Корреспондент «Вечерки» снялась в рекламном ролике и заработала на банку черной икры

Представляете, в честь меня приехал « КамАЗ» ! Огромный, с сокровенной надписью: «Телевидение. Главный канал». Желанное и многообещающее слово. Те-ле-ви-дение…

Начну с журналистского штампа: «Я мечтала об этом с детства!» С того возраста, как стала узнавать в теленовостях ведущую Екатерину Андрееву. Тогда, завидев ее на экране, бегала по квартире и визжала: «А ее тоже зовут Екатерина! Ее назвали в честь меня! Я тоже буду из телевизора говорить, когда вырасту!» И однажды добегалась, заработала шрам на лбу. Я тогда посчитала, что это — знак судьбы. Я грезила: пусть так, пусть больно, но моя обожаемая телеведущая Андреева посвятила меня в ряды служителей кадра! Эта треугольная метка стала символом, проводником и ежедневным напоминанием о сверхзадаче.

Моя детская мечта жива и спустя 20 лет. Я выросла и теперь занимаюсь в одном фитнес-центре в одно и то же время с музой моего детства Екатериной Андреевой. Так совпало. А, быть может, так решили звезды. В первый раз, когда здесь ее увидела, захотелось подетски крикнуть на весь зал: «Здравствуйте! А меня тоже Екатериной зовут! Я скоро буду вашей коллегой!» (непосредственность — моя фишка). Но я не крикнула...

И тут мне выпало стать участницей рекламных съемок. Длинною десять секунд. Зато в главной роли на экране главного телеканала страны.

День «икс» настал. Вот он почти по минутам.

5:40 Душ. На завтрак — теплая вода с суфле. Как все быстро — уже звонит таксист. Выбегаю с мокрой головой, в руках какие-то баулы. Взяла с собой теплые тапки, спортивный костюм и халат: мне показалось, что настоящие актрисы в перерывах между сценами накидывают халатик для комфорта и вальяжности. Ныряю в авто. Едем. Водитель представился коротко и без прелюдий — Леха. Угрюмый, но не опасный. Сильные руки. Голубые глаза. Из тех, кто — «за ВДВ!». Рассказал, что в Москву приехал два месяца назад из Астрахани. Это и так было понятно — по его прямым и простодушным вопросам и по тому, как он напряженно всматривался в навигатор.

В кармане сиденья замечаю визитки: «Черная икра из Астрахани». Спрашиваю: «А вы икрой занимаетесь?» Сразу началась икорная пиар-компания с астраханским колоритом — минут на двадцать. Узнала и о таблице Менделеева, и о браконьерах, и о пользе-вреде жестяных банок. Даже о гемоглобине и о долгах таксиста Лехи. Даже о его жене: любое предложение он начинал или заканчивал словами: «моя Наташа» или «вот у жены моей».

И, конечно, гемоглобин Леха поднимал жене после родов «черным астраханским лекарством». Сейчас семья в долгах. Еще бы — банка икры стоит ровно столько, сколько обещают мне заплатить за съемку!

6:30 Подъезжаем к месту съемок. У Лехи утвердительно звякает эсэмэска — это я перевела аванс за банку его черного сокровища. Завтра обещает привезти к завтраку.

— А вы точно москвичка? Я таких еще не встречал! — недоуменным взглядом окидывает меня водитель.

— Просто я доверяю людям.

Леха срывается с водительского места и почтительно распахивает дверь с моей стороны.

6:40 Дачный комплекс по Новой Риге. Дома премиум класса. Нужный особняк я быстро узнаю по главному ориентиру — КамАЗу с логотипом главного канала.

7:00 Не успеваю переобуться в свои теплые тапки, как ко мне подходит режиссер: взъерошенный мужчина в черной футболке, старомодных джинсах и резиновых шлепанцах «Адидас» коллекции 1997 года, надетых поверх серых носков. Взгляд, будто у Михалкова, — серьезный и пронзительный. Представляет меня: «Наша героиня — Екатерина!», пожимает мне руку и откровенно-нагло сканирует взглядом с головы до ног. Но здесь, как говорят, ничего личного — это входит в его обязанности.

7:30 Прибывают представители заказчика: «Ах вот она — красавица наша!» Узнали, несмотря на то, что выбирали меня по фотографиям из сотни претенденток.

