Главное
Гид по Москве
Приметы и советы

Автор

Валентина Кириллова
И кажется, что нет темноты
…Вкус жизни – какой он, горький, сладкий? Как определить это? Ведь речь идет не о яблоках и апельсинах, а скорее о философском понятии. Яблоки оставляют след на языке. А как попробовать то, что неподвластно рецепторам? Человек, живущий на ощупь, задает себе эти вопросы постоянно. А отвечает через живое непосредственное соприкосновение с окружающим миром, через внутренние впечатления от предметов и явлений, которые дают почувствовать этот самый вкус. Но для этого надо не сидеть дома, а на полную катушку окунуться в жизнь, не видимую зрительно.Молодой москвич Максим Петров так и поступает. С детства он был свободолюбивым любознательным мальчиком. Несмотря на плохое зрение, бегал наперегонки со сверстниками, прыгал с гаражей, прятался в подвалах, забирался на заборы, строил крепости из строительного хлама.А когда зрения не стало совсем и он понял, что его уже не вернуть, то, по его словам, пустился «во все тяжкие». Ходил туда, куда нельзя, и делал то, что не положено. Сразу же пренебрег советом врача забыть про уроки физкультуры.Гонял мяч, кувыркался на матах, увлекался силовыми упражнениями. Но больше всего любил оторваться от земли – повертеться на брусьях и на перекладине. В шестом классе записался в секцию айкидо на Шаболовке, обучался там основам самозащиты. Писал стихи, часами играл на гитаре в поисках «вкусного» блюзового звука. В общем, занимался тем, что нравилось, находя в этой свободе спасение от темноты.Вперед и только вперед!Проявлением самовыражения стала для него и учеба в Российском государственном социальном университете, куда он поступил в 2001 году после окончания Московской школы-интерната № 1 для слепых детей. «Я разгильдяй – говорит он, – хотя школу окончил хорошо. Но вот в университете меня «прорвало». Я учился со страшной силой.Даже с температурой 39 приходил на лекции. Мне была жутко интересна моя будущая профессия и очень хотелось вырваться вперед». Что из этого вышло? Во-первых, «красный диплом». Вовторых, он «выложился» и в плане своего исследовательского дара. За четыре года обучения по программе бакалавра он участвовал в реализации социально значимых научных проектов. Все они связаны с болевыми точками нашей действительности. Это проблемы детской подростковой проституции. Это пути адаптации женщин, отбывших срок наказания, к условиям нормальной жизни.Работы Максима Петрова и его друзей получили одобрение Департамента социальной защиты населения города Москвы, а их авторы стали стипендиатами столичного правительства.Звездный 2007-йВ 2003 году Максим вместе с преподавателем Ольгой Николаевной Субаевой написали учебное пособие для студентов «Введение в специальность.Социальная работа». Плоскопечатный вариант имеется в библиотеке университета, а брайлевский – в Российской государственной библиотеке для слепых. Кроме того, подготовлены методические рекомендации по адаптации учебных заведений под потребности студентов с проблемами зрения. А на третьем курсе ему доверили читать в своем вузе лекции по реабилитации инвалидов, по истории социальной работы. В год окончания университета, в 2005 году, он вместе с красным дипломом и степенью бакалавра получил почетное звание «Открытие и гордость университета. Серебряная медаль». Ну а дальше – прямая дорога в магистратуру с изучением истории, теории и методологии социальной работы. Он поступил туда легко и чувствовал себя комфортно. Занимался инвалидными проблемами, готовил очередную методичку для университета. Через два года защитил магистерскую диссертацию...2007 год стал для него «звездным». Он не успел сдать экзамены, как был объявлен конкурс «Молодые таланты Москвы»: Научный руководитель Ольга Николаевна Субаева и ректор РГСУ Василий Иванович Жуков отправили лучшего студента посоревноваться с другими в номинации «Наука и инновации».Работ у него для этого было более чем достаточно. Но он считает, что на решение жюри во многом оказало влияние интернет-голосование его заочных друзей по дискуссионному листу «Калейдоскоп». Это своеобразный электронный форум, созданный Максимом в студенческие годы для общения с единомышленниками по самым разным вопросам. Узнав о конкурсе, пятьсот подписчиков «листа» поддержали коллегу. В результате первое место и медаль «Молодые таланты Москвы – 2007», которую в Московском доме музыки ему вручил известный врач и общественный деятель Леонид Рошаль.Экстрим под водой и в воздухеДва года назад Максим был принят в штат Издательско-полиграфи ческого тифлоинформационного комплекса «Логосвос». Генеральный директор Владислав Сергеевич Степанов приметил талантливого молодого человека и предложил ему быть сначала администратором сайта, а потом и техническим редактором радиостанции «Логосвос».Максиму везет на людей, которые понимают, насколько это важно незрячим. Одна из них Ольга Павлыш, координатор проектов Центра паралимпийского спорта, а сейчас менеджер одной из компаний. «Эта маленькая девочка, – говорит Максим, – захотела показать незрячим большую жизнь за пределами зрения».И сделала проект «Мир наизнанку» с тактильными экскурсиями по музеям и заповедным местам России. Ребята побывали в Туле, Ярославле, Самаре, где примеряли кольчуги и шлемы, стреляли из луков, лежали за пулеметом, взбирались на скалы, переправлялись через реки. В Москве они спускались в противоядерный бункер, где трогали руками аппаратуру слежения и даже печатали на секретных телеграфах… Максим записался в группу по подводному плаванию, которую инструкторы Александр Жеглов и Дарья Портнова организовали для инвалидов с целью пропаганды среди них этого вида спорта, и разработки специальных обучающих методик. Максима это заинтересовало во всех смыслах. Вместе с Александром Жегловым они стали апробировать приемы обучения незрячих дайвингу, придумывать для них язык общения под водой. Между прочим, за рубежом есть Международная ассоциация дайвинга для людей с ограниченными возможностями здоровья, используются «говорящие» подводные компьютеры. У нас все это на начальном уровне. И водная азбука очень актуальна. Максим говорит, что в принципе все уже готово, осталось только сформулировать и написать.В августе 2010 года Максим осуществил свою давнюю мечту – он прыгнул с парашютом. Это был затяжной прыжок в тандеме со зрячим инструктором с высоты 4000 метров. Восторг до сих пор перехватывает дыхание: «Ощущения неописуемые. Первые три секунды, когда ты выходишь из самолета и попадаешь в поток, очень страшно. Летишь со скоростью 250 километров в час, щеки начинают болтаться, сменяются массы теплого и холодного воздуха. Минута свободного падения с неба – это огромный кусок жизни. Мы с ребятами решили, что следующим летом обязательно приедем в Киржач еще раз».Новое увлечение Максима с подачи тренера Александра Жеглова – это параплан, то есть безмоторный сверхлегкий пилотируемый летательный аппарат, который позволяет парить на высоте 300 метров, как птица.Человек, который без страха живет в реальности, уверенно чувствует себя и в виртуальном мире. Максим прекрасно знает компьютер. В общем, со вкусом жизни у Максима все в порядке. Не бросил он и свои школьные увлечения – лепку из глины и объемную аппликацию. Очень любит читать. С книгами ложится, с ними же и встает. Они у него и на мобильнике, и в компьютере. В его ушах постоянно звучит голос диктора. И кажется, что нет темноты… 
Общество
Свободное пространство Андрея Кочеткова
…Андрей опаздывал. Опасаясь, что наша деловая встреча не состоится, я позвонила ему домой. Мама сказала, что она сама лично посадила его в маршрутку, и если его все еще нет, то, вероятно, застрял где-то в пробке. Я вышла на улицу, чтобы встретить Андрея.И вдруг увидела невероятное. По узкому Протопоповскому переулку, едва касаясь тростью тротуара, несся высокий молодой человек. Какие внутренние локаторы позволяли ему, незрячему, на такой скорости не врезаться в прохожих, не соскакивать на проезжую часть, не падать, обходить препятствия, не знаю.За свою долгую жизнь я встречала в восовской среде немного смельчаков, которые не боялись открытого пространства и свободно, без зажатости ходили по улицам, взбегали по лестницам, пользовались лифтом и вообще не испытывали проблем в передвижении.Как правило, это были незаурядные личности. Андрей Кочетков – из их числа.[b]Протоптанные дорожки – не всегда лучшие[/b]Однажды я поймала себя на том, что, несмотря на то, что мы уже давно знакомы с Андреем, не знаю, в какой школе он учился, какой институт окончил, когда потерял зрение и через какие страдания в связи с этим прошел. Это не праздные вопросы, особенно последние, и незрячего собеседника лучше всего сразу спросить об этом, хотя бы для того, чтобы помочь ему раскрепоститься и через «болевую точку» понять айсберги его биографии.С Андреем было все по-другому. Впервые мы встретились с ним по случаю защиты им диссертации на тему «Информационная политика НАТО, проблемы военно-гражданских отношений». Он стал первым и пока все еще единственным среди незрячих политологом, кандидатом политических наук. Уже в самом начале беседы, отвечая на вопрос, почему его потянуло в политологию, он сказал привычную, может быть, для обычного молодого человека фразу: «Мне нравится переделывать мир».Но в устах незрячего, даже если сделать скидку на молодой возраст и на некую мальчишескую удаль, она звучала уж очень вызывающе. И меня, как говорится, понесло. Вся наша дальнейшая беседа состояла из вопросов – что и как именно он собирается переделывать. Понесло и Андрея. Чувствовалось, что обобщения и прогнозы – это его конек.Андрей прежде всего коснулся такой важной для инвалидов по зрению проблемы, как трудоустройство. Говорил, что протоптанная дорожка на учебно-производственные предприятия ВОС – не всегда самая лучшая, что процесс компьютеризации, который идет в стране, перестроит и жизнь незрячих, и что обычный компьютер со специальными программами экранного доступа вполне может обеспечить им выход на свободный рынок труда, поможет получить работу в офисах, в деловых центрах, связанных с предоставлением информации и продажей различной продукции, надо всего лишь убедить бизнес в этом, показать ему, на что способны люди с ограниченными возможностями. Тем более в некоторых профессиях наличие зрения не является обязательным, например, переводчик...Для решения этой задачи Андрей вместе со своими товарищами в те годы даже создал компьютерный клуб «Интеграция».Нужно сказать, что он в своих прогнозах оказался прав. Многие незрячие с помощью компьютера освоили новые профессии.[b]Не жалея себя, никогда не жалея[/b]Прав он оказался и при анализе положения инвалидов в обществе. Не вдаваясь в подробности его выводов и предложений, приведу лишь два его замечания.Первое касалось формирования общественного мнения об инвалидах: «Мы такие же люди, у нас те же потребности и те же пороки... Своим трудом мы в состоянии принести ему пользу. Но беда в том, что ни коммерческие, ни государственные структуры не обладают информацией о том, что могут инвалиды. И если их не берут на работу только по причине отсутствия зрения, то это уже действуют барьеры в общественном мнении. Юридических преград для этого нет».Второе замечание было адресовано самим инвалидам, в первую очередь молодым: «Надо всегда помнить пословицу: «на Бога надейся, а сам не плошай».Государство не будет приходить к нам в дом и говорить: «А не помочь ли тебе, господин Сидоров, перенести стул из кухни в комнату? Не принести ли тебе продукты? Не заработать ли для тебя деньги?» От инвалида требуется активность. Никто не обязан ублажать его по всем статьям. Надо определить, кто ты: человек с равными возможностями или тот самый, кого нужно жалеть и утешать».Себя Андрей никогда не жалел. В восовской среде он считался «продвинутым», знал компьютер как свои пять пальцев, умел устранить любую неисправность и одним из первых стал пользоваться специальными программами для незрячих. Мобильник у него всегда был самый навороченный, оснащенный какими-то собственными придумками. В общем, готовый программист. Но умный, образованный, высокопрофессиональный специалист, он всегда мечтал о таком уровне трудоустройства, где бы пригодились не только его знания компьютера, но и аналитические способности. Верил, что придет время, когда информационные средства реабилитации позволят инвалидам выйти на свободный рынок труда. Он готовил себя к этому, набирая знаний и опыта…И когда этот момент наступил, стал пробивать дорогу на вершину. Его природный ум, способность удерживать в памяти множество цифр, фактов, событий, выстраивая их при этом в логическую цепочку, интерес к обобщениям, участие в аналитических проектах Министерства образования вселяли надежду.Три года назад, успешно пройдя все конкурсы и собеседования, Андрей был принят на должность аналитика в крупнейшую финансово-аналитическую компанию. Это первый прецедент в ВОС.Как специалист по зарубежным рынкам и политике, стал заниматься экономическими проблемами. Правда, сейчас переОн уверен в себе, потому что знает свои возможности.[b]Печальный опыт тоже опыт[/b]Престижная, хорошо оплачиваемая работа улучшила материальное положение. Как аналитик, знающий законы рынка, он не мог не заняться управлением собственным финансовым заделом.«Не хочу быть зависимым от кризисных явлений и оказаться в такой ситуации, чтобы жить от зарплаты до зарплаты», – говорит он. Многим кажется, что единственный путь для такой защиты – обратиться в Сбербанк. Положил деньги на сберкнижку – и живи спокойно.На самом деле существуют и другие способы. Это и вложения в недвижимость, и приобретение акций промышленных предприятий, инвестирование в паевые фонды и т. д. Такое управление – целая наука. Андрей осваивал ее на практике еще до того, как стал профессиональным аналитиком. Решил вложить определенную сумму денег в американскую брокерскую компанию, зная, что в других странах люди бережно относятся к своим финансам, не рассовывают деньги по матрасам, а заставляют работать, постоянно держа руку на пульсе фондового рынка. Поначалу получил небольшой доход, а потом все вложенные средства сгорели.Но Андрей не жалеет об этом печальном опыте, потому что рассматривает его как платную учебу. Полученные знания пригодились тогда, когда появилась необходимость управлять тем, что лично заработал. Это, пожалуй, ничуть не легче, чем анализировать рынок нефти, неспокойную жизнь доллара и зависимость экономики от катаклизмов природы. Статьи на эту тему Андрей публикует в Интернете.В личной жизни в отличие от профессиональной у него не все так гладко. Сейчас он не женат. Считает, что человеческие отношения гораздо сложнее финансовых. Это единственная сфера, которая не поддается прогнозам, потому что ровно половина зависит от другой стороны. Не собирается он писать и еще одну диссертацию, говорит, что не видит себя доктором наук. На вопрос о роли судьбы в его жизни ответил, что относится «так же, как и греки. Того, кто верит в нее, она толкает в спину. Того, кто не верит, тащит за шиворот». – «А вас как?» – «Бывает и так, и эдак. Есть вещи, которых трудно избежать. А некоторые события необъяснимо случаются».…В конце концов, я все-таки прояснила белые пятна его биографии.Андрей Кочетков потерял зрение в возрасте 12 лет. Окончил Московскую школу-интернат для слепых детей № 1, потом социологический факультет МГУ, там же защитил диссертацию.В Интернете у него есть свой блог, где он демонстрирует свое умение обобщать происходящие в мировой экономике процессы и делать прогнозы.
