[b]Теперь даже трудно представить себе то счастливое время, когда почти треть всех фильмов у нас снималась для детей. Но все-таки общепризнанных кудесников знали все – их было всего трое: Роу, Птушко и Нечаев. Степень народной любви к ним не поддается описанию. Любого памятника этим людям было бы мало. Из гениальной троицы жив-здоров только Леонид Васильевич Нечаев.[/b][i]После того как его «Приключения Буратино» вышли на экран, режиссеру позвонил Евстигнеев и заявил: «Леня, я готов сыграть у тебя любую мышь». Нечаев снял его в фильме «Про Красную Шапочку». А еще он снял картины «Рыжий, честный, влюбленный», «Сказка о звездном мальчике», «Проданный смех», «Питер Пэн»...За границей с Нечаева сдували бы пылинки и одаряли бы миллионами на творчество. В нашей стране его простои в работе длятся по нескольку лет. Но Леонид Васильевич не унывает. И сейчас заканчивает работу над новой сказкой – «Дюймовочка». Говорят, от того, насколько она окажется успешной, во многом зависит, быть или не быть в нашей стране детскому кино. Нечаев, как всегда, не подведет. В новом фильме много сюрпризов. Достаточно назвать имена актеров: Мышь играет Ахеджакова, Жабу – Крючкова, Крота – Леонид Мозговой. А в главной роли занята Таня Василишена – дочка Ольги Кабо.[/i][b]– Леонид Васильевич, три года назад вы сокрушались, что государство совсем забыло о детском кино. Значит, с тех пор что-то изменилось?[/b]– А вы знаете, сколько фильмов вышло в последнее время?[b]– Ваш «Сверчок на печи» в 2001 году, и еще два-три режиссера что-то сняли.[/b]– Вот именно. Так что о степени заинтересованности властей судите сами. Я просто не знаю, почему до сих пор нет Национальной программы развития детского и юношеского кино. Глупо надеяться, что дядюшки из-за океана яростно начнут производить кино для нашей молодежи.[b]– А где-то об этой национальной программе уже говорилось?[/b]– Много сейчас твердят про развитие детского кино, но пока все это как в болоте. ([i]Сердито[/i]) В жабьем. Вот и «Дюймовочку» мы делаем три года. Хотя обычно, чтобы снять картину, нужно только девять месяцев. Но у нас не хватало финансирования: со стороны государства оно было частичное, а недостающую половину надо было найти самим. Это очень трудно, ведь кинопроизводство стало дорогое.[b]– Сейчас все берет истоки с поиска средств. А с чего начинал сниматься детский фильм в СССР?[/b]– С того, что в плане Госкино стояли принятые сценарии, на них давались денежки. Целиком. Все прекрасно понимали, что об окупаемости детского кино нет и речи. Сам билет на детский сеанс стоил 10 копеек, и не такая уж была огромная сеть проката. Хотя школьники прокату давали 80 процентов выручки. По три-четыре раза они смотрели каждую шедшую в кинотеатре картину – «до 16» она была, или нет.Естественно, в детском кинематографе существовали разные направления: патриотическая линия, сказочная, научно-популярные фильмы, приключения и фантастика... За их балансом строго следили кураторы. Само производство картин стоило гораздо дешевле. Работала Киностудия имени Горького и все национальные. Был огромный пласт производства телефильмов с большим процентом кино для детей.И покупали фильмы не так уж без разбора из наших дорогих соцстран – Польши, Германии, Чехословакии. Все потому, что у нас действовала Студия зарубежного обмена – очень полезная организация. Но опять же – там работали люди заинтересованные и компетентные. А сейчас столько непрофессионалов в разных комиссиях! Вот теперь говорят: хорошо бы сделать детский фильм на военно-патриотическую тему. Понимаете, не про доброе и вечное, а хоть что-то воспитательное. Да и это хорошо, а то мы скоро совсем забудем, где живем.[b]– Вам не нравятся детские фильмы, которые сейчас привозят из-за рубежа?