Памяти Миши Виноградова

Еще на одну потерю стало больше. Больно и горько. Умер Михаил Виноградов, заместитель редактора отдела специальных корреспондентов и обозревателей. Наш Мишка.

Если бы он работал в школе, а после окончания Московского университета он, согласно диплому, получил классификацию преподавателя истории, ученики называли бы его по имени и отчеству — Михаилом Эдуардовичем. И, конечно, очень любили бы его уроки: он же был потрясающим рассказчиком! Но судьбой его стала не педагогика, а журналистика. Он ушел в нее с головой сразу после окончания МГУ и уже не расставался с ней больше. «Известия», «Взгляд.ру», «Труд», «Профиль», «Совершенно секретно — ньюпресс» — где бы Миша ни работал, он уже как журналист и аналитик занимался любимой историей и политикой. Из этих двух его страстей в каком-то смысле победила первая, и, придя в «Вечернюю Москву», он фактически «закрыл» собой огромный исторический блок. Писал много и в хорошем смысле жадно, а главное — не был дилетантом в тех темах, которые затрагивал. Потому что много знал, а еще — бесконечно читал, прирастая знаниями.

В редакции его любили. При всей своей эрудиции и глубоких знаниях он в чем-то был большим непосредственным ребенком, что располагало к нему не только коллег, но и собеседников. Он был бесконечно добрым человеком, сохранившим способность восхищаться и изумляться, совершенно по-детски радоваться каким-то подаркам, хорошему отношению и дружеским словам. А еще в нем не было зависти, что вообще в наше время — большая редкость. Он искренне не понимал, как и чему можно завидовать, если каждый человек проживает свою жизнь, и абсолютно искренне радовался чужим успехам и удачам, сопереживал неудачам и страданиям, а если кому-то было очень плохо, мог просто прийти, сесть рядом и, не размениваясь на пустые, ничего не значащие слова, дать понять: я с тобой.

А еще в Мишиной жизни были три большие любви, о которых все мы знали. Они были сильнее его любви к истории, ибо были связаны не с прошлым, а с настоящим, жили в нем каждый день и только росли с годами. Мама Людмила Григорьевна, жена Катя и сын Артемий, особая Мишкина гордость. Сейчас как-то не принято говорить о любви к близким, но он это делал часто. И строил планы, не думая о плохом...

В июне будущего года ему исполнилось бы 43. Всего 43! Никто и подумать не мог, что, уходя на больничный, он уходит от нас навсегда. Никакого ощущения беды, никаких предчувствий. Наоборот, мы знали, что он идет на поправку, что вот-вот появится... И накануне последней Мишиной ночи мы говорили: ну когда же выйдет — столько всего, как же не хватает рук!

И он собирался на работу. Прекрасно знал, что его ждут, шутил. И все... Все кончилось.

Нам страшно не хватало его, когда он болел. А теперь будет не хватать всегда. Откололся кусочек от нашей планеты — важный и значимый, уплыл в вечность. И нет ответа на вопрос: как такое могло произойти и почему так рано? Очень больно. И не хватает твоих шуток, Миша, и твоих знаний, и твоей компании. И странно пуст твой стол.

Светлая память тебе, наш Мишка! Мы будем тебя помнить.