Борис Самойлов — все материалы автора

Приметы и советы

Народные приметы на 1 января 2026 года

Народные приметы на 31 декабря 2025 года

Народные приметы на 30 декабря 2025 года

Народные приметы на 29 декабря 2025 года

Народные приметы на 28 декабря 2025 года

Народный календарь. Как нужно провести 1 января, чтобы год был удачным

Народный календарь. Что нужно сделать 31 декабря, чтобы быть счастливым весь год

Народный календарь. Почему 30 декабря нельзя целовать спящих детей

Народный календарь. Как избежать проблем с финансами на Агея Инесея, 29 декабря

Народный календарь. Зачем 28 декабря высыпать на снег горящие угли

Борис Самойлов

Чем интересны осенние парки

В столичных лесопарках вдруг наступило затишье. Придя в «Лосиный Остров» или, скажем, Битцу, с изумлением замечаешь, что не слышно пения птиц.

Дикари привыкли, что рядом мегаполис

Будущий год объявлен Годом экологии и охраны окружающей среды. Нам с вами повезло — мы живем в уникальном с экологической точки зрения городе. В черте города есть настоящие леса, где живут дикие животные. Есть виды «дикарей», которым там вольготно.

Профессор Юрий Беленков: Молодых мы лечим агрессивно

[i]Но медики находят выход, и теперь многое зависит от самих пациентов.Вот что рассказал директор НИИ кардиологии имени А. Л. Мясникова, член-корреспондент РАМН, профессор [b]Юрий Беленков: [/b][/i]— Ишемическая болезнь — состояние, когда к определенному участку мышцы сердца плохо поступает кислород, — начал рассказ профессор. — Чаще всего это бывает за счет сужения коронарного сосуда. Скажем, из-за того, что на внутренних стенках артерий образуются бляшки. А дальше события развиваются драматично и не столь уж редко завершаются трагедией. И это, к сожалению, не новость. Знаете, в наступающем году мы будем отмечать 100-летие со дня рождения крупнейшего кардиолога академика А. Л. Мясникова. В его время «ишемия» тоже была проблемой проблем. С тех пор, правда, многое изменилось.[b]— Что именно? [/b]— Болезнь помолодела. С ней и даже с ее заключительным этапом — инфарктом миокарда — больные встречаются теперь не редко уже в 30 лет. И это не экзотика, а самая банальная реальность. Естественно, изменилась и концепция лечения. Мы стали более активны, и даже, в хорошем смысле, более агрессивны при врачевании.Лечение пациента в 40—50 лет и в 70—80 абсолютно разное. Ведь к 70 годам сердце зачастую потихонечку умеет приспособиться: открываются так называемые коллатерали, и это позволяет крови пусть обходным путем, но все же поступать в малокровные области. Сердце как бы переходит на другой режим — более экономичный, требующий меньше кислорода. В результате такому пациенту нужны в основном лишь покой и лекарства.Когда же речь идет о человеке в 40—50 лет, коллатерали закрыты, врач сталкивается, как правило, с очень тяжелой стенокардией, велик риск инфаркта. Причем обширного.И если в 70—75 лет инфаркт чаще бывает мелкоочаговым, и потому из работы не выключается большая часть левого желудочка, то в сорок лет, к сожалению, все трагичнее.Происходит необратимое: человек переносит один инфаркт, второй, и у него перестает сокращаться половина сердца. Человек — инвалид.Никакие ухищрения ему не помогут, кроме пересадки сердца, а этого мы не должны допускать.Вот почему тактика ведения молодых больных, страдающих ишемической болезнью, должна быть более агрессивной. Первое и основное правило — быстрая и точная диагностика. Затем мы спрашиваем у пациента: что он хочет от жизни дальше? Мы говорим ему, какие есть варианты, и он сам принимает решение, как его лечить — активно или все же лекарствами.Есть люди, которых спокойная, размеренная жизнь устраивает. Такому пациенту мы подбираем только лекарства и расходимся.[b]— Навсегда? [/b]— Он-то думает, навсегда. А я знаю, что лет на пять-шесть. Чудес, к сожалению, не бывает. Если же человек считает, что болезнь ухудшает качество его жизни и это его не устраивает, — тактика совершенно иная. Производится коронарография — исследование, когда через сосуд вводится и продвигается к сердцу тоненький катетер.Коронарные артерии заполняются контрастным веществом, и все сразу становится на свои места. На экране видно: есть ли стеноз, то есть сужение коронарного сосуда, где он, один ли он и т. д. Если видим одно выраженное сужение, предлагаем пациенту: давайте введем в коронарный сосуд катетер с эластичным баллончиком, раздуем его, и через 10 минут вы в принципе здоровый человек. Это называется ангиопластикой.[b]— И что, после этой процедуры больной и впрямь может встать и уйти? [/b]— Почти так. Через 2—3 дня пациент выписывается из клиники и в принципе может идти на работу. Повторюсь, чудесами мы не занимаемся, а просто восстанавливаем кровоснабжение в одном участке сердца. Причины, которые привели к сужению, правда, остаются вне поля зрения. Но мы, конечно, рекомендуем соблюдать диету, снизить вес, принимать некоторые лекарства, причем всю жизнь.В более сложных случаях, когда атеросклеротическая бляшка осложнена — на ней тромб или она мягкая и может разрушиться, — после ангиопластики ставим спиралечку, так называемый стент, он укрепляет это место. Все это дает определенную гарантию примерно на 7—10 лет.[b]— А что же дальше? [/b]— Через десять лет пациенту уже около 60. Если появляется прежняя симптоматика, снова делается коронарография и при необходимости повторная ангиопластика. Это дает еще лет десять хорошего качества жизни.И уже к 70 годам, когда у человека начинают сдавать все «места», уже проведена ангиопластика, а больной хочет продолжить активный образ жизни, разговор идет об операции, так называемом шунтировании. С помощью здорового сосуда, взятого от самого же пациента, рядом с поврежденной артерией прокладывается для кровотока обходной путь.Другой вариант — пациент идет на снижение жизненной активности.Тут можно ограничиться приемом препаратов. В обоих случаях пациент сам выбирает, что ему лучше.Решиться на операцию, понятно, непросто. Она продолжается 6—7 часов, при этом на 40—50 минут подключается искусственное сердце. Тут нужна хорошая подготовка пациента. Ведь прогноз такого «действа» зависит не только от искусства хирурга, а и от того, как работают печень, почки, легкие больного. К тому же во время операции используется достаточно много веществ, которые надо вывести из организма. На такое надо идти с «открытыми глазами», понимая, что определенный риск всегда есть. Он невелик, но есть.Это идеальная схема лечения ишемической болезни сердца. Реально дело нередко обстоит сложнее. Если в 40 лет на коронарографии видны сосудистые поражения с тяжелыми стенозами, операцию надо делать немедленно.[b]— Как быстро поправляется пациент после такой операции? [/b]— При нормальном течении, уже через сутки начинает присаживаться, через двое — вставать, на третьи сутки — переводится из реанимации в обычную палату и начинает ходить. Через 10—12 дней снимают швы.[b]— Обычно медики говорят: болезнь легче предупредить, чем лечить. Здесь тоже так? [/b]— В принципе, так. Мы объясняем пациентам, что это их здоровье и никто за них сохранять его не будет.А потому надо делать в общем простые и очень важные вещи: регулировать свой вес, физическую активность, по возможности, отказаться от курения.С 40-летнего возраста следует четко знать свое артериальное давление и содержание холестерина. В принципе можно также рекомендовать превентивный прием аспирина.Но в хороших формах и малых дозировках (примерно 100 миллиграммов), то есть в 5 раз меньше, чем обычно принимается при простуде.Меры вроде немудреные, однако оказывают существенный эффект. А вот генетику изменить мы не можем. Если в семье все мужчины болели атеросклерозом и инфарктом миокарда, то в 90 процентах случаев человек из этой семьи имеет шанс заболеть ишемической болезнью сердца. Как говорится, делайте выводы.

