Ольга Галицкая — все материалы автора

Ольга Галицкая

Рената Литвинова сняла фильм о Земфире Рамазановой

Наверное, это уже мировая мода: снимать для большого экрана фильмы-концерты звезд. Только что Мартин Скорсезе на Берлинском кинофестивале презентовал картину «Да будет свет», где зажигает вовсю легендарная группа «Роллинг стоунз». А 21 февраля на наши экраны выйдет «Зеленый театр в Земфире» – уникальная попытка одной очень известной женщины создать кинопортрет другой, не менее знаменитой. Рената Литвинова сняла фильм о Земфире Рамазановой. Единственный сольный концерт в Зеленом театре, которым Земфира попрощалась со своей прежней программой перед появлением нового диска, уже тоже успели окрестить уникальным. И «Зеленый театр в Земфире» не разочаровывает. С близкого расстояния, на крупных планах особенно поражает, как в таком хрупком существе, похожем на мальчика-подростка, умещается столько энергии, мощного таланта и магического воздействия на публику. Чувствуется, что режиссер и сама «фанатеет» от своей героини. И Земфира раскрывается ей навстречу – ведь фильм состоит не только из песен, но и из монологов певицы. «Может быть, это не лучший фильм, который я видела в своей жизни, но это первый фильм про меня – и он мне нравится», – с облегчением вздохнула Земфира после первого показа «для своих». И добавила: «Не могу представить, кому я сказала бы больше, чем ей». Рената Литвинова тоже выглядела довольной первым впечатлением зрителей от своего арт-эксперимента, как фильм окрестили продюсеры. – Я специально не смотрела ни одного музыкального фильма перед началом наших съемок, – рассказала Рената, – да ведь и вспомнить-то особенно нечего. «Женщина, которая поет» разве, но как давно это было, еще в детстве моем. Запомнилась почему-то сцена на пляже, Пугачева в купальнике. Такое все игровое – ужас. Еще есть телевизионные концерты жуткие, которые просто страшно смотреть. С другой стороны, я не понимаю: а с кем, кроме Земфиры, можно было бы снять такой монофильм? Какой исполнитель мог бы так же держать зал своими хитами, обладал бы такой же энергетикой, находился бы в такой потрясающей форме? Про заколдованные камеры – Может, я кого-то обижу, но Земфира, мне кажется, единственная, кто сегодня имеет голос и поэта, и музыканта, поет не под фонограмму, делает самостоятельно свои аранжировки. Может запереться в студии и записать партию каждого инструмента сама, да еще и выпустить диск самостоятельно. Она абсолютно независима. То есть то, что могут позволить себе единицы, сэр Пол Маккартни, например. У нее мощный аналитический ум, она очень сильный, очень умный человек. – Первоначальная идея была в том, чтобы просто запечатлеть концерт? – Ну да, сразу было понятно, что вечер этот неповторимый, прекрасный. Мы взяли десять камер. Главным был Сергей Мочильский, он позвал своих учеников из ВГИКа, настоящих киношных операторов. Правда, некоторые камеры во время съемок как заколдовывались. Смотрю, один сидит, как дурачок, пол снимает. Оказывается, он на Земфиру загляделся и заслушался. Но в целом все хорошо прошло, и звук отлично записался. А потом уже вместе с оператором Олегом Лукичевым мы сняли монологи Земфиры. Земфира заводит эмоционально, и знакомые песни открылись мне по-другому. Говорят же, что настоящий исполнитель проявляется именно на концертах. Выдающиеся исполнители лучше поют на живых выступлениях, чем в записи. Они драйвуют, дают энергию. Поэтому живой концерт так хочется сохранить. Я сама поражена тем, что у меня получилось. Когда фильм кончается, кажется, что очень быстро прошло время. Я люблю это видео, мне не надоедает его смотреть. – Ведь это еще и новый опыт кинопоказа в нашей стране? – Да. Увидеть фильм можно будет только на цифровых экранах, в тех кинотеатрах, где они есть. На Западе их уже бешеное количество, но и у нас они есть, их количество все увеличивается. Будет что-то около 30 кинотеатров с нашим фильмом. Я думаю, люди придут. Земфира ведь совмещает в себе не только большого поэта и артиста, у нее есть еще и коммерческий успех. Она собирает публику, она всегда востребована, находит какой-то отзвук. Про глянец и независимость – Я вот как раз хотела о коммерческой стороне поговорить. Многие поклонники Земфиры считают, что, когда она появилась, она была «дикой», так сказать, неприглаженной, самобытной. Помимо очевидного музыкального дара и в этом была ее сила. А с недавних пор Земфира стала персонажем глянцевым, у нее появился изощренный макияж, ее фото – не редкость на обложках модных журналов… – Это связано с тем, что она совершенно независимо от раскрученных рекордлейблов, самостоятельно выпускала новый альбом. На него надо было обратить внимание людей – тут все средства хороши, глянец в том числе. – Не получается ли тут такой коварной ловушки: путь независимого художника приводит в глянец и делает его от этого самого глянца зависимым? – А как сделать так, чтобы о тебе услышали? И порабощения художника никакого не происходит. Ты просто используешь этот «глянец», как тебе нужно, – и все. Я как раз не вижу смысла, когда люди просто так снимаются, без повода. И таких очень много – тех, кто лезет во все передачи, какие-то дебильные ток-шоу и при этом не имеет настоящей причины появляться на телеэкране или обложке. Просто хотят себя лишний раз продемонстрировать. Вот этого я не понимаю, меня от этого начинает тошнить. Но когда человек имеет цель, когда ему важно, чтобы его услышали, оценили его работу, – тогда все оправданно. Я вот тоже не таскаюсь почем зря где угодно. Всегда нужно иметь какой-то мотив. – По-моему, от предложений участвовать в фотосессиях глянцевых изданий вы не отказываетесь практически никогда. Не так давно вас снимал известный всей Европе гламурный фотограф Мишель Конт. – Какой же он глянцевый? Вы видели, как он страшно всех снял?! Особенно Оксану Акиньшину. Как будто к ней приставили чужую руку, волосатую такую. – Но вы там выглядите шикарно, как женщина из фильмов Фассбиндера. – Я ему сказала: давайте сделаем «Тоску Вероники Фосс». Чтобы было похоже на кадры из знаменитого фильма. Потом Конт и его ассистенты говорили, что это они придумали. Приехала я совсем поздно, почти ночью, они были уже злые, что пришлось меня ждать. Сама подмалевала себе глаза, какой-то японец, помощник, взбил мне волосы почему-то полусдувшимся воздушным шариком, и за полчаса мы все сняли. Мне было интересно, потому что я сама все срежиссировала. – «Я люблю людей, мне нравится с ними разговаривать» – эти слова из анонса вашей программы «Детали» и есть, вероятно, ваш мотив быть телеведущей? – Я ушла, я не буду больше в телевизоре. Все-таки я хочу сосредоточиться на кинематографических своих опытах. Какой-то интерес у меня был к телевидению, но оно отнимает слишком много времени и сил. Да и всех денег все равно не заработаешь на этой планете. Кино для меня важнее. – Пока эта передача шла, мне казалось, что очень естественно и логично, если к вам на эфир придет Земфира. Мне очень хотелось увидеть и услышать этот разговор, но Земфира была гостьей Тины Канделаки. – Тина была, по-моему, очень испугана. Впервые в жизни я увидела растерянную Тину, она даже как будто чуть померкла, ей было непросто. Про актерскую профессию – Когда вы снимали монологи певицы для «Зеленого театра в Земфире», какой была ваша главная задача? – Прежде всего хотелось уловить интонацию, манеру, присущую только ей. Здесь я как фанат в диком почтении к исполнительнице. Хотя это не значит, что не было споров или мы не решались о чем-то говорить. Все было очень откровенно и искренне. Вообще весь этот проект – он такой дерзкий, полусумасшедший, рисковый. И от этого очень свежий, живой. А теперь я возвращаюсь к игровому кинематографу. Буду писать сценарии для себя и снимать. – Пока что вы как актриса закончили съемки у Киры Муратовой. Что это за фильм? – Она опять сняла гениальную, на мой взгляд, картину «Мелодия для шарманки» – это очень грустная лента, про беспризорников. Кира каждый раз вылепливает для меня роли неожиданные. На этот раз меня одели безумно красиво, я в короне. Китайцы настоящие, рикши, несут меня по улицам на носилках. Я была в полном удовольствии. Муж у меня в «Шарманке» – Табаков, но мы ни разу не встретились в кадре. Я волшебница, которая не успела спасти очередного беспризорника. Поднимаюсь в прозрачном лифте со своей волшебной палочкой, смотрю на город и говорю: «Боже, мир так огромен и так много несчастных детей, всех не спасешь». Прелесть! – Сиротки, волшебницы – это святочная история? – Вообще нет. Реальная история, и Кира опять всех удивит. Главные роли играют дети. Сначала она хотела настоящих беспризорников снимать, но это очень горестно. Настоящие бездомные дети плохо пахнут, у них много заболеваний, это разрушенные маленькие люди. – Будете еще сниматься? – Вообще-то я стараюсь уклониться от актерской работы. Но лишний раз поверишь в судьбу. Никогда не хотела быть актрисой, но именно как актриса и стала известной. Мне еще во ВГИКе очень часто предлагали сниматься, не пойму, почему. Я же была такой страшной, мордатой! Потом уже стала над собой работать. – Актрисой вас сделала Кира Муратова. Можно ведь так сказать? – Конечно, так оно и было. Правда, сомневалась долго, были пробы бесконечные, а потом как что-то щелкнуло. И она стала такая веселая. Она меня никогда не притесняет, никакое зерно мы с ней не ищем. Только иногда заставляет делать над собой усилие и утрировать что-то. Потому что я обычно произнесу текст – и все, только бы меня не трогали. С Кирой все по-другому. Если она будет звать сниматься, ей я никогда не откажу. Но главное для меня сейчас – снимать самой, на этом буду концентрироваться.

Анна, дочь Маргариты

[b]У Анны Тереховой такие же золотистые, роскошные волосы и порывистые движения, как у ее мамы – Маргариты Тереховой в роли Миледи. Она такая же упорная, самостоятельная и очень женственная. Словом, обе Тереховы очень похожи, но спутать их невозможно. Каждая – личность. Сегодня мама и дочка связаны еще и общей работой: Анна Терехова сыграла главную роль в фильме режиссера-дебютанта Маргариты Тереховой “Чайка”. Об этом и был наш разговор с ней.[/b][b]– Аня, где проходили съемки?[/b]– Основная часть – в Переславле-Залесском. Там мы нашли то самое “колдовское озеро”, про него даже легенды ходят. Наши художники выстроили дом, очень похожий на дом Чехова в Мелихове, там мы сделали театр, где Треплев поставил свою пьесу, а Нина сыграла свою первую роль. Недавно провели последнюю досъемку. Сняли момент, которого никогда не бывает на сцене, потому что в театре он существует только в словах – момент, когда Треплев пытается увидеть Нину Заречную после ее разрыва с Тригориным, следует за ней по провинциальным театрам – у нас в фильме это будут обрывки его воспоминаний.[b]– Кино – все-таки великая вещь: театральные реплики может превратить в зримые образы…[/b]– Скажу больше. Мне кажется, мама поэтому и пришла к любимому ею Чехову именно в кино. Она всегда говорит, что Чехов как будто специально писал для экрана. Настолько все его пьесы, и “Чайка” в первую очередь, глубокие, объемные и так будоражат воображение! Буквально за каждым словом – своя пластическая картина. Или кадр для кино. Для мамы фильм “Чайка” – это ее ощущение Чехова и прежде всего ее отношение к Треплеву. Все происходящее мы видим как бы его глазами.[b]– То есть он главный герой?[/b]– Да. И его играет мой брат Саша. Александр Терехов. Может, это прозвучит нескромно, но я считаю, что это абсолютно его роль. Он очень талантливый. Мама говорит, что, если бы не было нас, она бы не решилась на этот фильм. Она выбирала всех актеров по внешнему и внутреннему сходству с тем, что написано у Антона Павловича. И я могу сказать, что мой брат в сущности своей и есть Треплев. Он, может быть, не так много говорит, как Треплев в своих блистательных монологах, но он такой же закрытый, ранимый и очень-очень одаренный… И маму он, конечно же, очень сильно любит, но у них такие... сложные отношения. Ему сейчас 22 года, он еще на распутье. Он актер хороший, пишет сценарии, рисует замечательно, сочиняет музыку и стихи. Но при этом еще до конца себя не нашел и не применил в полной мере своих талантов. Актером он быть не хочет, мечтает стать режиссером.[b]– Аня, когда вы росли, были у вас моменты каких-то конфликтов и непонимания с мамой?[/b]– Я росла, если можно так сказать, легче, чем брат. Когда я родилась, мама была совсем молода, была жива мамина мама, моя бабушка. Бабушка всю себя отдавала мне, ради меня ушла с работы, хотя была замечательной актрисой, от нее наши актерские гены. Маме тогда было спокойно, она знала, что с дочкой родной человек. А когда родился Сашенька, ей стало трудно. Пришлось уйти из театра, много ездить с концертами, со своими программами, чтобы деньги зарабатывать. И Сашке было нелегко: постоянно смена обстановки, неустроенный быт. Он часто видел маму расстроенной, усталой, нервной. В моем детстве все было иначе. Для меня мама – это всегда был праздник, я обожала быть с ней на съемках или за кулисами, а дома меня ждала заботливая, любящая бабушка.[b]– Вернемся к “Чайке”. Это, наверное, самая востребованная пьеса мирового репертуара, ее ставят бесконечно. Сейчас, в год 100-летия смерти Чехова, в Москве уже появилось несколько новых постановок. Мне думается, в “Чайке” показаны все стадии любви, разные фазы любовных отношений. Так ли это?[/b]– Да-да-да. Они все любят друг друга. Несчастной любовью, потому что не совпадают как раз по этим фазам, все любят без взаимности. Думая про Нину, я все время размышляла о Вере Федоровне Комиссаржевской, первой сыгравшей Заречную. Конечно, как она играла, я могу только фантазировать, читая воспоминания о ней. Но поскольку Чехов сам ей признавался, что она единственная, кто правильно понял его героиню, то и я пытаюсь себе представить именно эту актрису. А если говорить об общей теме, то для нас это прежде всего тема предательства, которая доведена до трагедии.[b]– Маргарита Борисовна тоже снималась?[/b]– Да. Она играет Аркадину, кого же еще? Сначала она наотрез отказывалась, не хотела сниматься. Она первый раз ставит кино, и такая двойная нагрузка казалась ей просто неподъемной. И все-таки маму уговорили. И наш оператор Гриша Яблочков, и вообще вся съемочная группа. И хочу сказать, что работать рядом с ней – великое счастье. Говорю это не как дочь, а как профессиональный человек. Это такое мастерство, такое количество оттенков, что только учись, не пропускай ничего! Я и училась.[b]– Аня, а не смущало никого ваше очевидное внешнее сходство? Если Нина Заречная почемуто похожа на Аркадину, должно быть какое-то объяснение?[/b]– На самом деле это важная и даже необходимая вещь. У Чехова ведь написано, что Нина благоговеет, преклоняется перед Аркадиной. Она же хочет быть знаменитой артисткой, мечтает походить на своего кумира, старается подражать ей. А Аркадина, в свою очередь, пытаясь наладить несложившиеся отношения с сыном, хочет напоминать ему Нину.[b]– А кто играет Тригорина?[/b]– Андрей Соколов. Тоже удивительно подошел к этой роли.[b]– У вас с ним уже был опыт совместной работы – спектакль “Койка” по пьесе Андрея Яхонтова.[/b]– Да. А еще мы играем в “Театре Луны”, в спектакле “Таис Сияющая”. Там он Александр Македонский, а я – Таис.[b]– Что нового в вашей театральной жизни?[/b]– Есть еще новый спектакль в антрепризе. Пьеса Леонида Бочкова, современная. Называется “Сны идиотки”. У меня там очень хорошие партнеры – Борис Невзоров, Лида Вележева, Андрей Чернышов. Режиссер – Виталий Иванов. Это комедия, но с элементами драматизма, такого семейного характера. Зрителям нравится, они узнают себя в этом спектакле.[b]– Вы играете героинь. Но, помнится, когда вы начинали учиться на актрису, вас определили как характерную исполнительницу.[/b]– Даже острохарактерную. И жалко, что жизнь как-то увела от этого амплуа. Я бы с удовольствием играла любые острые роли. Мне даже Андрей Соколов говорит: молодец, не боишься быть смешной, некрасивой на сцене. Это действительно так. Но только иногда, в некоторых ролях мне удается быть чуть-чуть характерной. Но я надеюсь, жду такой возможности – быть смешной и необычной.