8:00 С «заказчицами» мы сначала отбираем «верх» для моего образа. Костюмер выложила на кровать сорок футболок!!! За пятнадцать минут я перемериваю их все. Некоторые — по два раза! Голова кружится. В секундных перерывах между переодеваниями стараюсь шутить. Радует, что брюки мне подобрали заранее. Приглушенного цвета медицинской зеленки. Кстати, цвет подошел и очень неплохо оттеняет меня.

8:30 У меня сегодня главная роль. Я буду дамой, которая завтракает шоколадом. Вкусным. Из новой линейки ныне модного «здорового питания». Другим выпадет наслаждаться мюсли, зефиром и кашами. Моя «шоколадная» задача по Станиславскому — свобода, легкость, здоровье и природа.

9:30 После примерки костюма спешу к визажисту. Она быстро запутывается в копне моих стихийно высохших волос. Каждые десять минут, пока идет имиджевая подготовка, нас дергает помощник режиссера. «Что объявить команде? Когда начинаем? И сколько еще нужно времени на визаж?!» — все же вежливо поторапливает он. Визажист, Татьяна, сразу видно, матерая. Стрессоустойчивая. Руки «расшиты» татухами. Из тех женщин, что между шампанским и виски на ночь выбирают виски. Профессионал. Еще буквально пару штрихов, немного пудры, и я готова. Мои непослушные локоны укладывает уже на локации.

10:00 В первой сцене я радостно смотрю в окно на утреннее солнышко, плавно переводя взгляд на камеру. Точнее, не на камеру, а на лимон, который мне закрепили на специальный штатив. «Смотрите на лимончик, Катерина!» — словно предлагая обменяться телефонами, обращается ко мне старший оператор. Очень симпатичный молодой человек. Не по возрасту свежий: ему примерно «сороковник», но выглядит чуть более чем на тридцать. Одет в голубую рубашку поверх изумительно белой футболки. Тоже голубоглазый. Почему-то весь день мне попадаются исключительно голубоглазые мужчины. Мне немного неловко и приятно, что ко мне все обращаются «на вы» и не называют Катей. Екатерина, Катерина... Я держусь скромно.

10:15 Внимание! Камера! Мотор! Поехали...

Волнуюсь страшно. Да что там — на грани нервного срыва. Стою пока ко всем спиной и все думаю: «Я под прицелом глаз двадцати человек, которые ежедневно на расстоянии вытянутой руки работают с большими «звездами». А тут я! Актриса, блин!!!» В общем, занимаюсь любимым делом русского человека — самобичеванием. Казалось бы, секундная сцена с поворотом и улыбкой.

Откуда во мне столько боязни? Как завещал нам мэтр Станиславский — «нужно проще, легче, веселее!» В такие моменты я веду диалог «с детством». С той трехлетней Катюшей, которая некогда пообещала Екатерине Андреевой стать телезвездой. Ведь юная Катя — мое тайное психологическое оружие. В мыслях мы с ней дурачимся, и сейчас я обещаю ей, что куплю ей какую-нибудь вкусняшку. Недаром в моем гардеробе есть десяток розовых костюмчиков с бабочками и цветочками, которые я еще ни разу не надевала! Это все для моей Катюши.

10:30 Почему я так подробно описываю эту сцену? Лишь потому, что она стала для меня переломной в работе с камерой. Тот опыт, который у меня был до сегодняшней съемки, нужно отложить на полку. Спасибо ему, но сейчас я иду вперед! Я говорю своей малышке: «Катюш, не бойся! Я с тобой! Смотри, нам нужно так с тобой улыбнуться, чтобы вся страна, просыпаясь по утрам, заряжалась твоим теплом и добротой! Давай поделимся со всеми!» И я повернулась. Мы сняли первую сцену с первого же дубля. Вторую — с третьего. Так что даже продюсер не выдерживает: «Ну ты вообще крутая, мы на каждую сцену по два часа закладывали, а тут по десять минут получилось!» Но рано он меня начал хвалить…

13:00 Третью сцену мы отсняли с пятнадцатого дубля! По сценарию я должна была, как сказал режиссер, «элегантно улыбаясь и при этом практически не открывая рта, в строго обозначенном ракурсе изящно положить в него кусочек шоколадки». Это, вы думаете, легко? Я взмокла. Обхожусь без неконтролируемого мата, но что-то нецензурное там нашептываю. И радуюсь, что мне досталась плитка шоколада, а не какой-нибудь йогурт! Йогурт точно снимали бы до ночи!

