«Я не знаю, как правильно жить»: эксклюзивное интервью с экс-полковником-миллиардером Захарченко

Пресненский суд Москвы приступил к рассмотрению уголовного дела в отношении бывшего замначальника управления «Т» антикоррупционного главка МВД (ГУЭБиПК) Дмитрия Захарченко. Ранее тот же суд приговорил его к 12,5 года колонии строгого режима со штрафом 118 миллионов рублей и лишением звания полковника за воспрепятствование правосудию, а также за получение взятки в виде дисконтной карты крупной сети ресторанов. По версии следствия, используя карту, борец с коррупцией мог сэкономить около 3 миллионов рублей. При этом его оправдали по эпизоду с получением взятки в размере 800 тысяч долларов, однако правом на реабилитацию Захарченко до сих пор не воспользовался. В эксклюзивном интервью «Вечерней Москве» экс-полковник рассказал о том, как он живет последние несколько месяцев, о чем мечтает и чего ему особенно не хватает в СИЗО.

— Как вы попали в «Лефортово» и в каких условиях сейчас содержитесь?

— 28 марта прошлого года я был этапирован из мордовской колонии, где отбывал наказание, обратно в Москву для ознакомления с материалами нового уголовного дела, которое расследовалось абсолютно без моего участия. Меня не приглашали ни на одно следственное действие. В конце февраля я узнал имя следователя, который навестил меня в колонии и заодно привез «гостинец» — новое обвинение. Оказывается, так тоже бывает. Хотя после того, как я получил 12,5 года за чужую скидочную карту (установлено, что владелец — некий Алексей Сергеевич — прим. «ВМ») на еду в общепите, меня сложно чем-то удивить. Меня разместили в одноместном номере «хостела» под названием СИЗО-99/1 («Кремлевский централ» — прим. «ВМ») как осужденного. И на следующий день двери изолятора закрылись на карантин в связи с коронавирусом. До мая я был в полной изоляции: не виделся со своими адвокатами, не получал писем, телефонных звонков. Недавно я был переведен в другой изолятор — СИЗО «Лефортово». Ранее, еще в 2019 году, за день до отправки в колонию сотрудники этого изолятора поставили меня на профилактический учет как склонного к нападению на конвой и побегу. Хотя до этого момента я не имел ни одного замечания в личном деле. Это привело к тому, что в колонии я каждый час отмечался, а ночью «отмечали» меня — фонарем в лицо. Практически в течение двух лет я и мои защитники обжаловали это незаконное и необоснованное решение комиссии СИЗО «Лефортово». Только недавно было установлено: суд признал, что оснований для постановки на учет не имелось, а законная процедура была нарушена. Несмотря на это, я по-прежнему сижу один в камере — не с кем сыграть партию–другую в шахматы.

— Устроились ли вы на работу?

— В связи с тем, что я был «на карандаше» как потенциальный беглец и агрессор, в колонии за мной наблюдали как за Ганнибалом Лектером. Я был в отряде для лиц, ограниченных в трудоспособности, — отбывающих наказание инвалидов и страдающих различными заболеваниями. Я наблюдал картину, как человека без обеих ног заставляли выходить на построение несколько раз в день. Пропуск приводил к попаданию в штрафной изолятор на общих основаниях. Столкнувшись с судьбами этих людей, можно потерять веру в справедливость и здравый смысл. Несмотря на это, у меня есть большое желание трудиться, применять свои способности максимально во благо нашей страны. Этим я займусь в первый же день после выхода на свободу. Многие, прочитав различные заказные статьи в интернете, где черные пиарщики называют меня чуть ли не главным преступником страны, сейчас усмехнутся. Но в СМИ только один процент правды обо мне — и это мои Ф. И. О. Чтобы это осознать, достаточно несколько раз прийти на судебное заседание по моим делам.

— Вы говорите про СМИ и якобы заказные статьи. Вам стыдно за свою судьбу?

— Я открыт, мне нечего скрывать и приглашаю всех неравнодушных. Могу сказать одно: за свою жизнь и службу мне не стыдно.

— Но вся страна же видела восемь миллиардов, которые нашли при обысках в квартире вашего близкого человека. Откуда они?

— Комментарий здесь один. Собственники квартиры, где были найдены денежные средства, заявляли ходатайства об их допросе в качестве свидетелей. Они могли бы пояснить, что это за денежные средства. Но их никто не допрашивал и ничего не выяснял. Меня, согласно записи камер видеонаблюдения, год не было даже рядом с подъездом, где были эти деньги. Как я могу вам что-то объяснить на этот счет?

— Но не может же быть, что вас посадили на 12,5 года просто так. А как же получение взятки в виде дисконтной карты?