Фильм «Одиннадцать писем к Богу» расстрогал маленьких зрителей

Марк Рудинштейн, отойдя от дел большого «Кинотавра», оставил за собой маленького «Кинотаврика», чтобы приезжать все-таки в Сочи не просто так, а по фестивальным делам. Идея детского фестиваля искусств, рожденная Рудинштейном восемь лет назад, проста и понятна: собирать талантливых ребят из самых разных уголков России на неделю в Сочи, чтобы и отдохнули, и посоревновались в умении петь и танцевать. А заодно посмотрели новые детские фильмы. Привозить два самолета детворы в Сочи на фестиваль оказалось возможным только в разгар несезона – когда и штормит, и дождь, и ветер. Но детской радости этот факт не убавил. Все равно солнце светит, пальмы растут и море – вот оно, совсем рядом. Из «больших» знаменитых взрослых на «Кинотаврике» всегда самый заметный, конечно же, его президент, Иосиф Кобзон. Он фестиваль опекает, для детей поет (неужели без фонограммы? – удивляются они), говорит всякие правильные, нужные слова. Но любят больше маленького, похожего на Винни-Пуха, Марка Рудинштейна. Тем более что он обожает погонять мяч, не стесняется выходить на сцену в футбольной форме и вообще есть в нем чтото детское. Однако настоящая эйфория охватила детскую фестивальную республику, когда в гости к ребятам приехали Саша Головин, Паша Бессонов, Артем Терехов и Кирилл Емельянов. Звезд сериала «Кадеты» встречали воплями радости и восторга, закидали вопросами и цветами. После встречи почти все мальчишки дружно решили идти не в артисты, а в кадеты. А девчонкам все-таки хочется больше на сцену и в кино, но все затем, чтобы кадетам понравиться. После «Кинотаврика» особенно очевидно, что одаренных ребят в России много. Но как заметила член жюри, модельер Алиса Толкачева, столичные дети больше внимания уделяют всему внешнему, искушение гламуром, охватившее всех и вся, и для них не проходит бесследно. А вот детки, приехавшие из самой что ни на есть глубинки – очень искренние, глубокие и одарены большими талантами. «Выходит какая-нибудь кроха на сцену, встанет просто, без всякого кокетства и вдруг запоет с таким чувством, так сильно и хорошо, что просто мурашки по коже», – рассказала Алиса. Конкурс фильмов оценивало детское жюри во главе с постоянным актером «Ералаша» Томасом Шлеккером. Компанию ему составили Ярослав Гарнаев из детской группы «Непоседы», Рома Керимов, сыгравший недавно главную роль в детской кинофантастике «Азирис Нуна», маленькие артистки Анастасия Грибулина и Ангелина Ромашевская, а также звезда рекламы Диана Шпак (та, что очень любит пить сок ). Их вердикт был единодушен: лучшая игровая картина – «Одиннадцать писем к Богу» Акима Салбиева о детях, живущих в интернате высоко в горах Осетии. Им кажется, что о них все забыли, они страдают от одиночества. Фильм расстрогал маленьких зрителей, многие плакали от сочувствия к бедам сверстников. Сказочную историю белого медвежонка Эльки, рассказанную режиссером Владимиром Саковым, признали лучшей анимацией. Эльке удалось построить Волшебный Тоннель Дружбы, а это мечта каждого ребенка

«Певчий дрозд» без галстука

[b]Безыдейным он был каким-то с самого начала, с первых фильмов “Листопад” и “Жил певчий дрозд”. Без социального горения, легко, иронично, играючи и донкихотствуя, жили его герои. Этим они раздражали власть и пришлись по душе публике. Сегодня же Отар Иоселиани – признанный мэтр кино, почетный гость и участник самых представительных кинофорумов и кинофестивалей. С начала перестройки ему, художнику размышлений и созерцания, как-то не захотелось быть внутри революционных передряг – ни в родном Тбилиси, ни в Москве. Он уехал в Париж, где и проживает теперь, снимая французские ленты, которые нет-нет да появляются и на наших экранах.[/b]В эти дни, когда выдающийся режиссер отмечает свой семидесятилетний юбилей, предлагаем вашему вниманию фрагмент нашей беседы с ним в связи с его последней лентой “Утро понедельника”.[b]– Отар, как вы относитесь к определению “авторское кино”, которое так любят употреблять кинокритики по отношению к вашим фильмам?[/b] – Очевидно, в этом термине есть небольшая тень презрения.[b]– Почему?[/b] – Потому что кино не авторское – это вообще не кино. А так как сегодня мы все находимся в зоне анонимных (как продукция макаронных фабрик) фильмов, то, наверное, это считается настоящим достижением – то, что сделано человеком от начала до конца, за что он отвечает. Не может же быть не авторской литературы, не авторской драматургии. Поэтому “авторское кино” – это нечто исключительное, от чего уже все отвыкли. И надо подчеркнуть, что прежде чем вы получите привычную похлебку, вам придется немножко подумать. А так как подумать – требует каких-то усилий, то критики, очевидно, предупреждают зрителей, что придется вам немножко поработать, сидя в зале.[b]– А продвижению фильма на экран такое определение, как “авторский кинематограф”, сильно мешает?[/b] – Продвижение фильма на экран связано с другими вещами. Происходит это так. Даже если фильм очень нравится зрителям, то странным образом это никакого отношения к результатам кассовых сборов не имеет. Наоборот, если из уст в уста передается молва, что то или иное произведение стоит посмотреть, то оно имеет кассовый успех, что совсем для нас небезразлично. Потому что, если мы финансово проваливаемся в прокате, то к нам относятся как к изгоям, как к людям, которые не оправдали чаяний тех людей, которые вложили в это какие-то суммы.[b]– Однажды на Берлинском фестивале вы получили приз с формулировкой “За изящный портрет абсурда и скуки повседневности”. Как такая формула относится к вашим фильмам в целом? [/b]– Формулы, которые создаются членами того или иного жюри, отражают, скорее, их коллективный взгляд на то или иное кинематографическое явление. Я никогда не думал об изяществе и о современной жизни. На мой взгляд, жизнь современна всегда тому человеку, который жизнеописует те явления, которые его окружают, или те феномены, которые обратили на себя его внимание. Я думаю, что “Мертвые души” Гоголя были современными в то время, когда были написаны, но странным образом имеют очень долгую жизнь. То есть охватывают целый кусок глубоких явлений, свойственных нашей несчастной стране. Поэтому такие произведения, как “Дон Кихот”, например, живут долго. Прошли века, а они все продолжают жить. Сомнения датского принца Гамлета идентичны нашим и до сих пор остаются сомнениями, которые мы разделяем, которые трогают нас всех. Мы сделали фильм о неудовлетворенном человеке. Ему все время кажется, что он не в ту эпоху родился, не так родился, и что где-то лучше, где-то что-то возможно. Так как нам всем свойственно мечтать о том, куда бы нам удалиться из скучного круга повседневности, который нас окружает, то очевидно, что эта тема все-таки меня давным-давно волновала. И я предлагаю исследование этой темы вниманию зрителей.[b]– Отар, я знаю, у вас такой принцип, выработанный годами: в кинематографе снимать в основном не актеров. Почему?[/b] – Нет, у меня нет такого принципа. Я с удовольствием могу снять и актеров, но я очень этого боюсь, боюсь снимать актеров, лица которых набили оскомину публике, стали мелькать, и за ними уже не видать личности, за ними уже не видать того, что отличает одного персонажа фильма от другого. Это будет всегда фильм с Катрин Денев, с Депардье. Фильм растворится и исчезнет. Это очень опасно. Это не потому, что я к ним плохо отношусь или их не люблю, многие из них мои приятели. Но вводить их в ткань фильма – значит рисковать тем, что может разрушиться эта ткань.[b]– Когда вы выбираете исполнителя для своего фильма, у вас есть уже какая-то идея, и под нее вы ищете человека подходящего?[/b] – Главное для меня – придумать персонаж. Как пишутся пьесы в театре? Они же не пишутся для одного актера, они пишутся для того, чтобы эту роль могли сыграть разные актеры. Поэтому я придумываю персонаж и погружаю его в окружающий безумный мир. Мне важно на нем испытать те или иные проблемы, которые нас окружают, и дать им точное определение. Поэтому персонаж бывает обычно выписан и весь фильм бывает готов еще до съемок. А потом я уже ищу актера, который будет воплощать то или иное действующее лицо.[b]– Говорят, что Москва – один из ваших любимых городов. Почему?[/b] – Просто потому, что я знаю этот город. Так сложилась моя судьба, что я учился в МГУ на мехмате. Я долгое время прожил в Москве. Потом я испугался негативных веяний, которые возникли в математике, потому что она стала служить разрушению и созданию нехороших вещей, таких как оружие массового уничтожения. И я не хотел во всем этом участвовать. И поэтому решил, что самая мирная профессия, как мне показалось, – кино. Мне пришлось учиться во ВГИКе еще тричетыре года. Москву я знаю давно. Я знаю все ее слабости и все очаровательные стороны. Я знаю холодность этого города, его жестокость, я знаю, что такое хамство, что такое нечаянная поддержка, что такое солидарность, что такое хрупкие и правильно живущие интеллигентные люди, я знаю, что такое совсем простые работники, которые обладают совсем другими качествами, чем их коллеги на Западе, они любят свое дело.[b]– А на Западе не любят?[/b] – На Западе все-таки, если люди не зарабатывают, то они не хотят работать, они бастуют.[b]– Пару лет назад в альманахе “Киносценарий” я прочла ваши ответы на вопросник писателя Марселя Пруста, и мне любопытно, не изменились ли с тех пор ваши суждения. Что вы считаете своим наибольшим достижением?[/b] – А что я тогда ответил? [b]– Тогда вы ответили: независимость.[/b]– А, ну да. Конечно.[b]– А можно ли делать кино, искусство, как известно, коллективное, которое очень зависит от денег и продюсеров, участвовать в этом и оставаться независимым?[/b] – Наше занятие – занятие людей коррумпированных. Это давнымдавно известно. Но если вы не можете делать иначе, то совсем не потому, что вы вступаете в борьбу с какой-то системой отношений, или что вы революционер, или потому что вы необыкновенно привередливый человек, а просто вы не можете иначе. Просто вам надо сделать эту картину, а не другую. И странным образом находятся люди, которые вдруг заражаются вашей убежденностью. Поэтому эта независимость относительна. И если бы весь мир противостоял чаяниям моих коллег, которые хотят воплотить тот или иной близкий сердцу и разуму замысел, то мы бы не стали делать кино. Мы независимы в том, что есть эти независимые люди, которые нас поддерживают и верят. И тогда мы вместе все независимы.[b]– Еще один вопрос из этой же анкеты: что вы считаете верхом позора и унижения? Для вас что это?[/b] – Я там глупости какие-то ответил.[b]– Вы ответили – быть чиновником.[/b]– Наверное, вот о чем идет речь: торговать, то есть зарабатывать деньги на умолчании, на подчинении, на невысказанной мысли, на умении проглотить и делать вид, что вы управляете чем-то, хотя вы являетесь винтиком, и не более. Очень интересная вещь, что они все одеты в некую униформу, явным признаком является галстук, для мужчин во всяком случае. Галстук, по моему глубокому убеждению, это остаток рабской веревки, которой раньше люди были привязаны, а получив статус хождения по улице, были вынуждены прогуливаться с веревкой, потом они стали ее украшать, так появился галстук. Ношение галстука – это все-таки какой-то знак принадлежности и подчиненности какому-то клану. Я совсем не хочу сказать, что пираты или мафиози, которые ходят без галстука, не подчинены какому-то клану; переодетые кагэбэшники тоже не подчинены. Но явное выражение чиновничества образное, для меня оно символизируется именно этим предметом туалета.[b]– В ваших фильмах практически нет крупных планов. Почему?[/b] – Потому что крупный план нас приближает настолько к глазам, то есть к зеркалу души, что “воплотитель” той или иной роли перестает быть персонажем фильма, а становится тем, кто он есть на самом деле. А это мне неинтересно.[b]– Неинтересно?[/b] – Неделикатно проникать в тот мир, который каждый из нас пытается скрыть под маской. Все мы носим маску. Поэтому раз маска, то лучше заниматься тем, чтобы она, эта маска, предохраняла личность человека от нескромных взглядов.[b]– Каким будет ваш следующий фильм?[/b] – Я его только сочиняю. Я человек суеверный, поэтому о нем не рассказываю.[b]– А когда-нибудь может случиться, что герои вашего фильма окажутся в Москве и вы будете снимать в Москве?[/b] – Могут оказаться. Но я настолько давно не был в Москве, что мне надо некоторое время там пожить, и тогда мне станет яснее, о чем этот фильм, и почему именно в Москве.[b]– Поздравляю вас с юбилеем. И удачи вам во всем![/b]