[/b]– Я не так уж много и смотрю, но мультики, телепередачи оставляют желать лучшего. Сама культура подачи жуткая. Надо ведь понимать, что мы – народ немножко другой, чем на Востоке или в Штатах. Я часто сижу в жюри разных фестивалей, привозят такой кошмар – китайские и японские мультипликационные фильмы. Дети просто не могут их воспринимать. А мы покупаем.У нас ведь испокон века нет пророка в своем отечестве. Зарубежное, какая бы дрянь ни была, все лучше, чем наше – думают «они». ([i]Вздыхает[/i]). «Они» наверху так думают...[b]– А как вам «Гарри Поттер»?[/b]– А я не знаю, что там может нравиться. Это набор трюков. Сейчас за рубежом многое вообще сводится ко временам зарождения кино. Тогда существовали киноаттракционы, смешные и трюковые эпизоды, никак не подкрепленные драматургией. Конечно, я не перечеркиваю все зарубежное кинопроизводство. Многие картины сделаны красиво, технично, умно. Но все-таки если мы будем надеяться на чужого дядю, нам хана.Заметьте: раньше ужасно трудно было посмотреть какой-нибудь зарубежный фильм. А теперь свобода: не успевает в Америке выйти – его уже у нас показывают! Вы думаете, мы у них там воруем? Фигушки! Они сами нам сюда их бросают, причем в огромном количестве. ([i]Снова вздыхает[/i].) Да что мне про это говорить, мне бы заниматься своим делом: дайте делать в год одну картину, я не прошу две. Можно даже через год, если фильмы будут музыкальные – они ведь труднее по производству.[b]– Вы сами как стали детским режиссером?[/b]– Это история сложная. Я родился до Великой Отечественной, война – это мое детство. В то время фильмы бегали смотреть в кинотеатры. Вот моему сыну сейчас два года, а он уже все мультики знает. А тогда их и не видели...В школьные годы занимался в театральной студии во Дворце пионеров. Мой педагог Евгения Васильевна Галкина как-то очень здорово работала с нами, увлеченно. Я видел, какое удовольствие она получает от работы. Мы все в нее были влюблены.[b]– Она была молодая?[/b]– Довольно-таки… Да что вы, воспылать можно не только к молодым. Вот я был влюблен в Рину Васильевну Зеленую, и мне никто ничего не говорил. А моя жена сейчас любит меня, у нас тоже разница великая… Ну да речь не об этом. После школы я поступил во ВГИК, почему-то на актерский. А уже потом стал снимать телефильмы, программы разные – и все с детьми. Отчего они ко мне липнут – не знаю.Понимаете, не будет детского кино – и взрослых зрителей не будет. Если человек книжки с детства читает – они становятся частью его жизни. Так же и с фильмами.[b]– Но у нас сейчас дети и взрослое кино смотрят. Хотят повзрослеть побыстрее.[/b]– Да не надо им рано взрослеть. У меня в «Питере Пэне» в одной песне есть строчка: «Не спешите, дети, вырастать, пусть помедленнее старятся родители».[b]– Вы прославились после «Приключений Буратино», а ведь это был всего второй ваш полнометражный фильм. Как удалось собрать в нем такой звездный состав?[/b]– А в то время народ бы проще и добрее. И никто никогда не гнался за большими гонорарами. Этуш, Басов, Зеленая, Быков, Гринько работали почти бесплатно. Прямо скажем, за удовольствие. Когда сейчас слышу, какие гонорары получают наши мнимые звезды, у меня волосы дыбом встают! Раньше у самого большого артиста была ставка 54 рубля за съемочный день. А у особо народных и заслуженных 72 – но это уже была такая высота! И снимались они быстро и радостно.[b]– Но все-таки почему мэтры отечественного кино согласились с вами сотрудничать?[/b]– Их манило уже то, что я делаю сказку. Да и кое-кто из них изголодался по работе вообще. Когда я позвонил Рине Зеленой, она до этого не снималась чуть ли не 15 лет.[b]– Звезды не боялись встречи со школьниками на съемочной площадке?