Общество
Главный ориентир Владимира Якунина
…Потрясающе, не правда ли? То есть получается, что он провел там более 70 лет своей жизни! Речь идет о Московской специальной школеинтернате № 1 для слепых детей. Попал он туда не случайно. Рязанский мальчик с атрофией зрительного нерва оказался там по рекомендации окулиста Юлии Дмитриевны Жаренцовой.Он запомнил ее на всю жизнь – опытный офтальмолог не только помогла ему сохранить остаток зрения, но и посодействовала в обустройстве дальнейшей жизни, можно сказать, решила его судьбу…[b]Чемоданчик с «лягушкой»[/b]В интернате им, живым, подвижным ребенком, сразу заинтересовался талантливый тифлопедагог Лев Болеславович Самбикин, который руководил в школе гимнастической секцией и одновременно занимался научными разработками в области реабилитации слепых детей. Володя Якунин был одарен от природы и по своим физическим данным вполне мог стать гимнастом всесоюзного масштаба, если бы не плохое зрение.В интернате мальчишка быстро стал, можно сказать, «звездой» первой величины. Правда, в те далекие годы не было ни паралимпиад, ни даже болееменее крупных соревнований среди слепых. Зато на школьных состязаниях Володя всегда побеждал.За первую победу ему вручили модный тогда черный дорожный чемоданчик с металлическими заклепками и затейливым замочком под названием «лягушки», который он хранит до сих пор.Чтобы поддержать способного ученика, Самбикин предложил Володе перевестись в спортивную школу «Трудовые резервы», учеба в которой гарантировала достойную тренерскую работу, но юноша решил окончить родной интернат и поступить в педагогический институт на школьное отделение. Защитив диплом, пришел за благословением к наставнику. Хочу, мол, в свою школу вернуться. Учителем физкультуры. «Я буду этому только рад», – ответит тот. Но начинающий педагог даже не предполагал, сколь труден и тернист этот путь.Свой первый самостоятельный урок Владимир проводил под присмотром Льва Болеславовича. И очень стеснялся этого, хотя понимал, что без советов мудрого педагога не обойтись.Так, именно он подсказал ему идею завершать уроки физкультуры развлекательными играми, такими как «Медведи во бору», «Кот и мыши», которые впоследствии стали своеобразными «брендами» педагога Якунина. «Вспомни себя в детстве, Володя, наверняка любил играть во дворе с ребятами? И чтобы ребята полюбили уроки физкультуры, каждый завершай игрой» – эти слова вошли в сердце.А книга Самбикина «Игры для слепых детей» стала для Якунина настольной. Она и сейчас в его домашней библиотеке.[b]Нельзя говорить «нельзя»![/b]О том, что он будет работать в школе с приставкой «спец», Владимир, конечно, знал. Знал он и то, что это накладывает на учителя дополнительные обязанности и требует особых знаний.А вот об особой «кухне» педагога не задумывался. Все казалось таким простым и естественным. А тут – столько всего учесть необходимо. Общими институтскими методиками и рекомендациями не обойтись, надо составлять свои, индивидуальные, нередко написанные для конкретного ребенка. Ведь предстояло работать с незрячими детьми.А для них физкультура не может быть второстепенным уроком. Движения нужны незрячим людям не только для здоровья, но и для развития чувства пространства, а в целом и мироощущения. Но как сделать этот процесс не только увлекательным, но и безопасным?Владимир Михайлович окружал спортивные снаряды страховочными матрасами, беговые дорожки буквально «вылизывал», старался занятия проводить подальше от стены, направление броска, если речь шла о мяче, определял постукиванием палочки по баскетбольному мячу. В течение 45 минут занятий он практически не закрывал рта.Надо было не просто показывать, а проговаривать каждое новое движение. А во время игр его голос служил главным ориентиром разгоряченным азартом ребятам.Было у Якунина и еще одно правило: никогда не пользоваться на уроках запретительными командами: не ходи, нельзя, не трогай. Как известно, запреты рождают комплексы и могут больно ранить хрупкие души незрячих малышей, надолго отбить у них охоту выходить из дома. Якунин считал, что если слепой ребенок не может или боится прыгнуть с разбега в длину, пробежать дистанцию, то это не значит, что он должен весь урок простоять в сторонке, наблюдая, как это делают более ловкие.Страх можно преодолеть. А умению – научиться. Якунин клал руку малыша на спинку стула, указывал направление бега, предлагал, опираясь на стул, сделать пробные беговые шаги. И когда появится уверенность, выполнить их на скорости.Большим подспорьем для него были и озвученные мячи, которые учителя «готовили» своими силами. Обычную резиновую камеру набивали горохом или фасолью, надували, вставляли в покрышку и крепко зашнуровывали. Первый озвученный мяч современного образца с колокольчиком внутри в школу привез из Англии директор интерната.Позже в качестве заграничных презентов их передавали школе и работники аппарата ЦП ВОС. А впоследствии они стали использоваться не только на уроках физкультуры, но и в таких популярных среди незрячих играх, как голбол, торбол, роллингбол.[b]Добрый, как папа[/b]Учитель физкультуры был так увлечен своей работой, что буквально дневал и ночевал в школе. Помимо обычных занятий, он проводил соревнования по легкой атлетике, гимнастике, лыжам, конькам, для малышей – эстафету «Веселые старты». Устраивал туристические вылазки в Сокольнический парк, где ребята играли в войну. Иногда в воскресенье на электричке всем классом добирались до деревни Ревково, чтобы промчаться с горы на лыжах. Летом выезжали в лагерь интерната, на «костры и походы». Пели под баян песни, пекли картошку, жарили на прутиках кусочки хлеба. Иногда в доме рыбака брали напрокат лодку. Порой заплывали в настоящие заросли, трогали руками сплетенные над водой ветви кустарников.Иногда просто дурачились, наряжались привидениями, чтобы попугать сельских ребятишек.А однажды были свидетелями урагана, который пронесся, слава богу, стороной, повалив березки в соседнем лесу. Ребята ходили туда, трогали деревья, которые лежали в рядок, сраженные неведомой силой. В общем, они смеялись, плакали, удивлялись, наслаждались, как все обычные дети, но при этом понимая и принимая как данность то, что мир становится для них «своим» только благодаря умению вслушиваться в него.Так, с помощью физкультуры Якунин превращал замкнутых и неловких незрячих ребятишек в раскованных людей, хорошо чувствующих живое пространство, что очень пригодилось каждому из них в дальнейшей жизни. Ну и за все это они, конечно, безумно любили его.Он – свой, добрый, родной и надежный. Именно таким дети представляли своего папу, которого, к сожалению, многие ребятишки, живущие в интернате, образно говоря, даже и в глаза не видели.С именем Якунина связаны и первые международные соревнования по легкой атлетике среди незрячих. Они стали проводиться сразу же после Московского фестиваля молодежи и студентов по иницитиве Льва Самбикина. Сначала в Ленинграде, а потом в Чехословакии.Главным фаворитом на них была команда Московской школы-интерната № 1, в подготовку которой внес свой вклад и Владимир Якунин.Он же вместе с Самбикиным стоял у истоков спортивной работы на предприятиях Общества слепых, помогал в создании лыжных, конькобежных, легкоатлетических секций, проведении соревнований.[b]Талант, он везде талант[/b]В последние годы Владимир Михайлович работал учителем по ориентировке. Занимался с детьми, которые плохо чувствовали пространство, составлял индивидуальные методики для них, учил самостоятельно ходить сначала в условиях зала, затем на улице, ориентируясь при этом на звук. Его ученики могли свободно, без сопровождающих, перемещаться из класса в класс, добираться до столовой, бытовых комнат.На пенсию ушел два года назад, отработав на педагогическом поприще пятьдесят четыре года. Реализовал он и другой свой талант – артистический.Занимался в кружке художественного слова. Недавно стал призером смотра художественной самодеятельности среди учителей Северо-Восточного округа Москвы. С женой Идеей Николаевной прожили вместе 50 лет. Она тоже работала в школе-интернате № 1, сначала воспитателем, затем учителем начальных классов.Сейчас, находясь на пенсии, Владимир Михайлович не изменил своим физкультурным пристрастиям. Считает, что именно движения помогают ему сохранить бодрость и в пожилом возрасте. Каждое утро делает зарядку, у него свой комплекс упражнений.В том, что среди выпускников Московской школыинтерната № 1 для слепых детей так много успешных людей, есть и его заслуга.Ведь первую уверенность в себе незрячие ребята ощущали именно на уроках физкультуры.
Общество
Не позволяю себе быть слабой
[i]Побеждающий других – силен, а побеждающий самого себя – могуществен.[/i][b]Лао-Цзы[/b]На многих предприятиях Общества слепых до сих пор сохранилась такая, казалось бы, устаревшая профессия, как культработник. Правда, сейчас его называют специалистом по социокультурной реабилитации. Но суть та же – подготовка праздников и вечеров, работа с творческими кружками. Должность ответственная, и хотя эту сферу из-за отсутствия средств постоянно ужимают, незрячие люди жить без праздников и творчества не могут, да и не хотят. Ведь это и общение, и самовыражение. Потому и дорожат человеком, который умеет все это организовать.[b]Музыкальная история[/b]На Московском ООО «КунцевоЭлектро» (Лосевский филиал) работает Евгения Николаевна Зинина. Красавица и умница, как про таких говорят, «с моторчиком внутри», который помогает ей жить и собирать вокруг себя людей. Она – призер московского конкурса «Я сама» и межрегионального «Леди ВОС». По специальности – дирижер академического хора, окончила Киевский институт культуры имени Корнейчука, а по жизни – культработник. Семья у нее хоть и музыкальная (отец играл в духовом оркестре, мама хорошо танцевала, вела танцевальный кружок, сестра – выпускница Киевской консерватории), но такой вот заводной уродилась только она. В школе возглавляла культмассовый сектор, в пионерском лагере участвовала во всех конкурсах, сама придумывала их. Пела, играла на пианино, сочиняла, на домашних праздниках увлекала гостей своей энергетикой и неуемной фантазией. Все это было ей в удовольствие и давалось легко.Единственной проблемой являлось плохое зрение, ведь училась девочка не в специальной, а в обычной общеобразовательной и одновременно в музыкальной школах, а там чего только не наслушаешься. Но родители не собирались переводить дочь в интернат. Пусть, мол, с детства привыкает к зрячему миру, тогда и во взрослой жизни легче придется. Девочка же переживала из-за плохого зрения. Порой не успевала списать с доски задание, дома – слезы. Мама успокаивала: «Объясни всем, что ты плохо видишь, чтоб они поняли тебя и помогли». Однажды Женя даже хотела музыкальную школу бросить. Но мама сказала: «Этого не будет никогда. Не видишь ноты, мы сейчас тебе большую лампу поставим. Стол подкрутим». Сейчас Женя говорит спасибо родителям за то, что они помогли ей избавиться от комплексов.На ООО «Кунцево-Электро» Евгения Зинина пришла в 1991 году. К этому времени она уже не могла самостоятельно ни читать, ни писать, ей дали инвалидность по зрению и направили на Московское УПП № 10 (прежнее название нынешнего предприятия), где поручили возглавить детский сектор, а потом назначили директором клуба со штатом в 16 человек.Под ее началом оказались духовой оркестр, ансамбль баянистов, хор, два библиотекаря и два спортивных инструктора. В настоящее время ничего этого уже нет. Перестройка и кризис основательно «прошлись» по культурной сфере. Сейчас Евгения Николаевна в одном лице, как говорится, «и швец, и жнец». И массовикзатейник, и хормейстер, и руководитель фольклорного ансамбля «Русская душа», а также эстрадного «Подруги». Певческие коллективы процветают, принимают участие в фестивалях и конкурсах, занимают призовые места, творчески развиваются.И все благодаря Евгении Николаевне. На предприятии проводятся праздники, посвященные не только общим календарным датам, но и своим внутренним. Отмечаются юбилеи ветеранов, чествуются дружные семьи, интересные программы готовятся для детей работников предприятия. И все это происходит за праздничным столом, с угощением, с музыкальными подарками.В общем, в стиле популярных когдато телевизионных передач «От всей души». Но всегда со своей собственной изюминкой и сюрпризами. Рабочие предприятия очень ждут эти встречи, перезваниваются между собой, уточняют дни и часы мероприятия, выясняют, кто будет выступать, порой и сами пробуют это делать.[b]Простые «завлекалочки»[/b]Заводная Евгения Николаевна – в вечном творческом процессе. Даже дома продолжает работать, слушает много музыки, сама сочиняет, пишет сценарии.И все это ради людей, которых хочет увлечь творчеством, облагородить их души средствами искусства. Евгения Николаевна вспоминает, как еще до прихода в ВОС работала в Центральном доме культуры железнодорожника и должна была вовлекать в кружки рабочих депо.Некоторые из них культурный досуг видели в том, чтобы выпить, поматериться, подраться. Она же ставила вместе с ними сцены из Бомарше, тем самым показывала, что есть другой мир, в котором и они – другие. Многие мальчишки научились играть на гитаре, на пианино.Столько лет прошло, а они встречаются с бывшей культработницей, называют ее своей учительницей.На восовском предприятии ситуация осложняется тем, что периодически возникают проблемы с работой. То, как говорится, густо, то пусто. Понятно, что радости от этого не прибавляется. И чтобы люди совсем не провалились в стресс, Евгения организует для них «зрелища».Умеет общаться с людьми, подойти в цехе к работающему человеку, поговорить с ним, пошутить, пригласить на концерт в клуб или на занятие кружка.