Остров спокойствия для солдат войн

[i]Эхо войн никогда не стихало в России. Сколько уже десятилетий прошло со времен Великой Отечественной, а и сегодня среди нас немало тех, чье здоровье подорвано на ее фронтах. Потому и действуют в городе три специальных госпиталя, ведь в помощи нуждаются 65 тысяч инвалидов войны и 235 тысяч ее участников. Наш корреспондент побывал в госпитале №1 и встретился с его руководителем заслуженным врачом РФ, доктором медицинских наук, профессором [b]Д. Г. Киртадзе[/b].[/i]-Полное название госпиталя теперь звучит так: госпиталь для ветеранов войн, — заметил Димури Григорьевич. — На лечение принимаются ветераны всех войн и локальных конфликтов, в том числе и участники ликвидации аварии в Чернобыле. А цифра «один» осталась с давних пор. Ведь это был первый в Москве госпиталь, принявший 23 февраля 1943 года фронтовиков с поля боя. Его развернули в классах и коридорах школы. Госпиталь был эвакуационным. Небольшой персонал, живший на казарменном положении, ежедневно принимал и отправлял в глубь страны на долечивание до ста раненых.Старой деревянной школы давно нет. На ее месте новый семиэтажный корпус. Рядом — еще один. Когда я пришел сюда работать, — замечает профессор, — это был изрядно запущенный «долгострой». Восемь лет пытались довести строительство до конца. То «замораживали», то делали вид, что дело движется. Если бы не помощь Юрия Михайловича Лужкова, а также столичных департаментов строительства и здравоохранения, стройка вряд ли достигла бы успеха.Не было вентиляции, не работали душевые. Помыться больные ездили домой. Теперь, как видите, все по-другому.[b]— Сколь велик сейчас арсенал лечебных возможностей госпиталя? [/b]— Мы многопрофильное лечебное учреждение. В составе госпиталя два отделения кардиологии и два — неврологии. Есть отделения терапии, функциональной диагностики, психосоматическое, ортопедическое и физиотерапевтическое. Имеются блоки интенсивной терапии, оснащенные современной аппаратурой. Скажем, физиотерапией мы помогаем людям, годами мучающимся фантомными болями. Это когда ампутированная рука или нога продолжает беспокоить.Отдельный корпус отдан хирургическим службам. В том числе отделению гнойной хирургии, где лечат такое тяжелое заболевание, как остеомиелит. Проводятся эндоскопические операции и исследования брюшной полости. Во время таких врачебных действий больному наносится наименьшая травма. Они малокровны. На второй-третий день пациент может уже покинуть госпиталь.Приведу пример. Только что этим способом удалили желчный пузырь 88-летнему пациенту, чувствует он себя хорошо.Делаются у нас реконструктивные операции сосудов, в частности уникальные хирургические вмешательства на сонных артериях. Освоено эндопротезирование тазобедренных суставов. Ну и, конечно, большое место занимают полостные операции.[b]— Все ли инвалиды могут попасть к вам на лечение? [/b]— Официально госпиталь предназначен для инвалидов, проживающих в Центральном округе столицы. В действительности же принимаем инвалидов войн со всего города, области, даже страны.Госпиталь стал клинической базой кафедр Московской медицинской академии, факультета последипломного образования Стоматологического института. Учим врачей работе с нашим «контингентом». Дело это тяжелое, требующее выдержки, сострадания. Ведь поступающие к нам люди в основном израненные, к тому же отягощенные возрастными заболеваниями.Но справляемся. В штате шесть докторов наук, восемь кандидатов, пятнадцать врачей высшей категории. А всего в госпитале трудятся более 350 врачей, медсестер, работников различных вспомогательных служб. Ежегодно здоровье у нас поправляют четыре с половиной тысячи ветеранов. Все 630 мест обычно заполнены.[b]— Димури Григорьевич, суета административных будней не мешает вам оставаться действующим хирургом? [/b]— К счастью, нет. Оперирую несколько раз в неделю. Без хирургии, как говорится, мне жизнь не в радость. Хотя по должности моя главная задача — полнокровное функционирование всего учреждения. И тут мелочей нет. Вот, например, маленький штришок. Взгляните в окно: снег счищен до асфальта. Ерунда? Этим должен заниматься завхоз? Да! Но я все же проследил, хорошо ли все сделано. И теперь душа спокойна, больные во время прогулок не поскользнутся, не получат дополнительной травмы.А если всерьез говорить об организационной деятельности, здесь есть чем похвастаться. Мы взяли своих пациентов на диспансерный учет и сами их вызываем. Причем это не формальность. Некоторым из них просто необходимо по два, а то и по три раза в год полечиться в нашей клинике. Сейчас стало проще. Все данные в компьютере, и он подсказывает персоналу нужное решение.В госпитале действует своя протезная мастерская. Что тут, на первый взгляд, особенного? Однако как посмотреть. Человек, которому ампутировали конечность, сразу при выписке получает протез. В результате он не чувствует себя психологически ущемленным, никому не нужным, беспомощным. Это придает ему силы, жажду жизни, если хотите.[b]— А теперь давайте на пару минут поменяемся местами, — неожиданно предложил Димури Григорьевич. — Я вас проинтервьюирую. Не возражаете? Вы осмотрели больницу. Каковы ваши впечатления? [/b]— Сразу отмечу, госпиталь не похож на больницу, — не задумываясь отвечаю я. — Скорее это хороший санаторий. Дом, где согреваются сердца неумолимо стареющих солдат.Комфортные условия, в палатах «удобства», кровати функциональные — можно поднять любую часть. Пост медсестры расположен так, что она держит под контролем всю «свою территорию».Дом построен с умом: высокие потолки в коридорах и палатах, значит, больные не страдают от недостатка воздуха. Во многих лечебных учреждениях это больной вопрос. Сами коридоры и дверные проемы широкие, «каталка» с больным может свободно передвигаться.Еще одна деталь — запах. В больницах часто специфический, очень неприятный дух. Здесь его нет. Воздух какой-то ароматный, словно в него брызнули аэрозолем. Чистые стены, мраморные лестницы, цветы.Персонал приветлив. Медсестры, когда к ним подходишь, встают и улыбаются. Сейчас, пожалуй, это выглядит анахронизмом. А ведь как приятно пациентам.В общем, у госпиталя есть рачительный хозяин.— Я именно этого и добивался долгие годы, — говорит Димури Григорьевич, — чтобы пациенты ощущали себя как дома. Ведь лечатся здесь люди часто одинокие. Мы стараемся разнообразить, облегчить им жизнь.Хоть чем-то порадовать стариков.Дать на какое-то время возможность забыть о «тысяче» забот, которые ждут за порогом госпиталя. У нас пятиразовое питание, телевизоры, книги, газеты. Приезжают в гости артисты. Устраиваем концерты, творческие вечера.

