Режиссер Карен Шахназаров: У меня уже нет конкурентов

Карен Шахназаров дал интервью «Вечерней Москве» накануне выхода на экраны кинотеатров своего нового художественного фильма «Хитровка. Знак четырех».

Новая картина режиссера Карена Шахназарова, которая вышла в прокат 18 мая, снята им по мотивам произведений русского писателя, журналиста и краеведа Москвы Владимира Гиляровского и английского писателя, автора «Приключений Шерлока Холмса» Артура Конан Дойла.

— Карен Георгиевич, сыгравший в вашем новом фильме роль Немировича-Данченко Александр Олешко рассказывал мне о впечатлениях, оставшихся от съемок: он очень доволен. А вы его работой довольны?

— Да. Я убежден: если режиссер «попадает» в актера, то, в принципе, все остальное сложится. А вот если «мимо», то картину ничем не спасешь.

— А в «Хитровке» вы во всех «попали»?

— Мне кажется, да. Кстати, не во всех картинах это случалось, но в этой, по-моему, получилось: Михаил Пореченков, А лександр Олешко, Костя Крюков, который сыграл главную роль — Станиславского, Женя Стычкин, Алексей Вертков — вот это поколение актеров убедило меня в том, что я могу не соглашаться с популярными рассуждениями о том, что советская актерская школа была на голову выше той, что взрастила этих людей. Это высокого класса актеры, и они не уступают своим предшественникам, что меня очень порадовало. А я работал с лучшими советскими артистами...

— Сейчас многие объясняют мегауспех «Чебурашки» Дмитрия Дьяченко тем, что у нас нет проката западного кино, а значит, нет и конкуренции...

— В принципе, это хорошо для российского кино, есть шанс… Но им надо уметь воспользоваться.

— Кстати, вы «Чебурашку»-то видели?

— Нет, не посмотрел.

— Разве не долг режиссера — отслеживать все вещи, про которые говорят?

— Нет, я для этого не создан (улыбается). Я не видел не потому, будто что-то имею против, наоборот, я очень рад за коллектив фильма. Тут дело в другом: когда я сам работаю над картиной, я вообще ничего — ни иностранного, ни отечественного — не смотрю. У меня принцип такой.

Фото: Наталья Феоктистова / Вечерняя Москва

— Почему? Ведь что-то можно позаимствовать.

— А вот именно потому, чтобы этого не произошло. Ты можешь независимо от себя что-нибудь украсть. И это может быть совсем не то, что надо для картины. Поэтому лучше красть в промежутках между фильмами (смеется).

— Но вы наверняка отслеживаете, как с течением времени меняется иностранный кинематограф, в частности меня интересует американский.

— На мой взгляд, в худшую сторону. Он совершенно потерял творческую энергию, которая в нем была.

Это ведь был великий кинематограф. Блистательные мастера, авторы потрясающие! Но то, что я смотрю сейчас... Все это стало какое-то... пустое, даже боевики уже не те.

— А вот меня, например, очень раздражает ЛГБТ-повестка, которая в их кино просто навязывается зрителю. Смотришь какой-нибудь сериал или фильм, обязательно среди героев будет лесбийская пара. Зачем?

— Я не понимаю. Как по мне, так это — «идиотизм». Я смотрел британский сериал «Отверженные»; я помню прекрасно замечательный роман Виктора Гюго, классика французской литературы XIX века. Кто помнит, там есть антагонист главного героя, инспектор Жавер… Там вот в сериале он чернокожий (актер Дэвид Ойелоуо — британский актер нигерийского происхождения. — «ВМ»).

Я когда увидел, не поверил своим глазам. Этого не может быть! Ну не мог быть в романе у Гюго начальник парижской полиции чернокожим, это бред! Зачем? Я этой логики, честно говоря, уже просто не понимаю.