– Мои завлекалочки простые, – признается она. – Бывает, вместе на экскурсию едешь. В автобусе песню споешь, чай из термоса попьешь, глядишь, человек при тебе остался. Того, кто приходит на занятия, не прогоняю. Голоса нет – предлагаю стихи читать, костюмы шить, гримировать, столы накрывать. В конце концов, членом группы поддержки стать. Такое общение – потребность для незрячих, их реабилитация. Это помогает развиваться, приобретать чтото новое. Когда стоишь на сцене и тебе аплодируют, так приятно на душе. Ну а зрители могут попеть вместе с нами, повеселиться. Для них это тоже реабилитация. А у тех, кто выступает, появляется такой адреналин в крови! Это же здорово!Есть у нас и свои звезды. Это прежде всего солистка Ольга Ушакова. Она мобильная, подвижная, хотя совсем не видит. Три раза в неделю ездит на другой конец Москвы на танцы, в среду – на репетиции ансамбля «Подруги» и два раза в неделю – на занятия по фольклору. Тексты песен выучивает так, что от языка отскакивают. Сама себе шьет красивые платья для выступлений, выглядит всегда прекрасно: с прической, с маникюром. Веселая, красивая. От нее добро идет. У нее первая премия на танцевальном конкурсе за стандарт-танец.В пении имеет грамоту за пропаганду песен ретро. В восовской среде художественные коллективы «Кунцево-Электро» любимы. Да и зрячей аудитории они нравятся. «Поем мы профессионально, к каждому выступлению готовимся особенно тщательно, стараемся выглядеть безупречно. С этой стороны к нам нет никаких претензий, – говорит Евгения. – Но бывают и грустные моменты. Однажды в ЦДКЖ я привезла фольклорный ансамбль «Русская душа» для выступления перед ветеранами. Организаторы концерта как увидели незрячих, так сразу мне сказали: «Не выводите их на сцену. Пусть за ширмой стоят. Людям нужны красота, благополучие».А однажды мы с Ольгой Ушаковой в общественном транспорте на концерт ехали. Некоторые пассажиры возмущались: «Кто это слепых на улицу выпустил?» Так что барьеры в обществе есть.Порой зрячие относятся к инвалидам как к людям третьего сорта. Но наши инвалиды духом не падают, всеми способами стараются доказывать свою полноценность.[b]В личной жизни – порядок![/b]Да, Евгения – оптимистка, настроена на позитив, умеет находить выход из любой сложной ситуации. Правда, порой, как и в детстве, напрягают проблемы, связанные с плохим зрением: «Я не могу сама написать текст. Прочитать газету. Не могу самостоятельно испечь пирог. Не могу зашить что-то, связать.Не могу одна проехать по незнакомому маршруту. Макияж наложить правильно не могу. Тот же маникюр сделать. Приходится постоянно кого-то просить. Это ужасно».Но в депрессию она не впадает. Не льет слез по этому поводу. Мамины советы и собственный опыт не позволяют культивировать в себе чувство ущербности. Евгения Николаевна умеет переключаться с плохого на хорошее, «задвигать» проблему, чтобы она не стала для нее глобальной. «Конечно, я вспыльчивая, легковозбудимая. Без выплеска эмоций порой не обходится. Но если бы я не была такой, то не смогла бы по жизни вокруг себя столько народа объединить. В любом учреждении, где бы я ни работала, всегда находились люди, которые во мне нуждались. Я чувствую ответственность перед ними и потому не позволяю себе быть слабой» – это ее слова.О личной жизни сказала так:– У меня есть родители, сестра, сын. Мы дружим, общаемся, помогаем друг другу. Есть любимый мужчина. Это он выступил спонсором нашего ансамбля при поездке на фестиваль в Челябинск. Так что в личной жизни (тьфу-тьфу) – полное взаимопонимание.Сильная и стильная, красивая и улыбчивая, каждое утро Евгения Николаевна приходит на предприятие с новыми творческими идеями. Ведь она – культработник.
Общество
У этих людей радость – в особой цене
Помню свою первую встречу с незрячим человеком. Я тогда была молодая и безапелляционно утверждала, что глаза – зеркало души. Но мой слепой собеседник прикрывал их опущенными веками. Трудно разговаривать с человеком, который не смотрит вам в глаза. И как иначе узнать, что там внутри – тьма или свет?[b]Что такое «эпидемиология духовности»?[/b]Недавно прочитала интересную информацию о необычной науке – эпидемиологии духовности. Изучает она старые как мир социальные вопросы, но с точки зрения духовных процессов. То есть наука пытается найти КПД общественного счастья и выяснить, хорошо или плохо живется народу. Она занимается душой, измеряет ее состояние на уровне качества жизни. При этом показателем достойной жизни являются не квадратные метры собственной недвижимости, наличие машины и большого счета в банке, а количество горя и радости в жизни каждого человека. В стране даже есть НИИ общественного здоровья, который пытается неблагополучие нашего общества объяснить именно духовными причинами. Чем ниже духовность, тем ниже показатель общественного счастья. Ведь злоба, алчность, уныние в силу материализации духа портят общественный фон.Духовность рассматривается не как начитанность, а как качество души. И чтобы определить фон общественного счастья, надо всего лишь замерить количество горя и радости отдельного человека, которые он вносит в общую копилку.С этой точки зрения, люди с тяжелой судьбой – инвалиды – вроде бы отрицательно влияют на счастье общества. Действительно, достигать любую поставленную перед собой цель им приходится, преодолевая неимоверные препятствия. Им не просто получить образование, работу, завести семью, даже дорога в социальные учреждения порой превращается в испытание на прочность. Получается, что сама среда обитания как бы культивирует в них агрессию, которая, как известно, радости не прибавляет.Но хочу заступиться за своих незрячих знакомых и поспорить с теми, кто уготовил им участь иждивенцев, отрицательно влияющих на экологию духовности.Начну с того, что каждый инвалид по зрению в свое время перенес стрессовую ситуацию, связанную с потерей зрения. Стресс, конечно, не корь и ветрянка, но иммунитет тоже вырабатывает. А он, как известно, большая сила. Так что люди, вышедшие из стресса, становятся не просто сильнее и мужественнее, они попадают как бы в другое измерение духовности. Вот только один пример. Обычные зрячие люди, устраиваясь на работу, прежде всего интересуются зарплатой, в зависимости от этого принимают решение. Незрячие говорят «да» любому предложению, потому что для них первичны не деньги, а общение, пребывание в коллективе. Да, может быть, в силу обстоятельств инвалиды порой и плачут громче и смеются тише. Но нельзя не заметить и другую тенденцию. Инвалиды показывают образцы силы духа в процессе своего собственного выживания. А это очень положительный показатель духовности. Да и радость у них в особой цене.Часто вспоминаю своего знакомого Александра Алексеевича Ершова. В течение десяти лет он не выходил из квартиры. Был двойным инвалидом – незрячим и опорником. Мог передвигаться только на инвалидной коляске. Смыслом жизни для него стала литературная работа. В течение дня практически не отходил от старенькой пишущей машинки, инженер-связист, он торопился написать историю своей отрасли. Радостью для него была изнурительная работа над рукописью и публикация очередного ее фрагмента в СМИ.Никто из бывших сослуживцев не догадывался о его проблемах со здоровьем, настолько он был энергичен и активен. Он умер за письменным столом, так никому и не пожаловавшись на свои «болячки». Практически каждый незрячий обладает подобной долей мужества.Еще один мой знакомый, ветеран войны Аркадий Дмитриевич Гвоздев, узнав о науке – эпидемиологии духовности, сказал, что не считает себя пессимистом и свою долю радости он в общественный показатель вносит. Аркадий Дмитриевич уже не работает, ему за 75. Несмотря на болезни, унынию не поддается. Чему радуется? «Радуюсь, когда читаю книжки по Брайлю, – говорит он. – И хоть читаю одним пальцем правой руки, прикосновение к букве как прикосновение к миру, это доставляет огромную радость.Часто с благодарностью вспоминаю свою первую брайлевскую книжку «Да здравствует жизнь» незрячего писателя Федора Шоева. Радуюсь встрече с друзьями.Раз в неделю обязательно хожу на предприятие, где проработал много лет. Обсуждаю с друзьями новости, интересуюсь делами коллектива. Для тренировки ума решаю математические задачи из сборника для поступающих в вузы. Для тренировки памяти изучаю испанский язык».[b]Рука в руке[/b]Некоторые незрячие рассказывали мне, что хоть и вынуждены сидеть дома из-за отсутствия работы, поддерживают свой тонус участием в различных радиоконкурсах и викторинах.Чтобы победить, приходится много читать. Это приятная, радостная работа души. Кто-то сказал, что пишет стихи, кто-то занимается резьбой по дереву. Кто-то танцами. Кто-то посвятил себя общественной работе.Но все как один признались, что стараются не поддаваться унынию, злобе, агрессии, зависти, перекрывают отрицательные эмоции хорошими мыслями и полезной работой, что они очень ценят улыбку, радость. И если нет прямых поводов для радости, то создают их сами. Особенно если не потеряна связь с местной организацией ВОС, где всегда можно расслабиться, повеселиться, зарядиться оптимизмом. Примечательный факт.Ни один из опрошенных не оценил свою радость деньгами, хотя живут все небогато и не в идеальных условиях.А вот пример «покруче». Людмила Фомина – тотально незрячая молодая женщина. По профессии преподаватель английского языка. Окончила факультет иностранных языков педагогического института.Работала в сельской школе. По второму образованию – тифлопсихолог. В Институте психологии занималась проблемами адаптации незрячих детей. Выступала против введения термина «необучаемый ребенок».Ее ученица, когда-то признанная у нас таковой, но обученная Людмилой вопреки этому, после переезда с родителями в Германию прекрасно освоила там учебную программу, говорит на двух языках. В рамках проекта «Здравоохранение и менеджмент в некоммерческих организациях» Людмила Александровна побывала на стажировке в Америке В настоящее время она тифлопедагог и психолог Центра ранней интервенции при Российской государственной библиотеке для слепых. Работает с незрячими малышами, готовит их к школе. В стране и в городе нет специализированной службы помощи таким детишкам. Даже в коррекционные детские сады их не принимают, потому что о восстановлении зрения речь уже не идет, а вопросы воспитания и развития отданы на откуп семьям. Вот и мечутся родители по Москве в поисках специалистов, которые помогли бы, подсказали, как и что делать с их слепыми детишками. Да, централизованной службы такого направления нет, а вот «островки», чаще всего созданные по инициативе прошедших через собственные муки мам, имеются. Один из таких «островков» – Центр ранней интервенции, где работает Людмила.Неудобно, больно говорить, но к ней приводят «слепых котят», испуганных, вцепившихся в теплые мамины руки, не понимающих, где они и зачем.Людмила учит их распознавать предметы, знакомит с животным миром, природой, показывает рельефно-графические пособия, брайлевскую азбуку.Понятно, что занятия только индивидуальные, в течение всего урока в ее руке рука малыша, с помощью которой он запоминает тему. Естественно, процесс обучения проходит в игровой форме, так ребенку интереснее, да и устает он меньше. Сама же Людмила очень выматывается за день. Ведь она тоже незрячий человек. Ей надо следить и за ребенком, чтобы не ускользнул из поля ее внимания, чувствовать его настроение, следить за эмоциями, быстро на них реагировать. На ней и забота об оформлении комнаты реабилитации, об обеспечении ее необходимыми пособиями и макетами.[b]Море и солнце на ощупь[/b]Но я говорю о Людмиле не только для того, чтобы подчеркнуть, какая она умница, что взялась за такое трудное дело. В конце концов, профессию она сама себе выбирала. Мы ведь рассуждаем о духовности общества и о влиянии незрячего человека на данный показатель общественного счастья. У Людмилы в этом плане достаточно высокая планка. И вот почему. Убитые горем родители незрячих малышей понимают, что этих коротких полезных бесплатных уроков недостаточно для полноценного развития ребенка. Не у всех есть средства, чтобы нанять воспитателя такого уровня, хотя некоторые готовы выложить за это большие деньги. Людмила и не требует их, когда к ней обращаются с такими просьбами.Она легко соглашается быть домашней воспитательницей в период своего летнего отдыха практически на волонтерских условиях. Недавно вместе с семьей слепого мальчика ездила во время отпуска на море. С утра до вечера не расставалась с учеником, «показывала» шум моря, шепот спрятавшейся под водой гальки. Учила ходить по песку, не бояться медуз, трогать руками солнышко, кататься на волне и вообще чувствовать себя своим в открытом пространстве.При этом рассказывала родителям о тифлопедагогических тонкостях, о достижениях незрячих людей в различных областях знаний, о спецшколах, где учатся слепые дети. Зрячие мамы и папы осваивали новые для них навыки, чтобы в дальнейшем грамотно помогать ребенку познавать мир на ощупь.В прошлом году Людмила жила летом в загородной квартире с незрячей ученицей и ее мамой. И тоже обеих учила, девочку – познавательным навыкам, маму – основам тифлопедагогики. Конечно, благодарные родители оказывают Людмиле помощь в бытовых вопросах, и это для них единственный способ отблагодарить альтруистку.В одном из своих интервью она признавалась мне: «По образу мыслей я волонтерка. Не умею делать деньги, зато люблю дарить идеи людям, которые знают, как их осуществить». Но возникает вопрос: чем измерить ее благородство и каков ее личный взнос в копилку духовности общества? Недавно Людмила потеряла маму, они жили друг для друга. Мама была ее глазами, Людмила – заботливой дочерью.Справиться с несчастьем ей помогают те, кому помогает она.[b]Помогая другим, помогаешь себе[/b]Еще один пример. Молодая московская учительница математики Анна Васильевна Бармина, став инвалидом по зрению, лишилась работы, тяжело переживала ситуацию.Но справившись со стрессом, она не бросилась устраивать личные дела. К переменам в жизни ее подтолкнула идея о создании клуба творческой молодежи. Ее никто не просил об этом. Анна Васильевна говорит, что интуитивно почувствовала его необходимость, уловив настроение собственных сыновей и их друзей. Захотелось помочь талантливым ребятам, рожденным в циничные 90-е годы, жаждущим, но не умеющим свою личную вселенную вписать в гражданское общество. Помещение для клуба она искала сама, обходя все окрестные учреждения. Потом долго выпрашивала его в управе.В конце концов в двухэтажном нежилом здании, где находилось отделение Сбербанка и еще несколько общественных организаций, ей выделили пустующий, захламленный зал площадью 80 квадратных метров. Своих будущих воспитанников она тоже набирала сама. На улице, в метро высматривала ребят с музыкальными инструментами, подходила, знакомилась и приглашала в клуб. Правда, новичков встречали обшарпанные стены и необыкновенный энтузиазм руководителя. Оставался тот, кто загорался. Не имея ни средств на осуществление идеи, ни высоких покровителей, она сумела-таки создать клуб. Как ни странно, главным оппонентом Анны Васильевны стал ее старший сын. Он был против затеи мамы: «Какие занятия, какие концерты? Ты не знаешь современную молодежь. Все начнут пить, курить. Быстро разбегутся». А потом и сам попросился: «Можно и я заявление напишу?»