает, в том числе при исполнении популярного номера (известного в народе как «Мелодия Глюка») флейтой, косящей под окарину. А особо «непросвещенные» недоумевали, почему скрипки или духовые звучали порой как на деревенском празднике при Габсбургах.Но явным было стремление всех исполнителей преподнести старинный шедевр как возрожденный – и это удалось. Главное открытие вечера – меццо Анна Бонитатибус, подлинная звезда с первых же нот, не утрачивающая феноменальной техники даже с уходом в тихое звучание.После каденции в первом действии с немыслимыми колоратурами, трелями и какой-то особенной гаммой, какой этот зал еще никогда не слыхал, публика взорвалась аплодисментами, утопив оркестровое завершение номера.Вообще же Анне Бонитатибус даже в концертном исполнении удалось оживить своего довольно ходульного героя. Она не скупилась ни на жесты, ни на мимику и прекрасное сверкание глаз. Словно какая-то мощная пружина работала в ней, легко посылая импульсы разнообразной звуковой и человеческой энергии.Положим, оркестр «Пратум интегрум» хоть как-то приближается к понятию аутентичной музыки (хотя ему следовало бы обратить внимание на то, как «Академия старинной музыки» Татьяны Гринденко исповедует в первую очередь иную философию!). Но уж певиц, подобных Бонитатибус, у нас нет даже в первом приближении.Прелестно удался дуэт Орфея с Эвридикой – неспроста для его исполнения подобрано нежное сопрано женственной блондинки Лидии Тойшер.Все три певицы из трех разных стран должны быть довольны: их многократно вызывали на сцену, а когда в партере включили свет, они с удовольствием могли разглядеть, что публика не только забила все ряды, но и размазалась по стенкам (в результате долгих боев с капельдинершами).Но и Курентзис сорвал свой обычный успех, как всегда, мотая при поклонах длинными волосами. Еще немножко – и пойдет он у нас по разряду поп-классики. Ой, сколько ж таких развелось-то. А может быть, вовремя остановится. Чего ему и желаю от всей души, как и столь же серьезных солистов дальше и дальше.[b]На илл.: [i]Анна Бонитатибус затмила яркую столичную славу дирижера Теодора Курентзиса.[/b][/i]