Я могу только объяснить происходящее изысками этого этапа капитализма. Я же марксист, что делать! Я думаю, что классики марксизма-ленинизма сказали бы, что это отвлечение внимания от реальных потребностей и проблем трудового народа.

— А если говорить про технологии в кинематографе? У нас, насколько я понял, теперь на пленку снимать не будут?

— Это про то, что «Мосфильм» закрыл лабораторию? Ну мы закрыли, потому что нет заказов. Все дело в том, что цифра просто победила. Я сам долго не хотел уходить с пленки. А вот «Хитровку. Знак четырех» полностью снял на цифру.

И скажу — это намного лучше, чем пленка. Во всех отношениях: качество, экспозиция, обработка… Цифра выиграла, вот и все. Это как парусный флот — он был красив, но, строго говоря, сегодня никто не плавает на парусных кораблях, кроме каких-то там любителей. Но для них скажу: у нас сохраняется «Госфильмофонд», где есть лаборатория.

— За последние годы в нашем кинематографе появились режиссеры, которых вы рассматриваете как конкурентов?

— Я с этой точки зрения никого не рассматриваю. Ну послушайте, я уходящая натура, реально… Ну что мне конкуренты уже!

— Шахназаров ушел от ответа.

— Я серьезно. Наступает какой-то момент, и ты понимаешь… Все, что я мог сделать, я, в общем, сделал — как мог. Мои конкуренты в основном в прошлом уже остались. И только тогда ты вдруг осознаешь, какую ценность они в твоей жизни имели. Поэтому современные — нет… Я из другого поколения.

Но у нас есть очень хорошие режиссеры. Тот же Коля Лебедев (Николай Игоревич Лебедев — российский режиссер и сценарист, снявший фильмы «Звезда», «Легенда № 17», «Экипаж» (2016), «Нюрнберг» и другие. — «ВМ»), на мой взгляд, это зрелый, очень хороший мастер. Сергей Урсуляк (в фильмографии Сергея Владимировича Урсуляка — фильмы «Ликвидация», «Исаев», «Жизнь и судьба», «Тихий Дон», «Ненастье», «Праведник» и другие работы. — «ВМ») — отличный режиссер. Но он, правда, ближе к людям моего поколения.

Кадр из фильма «Хитровка. Знак четырех» / Фото: Пресс-служба телеканала Россия

— А молодые актеры и актрисы заметные у нас появились?

— Ну вот в «Хитровке» у меня снималась Анфиса Черных. Мне понравилось, как она работала. Мне очень важно пробы делать. Я понимаю, для актеров это немножко некомфортно, тем не менее. Так вот, пробы были обширные, и на героиню Анфисы пробовалось много молодых актрис от 22 до 29 лет, но в итоге сыграла она. Анфиса, кстати, училась в ГИТИСе, но, по-моему, она его не окончила...

— Вы считаете, актеру профессиональное образование обязательно?

— Да, обязательно.

— Ну а как же вот, допустим, Александра Бортич?

— В любом правиле есть исключения. Но если режиссер произносит, что образование необязательно, что можно и без него обойтись, масса молодых людей начинают думать, что так и надо.

Бывает, конечно, какое-то стечение обстоятельств, ну вот повезло и человек раскрылся... Но все-таки это не правило, образование очень важно.

— Помню, в беседе с режиссером Владимиром Хотиненко всплыла фамилия Александра Петрова, и Владимир Иванович пошутил: «Петрову надо на карантин на какое-то время, отдохнуть». Как так получается, что кто-то становится модным актером, у которого по 10–20 ролей подряд на конвейере. Это потому, что фигура уже апробированная?

— Может, кто-то думает, что таким образом больше зрителей привлечет к фильму. Не знаю. Но лично я этим никогда не руководствовался. С другой стороны, я снимал Олега Янковского, Леонида Филатова… У меня снимались выдающиеся, востребованные актеры советского кино — Армен Джигарханян, Евгений Евстигнеев, Володя Меньшов, царство им небесное… Но они попадали в ту роль, которая мне нужна была.