[/b]– Тогда вообще не было такого слова – звезды. Не то, что сейчас: помелькал в трех картинах или спел дурацкую песенку, и уже – звезда! Все люди разные. Один снимается и думает: «Ох уж эти дети, скорее бы все закончилось!» А другой: «Какое счастье работать с детьми!», и видно, как такой актер весь светится изнутри. Вот Леонид Павлович Мозговой в «Дюймовочке» так помогал нашей Танечке! Эмоции из нее вытаскивал взглядом. Это очень важно, и для нее, и для него.[b]– То есть от работы с детьми получаешь отдачу?[/b]– Конечно![b]– В чем с малышами труднее, а в чем проще, чем со взрослыми актерами?[/b]– Для работы с ребятней надо иметь доброе терпение. Быть готовым ко всяким неожиданностям вроде детских болезней. Ведь взрослый и с температурой на площадку выйдет – с малышом этот фокус не пройдет. А ведь кинопроизводство останавливать никто не собирается.А что за напасть их зубы! В «Дюймовочке» мы надеялись, что у одной артистки вырастут коренные, а они взяли и остановились в росте. Сделали протезы – и появилась какаято голливудская дива, а ребенок пропал! И Мальвине мы зуб наращивали, а он вдруг потом сам по себе начал расти. Получилось, что один клычок выпирает, как у Бабы-яги. Это было нечто![b]– С детьми бывают тупиковые ситуации, когда они не хотят слушаться и все?[/b]– Не помню такого.[b]– А с родителями маленьких артистов на съемках трудно приходится?[/b]– Смотря какие взрослые. Есть такие, которые дитя продадут с потрохами. Может, он и не подходит, да и не очень-то жаждет сниматься, а они его везде суют! Бывает и наоборот: ребенок сам хочет работать, нам понравился, а взрослые ему говорят: да брось ты, зачем все это? А мы ведь еще и в экспедиции с ними ездим... Тяжело. Хотя в большинстве случаев родители «за», а если им некогда – всегда находятся бабушки-дедушки, тети-моти какие-то.[b]– Иногда съемочная площадка превращается в зону повышенного риска. Родители за детей не боятся?[/b]– В работе над «Питером Пэном» все висели на деревьях, летали и падали, лазали по горам. И никто из мампап не возражал. И в «Дюймовочке», когда у Таниной дублерши не получился сложный трюк (надо было, пятясь задом, неожиданно угодить в яму – нору Крота, а девочка все косила глазом назад – боялась), наша Танечка сделала все сама с одного дубля.А вот на съемках «Приключений Буратино» мама исполнителя главной роли Димки Иосифова долго не разрешала подвесить его вниз головой. Помните сцену, когда Лиса Алиса и Кот Базилио проделывают это с Буратино? Мы нашли в поселке под Ай-Петри старое корявое дерево. На сучке повисели все подряд – сначала я один, потом вдвоем с оператором, потом втроем с директором. Но мама ни в какую: «Что вы, Дима упадет головой вниз, будет перелом позвоночника!» А время между тем к закату. Я мальчику говорю: «Притворись, что есть хочешь». Он заныл, и родительница растерялась: «Где же я здесь магазин буду искать?» Я предложил свою машину. Как только она скрылась из виду, Буратино тут же и подвесили.Солнце уже сместилось, и пришлось кадр иначе строить, технику переставлять. А Дима висит. И просит: «Дядя Леня, давайте скорей, а то у меня уже глаза затекли!» Зато потом хохотал, когда мы маме об этой сцене все рассказывали.В том же фильме был другой момент потрясающий, когда Карабас со своими куклами ехал в карете. Предполагалось, что она самоходная. Так что ее никто не вез – экипаж катился по улице Ялты вниз под уклоном 45 градусов. Сзади мы его поддерживали на канате, а впереди для страховки положили шпалы. И вдруг на повороте отваливается переднее колесо, и карета с детьми кренится набок. У меня волосы дыбом. А рядом стоит папа Тани Проценко – Мальвины, между прочим, председатель Госкино (мы, правда, узнали, кто отец актрисы, только когда она пробы прошла). Ну что сказать? Отделалась съемочная группа нелегким испугом. Когда обнаружилось, что все хорошо, Танин папа – царство ему небесное! – ко мне подходит и говорит тихонечко: «Пойдем, выпьем!»