Никита Михалков: Я должен быть голодный и злой

Завтра, 7 сентября, в конкурсе Венецианского международного кинофестиваля состоится мировая премьера фильма Никиты Михалкова «12». Ремейк классического фильма Сидни Люмета по сути дела совсем новое кино. От старого осталось только количество основных персонажей – двенадцать и то, что все они присяжные заседатели, которым нужно решить, виновен ли обвиняемый в убийстве или нет.[b]Поговорить о новом фильме с Никитой Михалковым удалось только на съемочной площадке его следующей картины «Утомленные солнцем-2».[i]Сняли прокладки – деньги в кармане[/b][/i]До самого отлета в Венецию Никита Михалков безвылазно работает здесь, на берегу Клязьмы, неподалеку от Нижнего Новгорода. Сюда же вернется сразу после фестиваля, потому что дел еще невпроворот. Вторые «Утомленные солнцем» снимаются с размахом.Громадная массовка, старая боевая техника, оружие, одежда военного времени – обо всем должна болеть голова именно у режиссера. Оттого у Никиты Сергеевича постоянный стресс. То пиротехники сработали не вовремя, то из трех пожарных машин, которые доставила военная часть, ни одна не работает. Наконец, съемочной группе объявили, что наступило время обеда. «Садись в машину!» – скомандовал мне Михалков.[b]– Никита Сергеевич, а вы что же, обедать не будете?[/b]– Нет, душа моя. Я на съемках не ем, иначе теряю энергию. А я должен быть голодный и злой.[b]– Из-за чего тогда приходится нервничать?[/b]– Ну, как относиться к тому, что берешь, скажем, оружие с «Мосфильма» со стопроцентной предоплатой, а ни один автомат не работает! Ни один. Мы говорим: давайте мы отремонтируем. Отвечают – да ну, зачем! Идет спекуляция на дефиците. Нужна машина 41-го года, а она не ходит. Поразительное отсутствие уважения к труду тех, кто эти машины делал.Говорят, это же старая техника. Е-мое! Она же тебя теперь кормит, поставь новый двигатель, отремонтируй, сделай так, чтобы все работало. Куда там! И в остальном все то же самое.[b]– Почему так?[/b]– Потерян стержень, уважение к профессии. Гламур кругом невозможный. Цветет реклама средств против перхоти, прокладок разных, жевательной резинки – труда-то особого не надо. Быс тро сняли, смонтировали, компьютерной графики добавили, все красиво и деньги в кармане. Шесть-семь реклам в месяц и ты в полном порядке. Зачем мучиться, в пыли, в грязи, в гари? Ответственность колоссальная. Зачем?! И так прекрасно живут.[b]– Получается, делаете этот фильм вопреки всему?[/b]– Абсолютно вопреки. Я снимаю самую крупную продукцию сегодня в Европе – вопреки всем возможностям страны снимать кино.[b]– Может быть, такие масштабные фильмы нам сегодня просто не под силу?[/b]– Неправильно, когда у большой страны нет большого кино. Не было бы у нас ни Андрея Тарковского, ни Киры Муратовой, известных во всем мире – если бы не было одновременно Сергея Бондарчука и Юрия Озерова. Страна с такой большой историей, как наша, должна иметь большое кино.[b]– Которое у нее было.[/b]– Конечно! В двадцатые годы причем. «Октябрь» – это разве не большой стиль? «Адмирал Ушаков», «Адмирал Нахимов», «Суворов» – это все потрясающее, большое кино.[b]– Как вы думаете, когда доведете съемки до конца, сможете переломить ситуацию или это будет ваша частная, отдельная победа?[/b]– Будет моя, частная, отдельная победа, если страна не поймет, что масштабный кинематограф необходим, что надо воспитывать высокопрофессиональные кадры, учить людей всем нужным на съемках профессиям. Когда работать плохо – стыдно, и каждый в ответе за свое дело.[b][i]Давайте поговорим[/i]– Фильм «12», похоже, как раз об этом – о личной ответственности?[/b]– Абсолютно верно. Очень счастлив, что сделал этот фильм. Вы правильно говорите – он именно об этом.[b]– Пьесу американца Реджинальда Роуза «12 разгневанных мужчин» вы ставили еще в студенческие годы в Щукинском училище. У вас, похоже, давняя любовь к этому произведению.[/b]– Я не думал тогда о том, о чем думаю сейчас. Тогда мне была интересна метаморфоза, которая происходит с персонажами, вынужденными принимать решение. Вообще рождение чего-то нового на глазах у зрителей вещь очень терпкая, увлекательная. Мне этим нравилась пьеса. Но сейчас это не ремейк – потому что там история о том, как прекрасен и гуманен в Америке закон. Наш фильм совсем о другом.[b]– Как шла работа над сценарием, который вы писали втроем вместе с Владимиром Моисеенко и Александром Новотоцким? Как получилось, что в фильме «12» затронуто столько актуальных тем? Как будто вы специально их собрали. Мол, поговорим об этой проблеме и вот об этой?[/b]– Да, именно так. Я просто для себя выписал для начала на бумаге все важные моменты, больные вопросы. Публицистические какие-то вещи, разговоры, которые часто возникают практически у всех. Как сказал Маковецкий в фильме остальным присяжным: обвиняемый такой же человек, как и мы. Давайте сначала разберемся, что произошло, давайте поговорим. Не поболтаем, а ПОГОВОРИМ. Русским людям важно хотя бы иногда не трепаться, а именно разговаривать. Тогда появляется нужное решение, философия жизни проясняется. Вся природа русская к этому располагает. Как Ключевский гениально писал: «беспорывность русского пейзажа». Гениально абсолютно! Это не горы, не океан. Ровный, спокойный пейзаж рождает тягу к размышлениям.[b]– У русского человека часто приятными разговорами все и ограничивается.[/b]– Точно. И в фильме есть слова об этом. О том, как часто у нас так все и происходит: пообсуждали, погорячились, а дальше ничего. Потрендели и разошлись. Ничего не можем довести до конца, потому и увязаем в своих проблемах.[b]– Вы решились на рискованный шаг – у каждого персонажа фильма есть большой монолог. Для кино это очень смело.[/b]– А я вообще считаю, что это новаторская картина. Для меня, по крайней мере. И как актеры ни страдали, я не снял ни одного укрупнения в монологах, чтобы не иметь соблазна их вставить. Или будут слушать, как это в жизни бывает, на общем плане: когда человек ходит, говорит и его все слушают, потому что это волнует.Или не будут, тогда никакие крупные планы не помогут. Это риск огромный, но я на него шел.[b]– В России всем понятно будет, о чем болит душа у персонажей «12». А за рубежом, как думаете, вас поймут?[/b]– Честно сказать, в принципе, при всем моем огромном желании, чтобы в мире картину приняли хорошо, мне тысячу крат важнее, чтобы «12» максимально много и долго смотрели дома, в России.Мне хотелось сделать фильм увлекательный и неожиданный для всех. Не то что я натужно морщу лоб, говоря какие-то умные вещи, – мне важно, чтобы свой интерес нашли в нем и взрослые люди, и те, кто днюет и ночует в Интернете. У нашей истории есть и повороты внезапные, и смешного хватает. Скучно не будет.[b][i]Честь имею[/i]– Чеченская тема, наверное, стоит на первом месте в вашем фильме. Может, по-вашему, художественное произведение каким-то образом повлиять на решение насущных вопросов?[/b]– Точно знаю одно: фильм должен заставить задуматься о том, что нельзя к этой сложной проблеме относиться как-то вообще, не дифференцируя. О чем я хочу сказать? Решить, допустим, иракскую проблему так, как ее пытаются решать, нереально. Потому что когда человек садится в самолет, сажает в него триста пассажиров и врезается в небоскреб, совершая таким образом чудовищный акт массового убийства, а его мать принимает поздравления за героический поступок сына и благодарит Аллаха за все, что случилось, – с этой женщиной решить вопрос путем ее экзекуции или расстрела невозможно. Нереально. Это все равно что вегетарианцу сказать: мы тебе мяса не дадим. Он его и так не ест! С чеченской проблемой то же самое.Привычным способом ее не решить. Путь один: надо сделать этих людей заинтересованными в том, чтобы Россия была нашей общей страной.[b]– Русский офицер в вашем фильме воспитывает чеченского мальчика, взял его в свою семью. Наверное, не случайно зовут его дядя Володя?[/b]– Господь с вами! ([i]смеется[/i]). Таких ассоциаций у меня и в мыслях не было.[b]– Вот сейчас вы на съемках «Утомленных солнцем-2» столкнулись с разваленной нашей армией. Разве есть там такие идеальные офицеры, как в вашем фильме?[/b]– Есть. Они не идеальные, а настоящие. И потом где еще, как не в армии, искать такие понятия, как честь, долг? В гражданском нашем обществе честь отсутствует вообще как явление. В армии хотя бы есть эти два слова «честь имею». По большому счету, тот персонаж, которого я играю, абсолютно железно выполняет то, что составляет смысл этих слов: «честь имею».[b]– И он единственный персонаж, который в конце обретает имя. Остальные ведь так и остаются безымянными[/b].– Конечно. Потому что безликая масса равнодушна и бездеятельна. Имя есть у того, кто готов взять на себя личную ответственность.[b]– Расскажите о двух чеченских мальчиках, которые сыграли подсудимого – в детстве и в настоящем времени.[/b]– Замечательные два братика Абти и Абди Магамаевы. Мама у них потрясающая. За несколько дней до съемок у них умер отец, я об этом потом уже узнал. По ней нельзя было догадаться – ни слезинки на глазах, такая же приветливая и ровная, как всегда. Очень внимательно и ревностно оберегала все обычаи, следила, чтобы все было точно. Героя в сценарии называли Умарчик, она говорит – нет, неправильно. У нас звали бы Умарик. Я шел за ней просто след в след, прислушивался ко всем ее замечаниям. А мальчики ее танцуют в ансамбле. Когда мы закончили снимать последнюю сцену в Геленджике, был банкет. Старший, ему 14 лет, подошел ко мне и говорит: «Я не знаю, какой получится фильм, но я хочу сказать вам спасибо от всего чеченского народа».[b][i]Не получил ни копейки[/i]– Ксенофобия в нашем обществе – об этом тоже говорят герои фильма.[/b]– Наша картина очень русская. И патриотичная. Но я уверен, что не может быть по-настоящему патриотичной картина, основанная на ксенофобии. Шовинизм и ксенофобия – это когда я люблю свое за счет других. Если утверждают: я лучше тебя. Эту тему я начал еще в «Урге», когда глазами русского шофера показывал совсем другой уклад жизни, непонятный для него мир. Все иное, непривычное надо воспринимать с уважением, потому что так живут люди, это их выбор, их право.[b]– Фильм предваряет эпиграф: «Не ищите бытового правдоподобия, ищите правду бытия». Как раз о правдоподобии я хотела бы спросить. В России – это известные цифры – всего 0,4% оправдательных приговоров. Остальные – обвинительные.[/b]– Да. И в России не требуется единогласного решения суда присяжных – я это тоже знаю. Но так нужно для драматургии и для того, чтобы затеять большой диспут. Не только на экране, но и потом, после фильма. Я нутром своим чувствую, что эта картина очень важна для всех нас.[b]– То есть вы не будете очень огорчены, если в Венеции вам не дадут приз?[/b]– Я буду огорчен, конечно. Но, так сказать, бытово огорчен. Получать призы очень приятно, не буду лукавить. Однако по серьезному счету, никакие награды, независимо от того, получу я их или нет, не меняют моего отношения к этой работе. Я уверен, что эта картина долгоиграющая. Мы ее делали душой, сердцем – не ради фестивалей, а для того, чтобы высказаться. Для меня принципиально важно, чтобы как можно больше людей ее посмотрело.Вот, хочешь верь, хочешь не верь, как на духу говорю – я не получил ни одной копейки ни за сценарий, ни за режиссуру, ни за продюсерскую работу, ни за актерскую.[b]– Почему?[/b]– Потому что у нас не было этих денег. Актеры стоят дорого, производство стоит очень дорого, и что же, еще я буду качать права? Для меня настолько важно было эту картину сделать, что все остальное не имело значения.[b]О ЧЕМ ФИЛЬМ[/b]В[i] захламленном школьном спортзале запираются члены суда присяжных, чтобы вынести свой вердикт по делу об убийстве русского боевого офицера его приемным сыном – чеченским подростком. Так начинаются «12». Действие из спортзала несколько раз вырвется наружу. В фильме есть сцены, снятые на природе, что сразу отличает его от классических «Двенадцати рассерженных мужчин» Сидни Люмета, где время и место действия были едины и где был главный герой – председатель суда в исполнении Генри Фонда.У Михалкова все двенадцать существуют на равных. У каждого своя правда, свои резоны осуждать и оправдывать. Вместе – они как бы срез современного общества. Среди присяжных заседателей есть врач (Сергей Газаров), телепродюсер (Юрий Стоянов), ученый-изобретатель (Сергей Маковецкий), шофер-бомбила (Сергей Гармаш), директор кладбища (Алексей Горбунов) и еще несколько таких же узнаваемых типажей в исполнении знаменитых артистов.Несмотря на отсутствие привычных зрелищных эффектов и модного рваного монтажа, фильм затягивает остротой дискуссии, своеобразной манерой повествования и количеством звезд. Судебное заседание снято как психологический триллер. Ноу-хау Михалкова в том, что все занятые в фильме актеры ежедневно работали на съемочной площадке, их снимали несколько кинокамер, поэтому в действии ежеминутно участвовали все сразу.Самый таинственный персонаж в «12» сыгран самим Михалковым.Ему же принадлежат заветные мысли режиссера о том, как всем нам жить дальше. Но и все, что говорят персонажи этого фильма, можно рассматривать как михалковское «не могу молчать!»[/i]