«Скорая» — удел молодых

[i]Вначале это была карета, в ней на вызов прибывали врач, фельдшер и санитар. Известно: за первые два месяца карета «скорой» выезжала всего лишь 12 раз.Теперь со службой «03» сталкивается практически каждый. Одни ее работу хвалят, другие поругивают, третьи относятся как к должному — ну есть такая служба, как без нее.И все же, как сегодня живет городская «скорая»? Корреспондент «ВМ» встретился с генеральным директором заслуженным врачом РФ, профессором [b]Игорем Элькисом.[/b]Вот что рассказал руководитель службы «03»:[/i] — Станция скорой и неотложной медицинской помощи имени А. С.Пучкова, так официально называется наша служба, имеет в своем составе 52 подстанции во всех административных округах города. Десять с половиной тысяч медицинских работников трудятся в этой службе. Ежедневно 840 бригад выезжают на вызовы. За год московская «скорая» оказывает помощь 3 миллионам человек.И еще впечатляющая цифра: службе «03» в больницах города выделено более 85 тысяч коек, включая роддома, детские, инфекционные, психиатрические стационары.Туда поступает до 3 тысяч экстренных больных в сутки.[b]— В нынешние годы бюджетного безденежья здравоохранение страны приходит в упадок, это факт. А московская «скорая» тем не менее развивается.[/b]— Да, город находит средства. За последние 3 года построено 23 новые подстанции. Это трехэтажные здания с гаражом, комнатой отдыха, столовой. Но главное, что принципиально изменило качество работы службы, — в строй введен комплекс автоматизированных систем управления. Компьютерный зал на 75 операторов автоматизировал процесс общения со «скорой». В итоге время выезда бригады на вызов сократилось с 4 минут до 30 секунд.[i]Вместе с профессором Элькисом проходим в зал, поделенный на кабинки, где дежурят перед компьютерами диспетчеры. На экране дисплеев высвечиваются вопросы анкеты: имя, фамилия, адрес, жалобы, возраст и т.д. — идет разговор с пациентом. Я слышу привычную заключительную фразу: «Ждите «скорую».[/i]— Оценив ответы, — поясняет Игорь Семенович, — компьютер выбирает категорию срочности вызова.Их три. Первая — жизни угрожает опасность. Тогда на место происшествия бригада приедет не поздне чем через 20 минут. Вторая — обострение хронической болезни, интервал 30—40 минут. Третья группа самая легкая, скажем, резко повысилась температура — бригада будет через 45—60 минут. Это предельные сроки.[i]Подходим к одному из диспетчеров, осуществляющих связь с бригадами «скорой». В его ведении три подстанции на востоке города. Нажата кнопка — возникают сведения о конкретной бригаде. Эта бригада сейчас на пути к больному. Карту вызова ей передал компьютер. Следим за событиями. Через 10 минут поступает сообщение, что медики уже в квартире пациента. И оказывают помощь.[/i]— Если на подстанции свободных бригад нет, — замечает профессор, — контрольный диспетчер посылает машину из соседнего региона. С вводом компьютеров мы имеем полную информацию о медицинской обстановке в городе и в любую минуту точно знаем, как справляется с работой наша служба.Для снижения непрофильных вызовов организовали справочно-консультативный врачебный пульт. Сюда звонят пациенты и получают высококвалифицированные советы. Таких звонков немало. Это примерно 6 процентов обратившихся в службу «03», то есть около 600 человек в сутки.[b]— Как готовят специалистов для нужд «скорой помощи», ведь далеко не каждый медик способен работать здесь?[/b] — Конечно, специфика на «скорой» острая. Поэтому в Медицинском стоматологическом институте открыта кафедра «Скорой и неотложной медицинской помощи». Кафедра работает на нашей базе и ежегодно выпускает для нас порядка 90 медиков. В числе ее преподавателей специалисты по наиболее часто встречающимся заболеваниям и повреждениям на догоспитальном этапе. У кафедры хорошая материально-техническая база: муляжи, тренажеры, обучающие и тестирующие компьютерные программы.Учеба строится так, чтобы максимально приблизить ее к реальным ситуациям. При этом используются средства, имеющиеся в распоряжении выездных бригад. Кроме того, открыта учебная комната, где на штатном оборудовании «натаскивают» вновь поступивших на работу медиков. Здесь они обретают мануальные навыки и получают минимум необходимых для работы знаний.[b]— Какие заболевания чаще всего служат причиной вызова «скорой»?[/b] — Сердечно-сосудистые заболевания — около 50 обращений на 1000 населения. Заболевания нервной системы — около 30 обращений, органов дыхания — 20. Часами пик для нас являются: утро, послеобеденное время и с 17 часов до ночи. Сердечно-сосудистые приступы обычно случаются в 4—5 утра. Инсульты — в ночные и утренние часы. Детский травматизм — во второй половине дня.В погожие весенние дни «скорая» принимает 5,5 тысячи вызовов. При снегопадах, перепадах атмосферного давления их число перехлестывает отметку 8 тысяч.[b]— Часто ли «скорую» вызывают к детям?[/b] — В сутки бывает 400—500 таких вызовов. Госпитализируется при этом 150—200 детей. В основном, с острыми респираторными заболеваниями, кишечной инфекцией, травмами.[b]— По-прежнему продолжают поступать на вооружение медиков службы «03» новые методы лечения, лекарства? [/b]— Конечно, несмотря на кризис. Например, сейчас мы используем новые пластиковые капельницы для внутривенных вливаний прямо на месте происшествия. Или вот надувные шины, которые лучше традиционных, проволочных. Они менее травматичны. Пополняется и арсенал лекарств. В стоматологическом институте есть кафедра клинической фармакологии. Там специально для нас разрабатывают новые препараты.[b]— К сожалению, достижения вашей службы нередко сводятся на нет тем, на что больше всего жалуются люди. Я имею в виду случаи, когда бригады «скорой» запаздывают. Что может задержать приезд медиков? [/b]— Причин много. «Пробки» на дорогах, неправильный адрес, трудный подъезд. Всего не перечислишь. Но есть причина, на которой я хотел бы остановиться особо. «Скорую» одолевает множество не профильных, а поликлинических вызовов. Когда-то этим занималась ныне разгромленная «неотложка». Выход я вижу в возрождении, конечно, уже на новом уровне, «неотложной помощи» при округах. Ведь чтобы померить давление, «скорая» не нужна. Не нужна она и хроническим больным. Поставить диагноз и назначить лечение при несложных терапевтических заболеваниях тоже вполне по силам «неотложке». А «скорая помощь» разгрузилась бы для действительно острых вызовов.[b]— Если сравнить работу «скорой» у нас и за рубежом, какой стороне вы бы отдали предпочтение?[/b] — Нашей. У нас «помощь» — врачебная. Мы везем врача к больному. Он должен оказать ему помощь и при необходимости госпитализировать. За границей же, в основном, средний медперсонал доставляет больного врачу. Что говорить, судя по фильмам, работают они красиво, но за жизнь больного на пути в клинику не отвечают. А у нас доктор «скорой пока благополучно не передаст пациента с рук на руки больничному врачу, покинуть его не может. Не справится сам, вызовет специализированную бригаду, чтобы общими усилиями спасти жизнь.[b]— Сейчас в автопарке «скорой несколько типов машин. Каково ваше мнение о них?[/b] — Надеюсь, меня не обвинят прозападных настроениях, но правда такова: «Мерседес» бегает 10 лет, «рафик» — 4 года. Сейчас приобрели медицинские «Газели». Они удобнее «рафиков», реже ломаются. Но вот сколько прослужат, не могу сказать.[b]— Работа на «скорой» бесспорно тяжелая. Как вам удается удерживать кадры?[/b] — «Скорая» — удел молодых. Поворачиваться, решать, действовать — надо быстро. Хотя есть у нас и ветераны с большим стажем работы. А то, что труд тяжелый и морально, и физически, и психически, — это точно. Специалист, прошедший школу «скорой», где бы он потом ни трудился, это, как правило, очень надежный медик. Чтобы облегчить работу сотрудникам, стараемся создать им должные социально-бытовые условия. Скажем, для оперативных работников через каждые 2 часа обязателен 20-минутный перерыв. Они могут провести его в комфортабельной комнате отдыха. Перекусить. Для этого есть хорошо оборудованная кухня.Ну а что касается зарплат, сами знаете, какая в стране с финансами ситуация. Во многих регионах медики порой месяцами не получают зарплату. Власти города не допускают таких бед в Москве, посильно помогают нам, и мы это ценим.

