Премьера продолжения фильма «Утомлённые солнцем» состоится 9 мая

Немецкие самолеты бомбят корабль под Красным крестом. В огненном аду, держась за мину, в море выживают только пионервожатая Надя Котова и раненый солдат-священник отец Александр, который перед смертью крестит девушку, надевая ей на шею нательный крест.Этот фрагмент первой части «Утомленных солнцем-2» – «Предстояние» – Никита Михалков показал в Волоколамском Дворце спорта «Лама» во время VI Международного фестиваля военно-патриотического фильма «Волоколамский рубеж». Картину, обещающую стать блокбастером, режиссер надеется выпустить на экраны 9 Мая 2010 года, а также показать в Каннах. И похоже, что такой войны, как у Михалкова, мы еще не видели.[i][b]Форма зла[/b][/i]– Готовясь к фильму, я перечитал много книг о войне, в том числе и мемуаров, просмотрел больше 60 часов военной кинохроники. Причем той, которую нам практически не показывали. И чем больше я смотрел, тем страшнее мне становилось…[b]– Почему, как вы думаете, мы все-таки выиграли эту войну?[/b]– Есть такой замечательный военный историк Раш, который написал, что советские историки отняли победу у русского солдата, показывая немцев дураками, пьяницами, идиотами и кретинами. Это неправда. Немецкая армия действительно была великая армия, которая покоряла европейские страны за считанные дни. Она была рассчитана потрясающе, с немецкой педантичностью. Так, дизайн военной формы для немцев разрабатывал HUGO BOSS! Задача специального кроя этой формы – психологически подавить человека. Внушить противнику чувство собственного превосходства. Монокль у офицера – не очки, а выражение презрения… Стек, сапоги-бутылки, кожа – все это часть формы «сверхчеловека», знаки мощи, победительности.Как считают психологи, эта форма на тридцать процентов помогала психологически подавлять население оккупированных стран. И до сих пор Германия не отказалась от этой формы.[i][b]Иван, иди домой![/i]– О чем все-таки ваше кино по большому счету?[/b]– О войне: о героизме маршалов и солдат, о танках и самолетах, жизни и смерти, вере и надежде… Но! Воевали 30 миллионов человек – и было на самом деле 30 миллионов войн. У каждого была своя война – со своими воспоминаниями, запахами, страхами, неожиданностями… И Божьим промыслом в результате… Немцы действовали настолько изощренно… Так, в начале войны они не бомбили наши окопы, а сбрасывали обыкновенные железные бочки из-под солярки или керосина… Взрывов не было, а люди седели – психологически трудно было выдержать этот звук. Бросали также ложки алюминиевые, сотни тысяч, на наши позиции. В них – дырка и надпись учебная: «Иван, иди домой, я скоро приду»… Какое унижение, когда тебя бомбят бочками и ложками! Солдата просто не считали за человека...[b]– История со спасением на мине – это реальный случай?[/b]– Я читал столько воспоминаний фронтовиков… Там потрясающие случаи. Вот идут пятеро раненых, один отошел по малой нужде… Не успел закончить – взрывом уничтожены товарищи. Почему он жив? У другого осколком мины пробило брюшину, и он, выходя из окружения, 40 километров нес свои внутренности в чемодане перед собой, промывал их в ручье. И мечтал только об одном… о кусочке лимона, как это ни странно. Можете представить такое? Так жизнь бывает намного богаче, невероятно страшней и прекрасней, чем любой вымысел.Скажем, черная пехота, о которой почти никто не знает… Ведь Сталин отдал распоряжение вооружить черенками мужчин, которые оказались на оккупированной территории! 15 тысяч человек были пущены в атаку на немцев с черенками лопат! Немцы обалдели! И объяснение было чудовищное – вы что, хотите, чтобы вернувшиеся фронтовики резали тех, кто остался? Логика чудовищная… Но это была правда. Каждый эпизод картины рожден из реальных событий.[i][b]А если бы не мороз?[/b][/i]– Я пытаюсь понять психологию людей на войне… Вот Сталинград, лютая зима – и наши солдаты выкладывают бруствер из замерзших трупов… Из убитых солдат… Строить невозможно, материала нет… И к людям уже не относятся как к людям – а просто как к охранительным заграждениям от пуль… Или вот дети, которые всю зиму катались с убитого полицая, как с горки… И это не зверство, а случай, когда война становится привычкой, частью жизни, когда понятия жизни и смерти смещаются… Кстати, о морозах. Конечно, история не терпит сослагательного наклонения, но опять же… А что, если бы в 41-м была такая зима, как сейчас? Восемь градусов тепла.