В Теплый Стан стали ездить ребята со всей Москвы. Здесь они показывали свои стихи, свою музыку, здесь они были исполнителями своих собственных произведений. Устраивали фестивали, выступали перед ветеранами. А однажды ездили с концертом в колонию для несовершеннолетних правонарушителей.– Это было зрелище не для слабонервных, – вспоминает Анна. – В черных робах с номерочками на груди 400 мальчишек, практически ровесники нашим, стояли на улице под конвоем на морозе в ожидании того, пока мы настроим свои гитары. Когда начался концерт, в зале минут двадцать стояла тишина. А после песни Саши Никольского про маму, зал взорвался. Мы поняли, что разговор состоялся. Ведь и программа называлась «Давай с тобой поговорим». Потом заключенные подходили к нам и спрашивали, могут ли они записаться в клуб после отбытия наказания?Анна Васильевна рассказывала мне о своем детище взахлеб, как романтичная девчонка. В тот момент она была так увлечена, что отказывалась от всех предложений по трудо устройству. После учебы в группе резерва кадров Института профессиональной реабилитации Общества слепых ей предлагали работу, но она не решилась променять свою общественную – на постоянную и оплачиваемую. Отказалась и от должности заведующей сектором по работе с молодежью при интерклубе Российского университета дружбы народов. Но при этом была счастлива.Недавно я вновь позвонила ей, чтобы спросить, как дела. Она сказала, что у нее радость – родила третьего сына. Что касается клуба, то он развивается. Правда, временно руководит им Ольга Владимировна Сомова.Что происходило в душе этой женщины, какие костры там загорались, когда она создавала свой клуб? И скольких мальчишек и девчонок осчастливил выброс ее духовности? А может быть, и Людмила и Анна своими немодными сейчас благородными порывами не дают нам забыть азбуку духовности – помогая другим, помогаешь себе.Согласна, есть и такие случаи, когда незрячий человек сломался, спился, стал обузой для семьи и общества. Но всетаки не эти факты делают погоду. И если вспомнить постулаты науки о духовности, допустить возможность материализации духа и влияния энергетики каждого отдельного человека на общий энергетический фон, то можно с уверенностью сказать, что инвалиды по зрению своей великой тягой к выживанию, своим умением зажигать искры радости даже там, где темно, поддерживают духовность общества. В этом их великая роль и, может быть, предназначение.Как деревья очищают воздух от вредных примесей, насыщают его кислородом, так люди с ограниченными физическими возможностями своими выдержкой, терпением, оптимизмом напоминают обществу о возможностях души, насыщают нашу жизнь духовностью.[b]Немного истории[/b]В этом году исполнилось 85 лет Московской городской организации ВОС – Всероссийского общества слепых.6 апреля 1925 года в здании МХАТа (!) в торжественной обстановке открылся 1-й Всероссийский съезд слепых. На нем были широко представлены 25 губернских и городских, в том числе и московская, организаций незрячих граждан. Эта дата и стала днем рождения МГО ВОС.В первые дни создания в организацию вступили более 600 человек.Круг задач новой организации был обширен – учет слепых, вовлечение их в кружки ликбеза, борьба с нищенством, трудоустройство, культмассовая работа, юридические консультации незрячим, принятие мер по профилактике слепоты…К 1941 году в МГО ВОС насчитывалось свыше полутора тысяч человек, в годы войны незрячие москвичи вместе со всеми выходили на субботники, собирали металлолом, заготавливали топливо на зиму, женщины вязали теплые вещи для фронта.В послевоенные годы общество пополнилось инвалидами, пришедшими с фронта, ослепшими в результате ранений. Многие из них стали работниками учебно-производственных предприятий ВОС.И сегодня, как и 85 лет назад, не потеряли значимости первоочередные задачи общества – трудоустройство инвалидов по зрению, защита их прав и интересов, социальная реабилитация и интеграция в общество…[b]Справка[/b][i]Сегодня в Москве работают 8 предприятий ВОС, выпускается разнообразный ассортимент электротехнической продукции и других товаров хозяйственно-бытового назначения. МГО ВОС проводит социокультурную реабилитацию – смотры художественной самодеятельности, творческие конкурсы, интеллектуальные викторины, концерты мастеров искусств, тематические вечера. Спорт является одной из важных составляющих в реабилитации инвалидов.С 1988 года московские спортсмены успешно выступают на Паралимпийских играх, завоевывают медали. Среди незрячих есть ученые, юристы, программисты, экономисты и преподаватели, историки и менеджеры, медицинские работники. Есть и выдающиеся артисты, музыканты, многие из них стали лауреатами и дипломантами российских и зарубежных конкурсов и фестивалей. Вступив в общество слепых, незрячий человек сможет пройти курсы реабилитации, получить работу, реализовать себя в творчестве и спорте.В местных организациях, объединяющих незрячих по территориальному принципу, проводится социальная реабилитация – работа по ориентированию на местности, ведение домашнего хозяйства, обучение письму и чтению по Брайлю, пользованию тифлотехникой.[/i]
Общество
Правило жизни Лены Федосеевой
ТИПИЧНАЯ сценка из городской жизни: пытаясь помочь незрячему человеку перейти улицу, сердобольная женщина тянет его за рукав, не предполагая, что тем самым мешает ориентировке. Он теряется, сбивается с размеренного шага, растерянно водит тростью вокруг, стараясь найти приметы знакомого маршрута…Пожалуй, у каждого инвалида по зрению есть свои грустные или смешные истории о том, как его не поняли окружающие люди.Но можно ли их обвинять в этом? Нет, утверждает москвичка, тотально незрячая девушка Елена Федосеева. Более того, она считает, что порой сами незрячие создают подобные ситуации и несправедливо упрекают желающих им помочь в незнании специфики своей жизни. Барьеры, существующие в сознании и тех и других, можно преодолеть. И для этого совсем не обязательно раздавать гражданам специальные памятки по обращению со слепыми. «Чтобы понять другого, не обязательно лезть в душу. Порой достаточно просто улыбнуться», – говорит она.[b]Подружил ребят «Чердак»[/b]Я впервые встретилась с Леной три года назад. Она тогда училась на филологическом факультете Православного гуманитарного университета, всерьез занималась проблемами общения незрячей молодежи, со зрячими сверстниками и даже являлась координатором специального проекта на эту тему.Лену очень волновала эта тема. Почему? Она объяснила это так:– До 14 лет я училась в обычной массовой школе. После потери зрения перешла в Московский специнтернат № 1. Помню, очень стеснялась показывать окружающим людям, что не вижу. Постепенно появился комплекс неполноценности. Но потом я поняла, что своей слепоты не надо скрывать. Для большинства зрячих людей отсутствие зрения у собеседника не является препятствием при общении. Да и мне легче, если я ничего не скрываю.Вообще проблема общения незрячих со зрячими, особенно у подростков, действительно существует. Незрячий ребенок долгое время живет в интернате, вне семьи, не играет со сверстниками во дворе. Впоследствии у него возникают сложности при общении. Ему трудно устанавливать контакты в вузе, работать в зрячем коллективе. Через это прошли многие мои знакомые. Поэтому когда появилась возможность сделать проект по проблемам общения, я с радостью взялась за него.Этот проект она делала под руководством Московского городского клуба инвалидов «Контакты», который в те годы активно занимался вопросами социализации личности, профессиональной ориентации и творческой реализации людей с ограниченными возможностями здоровья.У Лены возникла идея подружить учащихся 1-го Московского интерната и зрячих подростков из молодежного клуба «Чердак».В этом клубе очень интересные ребята. Они знали друг друга по оздоровительным лагерям, в которых отдыхали школьниками.Повзрослев, решили не расставаться, объединились в досуговый клуб под названием «Чердак». Занимались общественной работой, увлекались театром.Они сразу откликнулись на предложение познакомиться с незрячими подростками. Был составлен договор на участие Лены в этом проекте.Она организовала несколько встреч, о которых с восторгом вспоминает до сих пор.– Первое знакомство проходило в интернате. К нему тщательно готовились и «наши», и «чердачники». Для них все это было так необычно. Они приехали с подарками, приготовили сценку по проблемам общения.Очень художественно все оформили, с учетом того, что в ней будут участвовать и незрячие дети.Сюрпризом для незрячих было и то, что гости записали по Брайлю слова своей любимой походной песни, раздали листки залу, и все вместе мы пели под гитару песни о лете, дружбе, природе.Старшеклассники интерната показали гостям сценку из сказки «Алиса в стране чудес». Были игры на общение, встреча закончилась, как и положено, чаепитием.«Чердачники» говорили – какие у вас классные ребята! Некоторые так подружились, что потом приезжали друг к другу в гости. Второй раз встретились в мае. Хотели погулять в парке. Но пошел дождь. И мы вернулись в интернат. Поиграли в игры на общение, попили чай со сладостями. В дальнейшем сформировалась основная группа участников проекта.[b]Учиться рассчитывать только на свои силы[/b]– Главное, ребята поняли – не надо бояться друг друга, – продолжает свой рассказ Лена. – Барьер общения преодолен. И хоть у проекта оказался век короткий, свое положительное дело он сделал. В какой-то мере мы тогда работали на будущее. Если в подростковом возрасте человек избавится от комплекса, ему легче шагать по жизни. А если брать шире и глубже, то нынешние дети – это будущее гражданское общество, которое мы все хотим видеть более гуманным и терпимым к инвалидам.Самой Лене удается избежать конфликтов при общении со зрячими людьми прежде всего потому, что у нее есть определенные установки на эту тему, настоящее правило жизни: – Надо быть адекватным, не отделять себя от общества, принимать его таким, какое оно есть. Не ставить себя в особое положение, чувствовать себя на равных с другими людьми.Учиться рассчитывать только на свои силы. Не говорить, что государство должно то-то и то-то.Может, оно и должно. Но ведь и инвалид что-то должен обществу. Когда я, например, прихожу в магазин, то сразу предупреждаю, что я не вижу и мне нужно помочь. Однажды продавец выложила передо мной весь ассортимент булок, разрешила потрогать их, чтоб я выбрала то, что мне нужно. Но в принципе мне было достаточно подробных устных объяснений. Если в этот магазин придет другой незрячий, продавец уже будет знать, как с ним общаться.В транспорте – свои тонкости. Одни пассажиры предлагают помощь, другие – нет. Народ по-разному реагирует на слепых людей. Но не жестче, чем на остальных. Некоторые сами напрашиваются на грубость. А ведь многие люди просто не догадываются, что рядом с ним незрячий человек. Надо спокойно объяснить им, в чем и как вам нужно помочь. И даже, думаю, никаких специальных программ на эту тему создавать не надо: просто чем активнее будут сами незрячие, тем быстрее общество их поймет. Ведь не случайно в местах, где часто появляются инвалиды по зрению, зрячие люди уже знают, как с ними общаться, умело помогают. Многое зависит от средств массовой информации. Радует, что в последнее время появилось интересные статьи об инвалидах по зрению, документальные сюжеты на ТВ. Это тоже из сферы просвещения.[b]О собаке Злате и театральном кружке[/b]– Когда я решила учиться в Православном университете, то прежде всего поговорила с деканом, объяснила свои проблемы, – рассказывает Лена. – И он посоветовал походить на подготовительные курсы, и, если я решу выбрать этот вуз, то никаких препятствий по причине зрения не будет. Поступала на общих основаниях. Все три вступительных экзамена сдала на пятерки и была принята на филологический факультет. Сокурсники сначала меня сторонились. Потом привыкли. Если нужно, помогают. Да и я им помогаю. Ведь у меня всегда есть полный комплект лекций. В группе появилась и зрячая подружка. Мы с ней вместе ходили в молодежный клуб «Чердак». С преподавателями я заранее обсуждала, в каком формате буду работать. Просила проговаривать вслух написанное на доске.Отказа не было. Здесь главное – не замыкаться в себе. Не копить проблемы, не таить зла на окружающих. Все сложности лучше обсуждать по мере их возникновения, тогда и жить легче.Наверное, не случайно у открытой и общительной Лены много друзей среди зрячих.– Везде, где бываю, стараюсь познакомиться с новыми людьми, – говорит она, – а с некоторыми продолжаю дружить и потом. Очень запомнилась поездка с друзьями в палаточный лагерь в Старой Торопе. Мы не только прекрасно провели время, но и обрели новый дружный коллектив, где нет разделения на зрячих и незрячих. Это было прекрасно! Сложились просто идеальные отношения. Жаль, что потом они прервались. Много знакомых дало мне участие в конкурсе собак-проводников в Купавне. Мы с моей Златой заняли четвертое место. Она у меня молодец, четко выполняла все задания. Ни у собак-проводников, ни у их хозяев проблем с общением не было. Все поддерживали друг друга, переживали, поздравляли.Поделилась Лена и идеей создать на базе местной организации ВОС театральный кружок, куда будут набирать не столько по артистическому таланту, сколько по личной любви к театру. Это кружок для всех желающих попробовать себя в нем…Лена сама нашла и руководителя – Киру Васильевну Райскую, бывшего воспитателя интерната. Увлечение театром у нее от старшего брата. Он окончил МИФИ и ГИТИС, сейчас работает над проектом по документальному кино.Со временем начинающий кружок обрел силы, стал популярным, сейчас существует на базе спецбиблиотеки для слепых. Готовит литературные вечера, показывает их не только в ВОСовской аудитории, но и в зрячей. Недавно участники кружка выступали в Литературном музее «Дом Брюсова» на проспекте Мира.[b]И главное – не останавливаться![/b]Ну, а сама Лена, не отрекаясь от всего, что она обрела в этой жизни, решила резко поменять ее. После окончания Православного университета и зачисления в аспирантуру стала студенткой Кисловодского медицинского колледжа, где инвалиды по зрению традиционно получают профессию массажиста. «Что так?» спрашиваю я. «Жизнь заставила», – улыбается девушка. Понятно, массажисту сейчас легче найти работу, чем филологу. Но, по ее мнению, это вовсе не означает, что она собирается перечеркивать прошлое. Одно другому не мешает. В жизни все пригодится. Главное – не останавливаться в развитии.Проблемы общения ее по-прежнему волнуют. Обучаясь в Кисловодске, она принимала участие в семинаре по вопросам адаптации незрячих детей, где доказывала необходимость совместной деятельности зрячей и незрячей молодежи, особенно в творчестве, организации досуга.Она говорит:– Да, нам, инвалидам, непросто живется. Некоторые, испугавшись трудностей, замыкаются в себе, сидят дома, боятся бросить вызов своим ограниченным физическим возможностям, сторонятся зрячего мира, ведь мостки к нему такие еще хрупкие. Но по ним необходимо идти. И чтобы нас поняли, признали равными, порой достаточно просто улыбнуться друг другу. Нужно плотнее общаться, искать точки соприкосновения.Все-таки какой светлый, солнечный человек Лена Федосеева.