Академик Сергей Терновой: «Чтобы осмотреть мозг, череп вскрывать не надо»

[i]На экране компьютера — работающие человеческий мозг, печень, сердце. Зрелище захватывающее. Но для медиков в этом давно ничего необычного нет.Магнитно-резонансный и электронно-лучевой томографы дают возможность видеть на дисплее компьютера больной орган в трехмерном измерении, или, проще говоря, в объемном изображении.Чувствительность и разрешающая способность такова, что выявляются очаги патологии размером до 2 миллиметров, а это чрезвычайно важно для ранней диагностики.[/i][b]Сергей Терновой:[/b]— Всего 20 лет назад впервые в мире был введен в действие рентгеновский компьютерный томограф, который позволил сразу продвинуться так далеко, что стало возможным видеть структуру человеческого мозга, не вскрывая черепную коробку. Сегодня мы можем уже смотреть, скажем, бьющееся в грудной клетке человека сердце.[b]— Что при этом происходит с пациентом? [/b]— Больной помещается в аппарат, действие которого основано на явлении резонанса ядер в человеческом организме. По внешнему виду это огромный металлический ящик с большой трубой в середине. Пациента просят задержать на мгновение дыхание, и все. Остальное делает техника. Врач может наблюдать на экране компьютера или зафиксировать на пленке объемное изображение органа или ткани под любым углом, в различных режимах. В итоге уже несложно точно и быстро поставить диагноз.[b]— Это вы говорили о магнитнорезонансном томографе. А что представляет собой электроннолучевой? [/b]— Принцип действия электроннолучевого томографа таков: в вакууме разгоняются электроны, фокусируются и попадают на специальные катушки. Возникает мягкое рентгеновское излучение, практически безвредное для пациента. И появляется возможность со скоростью 50 миллисекунд получать изображение поперечного среза организма в заданной зоне. Таких срезов одновременно можно сделать от 8 до 12.Это позволяет с помощью контрастного вещества отслеживать работу любых сосудов. Без всякой ангиографии, то есть без малой операции, без введения специальных катетеров внутрь организма, теперь можно успешно проводить все исследования крупных сосудов, а также шунтов после операции аортокоронарного шунтирования.Контрастное вещество вводится внутривенно в локтевую вену. Параметры для каждого конкретного пациента подбираются на компьютере в зависимости от частоты пульса больного, от скорости выброса крови из его сердечной мышцы и т. д.[b]— Зачем вообще нужно объемное изображение? Разве обычные рентгеновские снимки не удовлетворяют медиков? [/b]— В обычных рентгеновских поперечных срезах хорошо разбираются узкие специалисты — рентгенологи. Хирурги и терапевты же несравнимо результативнее работают с объемным.Но главное: нам удалось создать специальные алгоритмы для исследования на электронно-лучевом томографе различных уровней организма.Например, сосудов головного мозга в трехмерном изображении, сосудов сердца, в том числе мельчайших веточек, а также крупных сосудов брюшной полости и таза. В общем, мы получаем информацию недостижимую другими методами, в том числе и относящимся к «золотому стандарту» методом ангиографии.Как ни странно, но вероятно уж таковы принципы конструирования: электронно-лучевой и магнитно-резонансный томографы внешне похожи. Электронный — такой же огромный железный ящик с трубой посередине. В трубе есть ложе для пациента. Больного просят занять место в аппарате и приступают к исследованию, которое длится от 3 до 6 минут.Делается это амбулаторно.Через 20 минут после сеанса пациент может уйти домой. Между тем при ангиографии, как при всякой малой операции, обязательна госпитализация больного. И еще, ангиография иногда вызывает осложнения. Наши же методы их исключают.За год на таком аппарате мы провели около двух тысяч различных исследований. Вот, скажем, шунтография. Так называется своего рода проверка шунтов, которые «поставил» хирург во время операции на открытом сердце. Шунты, к сожалению, имеют тенденцию через определенные промежутки времени закрываться, и это отнюдь не способствует хорошему самочувствию пациента. В нашей клинике исследования шунтов теперь проводятся только на электронно-лучевом томографе. Прежде приходилось применять малую операцию — ангиографию.То же можно сказать и о сосудах почек. Их сужение может приводить к гипертонии, которую обычными способами очень трудно диагностировать.Нашим же возможно вполне.И перед планируемой большой операцией мы тоже можем теперь показать хирургам сосуды пациента, чтобы они могли выбрать для своих манипуляций лучшие. А это очень важно. Вот скажем, появилось новое направление в хирургии — мамарно-коронарное шунтирование. Оно все чаще использует мамарные артерии. Эти артерии проходят с задней стороны грудной клетки и после операции не закрываются никогда. Однако хирургу необходимо заранее знать, какая из двух мамарных артерий более проходима и даст больший поток крови. На электронно-лучевом томографе такое исследование делается за 5 минут.Новые возможности открыла электронно-лучевая томография и в диагностике грозной ишемической болезни сердца. Теперь это легко делать задолго до клинических проявлений недуга. Метод получил название «определение кальциноза в сосудах сердца». Разработал его наш ведущий сотрудник профессор Валентин Синицин.[b]— В чем его суть? [/b]— Ишемическая болезнь — это состояние, когда к определенному участку мышцы сердца плохо поступает кислород. Обычно причина тут в сужении коронарных сосудов, например, из-за того, что на внутренних стенках артерий образуются атеросклеротические бляшки. Но отложение кальция, говоря по-житейски, извести, вовсе не является, как думают многие, поздним признаком ишемической болезни. Оно проявляется гораздо раньше, когда еще бляшка мала и нет каких-либо симптомов недуга. Первым сигналом этой болезни у мужчин чаще бывает инфаркт миокарда. И только тогда начинается серьезное обследование.Так вот, с помощью новой методики можно своевременно заподозрить наличие атеросклероза. На электронном томографе со скоростью 50 миллисекунд получают поперечные срезы.Дальше за дело берется компьютер. Он выдает на дисплей объемное изображение сердца. Кальцинированные артерии хорошо просматриваются. Это занимает всего несколько минут.Мы разработали специальные программы, по которым можно предсказать, сколь велика вероятность в будущем появления стенозов — сужений сосудов, имеется ли у пациента риск развития ишемической болезни сердца. По этому «критерию» вполне можно спрогнозировать, нужна ли пациенту операция или другое лечение. Фактически это новый метод профилактики ишемической болезни.Как показали исследования, у многих пациентов ранние проявления атеросклероза коронарных артерий несложно диагностировать за 5—10 лет до того, как разовьется настоящая болезнь. Иначе говоря, выявить ее предпосылки. А ее теперь можно вполне успешно лечить: появились лекарства, замедляющие и даже останавливающие развитие атеросклероза.

Академик Николай Платэ: «XXI век бросает ученым жесточайшие вызовы»

