Прошлое можно выдумать

[b]Не так давно в столице случилась очередная сенсация. Известный испаноязычный писатель, автор романа «Евангелие от Марии Магдалины» Хуан Тафур приехал в Москву, чтобы поделиться своими размышлениями о жанре исторического романа, а заодно лишний раз пропиарить свое произведение.[/b]Хуан Тафур изучал философию, филологию, французский детективный роман и культуру итальянского Возрождения.«Евангелие от Марии Магдалины» – его первый роман. Конечно, Тафур не Умберто Эко, но само его выступление нельзя не счесть своевременным. Исторический роман сегодня действительно стал едва ли не самым популярным жанром. К слову сказать, сам перечень интересов и увлечений Тафура весьма показателен для определения современных свойств популярного романного жанра. Ведь не случайно же он изучал детективную литературу! Исторический роман сегодня не только и не столько познавательное, но прежде всего увлекательное чтение. А что как не детектив может служить синонимом занимательности! Собственно, современные произведения, более или менее связанные с исторической рефлексией, чаще всего пишутся по детективным канонам.Примеров тому множество: от Джузеппе д’Агато до Артуро Переса-Реверте, от какой-нибудь Сары Дюнан (одного из популярных авторов полицейского романа, написавшей роман из истории флорентийского Возрождения – «Рождение Венеры») до пресловутого Дэна Брауна (у которого уже не детектив вплетен в историю, но, напротив, историческая фактура перенесена в детектив).В каком-то смысле это и есть ответ на вопрос, в чем популярность и каковы особенности современного исторического романа. Прошлое не сковывает писателя в выдумке. Как раз наоборот, развязывает руки, не мешает фантазировать. Другое время, другой жизненный уклад лишь подстегивают любопытство читателя, а детективная интрига в качестве приправы усугубляет его интерес.Прошлое становится экзотикой, оттеняющей привычную жизнь. В этом смысле роман самого Тафура показателен. Евангельская история превращается в мелодраму. Пусть простую.Пусть колоритную. Пусть психологически изысканную. Но мелодраму. Это история любви Исыи Магдалины. Без чудес, но с чувством. Есть ли в этом история? Наверное, есть. Зря, что ли, Тафур потратил столько времени на изучение эзотерики Востока и Запада. Но еще больше в этом – знакомого, кстати сказать, еще с прошлого столетия – «ренановского реализма» (Ренан, Эрнест (1823–1892), французский историк и философ. В 1848 г. он написал книгу «Будущность науки», в которой провозглашается вера в науку: «Наука есть религия... лишь наука способна разрешить все проблемы, и со временем она заменит религию»). Все просто: оставим божественное, поговорим о человеческом. А человек, в общем-то, изменился за две тысячи лет мало. Так что Магдалина наша современница.Годунов не Айвенго! «Под романом мы разумеем историческую эпоху, развитую в вымышленном повествовании» – писал Александр Сергеевич Пушкин. С этой точки зрения, любой роман исторический. Повествование – вымысел, а остальное – история. Писатель свидетельствует о том, что есть, или о том, что было. По способу повествования «Капитанская дочка» отличается от «Истории Пугачевского бунта», но историческая эпоха и там, и там одна и та же. И неважно, кто ее представляет – Пушкин-историк и хроникер или Пушкин, прячущийся за мемуарными записками Петруши Гринева. Главное – свидетельство о прошлом, знак достоверности.Переделывать «Бориса Годунова» на манер романов Вальтера Скотта, как советовал Булгарин, Пушкин, как известно, отказался. Шекспир как историк был ему ближе, чем Вальтер Скотт.Оно и понятно – сентиментализм знаменитого шотландца казался слишком уж современным. Современным настолько, что воспринимался как анахронизм.Сам Пушкин предпочитал обходиться без него. История, «дела давно минувших дней» – для него способ отстранения, а не актуального самовыражения.Сегодня исторический роман прежде всего роман в плюсквамперфекте, повествование о давнопрошедших временах.Древний Египет и итальянское Возрождение, первые века христианства и кельтское язычество, викинги и древние славянские племена, девятнадцатый век и век Просвещения – все идет в ход. История здесь откровенно мифологична, однако авторы зачастую подчеркивают свою компетентность и строго научный историзм.Не в романе, а в жанре нон-фикшн.Псевдоистория? Мария Семенова после фантастического «Волкодава» выпускает популярную историческую книгу о жизненном укладе славянских племен. Алексей Иванов, выпустив не менее фантастическое «Золото бунта», пишет огромный историко-географический путеводитель по Уралу и реке Чусовой. Александр Бушков после серии невероятных исторических повествований решает поделиться соображениями по поводу «России, которой не было».История как отстранение сегодня мало кого интересует. Интересен исторический миф, «то, чего не было», что остается загадкой, с трудом переводится на современный язык, будь то Святой Грааль, Туринская плащаница или Евангелие от Иуды.История в современном романе не исследуется, а придумывается, намеренно превращается в псевдоисторию. История сочиняется, хотя зачастую и на основе научных штудий. В прошлое вбивается современность, как в романе Романа Солодова «Белая кость», в котором офицер царской армии больше походит на нынешнего спецназовца. Вот уж где действительно Россия, которой не было, но о которой мечтается сегодня. Взять бы и исправить все исторические ошибки, наделить людей прошлого сегодняшним видением.Расхожая и наивная детская мечта: хорошо бы заново «сделать» прошлое, уже зная, чего нужно избегать.Забавно, но исторический роман, кажется, больше ценит литературную традицию, память жанра, нежели науку историю, в которой, между прочим, столько всего произошло со времен Вальтера Скотта и Александра Дюма. Исторический роман как будто намеренно обрекает себя на вульгаризацию, превращается в род безответственного фэнтези, когда все возможно и все допустимо. Потому что сама древность не более чем выдумка.