Общество
О том, у кого в жизни не было фальшивых нот
В читальный зал Республиканской государственной библиотеки для слепых, где мы должны были встретиться с незрячим певцом, лауреатом международных конкурсов Юрием Сарафановым, он пришел один, без сопровождения. Высокий колоритный человек – прямо богатырь из русских сказок! Два шага от двери – прямо, два – направо, разворот и уверенное движение к библиотечной стойке.Ловлю его на полпути:– Здравствуйте! Присаживаемся, начинаем разговор…[b][i]…А по радио пели «А у нас во дворе»[/i][/b]– У вас яркая фамилия. Откуда она? Ваши предки имели отношение к созданию этой красивой национальной одежды? Есть в семье легенда на этот счет?– Мне никто никогда не говорил о происхождении фамилии, да я и не спрашивал. Мои родители – обычные люди, мама – строитель, папа – грузчик. Правда, когда в космос полетел космонавт Сарафанов, все интересовались, не родственник ли он мой. Нет, не родственник, однофамилец.Он родился в 1962 году в Москве, на Шаболовке. Сейчас живет в Измайлове.Голос у него от мамы, которая, хоть нигде пению не училась, прекрасно исполняла народные песни, особенно любила «Среди долины ровныя»…Долгожданный поздний ребенок то ли по ошибке врачей, то ли по злому умыслу судьбы родился незрячим, и мама ушла в свое горе, забыв про песни. А с музыкальным миром мальчик познакомился благодаря радио, которое едва ли не с пеленок очаровало его волшебным царством звуков. Потом родители купили радиолу, которая открыла Юрию двери в настоящее искусство. Самая любимая песня тех лет – «А у нас во дворе», которую пел Иосиф Кобзон.Но… петь самому? А почему бы и нет? Пением его увлек учитель музыки московского интерната для слепых и слабовидящих детей № 1 Валентин Дмитриевич Кондратьев. Их поющий класс, в котором Юрий был солистом, постоянно занимал призовые места на конкурсах отрядной песни. Он помнит, как даже члены жюри аплодировали им, мальчишкам, после исполнения на три голоса Венгерского танца № 1 Брамса.Однако, несмотря на эти успехи, после окончания интерната Юрий пошел работать на учебно-производственное предприятие Общества слепых слесарем. Там стал заниматься в вокальном кружке под руководством заслуженной артистки России Веры Александровны Абишевой, которая поставила ему голос и научила работать над собой. «Когда Вера Александровна, совершенно не напрягаясь, спела всего две ноты, я понял, что снова пришел в первый класс, – вспоминает Юрий, – мои музыкальные университеты как бы начались заново».Забегая вперед, надо сказать, что именно «школа» Веры Александровны помогла Сарафанову успешно сдать творческий экзамен в музыкальное училище имени Ипполитова-Иванова. Более того, один из преподавателей заметил, что с такой подготовкой вполне можно защищать диплом.[i][b]Что у вас с глазами?[/b][/i]Может, Юрий так всю жизнь и проработал бы на предприятии слепых, посвящая занятиям пением лишь свой досуг, если бы друзья-товарищи его по работе, восхищенные красивым драматическим бас-баритоном товарища, не подталкивали к учебе. Но Юрий считал, что незрячего человека ни за что не возьмут в училище, тем более была свежа в памяти история с одноклассником, который пытался поступить в Российскую академию музыки имени Гнесиных, но после первого же спетого романса был остановлен вопросом: а что у вас с глазами? Но тут, на его счастье (и не только его) как раз выходит Постановлением правительства о внеконкурсном зачислении в учебные заведения инвалидов, сдавших вступительные экзамены на положительные оценки. Значит, судьба? И он решается и подает документы в музыкальное училище имени Ипполитова-Иванова (ныне Государственный музыкально-педагогический институт имени М. М. Ипполитова-Иванова) Однако приемная комиссия отнеслась к незрячему абитуриенту холодно, и поначалу даже документы принимать отказались. Юрий вспоминает: «Характер у меня сложный. Я человек настроения. Но если захочу чего-то добиться, обязательно это сделаю… Меня послали к врачу. Потом снова в приемную комиссию. Там потребовали письменного разрешения директора на прием документов. К счастью, директор Анатолий Леонидович Корсакович уже имел дело с незрячими ребятами. Он сказал: «Иди и скажи, что я разрешил. Но предупреждаю, что экзамены сдавать будешь на общих основаниях».Так Юрия Сарафанова приняли в училище и зачислили в класс солиста Театра К. С. Станиславского и Вл. И. Немировича-Данченко – Яна Романовича Кратова, с которым дружит до сих пор.Годы учебы – самые счастливые, ведь они наполнены удивительным ощущением, когда ты веришь в себя, а учителя – в тебя. Выпускные экзамены у Сарафанова принимала знаменитая Валентина Николаевна Левко, которая, кроме высокой оценки, вынесла еще и вердикт – парню нужно учиться дальше. Она же посоветовала ему взять в Министерстве культуры целевое письмо на целевое же место: в Гнесинский институт.Ускорить процесс помог все тот же Анатолий Леонидович Корсакович. Он сказал: «Есть у меня в министерстве дружок. Напишу-ка я ему письмо, а там как Бог даст».Бог дал. За спасительным пропуском в мир профессиональных певцов Юрию пришлось ходить три дня. Правда, секретарь министерства отметила, что ему еще повезло – за этим письмом по полгода ходят. Учителями Юрия в Российской академии музыки имени Гнесиных стали Евгений Семенович Белов и Геннадий Николаевич Фофанов.[i][b]Пою всё![/b][/i]В начале 90-х годов Юрий Сарафанов участвовал в нескольких музыкальных конкурсах. Стал лауреатом Всероссийского конкурса незрячих исполнителей, затем лауреатом 7-го Международного конкурса незрячих исполнителей в Праге. Получил диплом на 1-м Международном конкурсе имени Бориса Рубашкина и специальную премию за лучшее исполнение романсов Чайковского на Международном конкурсе вокалистов имени Глинки. По своим возможностям он мог бы войти в число лауреатов столь престижного конкурса, но дирижер оркестра, с которым он должен был идти на третий тур, отказался аккомпанировать слепому певцу. В итоге – специальная премия. Конечно, тоже престижная, но...Привкус горький ощущаете? Дают ли победы на конкурсах какие-то преимущества музыкантам?– Нет, – отвечает Юрий – только прибавляют ответственности. Ни концертов, ни туров, ни новых гастролей в качестве приза не полагается. Исключением, может быть, является Конкурс имени Чайковского. Но туда точно незрячего не допустят.Однако обижаться на судьбу пришлось недолго. Скоро она по-своему утешила молодого певца, преподнеся подарок в виде работы над оперой Гайдна «Орфей и Эвридика» с выдающимся дирижером Ричардом Бонингом. Десять дней прошли как один. Юрия поразил стиль работы дирижера, на репетициях он не ругал певца, а поощрял за работу тактичным одобрением: «Завтра будет еще лучше». Это сотрудничество позволило Юрию успешно сдать «оперный класс» в институте и впечатлило на всю жизнь.Вот что говорит он о своих пристрастиях:– У меня нет любимых произведений. Я люблю всю классику, и зарубежную и русскую. Пою всё. Для меня главное, чтобы зритель не просто слушал, а думал и сопереживал. Шуберт, Шуман, Гайдн, Чайковский – для людей старшего поколения это воспоминания о тех временах, когда можно было ходить в консерваторию и слушать профессиональных певцов, для молодежи – это путь к познанию…Петь классику на языке оригинала – это и большая ответственность, и большой труд. Надо же знать языки. Но Юрия это не пугает:– С английским дружу давно. В институте учил итальянский, немецкий, французский. И от усвоенного с тех времен правила – петь на языке оригинала – отступать не собираюсь. Естественно, при разучивании произведения внимательно слушаешь произношение, расставляешь интонации, делаешь подстрочник. В этой работе помогает жена, а также знакомые. Мне иногда говорят – зачем ты так стараешься, ведь слушатели не знают языка и не следят за произношением? Обычно отвечаю так: это знаю я и потому никогда не допущу фальши.[i][b]К вопросу о вопросах[/b][/i]Да, учителя могут гордиться своим учеником. Помимо уже названных педагогов воспитывать музыкальную культуру, по словам Юрия, ему помог весь репертуар Большого театра 70-х годов и итальянского Ла Скала – до 70–80-х годов. Помогли и пластинки тех лет. «Если я начну перечислять певцов, у которых учился, – говорит Юрий, – получится 10–15 страниц убористого текста. Сейчас, кстати, для спецбиблиотеки слепых готовлю монографию о людях, которые оказали на меня большое влияние.Со своими учителями Юрий дружит до сих пор. К сожалению, многих уже нет в живых. Но с Яном Романовичем Кратовым перезванивается постоянно. Мечтает о сцене Большого, о Большом зале консерватории, Зале Чайковского. И обязательно вместе с симфоническим оркестром. Пока ему довелось выступать в Малом зале консерватории, в Колонном зале Дома союзов.Юрию Сарафанову посвящен специальный стенд в Государственном музее «Преодоление». Его имя на сайте лучших выпускников Гнесинки. Он, конечно, многое смог, сделал, преодолел в своей жизни, работе, творчестве. Но есть проблемы, обусловленные отсутствием зрения. Даже когда он устраивался «иллюстратором» на концертмейстерскую кафедру Гнесинки, предпочтение было отдано менее голосистым, зато зрячим девушкам. И если бы педагог Вера Михайловна Никитина не уговорила подругу взять Юрия в свой класс, он не получил бы даже эту работу. А Юрий?– Надо уметь идти наперекор всем «за» и «против». Люди, конечно, сначала пугаются слепого. А потом привыкают. Однажды я спросил своих преподавателей: «Неужели вам было так трудно со мной?» Они ответили вопросом на вопрос: «А кто-нибудь это ощущал?..»Самый больной вопрос для него сейчас – работа. Он выступает в основном в так называемых малых залах: библиотеках, музеях, домах отдыха, санаториях. У него нет ни дисков, ни продюсеров. Он с некоторой завистью следит за судьбой слепого певца из Италии Андре Бочелли, который с успехом гастролирует по миру ([i]«ВМ» недавно опубликовала небольшой материал об этом певце – см. номер от 6 ноября[/i]).Увы, у нас другое отношение к слепым. Вот и в истории с Юрием Сарафановым «наш» дирижер отказался работать со слепым певцом, а не «наш» Ричард Бонинг согласился. «Наши» боятся, что незрячий не попадет в ноту, не заметит взмаха дирижерской палочки и пропустит вступление. Но ведь у незрячих музыкантов есть и преимущество: у них абсолютный внутренний слух и великолепная музыкальная память. Да, они не читают с листа ноты, но могут выучить их наизусть. Конечно, для этого им нужно чуть-чуть больше времени, но в итоге-то они не подведут. Поэтому, уверяю, если незрячий человек творческой профессии может вопреки всему с помощью чутких педагогов получить великолепную музыкальную подготовку, то сделать карьеру в одиночку он не сможет никогда.…И как тут не вспомнить не столь далекие времена, когда у нас в стране существовала система распределения специалистов. Так, незрячий певец из Якутии Матвей Лобанов в советские годы после окончания Московской консерватории получил направление в Якутский театр оперы и балета, где пел все главные басовые партии. Кроме того, у него была большая концертная программа. Он смог реализоваться. Сейчас от практики распределения специалистов отказались все вузы страны, не только творческие. Чтобы выживать, выпускники устраиваются кто как может, и чаще всего не по специальности. В рыночных отношениях творческим людям сложнее всего, и особенно это чувствуют инвалиды. Сейчас в Москве очень многое делается для улучшения их жизни. Совершенствуется инфраструктура, решаются вопросы трудоустройства. Но вот представители творческих профессий из круга этой заботы как будто «выпали»… Но кто-то ведь может и должен вспомнить о них, об этих людях, этих талантах? О лауреатах международных конкурсов, таких, как певец Юрий Сарафанов, пианист и дирижер Алексей Панов? Помочь, поддержать, дать возможность продолжить полноценную творческую жизнь. Их ведь не так уж и много у нас, ТАКИХ талантов…
Общество
Об Алексее Панове – пианисте, педагоге, дирижёре