[i]275 лет назад указом императора Петра I была создана Российская Академия наук, переживающая сейчас, как и вся страна, нелегкие времена. Корреспондент «ВМ» встретился и побеседовал с главным научным секретарем академии академиком Николаем [b]Платэ.[/i]— Николай Альфредович, с чем пришла Академия наук к юбилею? [/b]— Сегодня можно сказать, что это единственная система научных учреждений в стране, которая, несмотря на все трудности и превратности перестроечной судьбы, сохранила свой потенциал. Академия продолжает работать, развиваться. Хотя пришлось провести ряд внутренних реформ, пересмотреть приоритетные направления научных исследований.Это вызвано не только нынешними проблемами страны. Конец XX века и сам по себе диктовал необходимость коренного пересмотра ряда направлений фундаментальной и прикладной науки. Заканчивается период индустриальной революции и научнотехнических новаций. Мы переходим к так называемому постиндустриальному обществу, где роль науки оказывается несравненно более важной. И, замечу, Россия по интеллектуальному запасу и потенциалу ни в чем не уступает передовым странам мира. Ведь посмотрите, как велик спрос за пределами нашей страны на российских молодых и среднего поколения ученых.[b]— Выходит, мы готовим кадры для зарубежной науки? [/b]— Иногда с горечью я отмечаю это. Наша, еще сохраняющая потенциал система высшего образования ничуть не хуже Кембриджа, Сорбонны или Массачусетского технологического института. Российские математики, молекулярные биологи, химики-каталитики, теоретики физики в мире пользуются большим спросом. И, несмотря на наши стесненные экономические условия, научные сообщества самых передовых стран продолжают поддерживать с нами контакты. Только за последние 2—3 года мы подписали на полтора десятка больше соглашений о взаимном сотрудничестве, чем это было раньше. Но существует большая опасность: финансирование науки со стороны государства не должно падать ниже определенного критического уровня. Если оно опустится ниже, восстановить прежний потенциал станет просто невозможным, страна в научном плане скатится в пропасть, оставаясь ядерной державой.[b]— А может, надо вовремя отказаться от работ по некоторым направлениям? [/b]— Абсолютно правомерный вопрос. Целый ряд работ, особенно в области так называемых социально-общественных наук, ни стране, ни академии не нужны. Это в основном псевдонаучные направления, которые прежде обслуживали правящую партийную элиту. Их можно сократить.Стране, которая по сравнению с СССР уменьшилась примерно в 1,7 раза, просто не под силу содержать широкий фронт исследований. Мы должны поддерживать те научные школы, которые завоевали мировое или европейское лидерство. Это химия каталитических процессов, исследования глубин океана и континентального шельфа, Арктики и Антарктики, климатология, некоторые аспекты молекулярной биологии. Сюда, безусловно, относятся высочайшего уровня математические школы, физика полупроводников и электронных чипов. Это такое программирование, плоды которого с успехом использует Билл Гейтс в своей знаменитой фирме Майкрософт.Примеров довольно много. У нас есть и традиции, и хорошие школы, и хорошие имена. Это нужно поддерживать. А там, где мы не занимаем выдающихся или передовых мест, надо сокращать фронт исследований. Но ни в коем случае не оголять его совсем. Ведь важно отслеживать процесс в этих областях знания. И если там произойдет качественный прорыв, быстро переориентироваться, бросить туда людей, которые имели бы к этому моменту достаточно хорошую базовую подготовку.[b]— Как вы собираетесь отмечать юбилей академии? [/b]— Уже начинает реализовываться большая программа. Она включает, например, серию публикаций, посвященных истории Академии наук. Впервые издадим перечень всех членов академии с 1724 по 1999 год. Напомню, членами академии были Гете и Эйлер, Менделеев, Великий князь Константин Константинович и митрополит Филарет — один из участников составления Манифеста 1861 года об отмене крепостного права. Эти люди не только способствовали развитию естественных наук, но и много сделали для духовного просвещения и воспитания нации.Выйдет любопытная книга «Уставы Академии наук» от времен императрицы Елизаветы Петровны до сегодняшнего дня. Две великолепные книги посвящены бывшим ее президентам — Александру Николаевичу Несмеянову и Анатолию Петровичу Александрову.Состоится ряд научных конференций. Во всех регионах и научных центрах страны уже проходят юбилейные заседания. На них не просто поются дифирамбы: как хорошо, что мы дожили до 275 лет, а подводятся итоги проведенной работы. Но подведение итогов — всего лишь повод, чтобы подумать, как жить дальше. Ведь XXI век бросает жесточайшие вызовы научному сообществу.Это, например, проблемы, связанные с экологией. Человек в уходящем веке настолько плохо относился к окружающей среде, замусоривал ее, что сегодня встает вопрос, удастся ли выжить в будущем или мы погибнем в испарениях, газовых выбросах, пыли и отравленной воде. Все подразделения академии в той или иной мере занимаются этим. Если речь идет о химических процессах и технологиях — разрабатываются безотходные производства. В сельском хозяйстве ученые ищут новые пути доставки в почву удобрений, чтобы не загрязнять ее.Важны и вопросы экологии внутри человеческого организма. Здесь тоже накапливаются яды. Они поступают с пищей, водой и постепенно убивают людей или делают их инвалидами. Спрос на нетривиальные решения таких задач тоже велик.Нас ждет революция в области коммуникаций и компьютерного общения. Мы еще не полностью осознали, что таит в себе переход к Интернету и к компактизации вычислительных операций. А это революция в психологии. Здесь стоят гигантские задачи по созданию систем, в которых не потерялось бы человеческое «я».Кроме того, компьютеризация несет в себе и другую опасность. Малейший сбой в системе по любой причине делает человека совершенно беспомощным. Значит, надо учиться бороться с этим, адаптироваться и вместе с тем прорываться дальше.Есть вызов и со стороны молекулярной биологии. Ученые научились управлять геномом, правда, пока простейших организмов. Они встраивают в него нужные фрагменты, изменяют ход развития последующих поколений. Это может быть во благо: для исправления дефектов природы, создания антивирусных препаратов и т. д. А может быть и во вред человечеству, скажем, для получения мощнейшего биологического оружия. Недооценивать столь острую альтернативу никак нельзя.Однако прогресс науки не остановишь. Поэтому мне кажутся бессмысленными призывы: давайте запретим эти работы. Но держать их развитие под контролем надо. И еще, исследователь всегда должен задумываться, во имя добра или зла может быть использовано его открытие.[b]— А гуманитарные, нравственные сферы тоже бросают вызов научному сообществу? [/b]— Безусловно. Смотрите, ни в одной священной книге, ни в одной религии нет призывов к насилию. Откуда же в человеке возникает и умело воспитывается лидерами авторитаризма неприятие соседа — другого цвета кожи, другой культуры, другого воспитания, другого вероисповедания. За последние 30 лет необычайно интенсифицировались межнациональные, межэтнические, межрелигиозные конфликты. Для того чтобы с ними бороться, нужно попытаться понять эту идеологию, вникнуть в нее.Это задача социологов, психологов, историков, этнографов, геополитиков. Необходимо выработать некую систему, чтобы найти место каждой конфессии, политическому движению. Может быть, я идеалист, но если мы — просвещенная часть человечества — не подскажем политикам, как реализовать эту проблему, мир опять ввергнется в пучину кровавых войн.