Смокинг для Венеции

[b]В конкурсную программу Венецианского фестиваля включена новая картина Никиты Михалкова – «12». Одну из главных ролей в ней сыграл Сергей Маковецкий. Это фантастически разнообразный артист, – говорит о Сергее Маковецком кинорежиссер Сергей Соловьев. В его фильме «2АССА2» Маковецкий сыграл Режиссера. Но в жизни становиться по ту сторону камеры совершенно не собирается. Маковецкий прежде всего артист – этим и интересен.– Сережа, твоего Режиссера в новой «Ассе» мы увидим, скорее всего, в будущем году. А уже сейчас можно посмотреть в прокате «Искушение» Сергея Ашкенази и «Русскую игру» Павла Чухрая на фестивале «Московская премьера». Расскажи об этих своих работах.[/b]– Роль художника в фильме моего друга Сергея Ашкенази интересна мне прежде всего тем, что она другая, непохожая на то, что я делал раньше. Мои персонажи еще никогда не были в такой чудовищной, драматической ситуации.Здесь есть трагедия – гибель взрослого сына. Она была его моделью, его вдохновением, позировала моему художнику для портрета. И возможно, это даже не запоздалое увлечение стареющего мужчины молоденькой красавицей, а любовь мастера к своему творению. Ведь он носит с собой не ее фотографию, а фото собственной картины. Это тема Пигмалиона, который ищет совершенство.[b]– Знакомая коллизия, очень напоминает сюжет моего любимого фильма Луи Малля «Ущерб». Там Джереми Айронс теряет голову от Жюльетт Бинош, невесты своего сына. Ты к тому же и похож очень внешне на Джереми Айронса. И роли часто играл те же. В «М. Баттерфляй», например, в «Лолите». И в «Искушении» ты такой русский Джереми Айронс.[/b]– Олечка, я очень люблю этого актера, ты знаешь. И даже готов был участвовать в одном сумасшедшем проекте, где мы сыграли бы вместе – к сожалению, пока что это по-прежнему только проект. Но в том фильме связь героев была абсолютно выявлена. Сын случайно видел отца и любимую в момент близости. В нашем фильме мы только можем догадываться, что происходило между ними на самом деле.Кроме того, у нас нет ни правых, ни виноватых. Фильм о том, что жизнь сложнее, чем нам зачастую кажется.[b]– Павел Чухрай рассказывал, что во время съемок, когда твой игрок по фамилии Швохнев танцевал цыганочку, съемочная группа пришла в настоящий экстаз и тебе все аплодировали. Вот только оператор не успел вовремя выставить свет, сцену переснимали и так, как в самый первый раз, повторить ее не удалось.[/b]– Знаешь, бывают такие минуты во время работы, когда вдруг сгущается атмосфера. Людей же на съемках много, у каждого свои амбиции, свой темперамент, да и усталость накапливается. Возникает ощущение, что еще немного и произойдет некий взрыв. И вот как раз в такой ситуации зазвучала музыка и я эту атмосферу начал преломлять через движения, пошла импровизация. И вдруг эта туча грозовая исчезла, как будто радуга появилась. Всем стало легко и весело. Кто-то может сказать сейчас: вот ведь какой он нескромный! А дело не в этом. Просто актерам иногда приходится что-то негативное вокруг взять на себя и преломить через эмоцию персонажа. Тот танец был и в самом деле вдохновенный, с оттяжкой, с размахом и отчаянно смешной. Ко мне подошел Паша Чухрай и сказал: «Это что-то фантастическое! Как жаль, что не сняли!» Мне тоже сначала было жаль, потому что в фильме до конца повторить мой танец не удалось. Но зато остальной съемочный день прошел очень легко и все были удивительно рады друг другу.Я потом ехал и вспоминал, как затихли партнеры, осветители, все, кто был на площадке. Переживал вновь свое ощущение абсолютной свободы. Главное все-таки, что это было.[b]– Кто он, твой герой с таким странным именем Душка, и о чем новый фильм автора великой картины «Стрелочник»?[/b]– Встретились два человека на одном из кинофестивалей. Друг друга не понимают, говорят на разных языках. Боб приехал из Бельгии, Душка откуда-то из Восточной Европы. Боб благополучный европеец. Душка появился на свет в автобусе, его мать не успела доехать до роддома. Увидев младенца, люди сказали: ах, какой душка! Так к нему прилепилось это слово, стало его именем. На фестивальной вечеринке Боб, изрядно уже выпив, приглашает Душку приехать к нему в гости и тут же забывает об этом. И вдруг Душка заявляется к нему домой, живет себе и не собирается никуда уходить. Душка – человек, который очень органично приходит туда, где его не ждут. Он всегда в ладу с самим собой и не замечает, что окружающие мечтают от него избавиться. Никакого бытового правдоподобия в фильме Йоса Стеллинга нет. Как Душка появляется у своего нового знакомого? Где же визы, паспорта, границы? Он просто возникает и все.Йос когда посмотрел материал, сказал: главное, что тебе удалось – это обаяние, естественность, какая бывает у детей. И чувство опасности, которое возникает от внутренней безмятежности Душки. Вот такой он странный человек: приходит ниоткуда и исчезает в никуда.[b]– Йос Стеллинг не устает повторять, как он счастлив, что нашел тебя и говорит, что без Маковецкого фильма бы не было. Это ведь его давний замысел?[/b]– Четыре года мы не могли приступить к съемкам, много было разных причин, финансовых в том числе. Я счастлив, что фильм наконец сделан. Мы много и интересно работали. Съемки были в Амстердаме и в моем родном Киеве. Теперь я только мечтаю, чтобы мой график сложился таким образом, чтобы я сумел побывать на премьере. И, конечно же, хочу, чтобы фильм увидели в России.[b]– Будем надеяться. Еще об одной твоей работе совершенно точно можно сказать, что до широкого зрителя она дойдет. Я говорю о большом телевизионном художественном фильме «Ликвидация» Сергея Урсуляка. Тебе выпало сыграть роль, на которую был утвержден Андрей Краско. Увы, третий съемочный день для него оказался последним. Ты сразу принял предложение участвовать в фильме Урсуляка?[/b]– Помню, я в новостях услышал о смерти Андрюши Краско и был совершено потрясен. Буквально в этот самый момент раздался звонок от Сережи Урсуляка. Он спросил: ты войдешь в фильм? Я сразу же ответил – да, а уже вторая моя мысль была: а прилично ли это? Подумав, я решил, что не делаю ничего плохого, я же не сдвигаю актера с роли, которая для него придумана. Фима, щипач, гениальный карманник в послевоенной Одессе. Андрей бы так вкусно, так талантливо его сыграл! Он так много знал о жизни, столько всего испытал. Было время, когда Андрей Краско был отлучен от профессии, он занимался извозом, шил джинсы, работал на кладбище. Удивительный, потрясающий артист, столько тонких наблюдений, юмора и точных интонаций привносил в свои роли.Я не собирался, да и не мог повторять Андрея. Сережа Урсуляк сознательно не показал мне отснятого материала с ним. Интересно, что для своего Фимы я выбрал тюбетейку – никакой другой головной убор к нему не подходил – и потом оказалось, что Андрюша тоже хотел сниматься в тюбетейке. Такая важная деталь. Душке, например, подошла только моя старая ушанка, а одесситу Фиме потертая тюбетейка.[b]– Сережа, ты сыграл в фильме «12» Никиты Сергеевича Михалкова. Твое имя в титрах значится первым. То есть буквально: Первый – Сергей Маковецкий. Потому что у двенадцати героев нет имен, а только порядковые номера.[/b]– Я с нетерпением жду премьеры. На мой взгляд,«12» – грандиозное кино. Мне кажется, что Никите Сергеевичу удалось даже создать новый киноязык. Каждую минуту в кадре двенадцать присяжных заседателей, все происходит в одном помещении, в школьном спортзале. Камера приближается, удаляется, живет своею жизнью. Через монологи этих двенадцати мы узнаем себя, наше общество. Собраны люди разных профессий, различных социальных групп. Каждый умудряется рассказать о себе самое сокровенное. Я, когда смотрел, забывал, что передо мною Гармаш, Миша Ефремов, Газаров, Петренко, Адабашьян и даже я, Сергей Маковецкий. Люди, живые люди, рассказывали о себе и своих проблемах. Образ страны, понимание того, что мы любим и что ненавидим, что нам мешает жить по-человечески, хорошо и нормально – вот, что получилось у Михалкова. Может быть, в этом фильме даже заключена идея, как нам жить дальше. Просто нужно внимательно его смотреть. Он об ответственности, о честности, о взаимопонимании, о жалости. И служении Отчизне, прости за невольный пафос.[b]– Твой персонаж, Первый, что он за человек?[/b]– Мы многое узнаем о его жизни. О том, что он талантливый изобретатель, который в какой-то момент отчаялся, шел ко дну. Его вытащили несколько добрых слов, один внимательный взгляд. И он тот, кто первый сказал: человек, которого мы судим, невиновен.[b]– Совсем скоро тебя ждет ответственный и счастливый момент – вместе с Никитой Михалковым ты будешь присутствовать 7 сентября на премьере фильма «12» в конкурсе Международного кинофестиваля в Венеции. Как ты к этому готовишься?[/b]– Скажу тебе честно, я приобрел смокинг и очень этому рад. Для актера хорошо сшитый смокинг – нормальная, рабочая одежда. Теперь я спокойно могу бывать на премьерах, открытиях и закрытиях. Смокинг он и в Африке смокинг, в нем всегда нарядно и уместно выглядишь. Надеюсь, и в Венеции он будет кстати.

Ход ладьей

[b]Решение жюри основного конкурса и выбор зрителей еще раз доказывают: людям хочется внятных сюжетов и хорошей актерской игры.[/b] «Русская игра» Павла Чухрая, получившая от жюри «Золотую ладью», главный приз Выборгского фестиваля, подарила зрителям великолепную троицу – Сергея Маковецкого, Андрея Мерзликина и Сергея Гармаша.Их уже сравнивают с незабвенной гайдаевской троицей: Никулин, Вицин, Моргунов. Евгения Добровольская («Актриса») по единодушному мнению профессионального жюри была лучшей актрисой фестиваля. Станислав Говорухин, получая за нее «Серебряную ладью», сказал, что больше всех симпатичный корабликприз оценит младший сын Евгении Добровольской. А затем ему пришлось еще раз выйти на сцену, чтобы получить уже Большую «Золотую ладью», такую же значимую, как у Чухрая. Фильм «Артистка» – главный лауреат «Выборгского счета».Зрительские симпатии (все анкеты внимательно подсчитывались после каждого сеанса) достались также мелодраме «Ванечка» Елены Николаевой, азартной «Русской игре», современной драме о социальной несправедливости «Слушая тишину» дебютанта Александра Касаткина, а также фильму «Искушение» Сергея Ашкенази. Разнообразие ролей Сергея Маковецкого (карточный шулер в «Русской игре» и страдающий художник в «Искушении») отмечено призом имени Станислава и Андрея Ростоцких с формулировкой «за филигранное мастерство». Творческий поиск Алексея Федорченко, попытавшегося создать притчу о сегодняшней жизни и нашем обществе, покорил критиков (приз Гильдии киноведов и кинокритиков) и жюри (специальный приз).Лучший неигровой фильм «Окна в Европу» – «Яптик-Хэсе» Эдгара Бартеньева. Лучшую анимацию, из всех показанных в Выборге – здесь уж точно было из чего выбирать – предложил «оскароносец» Александр Петров.Так приятно погрузиться в любовные переживания мечтательного гимназиста из купеческой Москвы ХIХ века в его чудесном фильме «Моя любовь». Хотя, вообще-то говоря, режиссерам такого уровня уже и не нужно участвовать в конкурсах, иначе молодым не пробиться.Поводы для сравнений, которые дает любой фестиваль, бывают не только серьезные, но и неформальные. Лучших фестивальный народ хочет найти во всем. Так звание главного мачо на фестивале «Окно в Европу», по мнению продюсера фильма «Путешествие с домашними животными» красавицы Сабины Еремеевой да и вообще всей прекрасной половины фестиваля, заслужил Станислав Говорухин.И ведь действительно неотразим – загар, усы, неизменная трубка, всегда элегантный и подтянутый, а главное, внимательный ко всем дамам. Никому не дарил специального внимания, но любая, оказавшись рядом, чувствовала себя под надежной защитой. А уж публика от Говорухина просто млела – кино-то снимает, понятное всем. Нарушая совет киноклассика режиссуры Михаила Ромма, о котором рассказал самый обаятельный кинооператор Анатолий Мукасей. «Никогда не снимайте комедий и музыкальных фильмов, – шутливо внушал Ромм ученикам. – Они никому не нужны, кроме народа».[i][b]Выборг[/b][/i]

Гардемарины, вперед!

[b]Большой дождь – традиционный для заключительного дня кинофестиваля «Окно в Европу» – пролился в Выборге и на этот раз. Неделя летней жары и жарких споров по поводу просмотренного кино осталась позади. Грандиозное шоу устроила напоследок для выборжан Светлана Дружинина. 20-летие ее знаменитого фильма «Гардемарины, вперед!» отметили с размахом. Специальную коллекцию исторических гламурных костюмов в стиле ХVIII века привез дизайнер Игорь Дадиани.[/b]Дмитрий Харатьян спел гимн всех юных и отважных «Не вешать нос, гардемарины!». Автор нетленной музыки композитор Виктор Лебедев чуть не прослезился. Чтобы нарядные гардемарины и прекрасные дамы продефилировали на площади перед кинотеатром «Выборг», Светлана Дружинина разогнала не только тучи, но и все машины, припаркованные тут же. Одну поломанную тачку, которая не могла двинуться с места, Светлана Сергеевна без всякого напряжения начала толкать сама. На помощь радостно кинулись горожане Выборга. Светлане Дружининой осталось только скомандовать: «Гардемарины, вперед!» и представление началось. Ликование переполняло зрителей.Дмитрий Харатьян, хоть и привык к народной любви, все равно был растроган. Шлейф знаменитой роли сопровождает Диму всю его профессиональную жизнь: бывало, даже мешал получать иные, непохожие на его гардемарина роли.Теперь, правда, Харатьяну уже не надо доказывать, что он может не только махать шпагой. Сейчас, например, Дмитрий снимается в фильме «Валерий Харламов. Дополнительное время». Рассказал, что Харламов с детства был для него кумиром. Теперь его сыграет Алексей Чадов, а Дмитрий в фильме станет отцом Харламова, который и воспитал великого игрока. Может быть, эта картина окажется на будущий год в конкурсе Выборгского кинофестиваля.А главный приз ХV кинофестиваля «Окно в Европу» увез в Москву Павел Чухрай, режиссер фильма «Русская игра». О других призерах «Окна в Европу» читайте во вторник на страницах «Вечерки».