Сейчас же снимается очень много сериалов, а мне кажется, что это другая история. Может быть, там для продюсеров имеет значение «раскрученный» артист, они понимают, что на него больше людей включат «ящик», да и рекламы будет больше...

А Сашу Петрова я считаю способным артистом. Кстати, я его опробовал на роль Каренина в «Анне Карениной».

Кадр из фильма «Хитровка. Знак четырех» / Фото: Пресс-служба телеканала Россия

— Я не знал. Когда вы упомянули Янковского, я вспомнил разговор с Марком Анатольевичем Захаровым. Он рассказал, что в советские времена в «Госкино» существовал тайный список так называемых уродливых актеров, которых нельзя было снимать в главных ролях. Из его подопечных в нем были покойные Инна Чурикова, Николай Караченцов... Не приходилось сталкиваться с таким списком?

— Нет. Я, в общем, вырос в советском кино и никогда про такой список не слышал. И Инну Чурикову снимал (актриса снялась в фильме Карена Шахназарова «Курьер» (1986). — «ВМ») и никогда не слышал, чтобы ее кто-то там запрещал.

Не знаю, может, Марк Анатольевич пошутил насчет этого списка. Он же был человек с большим чувством юмора. И тем, что он умел шутить «на полном серьезе», он часто ставил людей в тупик. А самое главное, он никогда потом не развенчивал ту или иную рассказанную им историю.

Вообще он был выдающимся во всем, и режиссером был потрясающим. Единственный, кому удавалось одинаково хорошо работать и в театре, и в кино. Таких в мире не было. Вот Тарковский спектакли ставил, и очень неудачно. Я помню, еще в советское время в «Современнике» Анджей Вайда (польский режиссер театра и кино, классик европейского авторского кино. — «ВМ») ставил, и тоже очень неудачно. Эфрос пытался работать в кино, да многие...

Петр Фоменко, замечательный театральный режиссер, тоже, но, на мой взгляд, не очень это удачно у них получилось.

А у Захарова и в театре, и в кино был свой, совершенно особенный, стиль, и в этом смысле он совершенно уникальный персонаж, я считаю.

— В советское время мы видели далеко не все достойные внимания зарубежные фильмы. Таким образом нас ограждали от «тлетворного влияния Запада». А что сегодня происходит с кинематографом на Востоке?

— Китайский кинорынок стал самым мощным, обогнав американский. Китайцы еще года два до пандемии стали лидировать. Они делают где-то 700–800 картин в год.

— Количество ведь не всегда переходит в качество.

— У них хорошее, интересное кино. У них все есть: и боевики, которые они замечательно стали делать, и серьезные картины.

— А почему так? У них закрытый рынок, они американцев не пускают к себе?

— Да, да. На китайский рынок иностранцам попасть очень трудно. Это надо, чтобы тебя взял прокатчик, а он еще должен пройти цензуру. В результате крупные американские компании сегодня входят в производители.

То есть они производят кино совместно с китайцами, на их территории. То есть они туда инвестируют. Отказаться от этого рынка сегодня невозможно. Это самый огромный рынок.

И потом эти же самые картины, естественно, они уже везут в Штаты. Таким образом китайцы проникают на американский рынок. В этом смысле, на мой взгляд, они очень умно действуют.

И то же самое делают индийцы. Для того чтобы продать им картину, ты должен дублировать ее на три языка — хинди, английский, тамильский. Это не субтитры, это дубляж, то есть ты должен сразу вложить серьезные деньги. А где ты на тамильский и хинди можешь продублировать? Только у них. Плюс цензура, которая не позволяет нарушать интересы населения страны. И за счет такого заслона, я считаю, и Индия, и Китай создали свой мощный кинематограф. Если бы они не закрыли рынок, американский каток, конечно, снес бы их. Так что надо у них учиться.