— В это трудно поверить, но по первому делу меня приговорили к 12,5 года строгого режима за «мифическую» дисконтную карту ресторана. У меня в квартире никогда не находили никаких миллионов, миллиардов, они даже не проходили по делу вещдоком. Ни в квартире, ни на пачках, ни на сумках… Нигде даже близко на этих деньгах нет моих следов. Я специально добровольно сдал биоматериал для экспертиз. Вот скажите мне, у кого из читателей нет дисконтных карт кафе, ресторанов, магазинов? У вас есть? Оказывается, это криминал. Парадокс в том, что эту карточку, как Землю Санникова, никто никогда не видел. Ее нет в уголовном деле, и до сих пор неизвестно, существовала ли она в природе. Владельцем карты в базе ресторана значится некто Алексей Сергеевич. Для справки: меня зовут Дмитрий Викторович. Но это суд нисколько не смутило. Хозяин сети ресторанов Дусс Мехди на каждом шагу громогласно хвастался, что точно такие же карты есть у многих высокопоставленных чиновников. Недаром номер карты, из-за которой я сижу, — 13 545. То есть, по мнению суда, существует еще неустановленных 13 544 преступника?

— Однако, по мнению следствия, именно благодаря этой карте вы сэкономили около 3 миллионов рублей. Как вы это объясните?

— В приговоре фигурируют астрономические суммы. Наесть–напить столько не удастся даже обжоре уровня Гаргантюа и Пантагрюэля. В деле нет ни одного кассового чека, свидетеля, видеозаписи с камер, которые бы подтверждали, что я хотя бы раз в жизни держал в руках эту карточку. Рассуждая логически, если, как утверждает обвинение, человек чуть ли не ежедневно оставлял в ресторане кругленькие суммы, то должны остаться финансовые документы, из которых видно, что он получал скидку. А как иначе — ресторанный бизнес требует строжайшей отчетности. Вы будете смеяться, но… их тоже нет. Зато в деле есть официальная справка, что все «первичные бухгалтерские документы и блоки фискальной памяти кассовых аппаратов ресторана уничтожены самими сотрудниками. Хотя по закону они обязаны были хранить эту документацию до 30 декабря 2020 года. На каком же основании суд вынес такой приговор? В деле фигурирует некая распечатка таблицы формата Excel. Изучавший ее эксперт Савицкий заявил, что по российским финансовым стандартам эта «бумажка» бухгалтерским документом не является. То есть обыкновенная филькина грамота! Даже финансовый директор сети Колесникова и вице-президент компании по безопасности Калинин согласились, что ее подлинность весьма сомнительна. В конце концов, биллинг моих телефонных соединений четко показал: в 80 процентах случаев, когда, согласно этой распечатке, происходила оплата, моего телефона не было даже вблизи ресторана. Я разговаривал с кем-то по телефону на другом конце Москвы. А вот Пресненский суд решил иначе. Как принималось это явно необъективное и незаконное решение, мы, видимо, никогда не узнаем.

— Вернемся к реальности. Вы говорили, что буквально через пару дней после того, как вас перевели в СИЗО «Лефортово», начался карантин. А вас коснулся COVID-19?

— До попадания в тюрьму я старался вести здоровый образ жизни и ежедневно занимался спортом. Здесь же возможности существенно ограничены: я отжимаюсь от пола в камере, подтягиваюсь на турниках и хожу с бутылками питьевой воды в руках на прогулке. В колонии была штанга, и я получил спортивную травму: из-за усиленных упражнений у меня образовалась двусторонняя паховая грыжа. По прибытии в Москву я и мой адвокат долго добивались операции по ее удалению. Дело в том, что в медицинских учреждениях просто нет оборудования для такой операции и единственной возможностью было направление меня в гражданскую больницу. А с моей черной «пиратской меткой» мне был положен усиленный конвой. В этой связи мне постоянно «меняли» диагноз: грыжа то «исчезала», то появлялась вновь. Только многочисленные обращения в различные инстанции, в частности к уполномоченному по правам человека по городу Москве Потяевой Татьяне Александровне, спустя год дали результат: меня направили в ГКБ № 20 и сразу же провели операцию, которая длилась четыре часа под общим наркозом. Там же выявили, что я уже переболел коронавирусом. Видимо, простуда после очередной «туристической поездки» в колонию была вовсе не простудой. Сейчас я восстанавливаюсь.

Фото: Антон Новодережкин / ТАСС

— Как вы отвлекаетесь в СИЗО?

— Я ежедневно изучаю материалы по делу, а в перерывах читаю книги, сейчас — по высшей математике. Моя мама всю жизнь проработала школьным учителем и часто повторяла, что математика — царица всех наук. Она формирует мышление. Я же стараюсь не только не выпасть из обоймы, но еще и совершенствоваться, используя это время полезно. Смотрю некоторые передачи по телевизору.

— И какая ваша любимая передача? Можете что-то выделить?

