Он умирал с картами в руках

[i]Для легендарного [b]Арутюна АКОПЯНА [/b]13 января минувшего года стало последним днем его жизни. Воспоминаниями об отце с «Вечеркой» поделился сын и продолжатель дела кумира арен и подмостков [b]Амаяк АКОПЯН[/b].[/i][b]Его страна его предала[/b]– В последнее время я столкнулся со стеной непонимания и отчуждения некоторых людей. Все поют дифирамбы, когда слышат имя моего отца, все вспоминают, каким он был великим и талантливым. Но… пока нам никто не хочет помочь: нужен памятник, мемориальная доска. Один из скульпторов, услышав нашу фамилию, назначил сумму в 150 тысяч долларов, видимо, после удачного заказа («так я одному нефтянику за 150 тысяч долларов сделал»). Никто не откликнулся на просьбу о помощи – ни Министерство культуры, ни банки, пока не дал ответа Союз армян России… Москонцерт, где папа проработал 57 лет, предложил 3000 рублей. Страна, которая зарабатывала на нем горы валюты, теперь его предала.[b]– Давайте попробуем вспомнить, кем все-таки был для страны Арутюн Акопян.[/b]– Его обожали все – от детей до руководителей государства. Однажды на каком-то банкете Никита Хрущев поднял бокал и произнес: «Я хочу выпить за главного жулика международного масштаба Арутюна Акопяна!» После периода чудного кукурузного правления Никиты Сергеевича наступил не менее приятный – брежневский. На папу пристальное внимание обратил неравнодушный к цирку Леонид Ильич. О любви Брежнева к батюшке свидетельствует следующая история.Это было в 1974 году. Леонид Ильич лично пригласил папу для выступления в Барвихе. В тот вечер папе ассистировала мама; я, будучи совсем юным (только поступил в институт), находился за кулисами. После окончания папиного отделения Леонид Ильич идет за кулисы, в хорошем настроении, с блестящими глазами (видимо, после обильного ужина) и говорит: «Дорогой Арутюн, научите меня черной магии». А папа в это время стоял без штанов и фрака (фрак держала мама), с голыми ногами, в жилетке и бабочке. И в этом виде он сумел только вымолвить: «Конечно, с удовольствием, товарищ Брежнев!», на нервной почве забыв об имени-отчестве. Далее, спешно надевая брюки, отец выслушал рассказ генсека о том, как тот маленьким мальчиком сходил со своим другом и его отцом на цирковое представление. Там фокусник сорвал с будущего руководителя страны кепку, набросал туда конфетти, опилок с манежа, в довершение плеснул туда стакан молока, размешал это все волшебной палочкой, накрыл это все платком и произнес волшебные слова. Потом сдернул платок и… «в кепке моей оказались сухари и печенье!» «Вот расскажите мне, дорогой Арутюн Амаякович, в чем секрет этого фокуса?», – попросил Брежнев. Отец сказал, что этот фокус описан в его книжке, которую он сможет завтра же ему подарить. На следующий день отец собрался в Кремль, невзирая на мамины уговоры не делать этого (надо бы сначала позвонить). Что самое интересное – его пропускали на всех участках («Мне назначил Леонид Ильич!»). Папа беспрепятственно преодолел все кордоны и подарил генсеку свою книгу, а тот в ответ – плакат: усыпанный звездами, как новогодняя кремлевская елка, портрет – Брежнев у штурвала. И надписал: «Выдающемуся артисту современности. Леонид Брежнев». После того случая отца стали приглашать чуть ли не каждый день и в Барвиху, и даже в Кремль, ни один концерт без него не обходился, особенно если на нем присутствовали короли и президенты иностранных государств.Доходило до того, что когда на каком-либо мероприятии отсутствовал Арутюн Акопян, Брежнев жутко сердился. Однажды, когда встречали из Югославии президента Броз Тито, Брежнев разворачивается к Громыко и грозно спрашивает: «Где Акопян?!» Кстати, после этого концерта за папой укрепился «титул» «внештатного кремлевского министра финансов», потому что у него было много фокусов, связанных с деньгами. Например, из бумажного кулечка внезапно появлялись бесчисленные купюры.[b]– При таком обожании власть предержащих Арутюн Амаякович, надо полагать, и сам не был обделен материальными благами?[/b]– Как посмотреть. В 1981 году Леонид Ильич присвоил папе звание «народный артист Советского Союза». И папа был единственным «народный артистом» в своем жанре. После этого, заметьте, никому из иллюзионистов не присваивали это звание. Что касается материальных дивидендов, то папа с 1956 года одним из первых «прорубил окно» в железном занавесе, который только-только стал приподнимать Хрущев. Прорвавшись за границу, отец с пятидесятых годов зарабатывал валюту для страны. Но… все гонорары забирали Министерство культуры и Госконцерт! Оставляли только суточные.