Игроки и артистка

[b]Взрыв на железной дороге Москва–Санкт-Петербург повлиял и на течение фестивальной жизни в Выборге. Премьеру «Русской игры» пришлось отложить на несколько часов – Павел Чухрай вместе с копией своего нового фильма добирался до первых зрителей почти 24 часа.[/b]«Русская игра» снята по мотивам незаконченной пьесы Гоголя «Игроки». Трое карточных шулеров облапошивают четвертого, не менее, чем они, искушенного в игре. Главного персонажа Павел Чухрай сделал итальянцем, его сыграл дебютант Джулиано Ди Капуа. Обаятельный красавец в реальной жизни увлечен театром, ставит спектакли не у себя в Италии, а в Санкт-Петербурге – прикипел душой к России и к искусству, хотя его небедные родители заняты оливковым бизнесом. А на экране Лукино Форца в исполнении Джулиано Ди Капуа, виртуозный карточный мошенник, отпущен кредиторами на месяц в Россию. На просторах большой страны он надеется найти простодушных, доверчивых игроков, которые благодаря его мастерству расстанутся со своими деньгами. На деле ему встречаются Швохнев, Кугель и Утешительный – Сергей Маковецкий, Андрей Мерзликин и Сергей Гармаш.Для зрителей картина Павла Чухрая настоящий праздник великолепного актерского мастерства. И сами артисты – это видно – получили большое удовольствие от своих ролей. «Обычно артист, когда смотрит свою кинопремьеру, изматывается от волнения и переживаний, – поделился Сергей Маковецкий. – А тут я совершенно расслабился и только радовался, глядя на своих партнеров, да и на себя тоже».Развлекательная и увлекательная картина Чухрая тем не менее содержит в себе немало желчных наблюдений над русским характером.В «Русской игре» хитрованские, вечно навеселе русские игроки догола раздевают умного, искушенного европейца, знающего много способов, как обмануть ближнего. Развенчиваются старинные мифы о добрых и простодушных россиянах, у которых только одна порочная слабость – водка, а в остальном они – сама доброта и душевность. У Чухрая выходит иначе, и в дураках оказывается европеец, которому далеко до русского беспредела. Есть о чем подумать и поспорить.Бесспорной удачей для выборгских зрителей стала «Артистка» Станислава Говорухина. Незатейливое кино, снятое по пьесе Валерия Мухарьямова. Абсолютный хит для антрепризного театра тем не менее в театрах почему-то не ставился. Евгения Добровольская в главной роли и впрямь артистка удивительная, узнаваемая, прямо из жизни. Таких и любят зрители – за то, что своя, родная. По-родственному приветствовали Женю друзья-артисты и кинорежиссеры. Все признавались ей в любви и восхищении: и Сергей Маковецкий, и Валерий Баринов, и Виктор Сухоруков. Павел Чухрай сказал, что для него она кинематографическая дочь, ведь дебютировала Добровольская именно в его первом фильме «Клетка для канареек». «С тех пор, правда, никак не удается мне заполучить ее в фильм, – сказал смеясь Чухрай, – она то коротко стриженная, то беременная».Многодетная мама Евгения Добровольская захватила на единственный фестивальный день, который смогла выкроить в своем напряженном графике, младшего сына Яна. Ясноглазый золотоволосый Ян был наглядным подтверждением, что не всю себя надо отдавать кинематографу – иначе не было бы таких чудесных созданий.Кинорежиссер и сценарист Сергей Ашкенази (в конкурсе его фильм «Искушение») тоже сказал, что мечтает снимать в кино Евгению Добровольскую. Пока что у него сыграла Екатерина Федулова, которая запомнилась по фильму «Питер FМ». Но по-настоящему «Искушение» – бенефис для Сергея Маковецкого. Два Сергея знакомы еще со времен работы на Одесской студии. Там Маковецкий познакомился много лет назад с будущей женой Леной и нашел друга на всю жизнь Сергея Ашкенази. Теперь Ашкенази (все помнят его картину «Криминальный талант») живет в Германии, а работать стремится в России. Здесь он снял свое «Искушение» – о том, как отец уводит любимую женщину у сына.Похожая коллизия есть в моем любимом фильме Луи Малля «Ущерб» с Джереми Айронсом и Жюльетт Бинош. Федулова на Бинош явно не тянет. Сходство Маковецкого с Джереми Айронсом замечено давно, но стоило ли повторяться? Однако на фоне конкурсных картин фестиваля «Окно в Европу» фильм Сергея Ашкенази выглядит серьезным претендентом на победу. Все-таки сделана попытка рассказать о трудновыразимых чувствах и душевных движениях, как говорится, «за попытку спасибо».Конкурс завершился «Железной дорогой» Алексея Федорченко. После талантливой имитации архивного фильма в «Первых на Луне» Федорченко замахнулся на кино притчевое, образное.Критики зауважали, зрители в зале заснули. Что решит жюри узнаем совсем скоро. Пока что Выборгский фестиваль готовится отметить 20-летний юбилей бессмертного фильма Светланы Дружининой «Гардемарины, вперед!» и 15-летие фильма Петра Тодоровского «Анкор! Еще анкор!»Петр Ефимович сыграет на любимой гитаре вместе с Сергеем Никитиным, затем на сцену выйдут исполнители ролей в его фильме – Лариса Малеванная, Сергей Никоненко и Станислав Говорухин. Он ведь тоже Артист.[i][b]Выборг[/b][/i]

Взгляд в «Окно»

[b]Основной конкурс Выборгского фестиваля «Окно в Европу» называется «Осенние премьеры», что контрастирует с южной 30-градусной жарой, необычной для августа в старинном городе на берегу Финского залива. Зато фильмы – пока – и впрямь осенние.[/b]В «Доме на Английской набережной» режиссер Михаил Богин рассказывает о судьбах трех женщин: дочери фабриканта, ее горничной и циркачки Лизы. Личные трагедии на фоне тяжких исторических событий. Вроде бы смотреть надо взахлеб, а между тем скулы сводит от скуки и предсказуемости. Кино, похожее на старое пыльное платье, вытащенное из нафталинного прабабушкиного сундука. Вычурная манера повествования, дурная литературщина текста, вкусовые проколы, пафосная игра актеров – все здесь старомодно и претенциозно. Три молодые исполнительницы с течением сюжета превращаются в трех зрелых актрис – это Людмила Чурсина, Нина Дробышева, Ольга Волкова. Смешно, когда одна из молодых, просто вылитая Дробышева времен «Чистого неба», становится Ольгой Волковой. А играющая тут же рядом настоящая Нина Дробышева оказывается совсем другим персонажем.Ну ладно, Михаил Богин. Всетаки со времен своей классической короткометражки «Двое» он долгое время отсутствовал в нашем кинопроцессе. Но когда вполне молодой еще Алексей Мурадов снимает сегодня якобы комедию «Ночные сестры» с в стиле дешевого «кооперативного» кино начала 90-х, с тяжеловесным и необаятельным Алексеем Макаровым в главной роли, становится грустно.Словно время остановилось и в огромном киномире ничего не происходит. Немногим лучше «Кружовник» Арво Ихо о любви художника-авангардиста и провинциальной домохозяйки на фоне Олимпиады 80-го года. Своеобразный ответ продюсеров Игоря Толстунова и Александра Роднянского «Грузу 200» Алексея Балабанова. Если у него все черно, то «Кружовник» излишне светлый, явно пересахаренный и в результате несъедобный.Кстати, Алексей Балабанов не только открыл конкурс «Выборгский счет» своим «Грузом 200», но и посмотрел 10 лет спустя на большом экране в кинозале собственный фильм «Брат». Вспомнить, как снимался знаменитый «Брат», в Выборг приехали вместе с Балабановым продюсер Сергей Сельянов, актеры Светлана Письмиченко, Анатолий Журавлев и Виктор Сухоруков. Я тоже вспомнила, как на моих глазах режиссер Балабанов сказал Бодрову: давай придумаем общее кино, вот только денег на него очень мало, и Сережа ответил: давай. Президент «Окна в Европу» Армен Медведев заметил что Сергей Бодров подарил нам впервые по-настоящему свободного героя, а Виктор Сухоруков сказал, что «Брат» – настоящий учебник 90-х годов, по этой картине можно многое понять в нашей недавней истории.История XV Выборгского фестиваля тоже сохранится. Ее записывает в своих ежедневных дневниках новый телеведущий – всеми любимый Виктор Сухоруков.Впервые для поездки на фестиваль у Виктора набрался огромный чемодан. Каждый день он изобретает новые наряды, почище всякой Тины Канделаки. У него одежда не просто модная, но забавная, остроумная и в «тему».Сухоруков оказался к тому же большим выдумщиком. То он поет в кадре, то делает зарядку – все не для развлечения, а чтобы увлекательнее представить новые лица нашего кино. Например, актрису Анну Слынько и продюсера Ирину Смолко, которые привезли в Выборг дебют режиссера Александра Горновского «20 сигарет», своеобразную смесь драмы и рекламы. Герой фильма пиарщик Андрей в стильном и талантливом изображении Ильи Любимова в течение одного трудного дня должен решить, какой будет его дальнейшая жизнь. Это одна из Гала-премьер фестиваля «Окно в Европу».Еще был смешной и своевременный «День выборов» Олега Фомина на основе популярного спектакля «Квартета И». Зрителей Выборга ожидают также галапремьеры криминальной комедии «Антидурь» и мелодрамы «Красный жемчуг любви». Как раз эти фильмы могли стать горячей и актуальной конкурсной программой, а «Осенние премьеры» подошли бы тем, кто любит похолоднее. Но Выборгский фестиваль в конкурсном отборе по-прежнему придерживается ретростиля. Зато «Выборгский счет», где фильмы оценивают исключительно зрители с помощью анкет, сможет пересмотреть итоги других фестивалей, подтвердить их или опровергнуть.Тут все последние громкие премьеры – от «Простых вещей» Алексея Попогребского, «Русалки» Анны Меликян до «Изгнания» Андрея Звягинцеваи «Путешествия с домашними животными» Веры Сторожевой.Звездную ауру фестивалю придал стремительный приезд – всего лишь на несколько часов – ослепительной Ренаты Литвиновой. Короткая стрижка, алый сарафан, алая помада, ломкие жесты и такие знакомые, только ей присущие интонации сразу же убедили всех, что новый проект Литвиновой надо поддержать. Еще бы! Рената заканчивает музыкальную картину «Зеленый театр в Земфире». Выступление Земфиры в Зеленом театре, где она спела лучшие песни из трех своих альбомов, уже успели окрестить великим. «Она потрясающе сильная личность, – говорит Рената о своей любимой певице. – Такая же феерическая, как Кира Муратова. Единственная, кто может держать зал на протяжении нескольких часов. И быть героиней музыкального фильма. Подобным магнетизмом обладал в свое время Виктор Цой. Сейчас нет никого, кто был бы с ней вровень».Прокатчики уже проявляют большой интерес к фильму Литвиновой и поздней осенью он должен появиться в кинотеатрах.[b]Выборг[/b]