— Например, недавно посмотрел на «России 1» спецвыпуск программы «60 минут», там обсуждали «забойную» тему: вновь и вновь приписывали мне миллиарды взяток и рассуждали о том, стоит ли расстрелять Захарченко. Кстати, за клевету и ложь в прямом эфире ввести смертную казнь не предлагается? Отличная идея для следующего «спецвыпуска». Как думаете? Также люблю смотреть фигурное катание. Мне нравится женское одиночное. Болею за Александру Трусову. Импонирует ее характер: целеустремленность, оптимизм и бесстрашие. Настоящая русская ракета. Помимо этого, смотрю футбол. Верю в ФК «Ростов», но русскому футболу не хватает стабильности и Этери Тутберидзе. Поэтому слежу за английской премьер-лигой — нравится философия игры «Манчестер Сити», «Баварии». «Барселона» сейчас переживает кризис.

— Получаете ли вы письма? Что вам пишут?

— Мне пишет много людей со словами поддержки, некоторые обращаются за жизненным советом. Я не знаю, как правильно жить, но за моими плечами уже есть опыт преодолений. Не удивлен, что в нашей стране много неравнодушных и думающих людей. Всегда рад письмам родных и близких. Очень за них переживаю: детей и родителей лишили единственного жилья. Сейчас в Московском городском суде будет рассматриваться вопрос об их выселении, и я знаю, что они обратились к уполномоченным по правам человека в Москве (Потяевой) и в РФ (Москальковой). Убежден, дети и старики не должны быть заложниками ситуации. Я перенесу все, что мне уготовано судьбой, но мои родители — педагоги, которые всю жизнь учили и воспитывали наших детей, и маленькие дети, которые только начали жизнь и уже столкнулись с несправедливостью, этого не заслуживают. Я всегда в жизни старался бороться с несправедливостью. Мама моей 12-летней дочери Ульяны Марина Семынина однажды увидела в передаче «Пусть говорят» историю Николая Волкова из Тверской области. Жена бросила его с тремя детьми, а он практически потерял зрение. Марина связалась с ним после эфира, поехала посмотреть, в каких условиях он живет. После этого мы всей семьей приняли решение на совместные средства построить для него и его детей дом в Тверской области. Это не хоромы и не дворец, но подходит для достойной жизни. Надеюсь, что у детей Николая будет светлое будущее. А будущее моей дочери теперь под угрозой, потому что ее выгоняют с мамой из единственного жилья. Прочитав новости, Николай позвонил Марине, чтобы выразить слова поддержки и надежду, что дочь не останется на улице.

Фото: адвокат Дмитрия Захарченко

— Навещает ли вас кто-нибудь?

— В связи с коронавирусом свидания в изоляторе запрещены, доступ слушателей в суд также закрыт. Я почти два года ни с кем не виделся, кроме судей и адвокатов. Надеюсь, что все это скоро закончится. Жаль, что «сгоревшие» свидания никак не компенсируются. Так что пока меня навещают только птицы: синицы часто залетают через окно камеры, рассказывают новости.

— Чего вам не хватает в СИЗО?

— Мне не хватает разве что справедливости в судах. Чувствую острый дефицит. Но надеюсь на лучшее. Меня снова обвиняют во взятках, на этот раз в виртуальных. Виртуальная взятка виртуальными деньгами на виртуальных счетах. Не верите? Приходите каждую среду в Пресненский суд Москвы и убедитесь.

— Что вас радует в передачках?

— После операции мне предписано «паровое» питание. В этом, как вы понимаете, мало радостного. А так я люблю яблоки и речную рыбу. Мечтаю поехать на рыбалку к себе на малую родину — там есть водоемы с чистейшей водой и отменными обитателями. Благодарю всех за поддержку и внимание.

Фото: адвокат Дмитрия Захарченко

Напомним, 10 июня 2019 года Пресненский суд приговорил бывшего замначальника управления «Т» антикоррупционного главка МВД (ГУЭБиПК) Дмитрия Захарченко к 12,5 года колонии строгого режима со штрафом 118 миллионов рублей и лишением звания полковника за воспрепятствование правосудию, а также получение взятки в виде дисконтной карты сети ресторанов. По версии следствия, используя карту, борец с коррупцией мог сэкономить около 3 миллионов рублей. В тот же день его оправдали по эпизоду с получением взятки в размере 800 тысяч долларов, однако правом на реабилитацию Дмитрий Захарченко пока не воспользовался.

Процесс задержания и ареста Захарченко в сентябре 2016 года получил широкий резонанс из-за количества наличных денег, которые следователи нашли при обысках в квартире у его родственников и близких, в том числе гражданской супруги, — 140 миллионов долларов, 2,2 миллиона евро и 374 миллиона рублей. В 2017 году суд обратил имущество экс-полковника и его окружения в доход государства.

Читайте также: «Не хватает шоколада и фруктов»: правозащитник рассказал о жизни Фургала в СИЗО