Все мы немножко мамонты…

[b]Ах, как много за последние годы и десятилетия исчезло из нашей жизни того, что называется привычной средой обитания, – дома, дворы, целые улицы стали современными до неузнаваемости.[/b]В общем, это, с точки зрения сохранения наследия предков, конечно, не очень хорошо. Хотя и объяснимо: город, как живой организм, должен расти и развиваться, вырастая из заплатанных штанишек. А для того чтобы мы не забывали о своих корнях и мастерстве прадедов, нам оставляют – полюбоваться и погордиться – отдельные памятники архитектуры и истории. Их реставрируют, приводят в порядок. Но бывает и так, что приводить в порядок уже нечего: перекрытия сгнили, стены не держат, а крыши не оберегают от дождя. И вот тогда, разрушив дом до основания, по точным обмерам и чертежам его восстанавливают «как было». Во всяком случае, как было с фасадной стороны.Так поступили со сгоревшим Манежем, так обещают воссоздать снесенную «Москву», так возродили взорванный когда-то (по совсем иным, политическим соображениям) храм Христа Спасителя. Есть в столице и другие, не столь знаменитые здания: замоскворецкие особнячки, сработанные заново лет 20–30 назад из бетона, но притворяющиеся деревом… Может быть, и правильно: если нельзя сохранить подлинное, нужно хотя бы имитировать под старину перестроенное. У архитекторов это называется «новодел». И хотя старые москвичи ворчат под нос: «Не настоящее все это… Стариной не пахнет!» – все-таки лучше новодел, чем безликая стеклобетонная коробка с игрушечными башенками.А какой новодел в Москве самый старый? На древней Варварке, называвшейся долгие годы улицей имени разбойника Разина, экскурсантам показывают боярские палаты, «колыбель» династии Романовых. Но на самом деле настоящая древность – это только самая нижняя часть дома. А остальное… При Борисе Годунове, когда хозяин усадьбы Ф. Н. Романов попал в темницу, дом пришел в упадок. Но после избрания царем Михаила Романова родовую усадьбу подправили, а в 1631 году из старой домовой церкви был устроен Знаменский монастырь.В 1668 году он сильно пострадал от пожара, и игумен Арсений доносил царю Алексею Михайловичу: [i]«Бьют челом богомольцы твои… монастырь выгорел вместе со всеми монастырскими службами и с запасьем, на церквах кровли обгорели и ваше государево старинное строение – палаты – от ветхости совсем развалились...»[/i]А потом еще два века палаты ветшали и разрушались. Каких только жильцов не перевидала вотчина Романовых! Боярские палаты сдавали купцам под склад и торговлю. Причем купцы тут орудовали и отечественные, и греческие. А одно время тут даже держали арестантов! В 1821 году архимандрит Аристарх просил позволения сломать остатки палат, «портивших вид», но получил отказ митрополита Филарета.Лишь в 1858 году по распоряжению императора Александра II, заботившегося о родовых преданиях, начались работы по восстановлению палат.Проект реконструкции принадлежит архитектору Ф. Рихтеру. Так что и изящное крыльцо, и шатровый верх – только удачная подделка под русскую старину. Но ведь для большинства и москвичей, и гостей столицы – что век XVI, что XIX, одно слово – старина, современница бояр и даже мамонтов… А через каких-нибудь лет сто – что это значит по меркам истории! – и сегодняшние новоделы сравняются (если доживут) в глазах потомков со своими прототипами. Да и мы с вами будем для людей, живущих век спустя, «немножко мамонтами»… А может быть, это и правильно?