Жду ответа от Спилберга

[b]Константин Лавроненко – первый российский артист, получивший приз за лучшую мужскую роль на Каннском кинофестивале. На церемонии закрытия 60-го Каннского кинофестиваля сам лауреат не присутствовал. Со своей маленькой пальмовой золотой веткой встретился уже в Москве. Но не признает ее собственностью: считает, что награда принадлежит фильму в целом. «Изгнание» осенью выйдет к зрителям, и каждый сможет оценить и фильм, и Каннского призера Константина Лавроненко.– Костя, скажите честно, меняется самоощущение артиста, получившего приз Каннского кинофестиваля? Вы, Константин Лавроненко, до и после награды – есть разница?[/b]– Нет, конечно, нет. Что касается мироощущения, оно не может измениться, я думаю. Понятно, что радость тебя переполняет и надо руками держать свою крышу, чтобы не снесло. Но предположим, что ее не было бы, этой награды – все равно для меня была и есть более важная вещь: встреча с Андреем Звягинцевым. То, что она произошла в моей жизни, в моей судьбе. Рождение ребенка и эта встреча – вот самое главное. А награда, конечно же, вселяет новые силы для дальнейшей работы, дает радость. Начинаешь думать – как мир прекрасен, как хорошо в нем жить! Но ты подумал и все... Не будешь же с этими мыслями жить каждую минуту.[b]– Если с «Возвращением» все было сразу понятно и очевидно – большой успех, триумф, то с фильмом «Изгнание» более сложная история. Его очень ждали на Каннском фестивале, и премьера прошла успешно. Но на следующий день появились очень разноречивые отзывы. Французская пресса была в основном благожелательна, а вот американские журналы, очень влиятельные в сфере кинобизнеса, вышли прямо-таки со злобными статьями. Как вы объясняете такую неоднозначную реакцию на «Изгнание»?[/b]– Да, это абсолютно так. Не приняли очень многие. И не примут еще. И у нас в стране тоже. Что я могу сказать на это? Так или иначе, придется что-то говорить о самом фильме и как будто защищать его, оправдываться. Давайте все-таки дождемся, когда много людей его посмотрят. А потом, знаете, есть такие замечательные статьи, которые вышли в Германии и во Франции… Один человек, который встречался и дружил с Тарковским, написал потрясающую статью, что ее одной достаточно, чтобы не обращать внимания на все остальное. Этот фильм для меня огромный и бесконечный, он просто содрал с меня кожу. Сама работа над ним произвела такое сильное впечатление и производит до сих пор, что у меня ощущение, как будто пелена ушла из моего сознания. Что-то ударило в самую мою суть, прямо в сердце.Начинаешь видеть себя в новом, беспощадном свете. Это и очень больно и в то же время хорошо, потому что освобождаешься от многого ненужного, наносного. Андрей Звягинцев и Михаил Кричман, оператор делают особую такую реальность, в которой познаешь себя все больше и больше.[b]– Как раз о реальности я хотела спросить. Известно, что Звягинцев для «Изгнания» действительно создавал особый мир. Был построен дом, где живут герои, церковь, куда они приходят, и даже железнодорожная станция. А все предметы в кадре намеренно лишены точных примет. Невозможно понять, когда все происходит – 40 лет назад, 20 или прямо сейчас. Неясно, в какой стране. Для чего это было сделано?[/b]– Потому что все происходящее могло случиться вообще с Человеком, неважно, когда и где. В таком кино каждый нюанс важен, каждый вздох. Конкретика места и времени только отвлекает.[b]– Фантастическая у вас партнерша – Мари Боневи. Красоты необыкновенной, актриса прекрасная, работала с Ингмаром Бергманом. Но она норвежка, живет в Швеции, играет там в театре. У нее иное воспитание, менталитет, да просто язык другой. Как вы общались? Ведь по фильму вы муж и жена. Правда, в отношениях героев пролегла глубокая трещина, но все же семья – единый организм, общность. Как вы ее достигали?[/b]– Она удивительный человек сама по себе, помимо того что замечательная актриса. Не было никакой границы между нами. Она очень контактна, дружелюбна. Нам помогала прекрасная переводчица из Шведского посольства. Я говорю немного по-английски. Не так, конечно, бегло, как хотелось бы. Но чтобы понимать друг друга, нам слов и эмоций хватало. У нее чувство юмора прекрасное, способность шутить. До сих пор обмениваемся эсэмэсками.[b]– Ей понравился фильм?[/b]– Очень. Она смотрела его впервые целиком на Каннском фестивале. И даже могла ничего не говорить: все было написано на ее лице. Радость и потрясение. Мы волновались, ожидая ее реакции на голос. Роль на русском языке озвучила Елена Лядова и сделала это потрясающе. Произошло полное слияние с изображением, с обликом Мари Боневи. Она свой новый голос приняла и одобрила.[b]– Кто меня поразил в фильме «Изгнание», так это Александр Балуев. В моем представлении он был вечный человек в фуражке, недаром столько переиграл разных военных. Красивый мужчина, внешность фактурная, но казался мне всегда одинаковым. А здесь он какой-то невероятный, очень сильно сыграл.[/b]– Согласен с вами на все сто процентов. Не берусь оценивать его прежние работы, но в «Изгнании» – без всякого сомнения– его роль одна из сильнейших. Такая мощь! Саша мне позвонил, когда стали известны итоги Каннского фестиваля. Он всегда достаточно спокойный человек, а тут я услышал в трубке прямо вопль радости. Я не понял сразу, говорю: кто это? Он кричит: я в Марокко, я только, что узнал, отменяю сегодня все съемки, я так рад, так счастлив! Так было здорово! Я кричу ему в ответ: Саша, у нас хороший фильм! Я тоже счастлив![b]– Костя, в вашей жизни было несколько этапов. Жизнь в театре, затем жизнь без театра, теперь жизнь в кино. Театральный отрезок вашей жизни: работа в «Сатириконе», с Владимиром Мирзоевым, с Климом, театральным экспериментатором – как вам сейчас вспоминается то время, что оно вам дало?[/b]– Я часто все менял в своей жизни, уходил из одного места в другое и нередко слышал упреки от многих людей, что все неправильно делаю. Но прекрасное было время, и каждый момент жизни был прекрасен. Работа с Климом вообще была основной, наверное, в моем становлении. Как раз с 26 до 33 лет такой период, когда в человека сильно все проникает, эти зерна потом прорастают. Клим – уникальный талант, настоящий исследователь территории театра. Я ему очень благодарен.[b]– На пресс-конференции Каннского кинофестиваля Андрей Звягинцев интересно говорил о том, как он понимает работу актера в кино. О том, что есть актеры, которые выплескивают свой темперамент, ярко о себе заявляют. И есть другой способ актерства – слиться с природой, убрать все профессиональные навыки. Как это выглядит на практике? Как работает Звягинцев и чего он добивается от артиста?[/b]– Я очень счастлив, что в кино появился Андрей Звягинцев, и наши взгляды на актерство совпадают. Потому что вопросы, которые появлялись у меня, волновали и его. Театральная фальшь, неправда. Что условно в актерском существовании, а что не может быть условным. Я задавал себе эти вопросы и не находил ответов. Начал даже думать, что со мной, наверное, что-то не так, какой-то я неправильный артист. Когда мне встретился человек такого масштаба, как Андрей Звягинцев, который также думает, как и я, с которым мы во многом совпали, мне уже не кажется, что сомнения мои были лишними. Андрей находит точные образы, говоря об этом.Если представить зеленый луг, то актеры по самой своей природе хотят быть красивыми цветками на зеленом ковре. Понятно сладостное актерское желание наиграться, пострадать, показать что-то. А вот как бы, говорит Андрей, сделать так, чтобы актер был такой же травой?[b]– В последнее время вы долго находились на съемках в Баку. Что за фильм?[/b]– Десять серий под названием «Оружие». Мой герой – полковник ФСБ. Получится экшн, скорее всего, хотя есть и драматическая линия и элементы детектива.[b]– Что вас заинтересовало в этой роли?[/b]– Мне интересны разные жанры, главное, чтобы кино не было пустым. Человек, которого я играю, находится на таком этапе своей жизни, когда ему важно ответить, что же я делал правильно, а что нет. Продолжая совершать поступки по долгу службы, он решает свои внутренние проблемы. Активный сюжет сочетается с размышлениями. Мне нравится мой персонаж.[b]– Несколько лет назад вы снимались, наверное, с лучшим сотрудником государственной безопасности. Я имею в виду агента 007. То есть актера Даниэла Крейга. Тогда он, правда, еще не был Джеймсом Бондом.[/b]– Телевизионный фильм «Архангел» компании ВВС. Причем режиссер специально прилетел из Лондона встретиться со мной. Это было сразу после «Возвращения». Я играл свою роль на английском. Потом у меня была роль в польской картине на польском, и я скажу вам, что играть на других языках – огромный опыт. Когда тебе не за что спрятаться. Не за мысли, не за понятные слова. Серьезное испытание. Пройдя его, начинаешь себя больше уважать. Даниэл Крейг, мой партнер, говорил мне хорошие слова. Мне было приятно слышать их от такого сильного артиста.[b]– Костя, расскажите еще об одной вашей новой роли. В телевизионном художественном фильме Сергея Урсуляка «Ликвидация».[/b]– Скорее всего, получится четырнадцать серий. Большое телевизионное кино. Послевоенное время. Одесса, разгул бандитизма. Будущего маршала Жукова сослали в южный город, где он самыми кровавыми способами наводил порядок. Все это было на самом деле, в основе сценария исторические факты. Интересная была работа.[b]– Вы там кто?[/b]– Нехороший человек! ([i]Смеется[/i]). Хотя я вообще избегаю таких слов – хороший, нехороший. Они не из области искусства. Да и вообще такие определения более чем относительны. Если же говорить о кино, театре, то, мне кажется, что искусство не должно навешивать ярлыки, выносить приговоры. В этом смысле сценарий «Ликвидации» просто классный. У каждого персонажа свои сильные драматические моменты, захватывающие истории.[b]– Есть у вас сегодня новые заманчивые предложения?[/b]– Жду ответа от Спилберга. Я не шучу. Отослал вот только что диск со своими пробами. Намечается продолжение приключений Индианы Джонса. Есть шанс получить вторую главную роль. В самой главной по-прежнему Харрисон Форд. Не знаю, получится ли, но попытку сделал. Вместе с Сергеем Жигуновым встречались недавно с Уильямом Фридкиным. Тем самым, что снял фильмы «Изгоняющий дьявола» и «Французский связной». Когда такие люди приглашают хотя бы поговорить, уже озноб по коже. А может быть и совместная работа получится.[b]– Ну а ваш любимый режиссер Андрей Звягинцев? Будете дальше вместе работать?[/b]– Он сейчас ищет новый материал, не знает пока, что будет снимать. Я ему говорил прямо в глаза: Андрей, если тебе нужен человек на заднем плане и затылком к камере, я готов пройти пробы даже для такой роли в твоем фильме. Он это знает прекрасно, но говорит, что больше я у него сниматься не буду. Посмотрим.

Конкурс для начинающих

[b]Участники и гости кинофестиваля в Светлогорске лета почти не увидели – балтийская погода была на этот раз ветреной и холодной. Зато принимали фестиваль очень тепло и душевно. Большим успехом пользовались российские фильмы из отдельной программы «Российские премьеры».[/b]Особенно полюбили зрители «Платки» Юрия Павлова, «Чертово колесо» Веры Глаголевой, «Простые вещи» Алексея Попогребского и «Ничего личного» Ларисы Садиловой. Последние два фильма и разделили приз зрительских симпатий.На церемонию закрытия прибыл Василий Лановой – к радости и восторгу зрителей. Из десяти фильмов, представленных на международном кинофестивале «Балтийские дебюты», жюри выбрало три лучших работы. Награды за лучший фильм «Четыре минуты» удостоен Крис Крауз из Германии. Приз за лучшую режиссерскую работу получила Светлана Шиманюк. Ее дебют называется «Варварины свадьбы». Специальным призом жюри отметило актрису Юлию Ауг из фильма Марии Можар «Враги». Отдельного упоминания за лучшее визуальное решение заслужил поляк Гжегож Левандовский за фильм «Гиена».Закончился фестиваль премьерой фильма Веры Сторожевой «Путешествие с домашними животными». После чего Вера Сторожева, уже свободная от ответственной работы председателя жюри, ответила на вопрос, что общего в фильмах дебютантов стран Балтии.– Меня поразило, что этот регион – балтийский – рождает кино примерно одинакового темперамента. То ли холодное море, то ли этот характер северный, сдержанный и несколько замедленный, но что-то и вправду объединяет людей, живущих в балтийских странах. То есть идея фестиваля более чем оправдана. Действительно, родственные народы по темпераменту, по проблемам, потому и кино во многом похожее. И еще меня поразило, что на первом плане в этих фильмах одиночество молодых, их неприкаянность. Не социальные проблемы главное, не деньги, а вот это одиночество молодых людей. Об этом фильм «Охотничьи собаки» из Германии, об этом же «Прощай, Фалькенберг» из Швеции.Программа на фестивале собралась сильная, интересная. И конечно, уровень владения профессией очень высокий. Все дебютанты уже понимают, как кино снимать: и камера точно работает, и стиль есть, и уверенный монтаж. Но самое интересное в фильмах начинающих режиссеров все-таки не профессиональные навыки, а когда человек снимает о том, что у него наболело, о чем не может не рассказать. Снимать первое кино на заказ, на тему тебе не близкую, по-моему, вообще нелепо.[b]– А как на фоне европейских дебютов выглядят режиссерские дебюты из России?[/b]– Оба конкурсных фильма о прошлом. Один о войне, другой начинается еще до революции. Они отличаются, к сожалению, своей традиционностью, похожестью на старые советские фильмы. Такое впечатление, что снималось все в 70–80-е годы, или по мотивам старого кино. Не о том, что сейчас, сию минуту волнует, а о том, что волновало нашу страну 50 или 40 лет назад. Отсюда ощущение несколько безличностного кино. Хотя надо сказать, что членов нашего международного жюри Симоне Бауманн из Германии и Тома Пальмена из Швеции очень взволновал фильм российской дебютантки Светланы Шиманюк, ее отважная попытка рассказать историю России через судьбы двух любящих людей.Жаль, что не нашелся дебютант в России, который снял бы картину, связанную с историей Калининграда, бывшего Кенигсберга и Светлогорска, бывшего Раушена, о судьбах русских и немцев, тесно связанных с судьбами этих городов. И показал бы фильм на этом прекрасном фестивале, где всех окружают такой заботой и вниманием, что хочется сюда непременно вернуться.[i][b]Светлогорск[/b][/i]

Дебют на Балтике удался

[b]О чем снимают кино начинающие режиссеры стран Балтии, ежегодно выясняет фестиваль «Балтийские дебюты». В старинном курортном городе Светлогорске под Калининградом бурлит киножизнь.[/b] На зеленых улочках и на берегу прохладного Балтийского моря запросто можно встретить Станислава Говорухина и Веру Глаголеву, Ирину Розанову и Алексея Учителя, Ларису Садилову и Алексея Гуськова.Дебютантов из Швеции и Норвегии, Эстонии и Латвии, Германии и России зрители в лицо пока не знают, но фильмы их смотрят с интересом: приятно почувствовать себя на настоящем международном кинофестивале.Когда на открытии «Балтийских дебютов» показали фрагменты из конкурсной программы, председатель жюри Вера Сторожева (недавний триумфатор Московского кинофестиваля) сразу отметила и высокий профессиональный уровень дебютантов из стран Балтии, и повышенную серьезность, и даже депрессивность их первых работ. И действительно в немецком фильме «Четыре минуты» место действия – женская тюрьма. В норвежских «Сыновьях» молодые ребята мстят своему совратителю – педофилу. В финской картине «Мужская работа» герой зарабатывает телом, обслуживая пожилых дам.В польской «Гиене» предоставленный сам себе мальчишка живет с матерью-одиночкой и попадает в страшноватые приключения. Герой эстонского фильма «186 километров» талантливый актер, но пьяница и неудачник.Российские дебюты обращены в прошлое – «Враги» рассказывают о белорусской деревне 1942 года, деревенских женщинах и немцах-оккупантах. «Варварины свадьбы» о любви, которая началась еще в детстве героев в 1913 году и прошла через все историю страны. «Монотонность» (Латвия), уже получившая главный приз конкурса «Перспективы» на ММКФ, повествует – причем совсем не монотонно – об эмоциональном разладе между мужчиной и женщиной, приехавшими из провинции покорять большой город.Немудрено, что такие фильмы требуют душевных затрат и смотреть их непросто. Зато определенно радуют зрителей российские премьеры, собранные в специальную программу.Просто ликование вызвала последняя картина Станислава Говорухина «Артистка». Актеры в ней сплошь знакомые и любимые. Евгения Добровольская и Мария Аронова, Дмитрий Певцов и Александр Абдулов. И сюжет такой, что можно и посмеяться, и погрустить. Станислав Сергеевич, ощутив прилив народной любви, расслабился, сбросил привычную важность и, обаятельно попыхивая трубкой, принимал поздравления. Причем все больше отдам – видно, зацепила женщин нелегкая судьба одинокой артистки.Кстати, и первый приз «Балтийских дебютов» прямо на открытии вручили Говорухину за вклад в мировой кинематограф.Однако больше всего аплодисментов, букетов и поздравлений досталось Ирине Розановой. В день открытия фестиваля в Светлогорске у нее случился день рождения. Ирина призналась со сцены, что больше всего на свете любит Балтику, военных (ее отец офицер) и мужа-кинорежиссера Бахтиера Худойназарова. У него Ирина снялась в боевике «Танкер Танго», тоже показанном в российской программе. Жаль, не всем зрителям фестиваля, а только кинематографистам досталась радость услышать, как Ирина Розанова в сопровождении виртуозных гитарных переливов трио «Реликт» пела до самого утра старинные русские романсы. Разнеженный ее пением кинорежиссер Алексей Учитель сделал актрисе самый лучший подарок: пообещал роль в своем новом фильме «Дом Черчилля» по сценарию Александра Червинского.