[b]Он сжег флаг нашей партии!– Профессии вас обучал отец?[/b]– Я с папой мало работал. Я ему ассистировал в детстве, где-то с 6 лет. Помню, папа выходил на сцену в красивом восточном халате. Имелся мешочек, который папа выворачивал наружу и показывал публике: мол, там ничего нет. Внезапно откуда-то появлялся голубь, тут мешок разворачивался и превращался в большой черный плащ с красной атласной подбивкой. Голубь пропадал. И тут же из-под плаща появлялся… я с голубем в руке. Как исчезал голубь – это дело техники, а как появлялся? Это сложнее. Несмотря на то, что мне шел седьмой год, я был довольно крупным мальчиком, эдакий Арутюн Акопян в более мелком масштабе. У папы на коленях крепились специальные стремена, в которые я вдевал свои маленькие ножки и крепко обнимал сильные папины ноги. Великая папина фраза, которую я запомнил: «Амаяк, на завтрак тебе нужно заработать».[b]– Какие номера Арутюна Акопяна можно считать коронными?[/b]– Во время войны отца постоянно отправляли во фронтовые бригады – он показывал фокусы с платками, с исчезающими людьми, появляющимися голубями и т. п. После войны папа, как и многие иллюзионисты, демонстрировал классические трюки: сон в воздухе, превращение голубя в кролика, «летающая женщина» и прочие. Он одним из первых отказался от крупной иллюзионной аппаратуры и выходил на сцену с голыми руками, с засученными рукавами. Представьте, парит в воздухе газовый платок 80 на 80 сантиметров, а над платком вращается железный блестящий шар, символизирующий нашу землю, и вокруг этого шара летит спутник. Это одно из ноу-хау отца. А после отправки на Луну лунохода у папы появился и мини-луноход, который ползал по огненному в свете софитов металлическому шару.[b]– Интересно, а где учат «на фокусника»? Какое образование было у Арутюна Акопяна?[/b]– Никакого! В 1942 году он закончил… Институт землеустройства (по профессии инженер-землеустроитель). У папы не было никого, кто бы показал ему азы профессии (дед – военачальник в Турции, а в советской Армении был кузнецом). Параллельно учебе в институте батюшка успел заболеть болезнью иллюзиониста. И его приняли в Москонцерт, где тогда нуждались в артистах оригинального жанра.[b]– Отцу случалось раскрывать секреты своих фокусов?[/b]– Не раз! В конце 50-х годов в журнале «Юный техник» папа вел рубрику «Секреты», а в 1961 году написал свою первую книжку о фокусах, где раскрывал секреты многих фокусов. Папа говорил: нельзя же всю жизнь распиливать женщин! Разоблачая свои секреты, мы даем людям азы, азбуку фокусов.Чтобы потом научиться читать, считывать нужную информацию в этом жанре. Ведь как обучают искусству музыки? Чтобы научиться играть на пианино, надо знать семь нот, а если вы не играете Чайковского и Рахманинова, как же вы станете музыкантом? Так же надо знать и Арутюна Акопяна. Многие артисты и по сей день по книгам папы составляют репертуар.[b]– Это разве не плагиат?[/b]– Плагиат – это когда подкупали ассистентов папы, предлагая им деньги, а те продавали секрет. А было и так, что даже поджигали реквизит – на даче сожгли домик, где у папы хранился «инструмент», к счастью, старый уже. А в год выхода книги на папу было совершено покушение. Счастье, что, когда покушавшийся нанес удар, папа увернулся, и тот попал в дверной проем.Выяснилось, что покушались коллеги, потому что когда на следующий день он приехал в Москонцерт, то увидел на стене некролог о себе! Отца либо любили, либо ненавидели: любила власть (советская!), народ, публика обожала, – стоило произнести его имя со сцены, как тут же начинались овации. Но не все было гладко. Шел 1980 год, Олимпийские игры в Москве. Папа специально к ним придумал шикарный трюк. Который впоследствии у него украли через ассистентов. Но драма не в этом, а в том, что в ЦК партии донесли: Арутюн Акопян на своих концертах публично сжигает красный флаг нашей партии! Папу, естественно, вызывают «на ковер» и знакомят с содержанием доносов.«Да что вы, помилуйте, – поразился папа, – я придумал специально к Олимпиаде следующий трюк». Достает небольшой белый платок, на котором нарисован маршрут продвижения олимпийского Огня – от Афин до Москвы. Папа любезно просит членов партии подержаться за концы платка. Зажигает свечку и ведет ею под платком, а фитилек – над платком, затем огонек появляется на том месте, где написано «Афины». Тут пламя огонька бежит по точке по всем городам! Этот трюк впоследствии благополучно ушел за границу.