…1975 год. Все газеты страны восторженно пишут о пятилетнем мальчике Алеше Панове. Ребенок не видит, но несмотря на это, не зная нот, по памяти исполняет сложные музыкальные произведения.«Второй Моцарт», «Слепой музыкант»! Журналисты атакуют маленькую двухкомнатную квартиру рабочих Московского учебно-производственного предприятия Общества слепых Петра и Оксаны Пановых на Молодогвардейской.[b]Вундеркинд с дирижерской палочкой[/b]Помню свою первую встречу с незрячим вундеркиндом. Когда я пришла, мальчишка сидел за столом, но, увидев гостью, тут же отказался от еды, сказал, что ему надо срочно сочинять музыку! Потом нашел в углу комнаты палочку от старого флажка и стал дирижировать воображаемым оркестром. Потом подошел к стереофонической колонке и, набрав в легкие воздух, закинул назад голову: «Шестой вальс Шопена!» Стремительно подбежал к пианино.Папа сидел, наклонив голову, слушая Алешину игру: «Помедленнее, помедленнее. Ой, Алеша, это уже не вальс… Зачем в одну ноту играешь?» Неожиданно Алеша остановился, вопросительно посмотрел на папу: «Ну же, ну?» Папа молчал. Сын прыгнул к нему на колени: «Почему ты не поешь?» Оказывается, в этой их постоянной игре в музыкантов папа должен петь.…Еще помню, что папа был обеспокоен таким неожиданным интересом прессы к сыну. Он возражал, когда его называли вундеркиндом.– Здесь нет ничего необычного, – считает он. – Алеша с самого рождения рос в музыкальной воспитательной среде (папа – инвалид по зрению, знал и любил музыку). Мы не просто пели ему детские песенки, а проигрывали их на пианино. Музыка стала для нас языком общения.Еще не умея говорить, Алеша доступными ему слогами «та-та-та», «ба-ба-ба» воспроизводил на пианино простенькую мелодию. В год с небольшим стал немного подбирать сам. У нас много пластинок. Мы ставили их на проигрыватель. Алешка слушал. Какие-то куски запоминал.Сейчас он играет много. Все, конечно, по памяти. Он не знает нот. У него нет никакой техники. Чтобы не давить на него, не превратить занятия музыкой в обязаловку, стали играть в «концерты». Как вы заметили, Алеше это нравится. К тому же у него оркестровый слух.Петр Михайлович увлекался психологией и занимался проблемами раннего развития способностей детей. Но он, конечно, лукавил – в случае с Алешей без Божьего промысла не обошлось.…Рос впечатлительным, ранимым ребенком, который пытался найти гармонию в мире, постоянно был погружен в музыку, стараясь повторить, осмыслить и понять то, что писали до него взрослые композиторы.Мама, Оксана Гайковна, рассказывала, что его невозможно было оттащить от пианино. Даже кормить приходилось здесь. Она помнит, как маленький Алеша ставил на проигрыватель пластинку с записью 2-го концерта Рахманинова и спешил к пианино, чтобы успеть влиться в ритм и вместе с исполнителем повторить заключительные аккорды…И еще случай из детства. Алеша никогда не был в комнате один, даже если рядом не находились мама и папа. Музыка не давала замечать одиночества.Но в 8 лет, слушая «Колокола» Рахманинова, он вдруг испугался тишины безлюдной комнаты и своей беззащитности перед ней. «Мама, там пожар, – кричал он, показывая на пластинку. – Здесь пожар, везде пожар!» «Что ты, сынок, это же колокола, – успокаивала прибежавшая из кухни мама, – а вокруг все спокойно». Но он еще долго не мог оставаться в комнате один и, засыпая, просил маму посидеть рядом. Пожаров же панически боится до сих пор.[b]В консерваторию – на общих основаниях[/b]К семи годам он уже знал наизусть сложные музыкальные произведения, только записывать их не умел. Дома его пытались самостоятельно учить брайлевской нотной грамоте, а в детской музыкальной школе пришлось переучиваться, благо что состояние зрения после нескольких перенесенных операций это позволяло.Но тут начались другие сложности. Алеше казалось все это скучным. Зачем записывать ноты, если их можно проиграть? К тому же слышал он всегда больше, чем знал. И можно понять отвагу преподавательницы Иты Ароновны Левинтовой, взявшейся за музыкальное образование своеобразно одаренного ребенка.Но можно понять и Алешу, для которого его уникальная музыкальная память и слух стали врагом номер один.Ради нотной грамоты приходилось сдерживать не только способности, но и честолюбие. С детства привыкший к всеобщему вниманию и дающий сольные концерты чуть ли не с детского сада, он был лишен этих праздников.Сейчас с улыбкой вспоминает о своих детских переживаниях, а о Рахманинове, который тревожил его больше других, говорит: «У него русская душа. Он был вдали от родины, но всегда чувствовал ее дыхание».Мама полностью посвятила себя сыну. Перешла на надомную работу, чтобы больше было свободного времени.Но иногда и его не хватало. Алеша учился в интернате на Новоалексеевской, музыкальная школа находилась в Мерзляковском переулке, а жили они на Молодогвардейской. Немалое расстояние. Мама преодолевала его вместе с сыном. К тому же впечатлительный ребенок – это всегда дополнительные беспокойства. Изучая и исполняя музыкальные произведения, Алеша фактически брал на себя бремя чужой взрослой души. А это нагрузка на детскую психику. Отсюда – постоянные капризы, слезы, плохой аппетит и сон… А бытовые сложности? Надо научить его обслуживать себя, ходить в магазин, готовить обед. И самое главное – научить отвечать за свои слова и поступки, при этом постоянно помнить, что ее ребенок – особенный. Ведь для него, почти с пеленок живущего в сложном мире музыкальных эмоций, всегда важно было осмыслить все, что происходит и происходило с ним. А это процесс не одного дня.…В восемнадцать лет Алексей Панов получил диплом Международного конкурса пианистов в Праге для людей с ограниченными физическими возможностями. Через двенадцать лет он взял первый приз на этом же конкурсе.На общих основаниях поступил в Московскую консерваторию. В 1998 году с отличием окончил ее. Учась на старших курсах, был участником Международного конкурса пианистов имени Рахманинова. Выезжал с сольным концертом в Эстонию по приглашению Таллинской консерватории, выступил с рахманиновской программой в древней эстонской ратуше. Как отличнику Алексею предложили поступить в аспирантуру, чему он обрадовался. А коллектив детской музыкальной школы, в которой когда-то учился Панов, пригласил его на работу.Однако обычные фортепьянные занятия Алексей превратил в уникальный процесс игры. Ему мало было статуса традиционного школьного учителя. «Я очень хорошо помню себя в детстве, – говорил Алексей. – Мне всегда хотелось заглянуть между нот. Разучивая произведение того или иного композитора, я, может быть, еще не осознавая этого, всегда искал внутреннего совпадения. Мне важно было поймать состояние композитора в момент творчества и найти отклик в своей душе.Меня раздражало механическое разучивание нот. Став педагогом, я просто вспомнил себя. И решил помочь ребятам раскрепоститься. Полюбить музыку как особый мир человеческого общения».[b]Дети не знают, что такое любовь…[/b]Однажды кто-то из учеников принес на занятия кассету со своей музыкой: «А что если самим сделать мюзикл?» Класс загорелся идеей. Героем решили сделать известного носовского персонажа Незнайку. Слова к спектаклю писали всей группой под руководством учителя. Так в школе возник театр, который просуществовал шесть лет.– Наш театр – это и пение, и хореография, и драматургия, и семья, – вспоминает Алексей. – Мы учились не только понимать музыку, но и друг друга. После занятий ходили в театры, просто гуляли по улицам. Удалось организовать экскурсию в Большой театр. Пока все не облазили, оттуда не вышли. Мне хотелось воспитать в учениках духовность. Работая с детьми, я заметил, что они живут как бы в двух измерениях. С одной стороны, в мире техники, в котором им более или менее все понятно.С другой стороны, в мире людей, перед которым они испытывают настоящий страх. Многие нынешние дети знают, что такое жестокость, но не знают, что такое любовь. Даже с виду благополучные семьи подчас существуют в атмосфере холодной ненависти. Родители внешне поддерживают нормальные отношения. Но внутри…Если к этой лжи добавить информацию о насилии и терроре, которую ребенок получает из газет, телевидения и радио, то нетрудно представить, что происходит в его незрелой душе. Не в силах понять парадоксы времени, маленький человек закрывается, становится грубым, злым. Не потому, что он изначально плохой, а потому, что ему легче принять любовь, чем жестокость. Отсутствие любви ведет к извращению личности. Одна девочка призналась мне, что когда ее хвалят, она ждет подвоха. Свою задачу педагог видел в том, чтобы отдать свою любовь детям, стать для них другом. Ведь учитель постоянно должен доказывать, что он любит детей и способен сделать для них немало. Это как в музыке. Прежде чем выйти к оркестру, дирижер должен слышать внутри себя то, что получится...Чтобы «слышать» лучше, Алексей поступил на режиссерские курсы ГИТИСа в группу Юрия Любимова… А из школы… ушел. Свое решение Алексей объяснил кратко: «К сожалению, в учительской среде не потерял своей актуальности фильм Ростоцкого «Доживем до понедельника». До сих пор существуют эти два антипода – Илья Семенович и Светлана Михайловна…» Больше ничего говорить не стал.Но можно, конечно, догадаться, что ранимый Алексей Петрович, вероятно, не выдержал административного давления на себя и свои методы.[b]Нашел то, что искал[/b]И хоть педагогика изменила его и многому научила, перед ним по-прежнему стояла проблема самореализации.– Окончив консерваторию, я понял, что многого хочу, – говорит он. – Хочу заняться дирижированием, режиссурой. Создать капеллу мальчиков и детский симфонический оркестр….Из задуманного удалось осуществить главное. Он вновь поступил в Московскую консерваторию, на этот раз на дирижерский факультет. Очень благодарен профессору Леониду Владимировичу Николаеву, который понял его и поддержал. 2002 и 2003 годы были для Алексея знаменательными. Он сыграл мировую премьеру считавшейся утерянной Сюиты ре минор Сергея Рахманинова на концерте «Сергей Рахманинов – неизвестный и известный» в Центральном музее музыкальной культуры имени М. И. Глинки, куда его пригласили как специалиста по Рахманинову. Позже состоялся его дирижерский дебют. Это было в городе Череповце. «Если бы не этот дебют, я бы не почувствовал себя вправе взять в руки дирижерскую палочку, – говорит Алексей. – Амбиций может быть сколько угодно, а вот понять, можешь ты или нет, – это совсем другое». Два сезона работая с муниципальным симфоническим оркестром в качестве солиста-пианиста и дирижера, он не просто понял, что может быть дирижером, но что из всех известных профессий на свете ЭТА – именно его. Он, наконец, нашел то, к чему стремился все эти годы. Его даже не смущало то обстоятельство, что в нашей стране еще не было такого, чтобы оркестром дирижировал человек с очень маленьким остатком зрения. Для того чтобы доказывать свой профессионализм, ему приходилось учить партитуру наизусть. А это считается высшим пилотажем. Выручали врожденная музыкальная память, внутренний слух и погруженность в музыку.К сожалению, с пятого курса дирижерского факультета консерватории ему пришлось уйти после смерти любимого педагога – профессора Николаева.Руководить учебой музыканта с плохим зрением желающих не нашлось. К тому же с Алексея потребовали плату за дальнейшую учебу, а он не мог себе этого позволить. Сейчас Алексей занимается самообразованием. Изучает дирижерский язык Тосканини, Карояна, Светланова, Голованова… Но вот где показать свои способности? К сожалению, у нас творческая среда еще агрессивна к особенным людям.На пути к самореализации и одиночество, и страдания. И вообще масса таких моментов, которые не каждый переживет. Алексей рассказывал, что, просматривая кассету с концертом Берлинского филармонического оркестра, которым дирижировал известный японский дирижер Сейджи Озава, он обратил внимание, что сам дирижер спокойно вывел на сцену слепого пианиста и подвел его к стулу. «У нас такое пока невозможно», – с горечью говорит Алексей.[b]Сам себе продюсер?[/b]Недавно Алексей Панов как представитель нашей страны ездил в Данию на музыкальный фестиваль людей с ограниченными возможностями. Его пригласил лично президент Датского общества слепых. Оказывается, в Дании следили за творчеством Алексея Панова еще со времен пражского конкурса пианистов, где он заявил о себе, и сочли необходимым в числе других талантливых музыкантов из разных стран пригласить на престижный фестиваль…Сейчас, вспоминая свое пребывание в Дании, музыкант говорит, что ему понравилось толерантное отношение к инвалидам, быстрое решение всех возникающих проблем. В местечке, где жили участники, было много волонтеров, готовых к помощи. Ну а самое главное впечатление – это, конечно, интерес к его искусству и уважение как к пианисту высокого профессионального уровня, которое он чувствовал постоянно… Что касается работы у нас, то, как лауреата международных конкурсов пианистов, его редко, но приглашают для участия в концертах. Однако он способен и готов на большее! Он великолепный исполнитель и вот, пожалуйста, дирижер. Я давно слежу за творчеством Алексея и знаю, что им восхищаются очень многие люди, часто спрашивают, где можно его послушать.Но… Вот тут-то начинается проблема. У Алексея нет продюсера, который устраивал бы гастроли. Сам себе быть таковым он не может. Внешне большой и сильный, в душе он робкий и ранимый, совсем не продюсерского склада, хотя в его музыкальной голове всегда очень много интересных идей.В Москве Год равных возможностей. «Вечерка» сделала и продолжает делать очень важное дело: публикуя материалы о судьбах инвалидов, она не просто знакомит общество с ними, а учит не бояться «особых» людей, подсказывает, кому и как нужно протянуть руку помощи, чтобы они могли ощутить равные возможности в самореализации. Не все же способны пробиться сами.Вот я и подумала, может, эта публикация изменит жизнь Алексея Панова к лучшему? Вполне вероятно, что энергичный, но порядочный продюсер или организация захотят заняться его «продвижением по службе». А может, даже какой-нибудь продвинутый чиновник займется его «раскруткой», в том числе международной? Пока Алексей молод, силен, полон куража. Потому что разве может быть что-то важнее этого для творческой личности… Да что там для личности, для ЧЕЛОВЕКА вообще?!
Общество
Защита Анны Рабец
Анна Максимовна Рабец – известный во Всероссийском обществе слепых человек. Она принимала участие в разработке положений нового Устава ВОС. В профессиональном плане – успешна. Доктор юридических наук, профессор. Возглавляет кафедру семейного и ювенального права в Российском государственном социальном университете.Преуспевающий адвокат, затем такой же преуспевающий ученый. Несколько десятилетий преданной службы профессии.Это любовь? «Нет, – улыбается в ответ Анна Максимовна, – это, скорее, брак по расчету».Выпускница школы для слепых и слабовидящих детей, несмотря на золотую медаль, не могла позволить себе выбирать профессию по любви. Бог дал ей артистический талант и красивый голос. Но… не дал зрения.Она пыталась устроиться на радио, но и туда ее не взяли. Определиться с профессией помог Господин Случай. Однажды Аня попала в ДТП, участвовала в судебном процессе как потерпевшая. Ей не понравилось выступление адвоката. Вслух высказала свое недовольство. Услышав критику, адвокат подошел к Ане: «Молодец, девочка, ты права. Тебе прямая дорога на юридический».Она вспомнила, что почти то же самое ей говорил муж классной воспитательницы. «Но я же не люблю юриспруденцию, это не для меня!» – возмущалось все в ней.Однако… интернатская девочка должна была думать о куске хлеба.– Брак по расчету оказался счастливым? – спрашиваю я Анну Максимовну.– Мне до сих пор снятся сны, где я в длинном платье стою на сцене, – отвечает она. – Что касается юриспруденции, то первое время было трудно. Душа не лежала к профессии. Люди со своими проблемами раздражали. А потом я сказала себе: «При чем здесь люди? Они на тебя надеются. Ты адвокат. Ты выбрала эту профессию. Люди не должны ощущать, что ты пришла сюда, как невестка по расчету. Они думают, что имеют дело со специалистом, и нужно к ним соответственно относиться. С этим девизом и живу. Я как бы перепрограммировала себя. Внутри будто все перевернулось. Больше таких слабостей я себе никогда не позволяла.– И сожалений по поводу нереализованных драматических способностей не возникало?– Были – в молодости. Потом драматически я в какой-то мере реализовалась. В самодеятельности читала стихи, рассказы. Было много речей в суде. Сейчас лекции. Я все время на публике и все время говорю. Представляете, что значит произнести речь по сложнейшему психологическому делу?