«Я вылупился из гнезда порока»

[b]Сегодняшнюю церемонию вручения кинонаград МТV Иван Ургант, как он сам признается, ждал с нетерпением: «Наконец-то смогу лично преподнести Памеле Андерсон подборку ее фотографий, вырезанных мной из журналов «Крестьянка», «Ровесник» и «Техника молодежи» в период с 89-го по 93-й год». У него, как всегда, все шуточки, а ведь, если серьезно, то кто мог представить еще недавно, что в пару приезжающим к нам заморским звездам выберут Ивана Урганта. Был просто Ваня Ургант, стал Иван Царевич нашего шоу-бизнеса.– Ты ведь начинал на радио?[/b]– Да, работал на «Супер-радио» в Петербурге, потом на «Русском радио» вел программу «Стол заказов», читал письма слушателей. Узнал много производных от своей фамилии. Мне всегда казалось, что моя дикция меня не подводит – однако ж, нет, как только меня не называли! Урбан, Орбит, одна впечатлительная девушка начала свое письмо так: «Дорогой Иван Органд!» Потом переехал в Москву и еще год, наверное, работал на радиостанции «Хит FM». Но тут все очень просто, у меня была небольшая зарплата на канале МТV и я решил, почему бы еще на радио не подработать.[b]– Ну а теперь ты лицо Первого телеканала.[/b]– Я не очень себя ощущаю лицом какого-либо канала. Мне приятнее все-таки, когда меня отождествляют с тем непосредственным делом, которое я выполняю на телевидении, то есть с конкретной программой. Хотя все равно приятно, вот такое у Первого канала одно из лиц.[b]– Недавно ты вел церемонию кинопремий «Золотой Орел», где была масса забавных моментов, например, пикировка с Михаилом Пореченковым. К сожалению, в телетрансляцию они не вошли.[/b]– А в телеверсии очень часто не входят именно забавные моменты.[b]– Пореченков ведь давний твой знакомый, приятель еще по Питеру.[/b]– Вот именно давний знакомый, приятель. Сказать, что мы с Мишей неразлейвода, я не могу. Но нас очень многое связывает, мы учились в одном институте, работали вместе в одном ночном клубе. Это был самый настоящий стриптиз-клуб, гнездо порока, так сказать. Мы вели там шоу-программы и были единственными белыми пятнами, одно побольше – Михаил, другое поменьше – я. Еще нас связывал Андрей Краско, который был лучшим Мишиным другом и другом моего отца.[b]– А правда, что на театральную сцену ты вышел, вернее тебя вынесли, в возрасте четырех месяцев?[/b]– Это сделал как раз Андрей Краско, и эту историю мне рассказали более подробно, к сожалению, на похоронах Андрея. Это был легендарный спектакль курса Кацмана и Додина «Братья и сестры» по Федору Абрамову. Спектакль, с которого начинался Малый драматический театр в Петербурге, театр Европы, как его сейчас называют. У них по какой-то причине не смог присутствовать ребенок на спектакле и принесли меня, не спрашивая моего согласия. Мать отдала, Андрюша Краско вынес меня на сцену. Мне дали корочку хлебную. Это был единственный способ заставить меня замолчать и успокоиться. И до сих пор, собственно, чтобы успокоиться, я иногда жую хлебную корочку.[b]– Андрей Краско успел побывать в твоей программе «Смак»...[/b]– И так получилось, что это была последняя наша встреча. Андрей – это колоссальная часть моей жизни, ближайший друг моего папы. Это была компания молодых артистов, невероятно талантливых и большей частью неуспешных. Они меня всюду брали с собой. А когда мне было 15 лет, так получилось, что я сломал ногу и попал в больницу.Выяснилось, что в соседнем отделении лежит Андрюша Краско, у которого был приступ аллергической астмы. И вот тут мы уже подружились, я перестал быть просто ребенком друзей. Андрей меня познакомил с творчеством Сергея Довлатова, и я с тех пор обожаю этого писателя. Помню отлично ту первую его книжку, которую в 93-м году подарил мне Андрюша Краско.[b]– Многих талантливых, гениальных артистов не стало из-за того, что им всегда требовался допинг: алкоголь, наркотики. Как ты относишься к этим стимуляторам нервной системы?[/b]– Я у себя выработал иммунитет, я не пью. А слово «наркотики» даже произношу с опаской. Слишком много примеров было перед глазами. Был период в жизни, когда мне очень нравилось умение выпить. Казалось, это так здорово, заманчиво. А потом я это все от себя отсек. И сейчас так сложилось, видимо, что даже когда хочется иногда напиться и почувствовать себя в состоянии крайнего веселья – это не получается. Могу выпить от силы бокал вина или пару рюмок какого-нибудь крепкого напитка и на этом все и заканчивается.[b]– Телевизионная работа требует большой выносливости. Что помогает? Спорт? Отдых?[/b]– Сон. Путем долгого исследования этого вопроса, понял, что лучший отдых – это сон. Уезжать время от времени необходимо. Бывает, что просто надо заставить себя отдохнуть. Уехать туда, где совсем мало людей, где есть свежий воздух и тепло. Книги еще нужны.[b]– Расскажи про кино. Ты снялся в фильме «Он, она и я» Константина Худякова. Сыграл телеведущего. Тебя поэтому позвали?[/b]– Надеюсь, что нет. Хотя, скорее всего, наверное, пригодилось все-таки то, что я телеведущий. Кино серьезное, о любви, о дружбе. Вообще-то мне довольно часто предлагают играть телеведущих, я отказываюсь. У Худякова я журналист, режиссер. Фильма целиком я не видел, опоздал на премьеру, смотрел только последние пятнадцать минут.[b]– Ну и как?[/b]– Да неприятно как-то, когда сидишь на первом ряду, а перед тобой твое же лицо размером с Австралию. Зато партнеры у меня очень хорошие – Александр Галибин, Юля Рутберг, Катя Гусева. Удовольствие на съемочной площадке получил колоссальное. Как мы там смеялись! Фильм-то в основном о жизни и смерти, а мы хохочем. Ради этой атмосферы хочется снова сниматься.[b]– Кино малых форм, то есть реклама, тоже без тебя не обошлось.[/b]– Я не без удовольствия там снимался, хотя бы потому, что мне предоставили полную свободу. Большинство вещей там, которые, как мне кажется, вызывают улыбку, хотя бы первых два раза, придуманы мной. И деньги неплохие, чего уж скрывать-то. Не ради искусства, конечно, артисты соглашаются на съемки в рекламе. Были, правда, моменты, когда я переживал: зачем я в это ввязался, чувствовал какое-то неудобство. Но меня успокоил один мой приятель. Спросил, тебе стыдно, за то, что ты там делаешь, в рекламе? И я абсолютно честно ответил – нет, не стыдно. Он говорит: вот и все. А в кино, в настоящем, мне хочется сниматься. Сейчас вот идут съемки у Павла Бардина. Я люблю кино с неопределенным жанром, где смешное есть и драматическое. Вот что-то такое должно, надеюсь, получиться.[b]– Российские фильмы тебе нравятся? «Жара», например?[/b]– «Жару» не видел. Фильм «Свободное плавание» Бориса Хлебникова на меня произвел сильное впечатление. Я его посмотрел и обзвонил всех друзей, говорю: идите, смотрите. Замечательный артист Александр Яценко. Я расстроился, что его не было в номинации на лучшую мужскую роль на «Золотом Орле» и в премиях МТV тоже нет.Еще мне был очень интересен фильм «Остров», понравилась картина «Изображая жертву». Я начинаю с оптимизмом смотреть вперед, на будущее нашего кино. Из моря блокбастеров нам нужно на секундочку вынырнуть и посмотреть, что еще нужно зрителям. Для меня ценнее смотреть фильм «Связь», например, где есть, на мой вкус, очень хорошие актерские работы,чем гигантские блокбастеры про захваты самолетов или еще про что-нибудь.[b]– Готовится к выходу большой телепроект с твоим участием «Одноэтажная Америка»?[/b]– О да! Мне повезло участвовать в нем вместе с таким выдающимся мастером, как Владимир Владимирович Познер. Мы проехали 28 штатов Америки, порядка 10 тысяч миль. С Восточного побережья на Западное и обратно. Побывали в огромном количестве американских городков. Назвать это документальным фильмом мне сложно. Это то, что в американском кино называют road-movie, дорожная история. Мы сели в машину и поехали. Видели какие-то вещи и их обсуждали. Не уверен, что там будут какие-то открытия.Просто Америка, которую мы увидели. Я в первый раз, Владимир Владимирович – далеко не в первый, но и для него многое было впервые. Более того, американец, который с нами ездил, Брайан Кан, он журналист, работает на радиостанции, даже он многому удивлялся. Америка очень разная.[b]– Что ты понял об Америке?[/b]– Она другая, не та, которую я себе представлял. Не такая лощеная, не такая уж счастливая и успешная. Не такая расчетливая и циничная, как мы думаем. Она очень интересная. Надеюсь, мы сумеем этот интерес донести до телезрителей. Планируется 16 сорокаминутных серий.[b]– Какое твое представление об Америке полностью разрушилось, после того, как ты там побывал?[/b]– Перейдем на низшие материи. Я все-таки думал, что с едой в Америке дела обстоят гораздо лучше. Приехать и с кондачка зайти в хороший ресторан не получится. Городов от силы шесть, в которых все нормально, а дальше – взял себя в ежовые рукавицы, после шести вечера перестал есть вообще, иначе бы не вошел потом в самолет. Такие там порции в фастфудах.Когда нам в Чикаго принесли салат из помидоров с сыром моцарелла в итальянском ресторане – это была не тарелка, это была просто гора. Это тоже мы покажем, когда будет готов наш цикл об Америке.[b]– Что говорят о твоих работах на телевидении и в кино твои близкие – папа Андрей Ургант, бабушка Нина Ургант и мама – она ведь тоже актриса?[/b]– Это мои самые строгие критики. После моей телевизионной программы «Весна» бабушка меня ругала так, что я не могу сейчас повторить, она любит выражаться самыми что ни на есть народными словами. Я, конечно, расстроился. Она стала меня утешать. Говорит: «Ванечка, ты такой красивый». Это у нее главный аргумент, чтобы утешить. Зато бабушке очень понравилось, как я спел песню Высоцкого на концерте, который снимался в день его рождения.[b]– Действительно, хорошо. Будешь еще петь?[/b]– Должен признаться, что музыка вообще моя страсть. У меня на самом деле две страсти – музыка и книги. Обожаю джаз, музыкальные инструменты, все время гитары покупаю. В следующем году, а может быть, даже в этом, запишу диск, где буду петь песни собственного сочинения. Не ставлю перед собой цели заработать этим деньги, популярность или вообще что-то. Просто хочу этот диск дарить своим друзьям.

