Историк имеет право на позицию. И в ней, безусловно, сказываются его происхождение, социальное положение, национальность. Идеальной объективности нет.

Западные историки тоже рассматривают процессы сквозь призму собственных политических интересов. Возьмем классический двухтомник Генри Стила Коммаджера и Самуэля Элиота Морисона «Рост американских республик». В нем подчеркивается, что Россия была территориальной угрозой для Америки — владела Аляской, претендовала на Орегон. То, что сами американцы захватывали земли у индейцев и испанцев, сдвигали мексиканскую границу — это ничего. А то, что Россия устанавливала свои колонии на североамериканском континенте — это ужасно. И при этом ни слова о том, как американцы грабили нашу страну во время Гражданской войны...

То, что сейчас у нас называют «взглядом, свободным от идеологии», зачастую — повторение азов антисоветской пропаганды времен холодной войны. Вообще англосаксы — мастера проводить нужные им мысли. У нас авторы, обладающие ярко выраженной позицией, высказываются очень прямолинейно. А на Западе умеют создать видимость уравновешенности.

Должен ли историк себя контролировать? Безусловно. Если я замечаю, что слишком сильно «гну в одну сторону», то останавливаю себя. Например, недавно я откликнулся на выпад адвоката Генри Резника против мемориальной доски Иосифу Сталину, установленной в одном из залов Московской государственной юридической академии (в нем Иосиф Виссарионович в 1924 году выступал). Резник посчитал, что это оскверняет «храм юридической науки», что Сталин — «могильщик права». Я объяснил, что Сталин написал наиболее значащие статьи Конституции 1936 года, что ему принадлежит огромное количество законов, постановления, на основании которых строились заводы, фабрики. Кстати, в том году, когда Сталин выступал в этом здании, никаких юридических учреждений там не было: лишь семь лет спустя, в 1931 году, там расположились Центральные заочные курсы советского права, с этого момента академия и отсчитывает свою историю. В какой-то момент я понял, что готов перейти на выпады лично в адрес Резника. Но это была бы истерика уже с моей стороны.

В заключение скажу, что два историка с противоположными взглядами могут прекрасно найти общий язык, если обладают глубокими знаниями. Недавно я выступал в передаче «Суд времени», моим оппонентом был Леонид Млечин. У нас разные убеждения. И при этом с ним можно было прекрасно разговаривать. Гораздо приятнее общаться с грамотным, образованным идейным противником, чем с поверхностным человеком, у которого нет ни убеждений, ни знаний.

ДРУГОЕ МНЕНИЕ

Исчезающая наука

Колонка обозревателя "ВМ" Георгия Бовта

Владимир Мединский исходит из того, что история, конечно, не существует без фактов, но при этом «факты — это не только события», но «идеи и мифы — тоже факты». Также не существует «никаких «единственно верных» и «истинно научных» исторических концепций» (далее...)

Мнение колумнистов может не совпадать с точкой зрения редакции

История