Член-корреспондент РАМН Геннадий Сухих: Операцию заменят бессмертные клетки

[i]Ведь при такой тактике даже неизлечимые недуги нередко отступают. В России это направление получило название — медицинская клеточная биология. Корреспондент «ВМ» побывал в Научном центре акушерства, гинекологии и перинатологии РАМН, где наиболее активно ведутся эти работы, и побеседовал с руководителем отдела клинической иммунологии, членом-корреспондентом РАМН [b]Геннадием Сухих[/b].[/i]— Сейчас в медицине торжествует химическая концепция заболеваний, — заметил ученый. — Принято считать, что любая болезнь — это дисбаланс химических реакций, возникающий в результате молекулярных поломок. Поэтому медик обязан определить молекулярную мишень, а затем с помощью лекарства химический дисбаланс корригировать.И верно, такая концепция блестяще оправдала себя в химиотерапии инфекционных заболеваний. Однако, когда речь идет об атеросклерозе, опухолях, дегенеративных заболеваниях нервно-мышечной системы, эта идеология начинает буксовать. Здесь, как выяснилось, дело приходится иметь «с биологическим хаосом» в организме. Биологический беспорядок имеет слишком много причин и следствий.Потому и не работает концепция «волшебной лекарственной пули», корригирующей испорченную молекулярную деталь. Мишеней в клетках слишком много, к тому же они подвижны. К столь сложным ситуациям фундаментальная медицина оказалась неподготовленной.Наша ветвь науки предлагает в качестве основного средства против атеросклероза, злокачественных опухолей, старения, нервных заболеваний и ряда других недугов использовать клетки. Но не всякие. Только эмбриональные, зародышевые — фетальные. Ведь во внутриутробном периоде никто и ничто не отторгается. Все «родственники», нет врагов. Вот почему идея использования таких клеток изначально была как бы обречена на успех.[b]— Какие эмбриональные клетки пригодны для медицинских целей и как их готовят к этому?[/b]— Начну со второй части вопроса. Необходимые клетки получают из отходов при абортах. Препарат из тканей зародыша вводится в организм больного с помощью инъекции. Однако путь от вещества эмбриона до готового лекарства сложен и долог. Замечу, уникальными биологическими свойствами зародыш обладает лишь в «возрасте» 14—21 недели. Из тканей его мозга, печени, селезенки, поджелудочной железы выделяют необходимые для будущего медицинского препарата материалы. Процесс этот трудоемкий, требует ювелирной точности и абсолютной стерильности. Затем обработанный материал поступает в специальную лабораторию, где он тщательно очищается, тестируется и сертифицируется. Если ткани не подходят хотя бы по одному параметру, их уничтожают.[b]— Хорошо, клетки попали в организм больного человека, что же дальше? [/b]— Эмбриональные, фетальные, клетки являются универсальным модулем для любых клеточных реконструкций. Они встраиваются в организм человека и позволяют создавать устойчивые ростки новой здоровой ткани в больных органах. С помощью клеточной трансплантации можно лечить болезни Дауна, Паркинсона, Альцгеймера, цирроз печени, различные миопатии, рассеянный склероз, заболевания почек, мужское бесплодие и импотенцию. Этим же способом можно предотвратить тяжелейшие осложнения сахарного диабета, другие эндокринные расстройства.[b]— Какое количество материала необходимо для достижения цели? [/b]— Материала надо немного. В течение минувшего года мы использовали ткани и клетки, полученные от 32 плодов. А работали с тремя сотнями пациентов. Программы у нас разные. В основном лечим детей первых недель жизни, которые родились в центре. У нас ведь учреждение особое. Сюда попадают женщины с самым сложным протеканием беременности. Естественно, рождается много детей с внутриутробным инфицированием, с гипоксией мозга. Такие дети непременно заболеют детским церебральным параличом и станут инвалидами. Материала от одного донора хватает для лечения 7—12 маленьких пациентов.Опыт минувших двух лет показал: если мы начинаем терапию в первые недели жизни, то получаем очень высокий клинический эффект. Ведь в течение первого года жизни кора мозга формируется и сохраняет огромную пластичность. По мере взросления ребенка эффект лечения падает.[b]— Но, известно, детский церебральный паралич выявляется только к году.[/b]— Повторю, наш центр особый, и мы диагностируем эти состояния очень рано. Часто аномалию мозга видим еще до рождения ребенка или сразу после его появления на свет. Используется для этого ультразвуковая и другая диагностика. В частности, функциональные пробы на кровоток в крупных и мелких артериях мозга. Это исследование позволяет практически точно предсказать развитие детского церебрального паралича.[b]— На какое время хватает одной инъекции? [/b]— Я говорил, что во внутриутробном периоде иммунная система ребенка «не узнает» подсаженные клетки. Это позволяет сделать больному 5—6 и больше курсов ретрансплантации без реакции отторжения или аллергических осложнений. В начальном периоде жизни поддерживающие курсы нужны детям в течение 3—6 месяцев.[b]— А когда речь идет о взрослых пациентах? [/b]— У взрослых картина иная. Лечебный эффект наступает спустя 4—6 недель и держится около 5—8 месяцев. Потом постепенно падает. Поэтому поддерживающие стимулирующие инъекции им обычно нужны раз в 6—12 месяцев. Правда, бывают исключения. Вот пример. У нас есть больная с очень тяжелым ревматоидным артритом. Трансплантаций ей делали много. Вначале — раз в три месяца, а теперь — каждые две недели. Но женщина живет нормально: ходит на своих ногах, а не ездит в инвалидной коляске.[b]— Скольким пациентам вы уже сумели оказать помощь? [/b]— По разным программам у нас прошло более полутора тысяч больных. Если учесть, что на каждого из них приходится по нескольку трансплантаций, мы провели их около десяти тысяч. Результаты обнадеживающие. Думаю, новая технология лечения имеет большое будущее.[b]— Не помешает ли развитию метода то, что пациентам приходится неоднократно делать поддерживающие эффект лечения инъекции? [/b]— Мы учимся сейчас выращивать так называемые стволовые клетки — родоначальные в развивающихся тканях животных и человека. Они уверенно восстанавливают потери клеток специализированных, независимо от причины их гибели. Эти клетки вполне можно назвать бессмертными. Так что надеемся, что скоро уже не потребуется абортивный материал. Ведь стволовые клетки можно выращивать искусственно. И тогда, скажем, если человек заболел гепатитом В или у него обнаружен цирроз печени, неизбежную прежде тяжелейшую операцию пересадки печени заменит трансплантация стволовых клеток.