[b]– Правда, что «Приключения Буратино» изначально задумывались как мультяшка?[/b]– Да, пятисерийный мультфильм. Мне предложили снять его в объединении «Экран». Я взял сценарий, почитал, вырвал несколько страничек и написал: «Двухсерийный художественный фильм для детей». А потом поехал на Минскую киностудию, где снимал свою первую картину. Даю сценарий начальнику и говорю: «В Москве просили, чтобы вы поставили это в план!» Месяца через четыре фильм утвердили. Раньше проще все было между людьми.[b]– Многие ваши фильмы музыкальные. Скажите, есть диски и аудиокассеты с песнями из них?[/b]– Повсюду! Энтин издает свой сборник, ставит работы, которые он с Крылатовым сочинил. Крылатов делает то же самое. Работал я и с Дербеневым – это был величайший поэтпесенник. В каждой строчке – мысль, все трогательно, лихо, профессионально. Когда он умер, я даже одно время думал, что не буду снимать кино. И с ужасом вспоминаю, как мне пришлось сотрудничать с Булатом Шалвовичем Окуджавой. Был момент, когда я сдуру пришел к нему и попросил написать что-нибудь для «Приключений Буратино». Он тогда жил в маленькой двухкомнатной квартирке, заваленной булатными ножами. Мы заключили договор. Срок истекает, я ему звоню, а мне говорят: «А он в Дубултах, в Доме творчества». «Ничего себе, – думаю, – он же мне должен стихи выдавать!» И поехал в Юрмалу. Попросил, чтобы меня поселили в соседней с ним комнате, а в столовой посадили за одним столом. Он так удивился, когда меня увидел! Я спрашиваю: «Ну что, написали?» Он: «Не идет!» – «Должно пойти!» Денька четыре я там жил, каждое утро ему в стеночку постукивал. И вдруг как-то вечером смотрю – сидит с гитарой в холле и поет: «Не прячьте ваши денежки по банкам и углам!» А потом разошелся и написал все песни. Довольно быстро. Самое страшное, что от большинства из них мне пришлось отказаться: слишком уж они были мощные и философские. Жутковатые. Он очень обиделся на меня. И на Лешку Рыбникова, который музыку песен переиначил. Потом уже я Энтина просил что-то дописать.Скольких людей сейчас кормят песни из моих картин – надо еще посчитать. А мне «Буратино», кроме моих законных постановочных, не принес ничего.[b]– А к фильму «Дюймовочка» кто песни написал и кто их исполняет?[/b]– Авторы все те же: Энтин и Крылатов. Из актеров Крючкова и Мозговой пели сами, а вот Лия Ахеджакова отказалась.[b]– Чего только я не читала о том, как вы нашли Танечку Василишену! «Повинна» ли как-нибудь в этом ее мама – Ольга Кабо?[/b]– Я Таню до съемок видел два раза. Сначала – пятилетнюю – на фестивале. Потом – уже чуть постарше – на другом фестивале, президентом которого была Кабо. Танька сидела в первом ряду в пышном платье и почти не дышала – ей надо было идти на сцену, они с мамой выступали вместе. Оля не хотела дочку отдавать на съемки. Да и мы тоже боялись – вдруг что-то не выйдет с девочкой? Актерские семьи – тонкая штука... Почему-то многие артисты считают, что у них и дети должны быть актерами. Чаще всего заблуждаются.Вот мой сын Лешечка сниматься отказался, за что я его глубоко уважаю. Эльфийскую тунику принял за девчачье платье и примерить на себя не позволил. А ему уже и сандалики позолотили. Я спрашиваю: «Красивые?» – «Красивые!» – «Наденешь?»– «Нет!» Так его карьера ([i]печально шмыгает носом[/i]) закончилась, не начавшись.[b]– А других своих детей вы в фильмах снимали?