[i]Вычеркнуть 7 ноября из русской истории все равно не получится. Как горький урок, который надо помнить, и как вечное напоминание бездарной власти о том, какой ценой и она, и народ платят за эту бездарность. И еще много о чем напоминает нам 7 ноября. Так что с выходными или без выходных, с парадами или без парадов – мы отмечать эту дату будем. Мы – это все, кто помнит русскую историю и надеется на ее выход из замкнутого круга.[/i][b]Зачем хотят отменить: версии автора[/b]Предложение насчет отмены «ноябрьских праздников» – с возможной заменой их на скромное отмечание 4 ноября – внес, как рассказала мне пресс-служба Госдумы, Валерий Богомолов – секретарь генсовета и первый заместитель руководителя думской фракции «ЕР». Все мои попытки связаться с Валерием Богомоловым ни к чему не привели. Мне дали даже мобильный телефон его помощницы по связям с прессой – девушки по имени Лайсен. Лайсен попросила прислать вопросы (вероятно, в устной беседе Валерию Николаевичу трудно было бы сформулировать свои мотивы) и трижды пообещала прислать ответы в письменном виде. Жду их до сих пор. Лично мне представляется, что Валерий Богомолов в самом деле затруднился бы ответить, с каких щей именно сегодня надо отказаться от празднования Седьмого ноября и подарить россиянам целую неделю рождественских каникул. Наверное, чтобы россияне больше пили и меньше думали. Но пьют они, по-моему, и так достаточно, про подумать вообще молчу…На самом деле ясно, конечно, хороший вологодско-череповецкий историк Валерий Богомолов тут совершенно ни при чем. Я от многих слышал, что человек он просвещенный, а русскую историю ХХ века, которую одно время преподавал, вообще знает лучше всех в Думе.Такие инициативы просто так не выдвигаются. Попробуем понять, зачем «там, наверху» решили вдруг забыть про День согласия и примирения, а вместо него погулять тремя днями раньше.Объяснения, как правило, бывают самые простые и даже дурацкие. Ну, например, надоело милиции приходить в повышенную готовность 7 ноября, патрулировать Октябрьскую площадь, охранять пенсионеров и разгонять нацболов. Хочется людям дома посидеть или понести службу в обычном режиме. 4 ноября народ вряд ли выйдет на улицы праздновать почти 400-летней давности окончание Смутного времени или протестовать против изгнания из Москвы польских захватчиков.Возможно такое объяснение? Да запросто. Все возможно. Так что, излагая свою версию, я ни на какую достоверность не претендую.[b]Заснувшая память[/b]Кажется мне, что в последнее время нашей властью взят курс на примирение и согласие в действии.У нас была великая история, точка. Великие жертвы, великие потрясения, не менее великие победы – не важно уже, кто прав или виноват, хорош или плох, вообще лучше обходиться без всяких моральных оценок… Величие – вот главный смысл и оправдание всего. И красные были хороши, и среди белых наличествовали порядочные люди. А потому любое напоминание о крупных национальных расколах нам сегодня ни к чему. Расколоты, как правило, мыслящие общества. Мы принадлежим к другому типу, у нас единомыслие, и вспоминать о том, что там случилось 7 ноября, нам сегодня совершенно ни к чему. А праздновать тем более нечего.Мы сейчас очень стараемся забыть свою историю. Слишком страшная память. Любая попытка государственного строительства тут же вызывает в памяти репрессии, желание государства разобраться с олигархами, немедленно напоминает о терроре, и вообще – если мы не хотим, чтобы наше прошлое постоянно хватало нас за руки, остерегая от решительных и непродуманных шагов, лучше его упразднить вообще. Пусть останется наше старое кино, кое-что из советской классической литературы… а как оно было на самом деле, помнить не обязательно. И даже вредно.[b]Утопия как фактор победы[/b]Более мифологизированной даты в советской истории, чем 7 ноября, попросту нет, и немудрено, что государство, о рождении которого все время врали, в итоге запуталось в собственной лжи. Сбылась народная мудрость насчет дня рождения – как встретишь, так и проведешь. На самом деле большевистский переворот 7 ноября не худо бы наконец осмыслить по-настоящему – иначе мы так никогда и не двинемся дальше. Но именно сегодня о нем предпочитают забыть.Историю России напрасно пытаются представить в виде маятникового чередования оттепелей и заморозков. Все несколько сложней, и движение наше по кругу – четырехтактное: революция, затем заморозок (с формальным сохранением достижений этой революции – и полным ее содержательным отрицанием), потом оттепель (для выпуска пара) – и, наконец, застой, переходящий в маразм. Поскольку ни одна русская революция своих целей не достигает, она повторяется примерно раз в сто лет, приводя к власти то одних, то других угнетенных – которые всякий раз позволяют украсть у себя победу.Так и большевистский переворот, будучи на первый взгляд революцией, оказался на деле масштабным и полновластным возрождением империи, но в сокращенном и упрощенном виде. Нечто подобное происходит у нас и сейчас, когда мы тщимся возродить Советский Союз – но без всего хорошего, что в нем было. У нас сейчас очень простое время, больше всего похожее на конец двадцатых.