Где бы немцы остановились? Как бы они прошли? Нам помогли эти страшные, невероятные морозы…[i][b]Голубое или розовое?[/b][/i]– Мы пять лет делали картину – причем зимой… Съемки были максимально приближены к реалиям военного времени: актеры были одеты в легкую одежду штрафников даже в морозную погоду. Добавили только термобелье вниз, да на почки теплые нашлепки… Съемочный день длился четыре часа – с 11.00 до 15.00, на морозе. А потом я ехал домой и мечтал о бане и водочке… И однажды подумал – вот я, Никита, сейчас еду домой, а мой герой Котов остался там – без баньки, без ста граммов, без тепла… И длится этот ад не четыре, а 24 часа…[b]– Вы изменились после этой работы?[/b]– Когда погружаешься в этот мир – появляется иной взгляд на то, что происходило. Понять быт войны вообще трудно… Ежесекундно жить в состоянии человека, которого могут убить, – это дает совершенно иное ощущение реальной действительности сегодня… Хочу, чтобы зритель, который посмотрит первую часть, выйдя из кинотеатра, порадовался самым простым вещам – что он может купить мороженое, сесть в машину, войти в свою квартиру.Когда девочка страдает, что любимый олигарх ей подарил Бентли голубой, а не розовый… Я хочу, чтобы она посмотрела картину и поняла, что бывает, когда небытие стоит рядом с тобой… Счастье жизни – в самой жизни… Это абсолютная правда.Толстой сказал как-то, что бытие только тогда есть бытие, когда ему грозит небытие… Когда мы судим по своей жизни по жизни тех, кто живет лучше, нам всегда будет чегото не хватать.[i][b]Гламур-победитель[/i]– Могли бы мы сейчас выиграть такую войну?[/b]– Но ведь сумели же псковские ребята совершить подвиг… Хотя общество не располагает к подвигу эмоционально… В стране победил всеразъедающий гламур.На ТВ-каналах развлекают одни и те же люди, которые друг про друга говорят, спорят, беседуют. И все это касается «песочницы» московской и питерской без учета огромной страны… Вот предлагают наемную армию. Моя личная точка зрения – мы немножко другая страна… Наверное, какие-то подразделения должны быть профессионалами… Но человек, воюющий за деньги, пойдет туда, где дадут больше.А ведь армия в России всегда была не только средством нападения или защиты, но образом жизни… А наемники не знают, что защищать, они не чувствуют родины, корней, традиции, они потребители…[i][b]Сострадать, а не смаковать[/i]– Как вы выбираете тему?[/b]– Я пришел к выводу: если тебе интересно о чем-то думать, писать, снимать и там играть – значит, это может быть интересно и другим… Нужна живая энергетическая связь с людьми, о которых ты говоришь. Это раз. И второе – сострадание к человеку.Вот говорят: Михалков против нового кино. Это чушь собачья, ошибка и заблуждение. Я снимал арт-хаусные картины «Без свидетелей», «Пять вечеров», «Урга»… И я не против арт-хауса – я хочу, чтобы человек, который рассказывает о мерзости и грязи, сострадал, сопереживал тому, как ужасно живут люди, помогал им хотя бы душой решить свои проблемы, любил бы этих людей… Один мудрый человек сказал: жестокая правда без любви – есть ложь. Это абсолютная истина.[i][b]За что убили Грибоедова[/i]– Не боитесь снять хуже, чем раньше?[/b]– Я абсолютно не чувствую на себе груза снятых фильмов, я не кокетничаю, правду говорю… У меня нет ни страха взяться за что-то другое, ни боязни, что это получится хуже...Если ты веришь в то, что тебя волнует… Можно идти от мира, а можно в капле росы увидеть весь мир… Меня интересует как раз капля росы, в которой видно все небо. То есть из деталей увидеть обобщение…[b]– Есть что-то заветное?[/b]– У меня есть несколько идей, историй просто потрясающих… Одна из давних – гениальный сценарий про жизнь и гибель Александра Грибоедова. Потрясающий материал, который мы собирали четыре года. И заодно выяснили, что министр иностранных дел, граф Нессельроде, был английским резидентом. И гибель Грибоедова – это не месть разъяренной толпы мусульман, а абсолютно рассчитанное политическое убийство, совершенное англичанами, потому что Грибоедов стоял у них поперек горла… Вообще я убежден: если мы будем экономить на том, что называется «большой стиль русского кино», – мы потеряем кинематограф великой державы. Мы должны иметь этот «большой стиль» Сергея Бондарчука и Юрия Озерова, который не мешал ни Тарковскому, ни Иоселиани, ни Кире Муратовой снимать свое замечательное тонкое авторское кино. Без «большого стиля» удержаться только на арт-хаусе невозможно, кино погибнет, оно станет элитным времяпрепровождением.[b]– «Утомленных-2» покажут по телевидению?