[b]Это ваш сын– Знаю, как и ваш отец, вы не любите слово «фокусник», предпочитаете «иллюзионист».[/b]– Совершенно верно. Не терплю, когда меня называют фокусником. Я, прежде всего, актер (окончил режиссерский факультет ГИТИСа по специальности «режиссер музыкального театра»). Можно научить даже обезьяну делать какие-то трюки. Но станет ли обезьяна артистом? Человеком ей проще стать, артистом – сложнее. Так рассуждал покойный папа. У отца со стариком Дарвиным были бы большие трения.[b]– Какие времена сейчас переживает оригинальный жанр?[/b]– Непростые. Существует такая тенденция: мало того, что мои коллеги без зазрения совести крадут и покупают друг у друга идеи трюков, пуская их на конвейер, так они еще и беспардонно ими торгуют! Поэтому сегодня по-настоящему удивить кого-либо можно редко. У меня есть немало оригинальных трюков, которые, выходя в свет, не застрахованы от воровства. Зритель, должен сказать, сегодня искушен, его удивить сложно, он избалован яркими вспышками. Весь Запад знает технологию этого жанра и продает его в красивой упаковке. Америка – страна Микки-Маусов, они всю жизнь шикарно упаковывают воздух и считают, что так и должно быть. Как было с Копперфильдом: мы купились на красивую обертку! Успех любого зрелища обеспечивается вложенными средствами.[b]– Но талант ведь не купишь.[/b]– И усилия, многочасовые тренировки тоже. Ведь, чтобы удержать две колоды карт в руках, папа тренировал пальцы до изнеможения, он на ночь связывал между собой два пальца – указательный и мизинец, и так спал. Зато потом косточки позволяли легко хватать карты.Кстати, о косточках. В детстве, когда отец жил в Армении, с ним произошел такой случай. Парнишкой он продавал обычную воду и кричал: «Сара джур!» («холодная вода»). Одному из покупателей вода показалась теплой, и он дал мальчику оплеуху. Папа упал и сломал большой палец на правой руке. Это был знак! Косточка-то со временем срослась, но потом у него всю жизнь она выскакивала из суставной сумки. Тем не менее, палец мог «танцевать», поворачиваясь на 360 градусов, – он фактически сам вынимал свои косточки из суставной сумки в нужный момент. Словом, фатальные неудачи играли позитивную роль в жизни. По сути, иллюзионист – это тот же пианист.Ему надо по 15 часов репетировать. Мышцы должны быть постоянно в тренаже. Когда папа умирал, он плохо помнил меня, брата, еле различал маму, он не ел и не пил, но руки, мышечная память были активны: можно сказать, он умирал с картами в руках. Помимо колоссального количества лекарств.Неспроста и я стал собирать карты. Моя коллекция карт насчитывает порядка тысячи колод. Но речь не о ней. Папа, например, всю свою жизнь очень редко забивал гвозди, мама ему не позволяла. Как сказала в свое время балерина Ольга Лепешинская тогда еще молодому папе: «Дорогой мальчик, тебе нужно носить золотые перчатки». Весной и осенью папа постоянно ходил в перчатках. Руки – это был его хлеб. Он старался их не ранить, чтобы подушечки пальцев не теряли чувствительности. По себе знаю, каково это. Я как-то на гастролях в Финляндии разрезал веревку пополам, вернее, представил это зрителю, и кто-то случайно задел мою руку. Пошла кровь, я нашел в себе силы, чтобы закончить номер и в полуобморочном состоянии ушел за кулисы.[b]– Вы, как и ваш покойный отец, занимаетесь любимым делом. А почему ваш старший брат «остался в стороне»?[/b]– Мне трудно понять, почему он не пошел по стопам отца. Похоже, он был запрограммирован на сравнительно честную жизнь, – для того, чтобы выполнять другую, не волшебную миссию. У него сейчас свое небольшое театральное агентство. Так было угодно Господу Богу, что носителем дела отца стал я.Мои близкие рассказывали, что в день, когда я родился, мой папа, счастливый, врывается в роддом на Пироговке (его без проблем пропустили в палату). Доктор Исаак Моисеевич Альбертман сам лично распеленал новорожденного, приговаривая: «Посмотрите, какой замечательный мальчик, какие сильные ножки, розовые щечки!» Стал разжимать мне пальчики, – а я уже тогда был левшой. Разжимает и… обнаруживает у меня в кулачке свое обручальное кольцо. Приходит в себя и говорит отцу: «Теперь я не сомневаюсь, Арутюн Амаякович, это ваш сын!».