[/b]– Практически во всех фильмах в небольших ролях и эпизодах задействовал Настю. Она у меня как талисманчик. В «Красной шапочке» в люльке качалась, в «Проданном смехе» играла рыжую Марику. Сейчас Настя работает в Минске на телевидении. А вот с другими дочерьми как-то не получилось. Варю в «Буратино» снял, да и вырезал, только нога ее видна. Уля вообще на меня обижается: «Почему ты, папа, меня не снимаешь?..»[b]– Вы общаетесь с вашими уже повзрослевшими актерами?[/b]– Да.[b]– А с сестрами Кутеповами, нынешними «фоменками», которые в детстве играли в «Рыжем, честном, влюбленном»?[/b]– Давно их не слышал. Мне самому как-то неудобно надоедать: у них свои дела. Артисты ведь всегда думают, что если ты звонишь, то чтобы попросить контрамарку... Хотя вот Денис Зайцев (главная роль в «Рыжем, честном, влюбленном», сейчас актер Театра комедии. – Ред.), как-то звонит мне и говорит: «Папа Леня, приходите ко мне на спектакль «Тень», мы в Москву на гастроли приезжаем». Я прихожу, а он – в главной роли. Красавец! А ведь когда на съемках у меня только появился, у него во рту такая каша была, сам весь зажатый какой-то. Катя Васильева его тогда увидала и говорит: «О! Жертва!»…[b]– Вы не хотите передать свой опыт молодым режиссерам?[/b]– Как-то во время большого простойного периода мне позвонили из Института телевидения и радиовещания и предложили у них преподавать. Дали подготовительный курс. Но платный. Позанимался я с ним два месяца и бежал опрометью![b]– Почему?[/b]– Потому что гады! Они думают, если заплатили денежки, значит, ты приходи и учи, а они будут сидеть с пивком. Но ведь и от них должна быть какая-то отдача! В кинематографе нет процесса обучения в принципе, есть процесс бесед. Потому что прежде чем овладевать какими-то техническими основами, например, монтажом, нужно понять, можешь ли ты вообще существовать в этой профессии.Ненавижу принцип платного образования в творческих вузах. В мое время там только и слышалось: «Профнепригоден!» И выгоняли не только с первого и со второго, но даже с третьего курса.[b]– У вас такие пессимистические настроения… Но хоть в чем-то дела в отечественном кино сейчас лучше?[/b]– Появилась возможность снимать быстрее, чем мы это делали раньше. И без ущерба для кассы. За счет новой техники, новых технологий, прекрасных пленок. Так что кинопроизводство шагнуло вперед, в том числе и у нас.[b]– Как это отразилось в «Дюймовочке»?[/b]– Вся картина снята в павильоне «Мосфильма», но у нас там есть натура: болото замечательное, прекрасные живые фоны; будет идти снег, дождь, садиться солнце. И все это очень цветастое при помощи всяких компьютерных штучек.[b]– Я читала про сложную технологию полетов в вашем новом фильме. Но ведь и в «Питере Пэне» больше десяти лет назад у вас персонажи тоже летали, и как здорово![/b]– Да, я сам их на веревочке раскручивал. Сейчас как? Ниточку – вжик! – и убрали на компьютере. А тогда нужно было сделать так, чтобы ее не было видно. До сих пор никто не может понять, как у меня передвигалась в воздухе фея Динь-Динь. Голь на выдумки хитра. Когда я в Минске просил дополнительных денег на эту картину, моя начальница говорила: «Нечаеву не давать, никогда! Чем меньше у него денег, тем больше выдумки!»[b]– Для меня ваш «Питер» лучше всех американских.[/b]– Спасибо. Знаете, как-то в перерывах между съемками этого фильма лежим мы на пляже в городе Батуми. И мне приносит моя монтажница журнал, а в нем интервью со Спилбергом. Он рассказывает, что он начал снимать фильм «Питер Пэн», но инвесторы надули: вместо 60 миллионов дали 40, и вот теперь ему срочно нужно найти недостающие 20, чтобы продолжить работу. Мы хохотали весь день: у нас на съемки двухсерийной картины было всего 365 тысяч рублей.[b]На илл.: [i]Жабик (Дима Карандин) притомился от учебы. Жениться куда веселее.[/b][/i]