Что генный нож готовит нам к столу

[i]Что это: благо или очередное насилие над природой, грозящее людям непредсказуемыми последствиями? Корреспондент «ВМ» встретился с заместителем директора Института питания академиком РАМН [b]Виктором Тутельяном[/b] и попросил его ответить на несколько вопросов.[/i]— Начну, пожалуй, с истории проблемы, – заметил академик. Пища — это не только энергия и «строительный» материал для организма, а и элемент культуры. Китайская мудрость гласит: если в одно прекрасное утро вдумчивый человек начнет перебирать в памяти, что в жизни доставляет ему истинное удовольствие, то обязательно на первом месте будет пища. Действительно, лучшие минуты общения в семье или с друзьями обычно проходят за столом.Но еды всегда не хватало человечеству. И люди, чтобы увеличить свои продовольственные ресурсы, издавна занялись селекцией. Стали скрещивать разные сорта для того, чтобы научиться получать высокопроизводительные растения.Пика в этом достигли, когда появилась наука генетика. В сельском хозяйстве она открыла невиданную прежде возможность конструировать пищу. Ведь теперь известно, какой именно ген — участок молекулы ДНК — ответственен за те или иные свойства или, скажем, за синтез ключевого белка или фермента.В конце восьмидесятых годов специалисты уже научились методом конструирования вырезать эти гены из одной молекулы и вживлять их в молекулу ДНК другого организма. Таким образом стали придавать растениям необходимые свойства.[b]— Давайте, обратимся к конкретному примеру.[/b]— Пожалуйста. Есть такое растение — соя. Она обладает великолепным белком, максимально приближенным к белку животного происхождения: мясу, рыбе, яйцам, молоку. Поэтому сою широко используют как продукт питания.Но выращивается соя только в определенных районах. Самый крупный производитель — США. На втором месте — Китай, Аргентина.И вот ученые задались целью повысить урожайность культуры за счет эффективного удаления мешающих ее росту сорняков.Обычно для этого используют гербициды. Но они, к сожалению, убивая сорняки, не лучшим образом воздействуют и на саму выращиваемую культуру. Заколдованный круг какой-то, правда? Но генетики нашли из него выход. Есть такой гербицид — глифозат, который используется при культивировании сои. А у определенного вида агробактерий, оказалось, имеется фермент, не чувствительный к глифозату. Этот фермент генетики и вставили в наследственный аппарат сои.Эффект получился фантастический. Соя стала нечувствительной к глифозату. Сорняки погибают, а она бурно развивается. Резко возросли урожаи. Снизились экономические затраты на агротехническую обработку. Сои стало больше, и она подешевела.Но тут возникли проблемы медицинского характера. А не несет ли побочных эффектов это генетическое изменение, ведь генетики внедрились в святая-святых — в наследственность? А вдруг будут синтезироваться какие-то ядовитые вещества или повысится аллергенность? Американские ученые проверили все по многоступенчатой системе.Выяснилось: такая соя отрицательных свойств не имеет. Несколько лет назад министерство здравоохранения США зарегистрировало эту генетическую модификацию и разрешило использовать ее безо всяких ограничений.[b]— Но ведь последствия могут наступить не сразу, а через какое-то время? [/b]— Конечно. Поэтому следующим этапом стал двух-, трехлетний опыт массовых наблюдений за людьми, которые употребляют такую пищу.И тут тоже не обнаружили никаких отклонений. В прошлом году модифицированная соя была зарегистрирована в странах Европы и разрешена к использованию без каких-либо ограничений.И вот, наконец, мы добрались до нашей страны. Практически весь прошлый и в первой половине нынешнего года такие исследования проходили в России. В них участвовали крупнейшие научные центры, давшие комплексную медико-биологическую оценку нового продукта. Это позволило в итоге главному государственному санитарному врачу России Г. Онищенко подписать регистрационное удостоверение, разрешающее и у нас в стране применять модифицированную сою в пищевой промышленности и реализовывать населению без ограничений.Но это, как говорится, не конец истории. Есть еще один аспект проблемы — экологический. Необходимо выяснить, как уживется растение с новыми свойствами в природе, в цепи, созданной эволюцией, — тесной, продуманной, целесообразной. Этот сложный вопрос в случае с соей к России, правда, не относится. Соя у нас не произрастает. Мы импортируем только продукцию, полученную из нее, на кормовые цели: бобы и шрот. Завозим соевый белок для производства некоторых пищевых продуктов. На эту продукцию и выдана Госсанэпиднадзором РФ гарантия безопасности.