Но помимо этого русского цикла, революция 7 ноября (25 октября) 1917 года напоминает нам и еще кое о чем. Большевики победили не только и не столько потому, что были циничней прочих или лживей прочих, или лучше знали психологию рабов…Все это вялая демагогия перестроечных времен. Большевики победили потому, что принесли с собой масштабный утопический проект, на который нельзя было не купиться. Великим утопистом, «кремлевским мечтателем» был и сам Ленин, которого по этой именно причине полюбил британский мечтатель Уэллс (хрен бы Ленин купил его знанием английского и европейским обхождением!) Без великой утопии сильную власть не построишь, и это еще одно печальное напоминание о причинах наших сегодняшних экономических и политических неудач.Пусть большевистская утопия оказалась благополучно побеждена сталинской пошлостью, реставрацией, новым закабалением – но в двадцатые и даже в начале тридцатых страна искренне верила, что строит новый мир. В девяностые даже офисные работники, менеджеры и пиарщики мало верили в то, что совершают рывок в будущее на глазах потрясенного мира. Потому и не вышло ничего. Из всех русских революций – петровской, александровской, ельцинской – ленинская была, как ни крути, самой фундаментальной и самой интеллектуальной. Потому художники толпой и побежали в Зимний, потому и Блок благословил бурю. Без великой цели и великой ненависти к прошлому бессмысленно браться за переустройство мира. Поэтому сегодня так непопулярны воспоминания о том, какой эта революция была на самом деле.Все революции кончаются одинаково, без террора не бывает – как не бывает кометы без хвоста; но мы все-таки продержались сравнительно долго. Я бы дорого дал за возможность пожить в голодном, бредящем революцией Петрограде восемнадцатого. Может, я злопыхательствовал бы, как Гиппиус, или ликовал бы, как футуристы, – но в любом случае мне было бы интересно. Так же интересно сейчас на Украине. Да везде симпатично, где есть движение и жизнь. Что потом наступает разочарование – все знают, но ведь и жизнь кончается смертью, и никого это не заставляет стреляться прямо сейчас… Понятно, конечно, что Победивший Класс стремится забыть русскую революцию. Ведь победила эта революция под лозунгом «Хлеб голодным». То есть и на нынешних хозяев жизни – которых никакая реставрация не раскулачит – найдется рано или поздно не аппаратный какой-нибудь наезд, а самый настоящий народный гнев. Но ведь это когда еще будет. Лет тридцать-сорок должно пройти, даже с поправкой на ускорение истории. Однако боятся они уже сейчас, поскольку нажиты их состояния никак не созидательным трудом. Вот и не хочется хозяевам жизни вспоминать о славных временах семнадцатого, когда поверилось, что владыкой мира будет труд. Не слепой и рабский, а гордый и творческий.[b]Выбор – на выбор[/b]Предложение заменить Седьмое ноября четвертым настолько смехотворно, что обсуждать его всерьез не стоило бы. 4 ноября 1612 года из Москвы были изгнаны польские оккупанты – событие, конечно, чудесное, но ведь этак получится, что мы празднуем только свои победы над внешним врагом. 9 Мая – наш главный и всеобщий праздник. Прочие постепенно отходят в тень. Получается, что и проблем-то у России не было, кроме внешнего врага… По логике вещей, было бы куда уместнее праздновать 9 (21) сентября 1380 года – день Куликовской битвы. Или уж 8 сентября – день Бородинской битвы, который покойный Сергей Юшенков предлагал отмечать вместо фальшивого 23 февраля в качестве Дня Российской армии. Да мало ли у нас славных побед над внешним врагом! Но выбрать именно 4 ноября…Вполне можно было бы праздновать седьмое, чтобы не лишать народ его любимой привычки – есть студень и салат оливье именно в этот день. Ну, например: именно в этот день (1818 года) родился Дюбуа-Реймон, основатель современной электрофизиологии. Это он придумал лечить ревматизм и нервные болезни слабым током. И Мария Склодовская-Кюри родилась в этот же день, помните? «Был великим физиком муж Мари Кюри, но активность радия заметила Мари. Муж стоял поблизости, где-то рядом с ней, но такие тонкости женщинам видней». В конце концов, Троцкий тоже в этот день родился! Не нравится Троцкий? В этот день 1783 года в Испании и Англии состоялись последние публичные казни. В 1909 году начал выходить журнал «Аполлон» – не худший журнал, между прочим…Да хотя бы ради одного военного парада на Красной площади в осажденной Москве 1941 года стоило вечно праздновать 7 ноября – какой символ стойкости и прекрасного пренебрежения к опасности показали всему миру! Нет, им больше нравится 4 ноября, когда после десяти смутных лет наконец-то собрались выгнать поляков, страшнее которых, конечно, в русской истории зверя нет…Я небольшой любитель революций. У меня вообще довольно обывательские вкусы. Но есть одна вещь, которую я не люблю еще больше, чем революции. Это реакции.Первым признаком их наступления является то, что о революциях стараются поскорее забыть. И заменить напоминания о них масштабными гулянками – новогодними или коронационными.