ОН ПРОСТО ЖИЛ

[i]«Я просто живу» – так называется книга Микаэла Таривердиева.Он до сих пор живет рядом – не случайно его жена Вера категорически отказывается называть себя вдовой. Он говорил, что рассчитывает на долгую жизнь своей музыки: «Не потому, что она такая сложная и ее трудно понять, а потому, что она такая простая…» [/i]Многие считали, что ему вообще все слишком просто дается. «Разве не заметно, что я – единственный», — гордо отвечал он на вопрос о братьях и сестрах. Он гулял по Москве с Марлен Дитрих. Он с царской небрежностью доводил певцов, с которыми работал (в том числе и Сергея Никитина), до слез и отчаяния своим язвительным: «Очень мило. Отвратительно.Неинтересно». У него были награды, друзья, слава, и еще какая: в середине 80-х на всесоюзном конкурсе вокалистов имени Глинки треть участников (и из Ташкента, и из Таллина, и из Москвы) исполняла его песни.Но дается много только тем, кто умеет много и легко отдавать.Есть легенда: однажды его, нищего студента Гнесинки, ученика Арама Хачатуряна, на зимней улице остановил человек и подарил тысячу рублей — взяв обещание, что он когда-нибудь сделает так же.Он унаследовал любимую фразу своей мамы: «Стыдно жить хорошо, когда другим плохо». Он, родившийся в Тбилиси, выросший в семье щедрой и интеллигентной (отец Леон Навасардович, директор Госбанка Грузии, прошел лагеря), отдавать и жертвовать умел, и делал это очень красиво.Некрасивого и неправильного вообще не любил: сам занимался ремонтом по дому, отчего руки имел «некомпозиторские», почти рабочие, но слыл эстетом, который всегда тщательно завязывает галстук, курит трубку (трубок была изрядная коллекция) и роскошно ухаживает за женщинами. Искушенные особы называли его «красавец» (с ударением на последнем слоге). Он мог подарить новую песню, когда не было денег. Мог улыбаться, когда было больно.«Как можно писать такую безвкусицу?», «Какой кошмар!», — кричали в начале 60-х музыкальные критики (тогда Таривердиев создал музыкальную версию стихов Маяковского). А ему позвонила женщина: «Здравствуйте, это Лиля Юрьевна Брик», — и пригласила его в свой дом.Он страшно переживал, когда после выхода «Семнадцати мгновений весны» неудачливый шутник объявил, что Таривердиев украл музыку у Фрэнсиса Лэя — тот вскоре прислал нашему композитору ободряющую телеграмму и публично опроверг сплетню. Работавший вместе с Таривердиевым Роберт Рождественский говорил, что композитор стал главным героем фильма Лиозновой. «Песня о Родине» и впрямь известна куда больше, чем грандиозная «Чернобыльская симфония» для органа (кстати, первую симфонию Таривердиев написал в девять лет), но те, кто ее слышал, знают, что он не «сочинял». Она «пришла» к нему. «Я не собирался писать ничего про Чернобыль… Я просто сел в студии за свои инструменты и сыграл эту симфонию целиком».Хотя для многих Таривердиев так и остался «киношным» композитором, автором музыки к «Иронии судьбы», за которую получил Госпремию.Между тем он выпустил целый диск органной музыки «Камо грядеши», его любимыми авторами были Бах, Прокофьев, Гия Канчели и Леонид Десятников, он писал оперы для театра Бориса Покровского и к балету «Девушка и смерть», запрещенному к постановке в Большом театре за несколько дней до премьеры уже в 1987-м. «Через год после того, как партитура «Девушки и смерти» полетела в мусоропровод, полетел сердечный клапан», — рассказывает Вера Гориславовна Таривердиева. Больницы и Большой театр он не выносил до конца жизни.В кино тоже не все шло гладко: в 1961 году власти восприняли в штыки фильм «Человек идет за солнцем», к которому он написал дивную, светло щемящую музыку. «Нас с Михаилом Каликом (режиссером фильма – А. В.) вызвали в ЦК Компартии Молдавии. Второй секретарь ЦК … сказал буквально следующее: «Человек идет за солнцем, значит, он идет на Запад». А потом еще добавил, что не понимает, как эта картина поможет повысить урожай кукурузы в Молдавии. Мы попросили разрешения увезти фильм в Москву и показать московскому начальству.Нам было в этом категорически отказано. Тогда мы решились на крайнюю меру. Мы выкрали копию и в багажнике машины тайно переправили в Москву. С этой копией обратились прямо к тогдашнему председателю Союза кинематографистов Ивану Пырьеву… Успех был оглушительный», — вспоминал Таривердиев.Он не отказывался от своей кинославы – потому что с любовью относился ко всему, над чем работал. Потому что в кино «все существует… раз и навсегда». Халтур у него не было. «Всерьез» была для него и работа с фестивалем «Кинотавр» – теперь «кинотавровская» премия за лучшую музыку к фильму носит его имя.В Калининграде теперь проходит конкурс молодых органистов – опять-таки имени Таривердиева.Андрей Петров как-то назвал его главное качество: романтичность. Говорят, его сын Карен вырос очень похожим на отца: нежен, мужествен и благороден.