А вот экологические последствия взращивания других растений, например картофеля, ставшего благодаря генетике нечувствительным к колорадскому жуку, для россиян важны. Как пища этот картофель безопасен, установили ученые. Но проблема применения его в качестве семенной базы остается пока открытой. Да, колорадский жук перестает есть такой картофель. Но как поведет себя в этом случае сам жук? Окончательного ответа пока нет.Именно, чтобы не допустить экологической катастрофы в России, и создана многоступенчатая система контроля. Госсанэпиднадзор занимается регистрацией новой продукции и информирует о ней население. Образована межведомственная, фактически правительственная, комиссия по проблемам генно-инженерии.Возглавляет ее министр науки и технологии РФ академик М. Кирпичников.[b]— Сколько же всего в мире уже создано генно-модифицированных источников питания? [/b]— Не так уж и много. Но для россиян особенно важны три: картофель, соя и кукуруза. Пока у нас зарегистрирована только соя. Что касается картофеля и кукурузы, ряд исследований и регистрация еще впереди.Замечу, при подписании контракта на любой продукт мы уже год как обязательно запрашиваем, содержатся ли в нем генно-модифицированные компоненты. Если содержатся, то до недавних пор доступ их в Россию не разрешался. Теперь для сои он открыт. Остальные ждут своего разрешения.[b]— И, наконец, не могу удержаться от вопроса: какой будет пища в ХХI веке? [/b]— Формула пищи ХХI века проста: мы должны быть изящными, красивыми, здоровыми. Не страдать от недостатка в витаминах, минеральных веществах. На первом месте, уверен, останутся традиционные натуральные продукты.Еды в таблетках не будет, как, впрочем, и порошков, исключающих радость накрытого стола. Добавятся, конечно, генно-модифицированные продукты. Убрать надо будет из нашего рациона то, что нам не нужно, допустим, животный жир. Сахар стоит заменить на подсластитель, добавим в рацион витамины, минеральные вещества. Особо остановлюсь на биологически активных добавках к пище.Их надо употреблять обязательно. Ведь сейчас от 70 до 100 процентов россиян недополучают витамин С, 60—80 процентов — витамины группы В. Не хватает в нашем рационе и селена, железа, кальция.Но вовсе не обязательно дожидаться ХХI века, чтобы поправить здоровье. Начните уже сейчас принимать любой витаминно-минеральный комплекс. Это и есть биологически активные добавки к пище.Проглотите во время завтрака капсулу или таблетку, и дефицит биоактивных веществ ликвидируется немедленно. А здоровье улучшится весьма заметно.

Тайная жизнь защитников-макрофагов

Эксклюзивы

Синоптик Ильин рассказал о погоде в новогоднюю ночь

Что из внешности передается по наследству и какие черты можно исправить

Гороскоп для всех знаков зодиака на 2026 год

Нужен ли в России запрет на использование детьми социальных сетей

Сколько берут российские артисты за новогодние выступления

Синоптик Ильин рассказал о погоде в новогоднюю ночь

«Не хочу стареть, как мама»: что из внешности передается по наследству

Лошадь везет перемены: что ждет знаки зодиака в 2026 году

Возрастной ценз: нужен ли в РФ запрет на использование детьми социальных сетей

От Киркорова до Лепса: сколько берут российские звезды за новогодние выступления

Вечерка ТВ

Спросите доктора. Дисплазия в ортопедии

Перекличка столиц. «Новогодний стол» Часть 2

Астропрогноз на январь и 2026 г. от астролога Михаила Бородачева

Преображенский клуб. «Образ будущего. Экспертная дискуссия. Итоги года»

Приметы и советы

Народные приметы на 1 января 2026 года

Народные приметы на 31 декабря 2025 года

Народные приметы на 30 декабря 2025 года

Народные приметы на 29 декабря 2025 года

Народные приметы на 28 декабря 2025 года

Народный календарь. Как нужно провести 1 января, чтобы год был удачным

Народный календарь. Что нужно сделать 31 декабря, чтобы быть счастливым весь год

Народный календарь. Почему 30 декабря нельзя целовать спящих детей

Народный календарь. Как избежать проблем с финансами на Агея Инесея, 29 декабря

Народный календарь. Зачем 28 декабря высыпать на снег горящие угли

Проще, чем кажется

Как избежать серьезных последствий обморожения?

Как работает период охлаждения по кредитам

Как правильно составить письмо Деду Морозу — 2026

Как сэкономить на популярных новогодних салатах

Как выбрать домашнего питомца для всей семьи и не разочароваться