«Суровый мясник в окровавленном фартуке»: судмедэксперт развеял популярные мифы о профессии

Судебно-медицинские эксперты, как и патологоанатомы, — профессии, окутанные туманом неизвестности и кучей баек, рожденных народным страхом и кинематографом. Обед среди умерших, кровавый мясницкий фартук и продажа органов на черный рынок — правда или вымысел? Об этом «Вечерняя Москва» побеседовала с автором популярного профильного Telegram-канала «Записки судмедэксперта».

«Нос не дорос»

Собеседника «ВМ» все знают как Док. Другого имени у автора анонимного Telegram-канала нет. О нем известно немного: он живет в Казахстане и работает в бюро судебно-медицинской экспертизы города N. На вопрос, почему он выбрал такую необычную профессию, судмедэксперт ответил, что не может точно сказать, что именно его подтолкнуло.

— Я сам до конца не понял, как так получилось. Мне нравится медицина, я с большим удовольствием учился в универе, примеряя на себя специальности уролога, гематолога, рентгенолога, конечно же, хирурга. Позже, когда на старших курсах нас стали подпускать к пациентам, я понял, что мне это совершенно не нравится, — вспоминает Док.

После этого юный на тот момент эксперт самостоятельно начал изучать судебную медицину (далее СМЭ — прим. «ВМ»), и она его увлекла. На пятом курсе СМЭ начался по учебной программе. В тот момент Док и понял, что хочет заниматься именно этим.

— Кстати, на втором курсе я пытался вступить в кружок СМЭ на кафедре, но меня не взяли, сославшись на то, что «нос не дорос», — рассказывает судмедэксперт.

Мясник в окровавленном фартуке

Вопреки распространенному стереотипу, который говорит о том, что судмедэксперт — это суровый мясник, выпивающий с утра стакан спирта и идущий на работу в окровавленном фартуке, специалисты судебной медицины — обычные люди. По словам Дока, он просыпается ежедневно в шесть утра, завтракает и идет на работу пешком. В 07:20 он приступает к задачам в собственном кабинете: обычно это бумажная работа.

К восьми утра заведующий врач распределяет тела по экспертам, и Док идет в секционный зал проводить вскрытие. В этом помещении, помимо судмедэксперта, присутствуют санитары и лаборанты. Первые, помимо уборки, помогают эксперту операциями, при которых нужно применять физическую силу: вскрывают грудную и брюшную полости, вскрывают череп, а также зашивают тело. Лаборанты же записывают под диктовку то, что говорит эксперт. Так и «рождается» акт судебно-медицинского исследования тела.

После работы эксперты принимают душ, переодеваются и возвращаются к бумажной работе, которой иногда бывает очень много.

— Наибольшее количество ножевых ран, которое я видел на одном теле, — 92. Жертвой оказался пьяный мужчина, который настолько достал свою жену, что она взяла нож и решилась на убийство. Она не оставила на груди живого места — все было в колото-резаных ранах. В таких случаях эксперты сами «готовы на убийство», потому что каждое ранение нужно зафиксировать и описать, а это занятие долгое и утомительное, — посетовал собеседник «ВМ».

Стоит также отметить, что не все судебные медицинские эксперты работают исключительно с телами.

— На самом деле отделений очень много. Например, отдел, где занимаются экспертизой живых лиц, отделение гистологии, где кусочки тканей смотрят под микроскопом, помогая поставить диагноз на уровне клеток, даже отделение сложных экспертиз имеется, — рассказал собеседник издания.

Продажа органов на черный рынок

В народных массах гуляет чрезвычайно много стереотипов о патологоанатомах и судмедэкспертах. Док развенчал самые распространенные и нелепые из них.

Первым делом эксперт развеял миф о том, что все судебные эксперты — суровые мясники, которые «ковыряются в кишках».

— На деле судмедэксперт — обычный человек, просто немного по-другому относящийся к смерти. Он не пропускает эмоции через себя, наверное, поэтому кажется циником. Но цинизм присущ всем медикам, и эта мозоль формировалась годами, без нее трудно будет работать. Становимся ли мы равнодушны к смерти? Думаю, нет, просто перестаем пропускать каждую смерть и эмоции через себя, — рассуждает судмедэксперт.

Еще больше этот образ пошатнется от того факта, что в судебной медицине работает много женщин.

— Стоит один раз увидеть, как милая девушка ловким движением руки может извлечь органокомплекс (комплекс органов от языка до прямой кишки, во время вскрытия извлекается едино), — уже никогда не назовешь женщин слабым полом, — отметил эксперт.

Также в мрачный образ человека, работающего с трупами, входит стереотип о том, что патологоанатомы и судебные эксперты могут принимать пищу около вскрытого трупа.

— На самом деле для приема пищи у нас есть отдельная комната с холодильником и микроволновкой, — заметил собеседник «ВМ».

Не правдив и миф о том, что судебные эксперты могут определить время смерти по одному взгляду на глазницы погибшего, причем вплоть до минуты. Это суеверие распространяется активно в кино. На деле же разброс составляет часы, в других случаях — дни.

Отдельно посмеялся Док над страхами, что сотрудники моргов и лабораторий могут продать органы своих пациентов на черном рынке, и попросил сообщить, если кто-нибудь знает, как выйти на эти площадки.

Из действительных отличий от рядового обывателя судмедэксперт отметил появление необычной привычки.

— Я смотрю на людей и пытаюсь понять, чем они болеют. Либо, если вижу какие-нибудь повреждения, шрамы, автоматически составляю в голове их описание, — рассказал собеседник «ВМ».

В остальном судебный медицинский эксперт не замечает за собой или коллегами каких-либо изменений. Но предположил, что, возможно, со стороны виднее.