15:00 Перерыв. Во время обеда ко мне «подкатывают» два гламурных продюсера. Раздают красивые визитки. Записывают мой телефон. Интуитивно понимаю, что вряд ли для новой звездной роли. Но и правило шестого рукопожатия никто не отменял... Обедаю на лужайке перед особняком. Села прямо на свежий и ухоженный газон. Смотрю на солнышко. Благодарю Вселенную. Кайф…

19:00 Моя последняя сцена. Все время после обеда наблюдаю, как ассистенты выстраивают на столе картинку из рекламной продукции. Как по десять минут решают, в какой угол пристроить орешек, затемнить фон веточками овса и сколько ягод черники положить в тарелку. Целое искусство! Все-таки как трепетно и внимательно они относятся к кадру. Я такого еще никогда не видела...

19:30 Мне пудрят руку. За долю секунды я должна забрать плитку шоколадки со стола. По определенной траектории, четко собрав пальцы. В кадре только левая рука.Сажусь на специальный ящик. Кисть натянута. Брови нахмурены. Я сконцентрирована. Мотор! И я забираю! Еще как забираю! Так, что мне все аплодируют!

20:00 Счастье. Ура-а-а-а… Собираюсь домой. Подходит режиссер. Спокойно, по-отечески, благодарит за работу. Желает удачи. Вокруг все улыбаются. Все рады, что можно начинать укладывать КамАЗ. И по домам! Я рада, что не подвела команду. Рада, что справилась!

21:00 Обратно возвращаемся с визажистом Татьяной. Договорилась, что подбросит до метро. У нее огромный джип. То ли для визажа, то ли для «конкретных людей». По пути говорит: «Ой, устала так, сейчас приеду, махну стаканчик и спать»...

Утро следующего дня Балдею. Ем черную икру. Ложкой! Таксист Леха не обманул и привез к завтраку. Вся в предвкушении перемен и новых ролей. Только пусть следующей рекламой будет не йогурт!

ПРЯМАЯ РЕЧЬ

Анатолий Саутин, генеральный директор рекламного агентства:

— С одной стороны, конечно, участие в рекламе дает молодым дарованиям возможность научиться чему-то новому. С другой... Популярность эта проходит ровно в тот самый момент, как только реклама выпадает из ротации. Поскольку на рынке сейчас большая конкуренция, лица на экране меняются практически ежедневно: человек легко попадает в «рекламную обойму», и так же легко выскакивает из нее.

Роман Толокнов, рекламный продюсер:

— Времена, когда реклама считалась искусством, а это 70–90-е годы, уже позади. Раньше информация в рекламе доносилась эмоционально. Мир трансформируется, а вместе с ним трансформируются средства доставки информационного сообщения. Разные средства доставки меняют характер и механизм экранной картинки. Сейчас реклама выполняет конкретные задачи. Учитывая, что средний хронометраж рекламы от 10 до 30 секунд, типаж должен быть настолько ярким и запоминающимся, чтобы за несколько кадров зрителю стало все понятно о представленном продукте. Типажи самые разные: если это «бьюти» тема, то должны быть лица девушек, которым захотят подражать современные модницы. Если детский продукт, то должна быть показана полноценная счастливая семья. В моей практике были случаи, когда на главную роль брали человека из массовки прямо со съемочной площадки. И парень тогда удачно справился с ролью «бойца, танцующего танго». Что касается гонораров... об этом вам не скажет ни один продюсер. И ни одна звезда не скажет. Узнаваемость — вот главный критерий, влияющий на гонорар.

ИНТЕРЕСНЫЙ ФАКТ

20 миллионов долларов получила голливудская звезда Кэтрин Зета-Джонс за рекламный контракт с оператором сотовой связи T-Mobile. Образ актрисы использовался на принтах и в рекламном ролике. И хотя контракт закончился аж в 2007 году, это не мешает ЗетаДжонс сохранять лидирующую позицию в рейтинге самых дорогих звезд рекламы.

— 4 миллиона рублей или «не менее указанной суммы» — одно из условий готовности к рекламным съемкам для крупного заказчика звезды сериала «Универ» Настасьи Самбурской, сообщает директор актрисы Петр Плосков.

— Самые большие гонорары за участие в рекламе предлагают операторы сотовой связи. Узнаваемое лицо Аллы Михеевой оценивается на медиарынке в 1,5 миллиона рублей, за Елену Летучую готовы выложить 4,5 миллиона.

Всего лишь на полмиллиона рублей больше заявляет в прайсе дуэт Наташи Королевой и ее мужа Сергея Глушко за семейную съемку в подобном жанре.

Читайте также: Постулат десантника — мимо земли не пролетишь