Вот характерный пример. Неблагополучный человек решил поставить крест на своем прошлом. Освободился из тюрьмы, женился, решил посвятить себя любимой женщине. Но она тоже была с плохим прошлым. Обещала порвать с ним, но не сумела. Он раз застал у нее мужчин, второй. И однажды случилось непоправимое... Женщина погибла от его рук.По такому тяжелейшему в психологическом отношении делу без драматического таланта, артистического накала страстей речь не произнести. На суде я сравнила его с Отелло, сказав, что Отелло не ревнив, а доверчив. Он убил Дездемону оттого, что рухнула вера, а не потому, что считал ее своей собственностью…– А можно защищать человека, которого не хочется защищать?– Здесь все становится ясно, если проблему разделить на две части. Мы защищаем человека, исследуя доказательства его вины. Если следствие не представило доказательств, обязанность адвоката говорить, что вина подсудимого не доказана. Другое дело – защита лица, которое действительно совершило преступление. Здесь не надо ловчить, подтасовывать, надо просто вникнуть в ситуацию.За мою практику было несколько дел, когда нечего было сказать в защиту подсудимого. Но три минуты держалась. Однако такое бывает очень редко. В принципе состязательность процесса – вещь увлекательная. Сейчас она стала ближе к настоящей борьбе защиты и обвинения. Я бы очень хотела сейчас поработать адвокатом, но уже «по уши» ушла в научную работу.…По научной работе Анна Максимовна затосковала после пяти лет адвокатской практики. Ее университетский преподаватель, профессор Борис Лазаревич Хаскельберг, настойчиво звал в аспирантуру. Она согласилась. После защиты кандидатской диссертации работать уехала в Кемеровский университет. Там ей удалось удачно совмещать теорию и практику. Защитив докторскую диссертацию, стала первым в России незрячим доктором юридических наук. Затем обстоятельства заставили переехать в Белгород, где ей сразу дали и кафедру, и квартиру. А оттуда Анна Максимовна по приглашению ректора РГСУ академика Василия Ивановича Жукова переехала в Москву.Любимая специализация юриста Анны Рабец – семейное право. Почему? Повлияли эмоциональный склад характера, поиски чего-то человеческого в жестких дебрях юриспруденции и тяга к художественному слову. Точно так же как из всех юридических специальностей она сразу и без сомнения выбрала адвокатскую, так и из всех направлений научной деятельности – однозначно семейное право. С этой темой связаны обе ее диссертации.На вопрос, какая проблема в рамках семейного права ее волнует больше всего, Анна Максимовна ответила так:– Сейчас основной упор делается на проблему защиты прав детей. Это, конечно, правильно. Есть Конвенция о правах ребенка. Но все забыли о том, что надо повышать и авторитет родителей в глазах детей!Им все время говорят об их правах, а родителям – об обязанностях. Вот это смещение акцентов мне не нравится. Я сейчас фактически одна борюсь за то, чтобы хотя бы на декларативном уровне признали, что дети обязаны заботиться о своих родителях, слушать их, повиноваться их разумным требованиям. В Семейном кодексе мы целую главу посвятили правам несовершеннолетних детей. И ничего не сказали о том, что дети должны подчиняться воспитательным мерам. Мы с моим аспирантом эту проблему разрабатываем. Рано или поздно общество это поймет. Иначе мы воспитаем монстров, которые знают только свои права.Раньше в школах на стендах развешивали конституционные нормы такого содержания: дети обязаны заботиться о своих родителях, оказывать им помощь. Я читала лекции в школах на эту тему. Не нравится мне и практика нерегистрируемых браков. Как охранять права таких супругов, если они никаких обязательств на себя брать не хотят?– Как вы пытаетесь решить эти проблемы?– Через лекции, через научные конференции. Жаль, что в России не фильтруют то, что предлагает наука. Но, как говорится, вода камень точит. Иногда пишешь о чем-то лет десять, а на одиннадцатый год это закрепляется законом.Особое внимание уделяет Анна Максимовна юридической защите детей-инвалидов. Одна из аспиранток под ее руководством даже написала диссертацию «Правовое положение детей-инвалидов в семье».Анна Максимовна – профессор, учит будущих юристов и до сих пор помнит своих учителей:– Из советских я очень уважала Киселева. Он был мне созвучен. Придерживался нравственно-этических позиций. Очень стильный был адвокат. Произносил речи с немыслимым накалом. В 60–70-е годы я зачитывалась им. Сейчас Генри Резник на слуху. Он настоящей закваски. Мне симпатична его позиция…Яркие адвокатские речи Анны Рабец тоже могли бы быть предметом изучения для будущих юристов. Но они не издаются. Почему?– Я не тщеславная, – говорит она. – Мне советуют написать записки адвоката. Но времени нет. Учебник написать некогда. Да и не всегда это легко человеку без зрения. Потихонечку мы можем признаться себе, что иногда ощущаем свои ограниченные возможности.Реализовалась Анна Максимовна и в личной жизни. Гордится сыном, он занимается строительным бизнесом, очень любит внука. А вот муж, с которым жили счастливо, к сожалению, умер. Он был горняком.– Анализируя прожитые годы, что вы можете сказать?– Грубых ошибок, просчетов не нахожу. Мне даже не жалко, что я не стала сразу после окончания университета заниматься научной работой. Мне не жалко, что после школы я два года работала на предприятии для инвалидов и не поступила учиться на филологический факультет, куда собиралась после неудачной попытки стать артисткой. Жизнь все расставила по своим местам. Как адвокат я оказалась полезной очень многим людям. У меня не было ни одного смертного приговора (сейчас у нас в России, как известно, мораторий на смертную казнь), хотя по таким делам тоже выступала. Однако до «крайней меры» никогда не доходило. Судья как-то признался: «У меня рука не поднялась на суровое осуждение. У вас была такая хорошая речь. Вы очень четко показали, почему произошло преступление».Действительно, человек рождается с добрым началом. Жестоким, агрессивным его делает жизнь. И у него должен быть шанс понять это…В рабочем кабинете Анны Максимовны в РГСУ на Стромынке – стеклянная дверь. Проходящие по коридору люди и их нечаянно любопытные взгляды – ну как не заглянуть, если кабинет как на ладони? – не мешают и не раздражают профессора Рабец.И не только потому, что она незрячий человек. Хотя, может быть, отчасти и потому. Ведь для личности такого масштаба, а впрочем, и для любой другой, очень важно не отгораживаться от жизни глухой стеной, быть открытой для всех и самой чувствовать живое пространство....
Общество
Лена Бурнашкина : «Не обрекаю себя на одиночество»
…«Другая жизнь» – этот термин Лена Бурнашкина придумала в двадцать три года, когда почувствовала, что земля уходит изпод ног. А называлось это «землетрясение» потерей зрения после тяжелой болезни…– Я с детства прекрасно видела, – говорит она, – в девятом и десятом классах занималась в школе будущего учителя при Московском городском педагогическом институте имени Ленина. Готовилась поступить на дефектологический факультет. Увлекалась медициной и педагогикой одновременно. Знакомая посоветовала идти в дефектологи. А в институте помогли определиться в выборе конкретной специализации, и это была сурдопедагогика. В 1991 году я получила красный диплом. Мне предложили аспирантуру. В общем, строила я большие планы на профессиональную и личную жизнь. Но… Но однажды случилось так, что стол, шкаф, книги, цветы, деревья – все предметы вокруг в мгновенье ока потеряли цвет и форму, превратившись в одно большое расплывчатое пятно.Лена очень испугалась, решила, что такими замысловатыми путями к ней подкрадывается смерть, напоминая о конце пути. Ведь нет света – нет и жизни.И она приготовилась к мучительному ожиданию, закрывшись в квартире и в себе. Стресс растянулся на три года, а последствия – и того дольше.Но не случайно говорят, что человеческая душа – это непознанный космос. Как в ней зажигается потухший огонек, как возрождается погибшая было клеточка – одному Богу известно. Но только тот, кто пройдет через этот процесс, увидит «свет в конце туннеля». А для Лены «свет» приобрел вполне конкретный смысл: после лечения удалось вернуть остаток зрения, который она старается всеми силами поддерживать.[i][b]Комплексы остались в прошлом[/b][/i]Мы встретились с Леной Бурнашкиной, когда жизнь «после» уже вовсю набирала обороты. Молодая красивая женщина рассказывала о «другой жизни» спокойно, порой даже с иронией. Жизнь «после» помогла ей по-иному взглянуть на себя, открыться с неожиданной стороны. Но ее активная часть началась с упрека самой себе. Лена призналась, что когда впервые пришла в местную организацию Общества слепых «Отрадное» Северо-Восточного округа Москвы, чтобы встать на учет, то очень обрадовалась, что оказалась не в богадельне, а в коллективе, где жизнь бьет ключом. «А я такая молодая даже из дома не выхожу, – подумала она.«Ты не имеешь права замыкаться в четырех стенах», – напомнила о себе ее деятельная натура.Лена вступила в ВОС, стала групоргом, председателем культурно-массовой комиссии, координатором по связям с управами. А для четырнадцати своих пожилых подопечных она стала заботливой покровительницей. Навещала их, не пропускала ни одного праздника или дня рождения, звонила, общалась…Почувствовав внимание, люди потянулись к Лене. Разговор с ней стал для многих своеобразной «скорой помощью». А еще готовила Лена восовскую команду к участию в городских и межрегиональных конкурсах, организовывала экскурсии, добывала театральные билеты. А потом и сама заняла первое место на межрегиональном конкурсе «Леди ВОС».В управе, куда Лена часто обращалась как координатор МО ВОС по связям с властями, сразу приметили «пробивную» активистку. За «своих» горой стоит. Не пройдет мимо разрытой ямы на асфальте, тут же позвонит, потребует побыстрее заделать, чтобы это не стало опасным препятствием на пути незрячего. В зимний гололед бдительно следит, чтоб дорожки в микрорайоне были почищены. Елену стали приглашать на районные совещания. С ней советовались по вопросам инвалидов. При составлении плана на Год равных возможностей учли все ее предложения по созданию в районе доступной инфраструктуры для инвалидов по зрению, а это установка звуковых светофоров, оборудование удобных для слепых и слабовидящих лестниц в подземных переходах и во всех учреждениях района, а также направляющих ориентирующих перил. Не без инициативы Лены Бурнашкиной при Центре социального обслуживания создается Клуб молодого инвалида досугового профиля для людей всех категорий физических ограничений.Она давно уже научилась ходить одна, приспособив остаточное зрение к миру шумных и необустроенных московских улиц. Освоила компьютер. Сама печатает, пользуется специальными «говорящими» программами. Комплексы остались в прошлом – и сейчас она сама первой предупреждает знакомых, чтобы не обижались, когда она проходит мимо, не здороваясь: пусть не думают, что зазналась, что не замечает, просто дело в плохом зрении.[i][b]Мир – театр, мы – актеры[/b][/i]А недавно председатель коллектива московских интеллектуалов Наталья Лаврова, познакомившись с мужественной девушкой из местной организации «Отрадное», порекомендовала ее для обучения на престижных «женских» курсах РЕАКОМПа (Институт профессиональной реабилитации и подготовки персонала ВОС) по программе «Будущие лидеры ВОС». По мнению Лены, занятия были очень интересные, насыщенные. Их проводили специалисты высокого класса. Запомнились психологические тренинги, на которых разбирались конкретные жизненные ситуации, и Лена, по ее словам, неуверенный в себе, сомневающийся человек, пыталась бороться со своими слабостями, быстро принимать правильные решения. Преподаватель по риторике ставил речь, учил четко выражать свои мысли, делать любое выступление на публике ярким и запоминающимся. Многое дали занятия по реабилитации поздноослепших. Это как раз то, что нужно ей.Она познакомилась с замечательными женщинами из регионов, которые действительно нацелены на карьерный рост. И хоть сама Лена не ставила перед собой такой цели, учеба в РЕАКОМПе стала для нее знаковой. Если, работая в «первичке», она поняла, что и после потери зрения жизнь продолжается, то в РЕАКОМПе явно убедилась, что в этой жизни всегда есть перспектива.И вот новый поворот судьбы: случилось это полтора года назад, когда Лена вместе с подружкой пришла на прослушивание в народный театр «Внутреннее зрение». Он работает на общественных началах при культурно-спортивном реабилитационном комплексе ВОС, руководит им заслуженный работник культуры России, ветеран Великой Отечественной войны Элла Иосифовна Варшавская, авторитет которой признают во всех «особых» театрах страны. На прослушивании показали отрывок из «Женитьбы» Н. Гоголя, где Лена была купеческой дочерью Агафьей Тихоновной.– Мне казалось, что все получилось жутко, – вспоминает Лена, – но Варшавская сказала: «Будем учиться!» Все произошло так быстро, что уже через полгода я играла в пьесе Николая Эрдмана «Самоубийца» роль легкомысленной особы Раисы Филипповны…Для Лены это был как прыжок в пропасть, но в ту, что внутри тебя, где находится много такого, о чем человек порой даже не подозревает. Вытаскивать из себя себя другую, перевоплощаться в неожиданные образы – это было для нее новым и, как оказалось, самым лучшим лекарством от депрессии. О театре Лена говорит взахлеб, ей здесь нравится все: и репетиции, и роли, и сам процесс рождения спектакля, и обретение собственной долгожданной независимости от прошлых бед.– Театр на сегодняшний день – мое главное дело, – говорит она. – Без него не было бы меня нынешней. Но Элла Иосифовна – прекрасный психолог, видит, что человеку трудно сыграть, что нет. У нас в труппе – как незрячие, так и зрячие люди. Самому молодому 20 лет, а самому старшему – под 70. Жаль, что наш театр не финансируется. Сами покупаем костюмы. Тех, что есть в костюмерной, недостаточно. Найти транспорт, чтобы поехать на гастроли, тоже большая проблема. Но несмотря ни на что, мы стараемся. В ноябре была премьера по новелле Мопассана «Анриетта». Я играла главную героиню. И даже танцевала балетные вещи. И даже специально худела для этой роли! У меня партнер – профессиональный артист балета, он научил меня балетным па... Анриетта – моя любимая роль. Я узнаю в ней себя из той «другой жизни», легкую, юную...Актерскому мастерству учусь у Эллы Иосифовны. Ей под силу все. Как мужские, так и женские роли. Я прослушиваю записи пьесы, запоминаю слова. Даже когда в метро еду. Роль надо знать назубок, тогда будут подключаться к работе голова, сердце, душа, тело. Это помогает понять душу другого человека. Но никогда не отождествляю себя с героиней настолько, чтобы продолжать жить ее жизнью, встраивать в себя ее характер, даже если он замечательный.Для меня сцена и жизнь – совершенно разные вещи. Я умею проводить границу. У меня был печальный опыт. Я находилась на грани между жизнью и смертью, могу оценить, где добро, где зло, где мои ощущения, где чужие. В общем, театр – это каскад эмоций, это самые неожиданные состояния души…[b]– Лена, вы победили на конкурсе красоты «Леди ВОС». Наверное, у вас много поклонников. Замуж не собираетесь?[/b]– Когда я училась в институте, считала, что мне с мальчиками рано встречаться. А после потери зрения знакомиться стеснялась. Сейчас я вниманием мужчин не обделена. Не собираюсь обрекать себя на одиночество. Я уже знаю, что мне нужен верный надежный человек. Самовлюбленных мужчин не переношу. Пока я не замужем. Но уверена, что это случится. Правда, с детьми уже опоздала, но сейчас смирилась.[b]– Вы живете с мамой, как она относится к вашим новым увлечениям?[/b]– Мама пережила со мной и трагедию, и возрождение. Она рада, что я сейчас увлечена театром. Очень заботится обо мне.[b]– Какой представляете себе дальнейшую жизнь?[/b]– Не загадываю. Из-за здоровья не загадываю. Надеюсь, что буду жить… И театр, конечно же!Вечером ей дозвониться непросто. К телефону, как правило, подходит мама и с гордостью объявляет: а Лена еще не пришла, она в театре!
