И никто ничего не объяснил

[b]Путь от Пресни, где находится редакция «ВМ», до моего Орехово-Борисова занял у меня ровно 4 часа. Если бы при входе на станцию «Улица 1905 года» нам, пассажирам, внятно сказали, что поезда все еще не ходят! Но люди в форме неопределенно пожимали плечами и говорили, что «вроде бы налажено». Войдя в поезд, следовавший в сторону «Павелецкой», мы, пассажиры, не услышали никаких дополнительных объявлений. Просто поехали.[/b]А на «Новокузнецкой» нам вдруг объявили, что «поезд дальше не пойдет, просьба освободить вагоны». «Не пойдет» только наш состав или вообще никакой «не пойдет»? Этого не мог объяснить никто: ни суетившаяся дежурная по станции, ни перебегавшие из кабины в кабину машинисты и их помощники, ни продиравшиеся сквозь толпу милиционеры. «А вы что – не знаете?» – было самым вразумительным ответом.После того как «не пошли» еще 3–4 состава, все стало ясно и без объяснений.С огромным трудом выбравшись на поверхность (в метро в это время по двум эскалаторам спускались новые сотни пассажиров), я очутился на Пятницкой, забитой народом. Замершие на путях трамваи и отчаянно голосовавшие легковушкам прохожие давали понять, что надеяться нужно только на крепость ног.До Садового кольца я проследовал пешком в потоке шагавших плотной толпой людей. За это время по мобильнику (связь работала плохо, но отдельные звонки прорывались) родственники сумели мне сообщить, что есть информация, будто бы от «Павелецкой» в нашу сторону отправляются автобусы.Возле Павелецкого вокзала огромные толпы людей выстроились вдоль обочины. Автобусы подавались непрерывной лентой, но их все равно брали штурмом. «Автобусы идут по линии метро до «Красногвардейской», – охрипшим голосом пыталась перекричать шум дежурная в желтой униформе.Колонны автобусов в плотной каше из авто всех марок и темпераментов не ехали и даже не ползли.Они судорожно передвигались на 10–15 метров и снова замирали, стиснутые ничем не регулируемой стихией дорожной паники. Светофоры не работали, а первых гаишников, имитировавших активность, я увидел уже где-то возле Велозаводского рынка, куда мы дотащились ровно через час (это примерно одна остановка на метро). В автобусе нечем было дышать. Вечер был жарким, а народу в салоне – как сельдей в бочке. Люди обливались потом. В нашей машине был только один обморок – молодой женщине стало плохо, и ее отпаивали минералкой и валидолом (спасибо водителю, он открывал все двери, как только автобус замирал на мостовой). В автобусе, которым с 2 часов дня до 7 вечера добиралась до дому моя жена, таких обмороков было несколько.Автобусы должны были идти «по линии метро», останавливаясь у каждой станции. И мы проплывали мимо отчаянно махавших нам с «промежуточных» остановок людей, не открывая дверей.Когда через два часа пути мы буквально подползли к станции метро «Коломенская», то увидели, что вроде бы метро открыто на вход. Наученные горьким опытом, мы вопрошающе смотрели на стоявшую у дверей группу милиционеров. Они, в свою очередь, со скучным любопытством молча смотрели на нас.– Метро работает?– Работает, – как-то нехотя проворчал в ответ молоденький сержант.– Так что же вы молчите, мать вашу так? – взорвался я.Впрочем, толпа из множества достигших «Коломенской» автобусов уже радостно продиралась к выходу.Я ни на что не обижаюсь. Как говорят, форсмажорные обстоятельства! Но почему же мы каждый раз оказываемся перед ними в растерянности? Разве не ясно, что в таких обстоятельствах главное для людей – информация. А ее-то и не было.