[/b]– Надеюсь. Два фильма – это пятнадцать серий, в которые вошли сцены, которые снимались специально для телевидения.[i][b]Не хочу быть богатым рабом[/i]– А вас звали снимать в Голливуд?[/b]– В Голливуде по большому счету великое американское кино сделали выходцы из России и славянских стран – Милош Форман, снявший «Кукушку» и «Амадея», Богданович, снявший гениальную «Бумажную луну». Там, куда ни приедешь, – моя прабабушка из Одессы. Но все они стали американцами.Мне действительно предлагали работать в Голливуде, но я не хочу. Отказываюсь. Уже, собственно, и не зовут.Денег заработать? Да, там можно заломить цену. Но вот какая штука – там не ты хозяин своей картины, а продюсер. Исключения – максимум человек 15. Это, скажем, Вуди Аллен, Скорсезе, Коппола… Все остальное – pay or play.Все, что ты снял, идет к продюсеру – и на экране ты увидишь, что сделали они… И повлиять не можешь, в отличие от Европы, где картина не выйдет без участия режиссера на последнем этапе. Моего брата это устроило, он снимал в Америке свое кино. Но… Я не могу сказать, что его американские картины лучше, чем «Ася Клячина» или «Дворянское гнездо».[b]– Могли бы снять американскую картину?[/b]– Ну, наверное, с их технологией могу. Будет это моя картина? Нет, не будет. Хочу я снять картину про американцев? Нет, не хочу. У них есть свои замечательные великие режиссеры, я толкаться локтями не хочу.А самим американцам я могу быть интересен только отсюда – скажу то, что никто другой не скажет. А князь Орлов с медведями-цыганами-водкой-тройкой-икрой… Увольте… Человек, у которого поступки рождаются не в его сердце, – раб при всем богатстве… Гениально сказано. Я не хочу быть понятным, американское кино – оно понятное.Я хочу быть понятым… При всей близости этих слов они разные.[b]– Вы предпочтете премьеру картины 9 Мая в Москве или показ ее в Каннах?[/b]– Вопрос актуальный. Мы сейчас уточняем регламент.Кажется, у нас есть шанс: картина не должна выйти за границей. Если мы покажем ее только здесь, то возможно, она окажется и в Каннах – если ее возьмут, конечно… Если это не так, то просто предложим посмотреть…[i][b]Ее выбрал пиар[/i]– Никита Сергеевич, говорят, у вас свои сахарные заводики?[/b]– У меня нет заводов, но я очень хотел бы их иметь, честно скажу. Я состоятельный в том смысле, что могу позволить себе то, что хочу, но я не хочу того, чего я не могу.Гармония – когда совпадает то, что ты хочешь, и то, что ты можешь. Мне не нужны золотые унитазы, лодки 400-метровые… Вот позавчера видел машину с жемчугами – черный Порше. Узкий медицинский интерес представляет дама, ее хозяйка.[b]– Дочка Надя стала актрисой?[/b]– Она окончила МГИМО, факультет пиара. И я очень рад, эта профессия всегда ей может пригодиться… Она очень хорошо, надеюсь, сыграла в нашей картине. И еще в одной. У нее большой круг интересов: она любит сниматься, читать, хочет продюсировать и, я полагаю, играть в театре, ездит в монастыри… Она живой человек и настоящий товарищ… И я очень рад, что она не стала заложницей профессии, которая сама по себе очень зависима. И думаю, она счастлива, потому что она может выбирать, будет сниматься только в тех проектах, которые ей очень нравятся…[i][b]Сникерс или деревня?[/i]– Вас раздражает реклама?[/b]– Вся реклама у нас направлена на «отдохни, оттянись». Есть реклама – «поработай»? «Сосредоточься»? Ведь деньги на это надо ЗАРАБОТАТЬ – каждый на своем месте… Но вся реклама построена только на комфорте и удовольствии.Это же легкомыслие – держать людей под иглой удовольствия… И вот результат – 158 человек сгорают на ровном месте… Это не террористы, не война. И это не один случай – общая тенденция коллективной безответственности.А миллионы гектаров земли, которые вообще не обрабатывается? Пустые деревни с покосившимися домами? Огромная земля, которая ничего не приносит? В городах бурлит жизнь, а это куда девать? Это что, не наше? Возрождение человека на земле – где оно? Как возродить крестьянство? Как вернуть к земле? Об этом по ТВ ни слова, зато полно рекомендаций, как пользоваться прокладками и Л Ореалем… А ведь еще Столыпин создал беспроцентный крестьянский банк, расселил людей в Сибирь… Там брали столько земли, сколько могли обработать. Свою землю хозяин точно будет защищать с автоматом в руках. А те, кто воспитан на сникерсе, – временные жители… Человек, живущий в России, воспитан в русской культуре. Понятия сострадания, любви, уважения, боли за другого человека – они генетически сидят в нас. И это надо развивать.