Общество
О том, как помогает незрячим их верная спутница, белая трость
…АЛЕКСАНДР Николаевич Лукичев – до недавнего времени сборщик изделий из пластмасс Московского ООО «Кунцево-Электро», председатель цехового комитета профсоюза. Сейчас по программе правительстаа Москвы в рамках Года равных возможностей учится на диспетчера по продажам одной из круных московских фирм. По профессии – юрист, закончил факультет правоведения Московского педагогического колледжа.Все это – при тотальном отсутствии зрения. Для него важно быть нужным людям и, прежде всего, своей семье. Отправляясь в путь, Александр Николаевич не обращается к помощи сопровождающих.Главная его попутчица – белая трость. Вот его история про нее.[b]– Александр Николаевич, расскажите, когда и при каких обстоятельствах вы впервые взяли в руки трость?[/b]– Я родился в 1959 году в Серпухове. До 12 лет жил в деревне Лукино. Зрение потерял в 1971 году, переболев гриппом. С 1972 по 1977 годы учился в Болшевской школе для слепых и слабовидящих детей.После школы работал на Серпуховском УПП, с 1983 года – на ООО «Кунцево-электро». Несмотря на то, что «слепецкий» стаж у меня достаточно большой, складную трость я впервые взял в руки, будучи рабочим предприятия. Мне ее выдали бесплатно как тотально незрячему.[b]– А как обходились до этого?[/b]– В школе было не принято ходить с тростью. Многие мои товарищи имели остаточное зрение, в трудных ситуациях я к ним обращался. Я не хотел показывать окружающим свой физический недостаток.Стеснялся жутко. Мне казалось, что все прохожие смотрят только на меня. А идешь без палочки, вроде бы, такой как все. Лишь в 11 классе я понял, что глупо скрывать, что не вижу. Но первым моим помощником была не трость, а прутик, который я отламывал от куста, приезжая в деревню. Затем выстрогал себе красивую палочку из орешника.Я перестал стесняться, потому что понял, что к человеку с тростью отношение более уважительное. А когда идешь без трости, бывает, слышишь грубости в свой адрес, типа того, куда прешь, смотреть надо. Тебя толкают, пихают. С тростью себя увереннее чувствуешь. Тем более мне приходилось из Болшева ездить в деревню Лукино, оттуда в Серпухов, потом в Москву.…Когда я потерял зрение, родители сказали мне: мы тебе поможем. Но я возразил: не переживайте, не опекайте меня, справлюсь сам! Конечно, в деревне, где я одиннадцать с половиной лет был зрячим, знал все. Мог описать, у кого какая изгородь. В деревне на две слободки 78 домов, большой пруд посередине. Мой дом шестой с краю. В родных местах мне было легко ориентироваться. Чтобы попасть на станцию, выйдя из дома, я переходил на другую сторону своей слободки, пересекал трассу Москва-Симферополь. В те годы там не очень сильное движение было.Затем шел по бетонной дороге около километра полем и лесом, мимо дома отдыха Авангард, рядом была станция с таким же названием. Я проезжал одну остановку до Серпухова, поднимался на мост, садился на автобус, он останавливался в 150 метрах от предприятия. На обратном пути ещё в магазин заходил. Зрительно я представлял все эти места. Память помогала ориентироваться. В деревне жил, а в Серпухов в детстве бегал на аттракционы.Когда стал работать в Москве, то таким же путем добирался до станции. Чтобы к семи часам успеть на работу, вставал очень рано, ведь первая электричка шла в полпятого утра. Так что первыми моими сопровождающими были прутик и зрительная память.[b]– А как ориентировались на новых незнакомых маршрутах? Что или кто помогал вам осваивать их?[/b]– К сожалению, в свои молодые годы я ничего не слышал о школах реабилитации слепых. Узнал о них лишь, когда у меня уже семья появилась, дети родились, не до учебы было. Все маршруты я сам осваивал путём проб и ошибок. Конечно, друзья помогали. На незнакомой местности они меня страховали. Не водили за ручку, а шли рядом и подсказывали, на что обратить внимание. Пройдешь так раз-другой и запомнишь маршрут. Конечно, если меня высадить, на незнакомой станции метро и сказать: Саш, иди на такую-то улицу, и найди такой-то дом, я не справлюсь с заданием, не получив подробной информации о незнакомом маршруте. Да и зрячий в этом случае обращается к прохожим за помощью. Мне обязательно надо представить маршрут. Я как шахматист, который прежде чем сделать ход, должен изучить и в уме просчитать позиции. Перед тем как отправиться в путь, я тоже должен как можно больше узнать о встречающихся объектах, на каком расстоянии они находятся друг от друга, прикинуть примерное количество шагов, запомнить все повороты.. Если ничего себе ясно не представишь, то нужного адреса не найдешь. Например, до поликлиники я могу даже дворами пройти, потому знаю, что на пути мне встретятся детский садик, школа, молочный магазин. По ним ориентируюсь. Если сбился, у прохожих спрашиваю: где «молочный». Они говорят: а вы прошли. Надо назад, чуть правее. Я тут же исправляю ошибку.Без «дорожной» информации незрячему нельзя отправляться в путь. А настоящую уверенность при ориентировке даёт, конечно, опыт. Иногда у меня прохожие спрашивают, как пройти на ту или иную улицу. Объясняю без проблем. Они даже не догадываются, что у слепого спросили.[b]– Неужели никаких проблем?[/b]– Был случай, когда я шёл по привычной дороге к предприятию и вдруг неожиданно с головой куда-то провалился. Вылез с той стороны, с которой упал. Думаю, как же на работу попаду. Слышу, с левой стороны машина идет. Пошел на звук по трассе. Оказывается, была перерыта не вся дорога, а только тропинка, ведущая к предприятию. Дорожники даже не предупредили об этом. Через день такие «несчастные» случаи бывают. Стою как-то у «табачки», одна машина идет мимо, вторая. Слышу, вроде, больше нет. Думаю, сейчас перейду улицу. Пощупал тростью, вроде, нормально. А там грузовик стоял. Врезался носом. У грузовика борт высокий, а трость ищет препятствие ниже.[b]– Такие случаи не отбивают охоту ходить одному?[/b]– Нет. Я 37 лет не вижу. Ко всему привык. А волков бояться, в лес не ходить. К тому же, в своём районе я уже всё изучил.Знаю все опасные и безопасные места. Ни за что не пойду по улице, где с четырёх сторон идут машины. Выберу путь длиннее, но для меня спокойнее. Я привык улицу слушать.– Многие незрячие люди из-за страха перед улицей предпочитают сидеть дома. А если уж очень хочется подышать свежим воздухом, то в лучшем случае осмеливаются пройтись от подъезда к подъезду. А вы?– Я легкий на подъём. Меня не нужно уговаривать сходить куда-то. Я хочу быть полезным своей семье и если надо, быстро сбегаю в магазин за продуктами, оплачу коммунальные платежи , возьму справки в поликлинике , схожу на почту и т.д. Сам предлагаю свои услуги. Не могу сидеть дома.[b]– Взять в руки трость, чтобы самостоятельно ориентироваться в пространстве, это большое мужество. Как оно меняет психологический настрой человека?[/b]– В лучшую сторону. Ты становишься раскованнее, увереннее в себе. Ты независим и этим сказано всё. Хочешь подольше утром поспать, пожалуйста. Не хочется сейчас идти в магазин, пойдёшь попозже. Ты свободен в выборе желаний и времени. Помню, когда я в 14 лет отправился один на лыжную прогулку, ориентируясь только по солнышку, по лаю собак, пению петухов, шуршанию машинных шин, и на обратном пути сумелтаки найти свой дом, у меня было такое ощущение, будто я заново родился. Нечто подобное испытываешь каждый раз, когда преодолеваешь свой страх, когда доходишь до нужного объекта и возвращаешься назад.Я и общественной работой и спортом всю жизнь занимался. Мой любимый вид спорта – легкая атлетика, а конкретно – прыжки в длину и бег. Общественной работой до сих пор занимаюсь. Единственное, на что я долго не решался, это участие в художественной самодеятельности. Всегда стеснялся сцены. А вот сейчас в 49 лет решил попробовать. Уже шесть раз принимал участие в концертах. Пел современные эстрадные песни. Говорят, неплохо. Людям понравилось.[b]– Вам есть с чем сравнивать, город, на ваш взгляд, меняется в смысле приспособленности для инвалидов, незрячих людей?[/b]– Что касается нашего района, то здесь чувствуется перемены к лучшему. Вот, вокруг домов поставили металлические заборчики. Они помогают при ориентировке как направляющие линии вдоль тротуаров. Это очень удобно. Звуковые светофоры – тоже очень удобно.Правда, на Палехской улице никак не поставят светофор. Хорошо, что «лежачие полицейские» появились. Здесь машины скорость снижают. В это время можно улицу перейти. Хорошо, что дорога, которая ведет от УПП к станции, благоустроена. Ее подняли повыше. Теперь там нет луж и трещин. Это благодаря инициативе нашего начальника отдела реабилитации Александра Алексеевича Надозирного. Не нравятся мне магазины самообслуживания, где я теряюсь. Но хорошо, что в близлежащем таком магазине благодаря разъяснительным беседам Александра Надозирного продавцы стали внимательно относиться к незрячим.Охранники подходят, спрашивают, что нужно, продавцы помогают найти нужный товар. Но вообще я больше люблю «Кулинарию». Там меня уже знают, приветливо встретят, помогут выбрать продукты, в сумку положат. Для незрячего удобнее, когда продавец обслуживает с прилавка.[b]– Что бы вы посоветовали незрячим, которые пока ещё не решаются взять в руки трость?[/b]– Не надо стесняться трости. Ходите сами в магазин, в поликлинику. Первый раз в стеночку воткнешься. Второй раз вспомнишь, что здесь воткнулся. А в третий раз пройдешь как зрячий. Помню, когда мне дали карточку москвича, я вообще не знал, что с ней делать. А раз-два прошел и всё нормально. Везде нужна практика. В том числе и при ориентировке. Не надо забивать себе голову тем, что на вас все смотрят. Не позволяйте себе ни для кого быть обузой. Если сидеть дома и никуда не выходить, можно заржаветь. Не бойтесь ни подземных переходов, ни турникетов. Надейтесь на себя, на трость и на свой опыт.[b]Красной строкой[/b][i][b]Из «Стратегии повышения качества жизни инвалидов в городе Москве на период до 2020 года» (одобрена постановлением правительства Москвы от 17 февраля 2009 года):[/b][/i][i]«…Анализ современной ситуации показывает, что уже сейчас в Москве реализуются основные положения международных соглашений и стандартов, принятых в отношении инвалидов. Более того, комплексная целевая программа «Социальная интеграция инвалидов и других лиц с ограничениями жизнедеятельности города Москвы» на 200–2009 годы рассчитана на раннюю реабилитацию москвичей с ограничениями здоровья по болезни или по возрасту, но не желающих получать статус инвалида по разным причинам или не имеющих на то оснований. В программе содержится более тысячи мероприятий, по каждому из которых установлены плановые целевые количественные показатели, объемы работ и выделяемые на эти цели финансовые средства (утвержденный в настоящее время плановый объем финансирования составляет более 34 млрд рублей).…Еще одной основной задачей является создание новой эффективной системы государственной поддержки инвалидов на рынке труда.Последовательная политика в этом направлении проводится городом с 1998 года через квотирование рабочих мест для инвалидов в соответствии с Законом города Москвы от 12 ноября 1997 года № 47, а также использование средств целевого бюджетного фонда квотирования рабочих мест в городе Москве, образованного в соответствии с Законом города Москвы от 26 июня 2002 года № 32. По оценочным данным, на предприятиях города трудятся сейчас около 145 тыс. инвалидов. За последние десять лет на квотируемых рабочих местах работало более 45 тыс. москвичей из числа инвалидов и молодежи.Ежегодно за счет городского бюджета создается дополнительно от 300 до 780 рабочих мест. Вместе с тем, общая потребность в рабочих местах для трудоустройства инвалидов, с учетом видов патологий, по данным экспертных исследований (официальная статистика не собирается), составляет не менее 2,5 тыс. в год, из них около половины — на специализированных участках и цехах.С советских времен в городе функционируют специализированные предприятия всероссийских общественных объединений инвалидов (ВОИ, ВОС и ВОГ), а также предприятия местной промышленности (ЗАО «Горспецпром»). С 2000 года, после отмены налоговых льгот по хозяйственной деятельности, неуклонно сокращается численность работающих на них инвалидов. В настоящее время на них занято около 4 тыс. человек, в том числе 2,9 тыс. инвалидов. Ввиду значительного износа многие рабочие места (более 80 %) требуют коренной модернизации. Уровень заработной платы на указанных предприятиях является крайне низким. В настоящее время не определена продуманная долгосрочная программа поддержки деятельности этих организаций, на которых не только работают, но и получают услуги по медицине и реабилитации, общаются самые тяжелые категории инвалидов (слепые люди, граждане с психическими и интеллектуальными расстройствами).[/i]
Общество
Эксклюзивы
Вечерка ТВ
Приметы и советы
Проще, чем кажется
Мнения
Александра Ерошенко
Александра Ерошенко

Планируем стать лучше

Евгений Семибратов
Евгений Семибратов

Популизм без прикрас

Георгий Бовт
Георгий Бовт

Как гагаузы и молдаване оказались в составе одной республики

Сергей Лесков 
Сергей Лесков 

Гром победы, раздавайся!

Все мнения
О проекте
▲
vm.ru

Установите vm.ru

Установите это приложение на домашний экран для быстрого и удобного доступа, когда вы в пути.

  • 1) Нажмите на иконку поделиться Поделиться
  • 2) Нажмите “На экран «Домой»”

vm.ru

Установите vm.ru

Установите это приложение на домашний экран для быстрого и удобного доступа, когда вы в пути.