Таежный роман

[b]Фестивальная жизнь спрессовывает события так плотно, что всего несколько совместно прожитых с людьми и фильмами дней потом вспоминаются целый год – словно прочитана толстенная увлекательная книга. На V Международном фестивале кинематографических дебютов «Дух огня» сложился целый таежный роман.Мороз и солнце[/b]Ханты-Мансийск в этом году показал фестивальному народу, что такое настоящая красивая зима. Снег изумительно белый, сухой и хрустящий, солнце ослепительно-яркое, температура минус 30 переносится легко. Празднично освещенный вечерами город выглядит просто роскошно, не верится, что это центр таежного края.Мороз и солнце бодрили всех, но только некоторые смельчаки отваживались купаться в бассейне под открытым небом. Так, художник Сергей Цигаль, плавал каждый день с покрытой инеем головой.В натуральную тайгу участников «Духа огня» возили на охоту для экзотики и знакомства с местными кулинарными изысками – ухой из муксуна, строганиной и куропатками под водочку да наливочку. Завсегдатай охоты Александр Абдулов смотрелся настоящим хозяином тайги. Гостей принимал на славу и уставал так, что однажды чуть не проспал собственную премьеру – фильм Станислава Говорухина «Артистка», где он сыграл комедийную роль театрального электрика Босякова.Говорухин тут же вспомнил, как когда-то, во время съемок «10 негритят» Абдулов всех торопил поскорее закончить, потому как спешил в Голландию на другие съемки. А в результате сам не проснулся вовремя – так что один знаменитый артист спросил о нем: «Ну и где этот едрючий голландец?»[b]Африка, куклы и шаманы[/b]20-летие «Ассы» и рождение «Ассы-2» стало центральным событием юбилейного «Духа огня». На сцене открыли памятник Виктору Цою, которому пока не находится места на московских улицах – в виде байкера на мотоцикле и в черных очках. Приехали постаревшие, но уцелевшие рокеры – кроме Б. Г., которому врачи запретили год летать на самолетах. Вместе с ними появился повзрослевший Мальчик-Бананан, он же Сергей Бугаев по прозвищу Африка. Вышел в той же шинели, что была когда-то на нем в «Ассе» Александр Баширов (вот кто ничуть не изменился!), и появилась звезда первой и второй «Ассы» неизменно юная Татьяна Друбич.Говорухин признался, что прожил с этим фильмом лучшие свои актерские дни. А затем мы увидели несколько сцен из нового фильма Сергея Соловьева, где, кроме Друбич, снялись Сергей Шнуров, Юрий Башмет и Екатерина Волкова. В сюжете разобраться пока сложно, но даже поотрывкам видно, что Соловьев по-прежнему владеет секретом атмосферного, магического кино.На фестиваль дебютов приехали с новыми проектами мэтры: Михаил Шемякин привез кукол и 20 минут нового фильма «Гофманиада». Виталий Мельников представил почти уже готовый фильм «Агитбригада «Бей врага!» по мотивам своей автобиографической книги с Виктором Сухоруковым в главной роли.Что касается самих дебютов, то их на фестивале было 23. Десять в международном конкурсе и тринадцать в Панораме российского кино. Панорама показала, что у нас режиссеры все больше пекутся о коммерческом кино, стараются просчитать массовый успех. Международное жюри выбирало лучших среди тех, кому важен авторский кинематограф. Молодые авторы снимают о разном: о кочевниках и шаманах, о стариках в доме для престарелых, о заброшенных полустанках и городских наркоманах, о бразильских рыбаках и трагедийных страстях на фоне донских степей, о взаимоотношениях молодой матери и взрослой дочери, о сентиментальном агенте «штази», который почти полюбил того, за кем шпионил. Этот фильм называется «Жизнь других». Режиссер Флориан Хенкель фон Доннерсмарк как раз в эти фестивальные дни получил за него «Оскар» в Лос-Анджелесе. У фестиваля в Ханты-Мансийске пусть негромкая, но своя мелодия, а потому призы здесь достались совсем другим фильмам.Музыкальный элемент Кстати, о музыке. Ждали Шнура, но поскольку из его экстремальных песен слова не выкинешь, заявленный концерт организаторы отменили. Зато приехал почти что классик современной музыки – француз Эрик Серра, сочинитель выдающихся саундтрэков к фильмам Люка Бессона «Голубая бездна», «Леон», «Пятый элемент».Концерт удался на славу, опять же музыка у Эрика Серра хоть и экспрессивная, но зато инструментальная, без слов – никому не обидно. Музыкант и историк отечественной рок-музыки Александр Липницкий показал свой документальный фильм о гениальном Александре Башлачеве. Гоша Куценко выступил вместе с группой «Анатомия души». Голос у него негромкий, дикция загадочная, так что слова не так уж и важны, но главное публика всегда рада бритоголовому секс-символу. Музыкальной – и не только– звездой фестиваля стала красавица Екатерина Волкова. Она сочиняет и поет так солнечно, обаятельно и артистично, что даже парочку хитов из репертуара того же Шнура (с присущей ему лексикой) ей простили и аплодировали больше всех.Кстати, эта дама сразила наповал замкнутого и неконтактного председателя жюри Леоcа Каракса. Он ходил за ней по пятам, любовался тем, как она смеется, разговаривает, поет, не понимая при этом ни слова.[b]Мишень – сердце[/b]Для своего нового фильма сумрачный Леос ищет новую актрису – может быть, ею и станет наша Волкова. На прощание француз просил Катю учить язык. Она обещала. Хотя сейчас готовится к съемкам в русской картине. Александр Зельдович начинает работу над новым сценарием Владимира Сорокина «Мишень», там ее партнерами будут Максим Суханов и Владимир Вдовиченков.Дома Катю ждали трехмесячный сын Богдан и беспокойный муж Эдуард Лимонов. У Каракса жена – русская актриса Екатерина Голубева – и двухлетняя дочь были под боком, но с отъездом Кати Волковой он окончательно помрачнел и улыбался, только играя со своим ребенком. Что поделаешь – фестивали заканчиваются, жизнь продолжается.[b]Призы и почести[/b]Главные призы достались трем дебютантам. «Золотую тайгу» и 15 тысяч долларов жюри присудило режиссеру из Осетии Аслану Галазову за драму «Ласточки прилетели». Это сдержанно-строгое кино о больной проблеме – наркомании. Как говорит о своем коллеге по конкурсу призер «Серебряной тайги» режиссер Кирилл Михановский: «С такой темой можно было пойти либо в сторону попсы, либо чернухи, сделать что-то скучное и назидательное, а получилась простая, сильная и благородная работа».Сам Кирилл Михановский пять лет назад, на первом «Духе огня», получил приз за короткометражку. Ему 32, родился в Москве, в 16 стал эмигрантом, режиссуре учился в Америке у русского же режиссера Бориса Фрумина. Полнометражный дебют «Сны о рыбе» снял в Бразилии, участвовал с этим фильмом в «Неделе критики» Каннского кинофестиваля. Первую серьезную награду получил в Ханты-Мансийске и считает этот город одним из лучших на земле.Третий призер – казах Жанабек Жетиуров на свой режиссерский дебют «Записки путевого обходчика» умудрился потратить всего лишь 30 тысяч долларов. Снимал на китайскую фотопленку, добился удивительно красивого тонированного изображения, а главное – трогательности, искренности и чистоты простого рассказа о простых людях.В Панораме российских фильмов оценивали актерские работы. Лучшим актером назвали Андрея Анкудинова, который в фильме «Просто повезло» был сразу всем – и режиссером, и продюсером, и исполнителем главной роли. Лучшей актрисой стала дебютантка Екатерина Вилкова из романтического триллера режиссера-дебютанта Ильи Шиловского «Нас не догонишь». Лучшего кинооператора искали во всех дебютных лентах. Им оказался Максим Трапо, снявший военную драму «Franz + Polina». Он и получил приз Гильдии кинооператоров имени Павла Лебешева.Вслед за Караксом на закрытии свою почетную награду – «Золотую тайгу» за вклад в мировой кинематограф получил член жюри артист Даниэль Ольбрыхский. В честь него звучал «Полонез Огинского» и пан Даниэль под руку с французской актрисой Бюль Ожье (больше ста ролей в фильмах лучших европейских режиссеров) прошелся в коронном польском танце на церемонии закрытия «Духа огня».

«Согласна умирать только на экране»

[b]Человек-стиль, как ее называют, Рената Литвинова действительно была самой стильной и элегантной на церемонии «Золотого орла», где... не получила заветную статуэтку за лучшую женскую роль («Мне не больно»). Но расстроенной совсем не выглядела. Актерство ведь только часть ее дарований. Она кинодраматург и режиссер. И вообще она просто Рената – этим и интересна.– Рената, вы недавно закончили сниматься у дебютантки Марины Любаковой. Что это за фильм?[/b]– «Жестокость». Собственно говоря, делается все под курированием Паши Лунгина. Этим я как-то и приманилась. Сценарий хороший. Денис Родимин написал, тот, что «Бумер» сочинил. Радикальный такой сценарий, похож немного на американскую картину «Тельма и Луиза». Две женщины объединились и мстят мужчине. Я там дачу его подожгла, спалила совсем.[b]– За что?[/b]– За то, что неблагородный, поступил плохо. В общем, одна тронула другую, и та, другая, увлеклась, выплеск такой у нее был.[b]– Вы видели уже, что получилось?[/b]– Нет, я иногда боюсь смотреть неготовую работу. Я даже перестала к мониторам подходить, меня это ранит страшно. Я видела себя в картине «Мне не больно» и прямо страдала.[b]– Почему? Вы там красивая, с длинными волосами, и история мягкая, лиричная – необычная для Балабанова.[/b]– Да, что-то покорежило его в этом смысле. В новом его фильме «Груз 200» все по-другому. Я не смогла бы там сниматься – прикованная к батарее, раздетая. Это не мое. Хотя люблю очень Лешу Балабанова.[b]– Вы когда-то говорили, что с ним всегда готовы работать, только бы позвал. А зовет, я думаю, тоже всегда?[/b]– Если бы я была актриса, то, конечно, не вправе была бы отказаться, потому что это интересный очень режиссер и вообще он личность, необыкновенный такой персонаж. У меня нет профессиональных обязательств и целей актерских, я могу взять и... схлынуть как вода. Настоящие актеры другие. Вот Ступка, скажем, снимался у Муратовой, потом ему надо обязательно вдруг куда-то ехать, вручать какую-то премию, потом еще где-то успеть сняться. Гонка такая бесконечная, они этим живут, хотят успеть сразу все. Мне такое несвойственно.[b]– Про вас говорят, что вы тоже живете в загнанном ритме, буквально нет ни минуты для себя самой, звонки бесконечные.[/b]– На звонки я практически не отвечаю, меняю все время телефоны, общаюсь только с теми, с кем сама хочу. У меня нет агента, я не заинтересована в большом количестве работы актерской.[b]– По крайней мере с одним режиссером вы точно всегда согласны работать – это Кира Муратова. Расскажите о ее новом фильме «Две истории: одна короче, другая подлиннее» – так, кажется, он называется?[/b]– То, что я видела, когда мы озвучивали, мне очень нравится. Это совсем новая, другая Муратова. Нет такого, когда, знаете, смотришь авторское кино и с ума сходишь от тоски. Веселое, легкое кино, цветное, непохожее даже на «Настройщика». Наверное, она действительно начала делать зрительские картины.Не знаю, как фильм будет окончательно называться. У меня сценарий назывался «Женщина жизни». Он сидел и ждал ее на Новый год, просил дочь привести ему одну женщину, другую, выбирал. И в конце концов она приводит меня. А я как раз накануне руку сломала. По-настоящему. Приехала на съемки с загипсованной рукой. И это оказалось кстати. Придало роли что-то такое... Представляете, является женщина к мужчине, жаждущему любви, вся такая хрупкая, с поломанной рукой. Это только усиливает нежные чувства. Если кому-то хочется понравиться, хочу вам рассказать, – надо обязательно прихрамывать, подкашливать. Ампутантки большим успехом пользуются у мужчин.[b]– Это одна история из фильма, а есть ведь и другая.[/b]– Вторая – она на подступах к основной, о стареющем плейбое, которого как раз Ступка и играет. В моем сценарии все происходит в театре, артистки перед спектаклем обсуждают всякие театральные новости и сплетни. Потом открывается занавес, выходит рассказчик. Я хотела страстно рассказчика этого играть, но нет, Кира мне доверила женщину мечты со сломанной рукой. Богдан Сильвестрович на съемках тоже себе что-то поломал, вслед за мной ему наложили гипс чуть ли не по пояс. Так мы и работали. Но когда снимаются такие «кровавые» фильмы, как правило, всегда почему-то получается очень хорошо, весело.[b]– Кира Георгиевна обычно любит снимать непрофессионалов, своеобразных людей, необычных. А теперь начала приглашать статусных, известных артистов. Алла Демидова в «Настройщике», теперь вот Богдан Ступка.[/b]– Да, она иногда бывает как-то зачарована ими, ей интересно, наверное, показать таких матерых и знаменитых актеров с какой-то неожиданной стороны. Ступка, конечно, радикально тут снялся, в одной сцене даже встал голый. Но не передом, нет! ([i]Смеется[/i].)[b]– В фильме «Жестокость» какая самая жестокая сцена?[/b]– Там я на зону попадаю несправедливо, а может, я погибну. Не знаю, что режиссер намонтирует. Только бы не было хеппи-энда.[b]– Отчего так? Хочется ведь иногда именно счастливого окончания.[/b]– Я думаю, пусть они там, на экране, умирают. А мы поживем как-нибудь понаваристей. Я согласна умереть на пленке, а в жизни – чтобы все были живы-здоровы.[b]– Рената, вы недавно отметили круглую дату. С каким настроением встретили 40-летие?[/b]– Я куда-то вырулила наконец, в какой-то позитив. У меня все наконец хорошо. Вот кинокамеру купила.[b]– Чтобы снимать кино?[/b]– Да, на нее можно снимать свободно, стихийно, экспериментировать. Можно потом переводить на пленку. Меня это сейчас занимает.[b]– После «Богини» мне казалось, что вы будете сразу делать что-то свое, режиссерское.[/b]– Обстоятельства меня как-то приостановили. Но не остановили. И потом, честно говоря, что-то не хочется бросаться в этот мейнстрим наш, так называемый. В эту профессию никогда ведь не поздно войти. Штамповки делать якобы для зрителей, а на самом деле для денег. Меня в режиссуре привлекает поиск, возможность высказаться.[b]– Но высказаться можно и в качестве актрисы?[/b]– Нет. Все равно артист просто дарит себя фильму для того, чтобы его внешность, голос были лишь краской на чьем-то полотне. И я никогда не могу понять актерских амбиций, жалоб, что их где-то вырезали, переозвучили – значит, так надо было.[b]– А что если Марина Любакова, монтируя «Жестокость», вас очень сильно подрежет?[/b]– Ну и что? Значит, таково ее видение. Это часть профессии актера – быть использованным так, как хочет режиссер.[b]– Вы снимали клипы для Земфиры. Будете продолжать?[/b]– Да. Мне очень нравятся ее песни, я считаю ее выдающейся исполнительницей. Так же сильно мне нравился Виктор Цой, я была фанатом группы «Кино». И вот Земфира. Эти два имени для меня важны, они воздействуют на меня, я влюблена в их творчество. Если иногда я работаю как клипмейкер, то только с ней. У меня были и другие предложения, но они мне неинтересны.[b]– Рената, у вас есть какие-то определенные планы на этот год? На что вы уже точно подписались и наверняка знаете, что будете сниматься или писать?[/b]– Нет, я буду только для себя писать. А снимаюсь сейчас в фильме по роману Пелевина. Режиссер – русский парень из Америки, по фамилии Гинзбург. Он давно носился с этой идеей – экранизировать Пелевина. У меня небольшая роль, там женщин в фильме нет почти, мужское такое кино. Мои партнеры – Миша Ефремов и Александр Васильев. В остальном мои планы очень личного характера.

Ровное, мелкое, прохладное

[i][b]15 лет назад распался Советский Союз, и в тот же год в Анапе возник фестиваль «Киношок». Шокировал зрителей он недолго, со временем все больше превращаясь в «парк советского периода». В пансионате «Фея», как и ежегодно, с удовольствием собрались кинематографисты постсоветских стран и показали друг другу свое кино.[/b][/i]За 15 киношокских лет его отцы-основатели во многом поменяли свою судьбу. Президент фестиваля [b]Виктор Мережко [/b]стал кинорежиссером, снял несколько фильмов, заканчивает сериал «Сонька – золотая ручка».[b]Юлий Гусман [/b]осмыслил советскую жизнь в гротескном «Парке Советского периода», с которого начался нынешний Открытый фестиваль кино стран СНГ и Балтии.У первого художественного руководителя «Киношока» [b]Сергея Новожилова [/b]появился свой кинофорум «Амурская осень».А «мама» «Киношока» [b]Ирина Шевчук[/b], похоже, сумела повернуть время вспять – похудела, помолодела и похорошела на те самые 15 лет.Фестиваль по-прежнему радует дружелюбием. К сожалению, само кино все больше напоминает море в Анапе – ровное, мелкое, прохладное. Победивший на юбилейном фестивале знаменитый [b]Петер Симм [/b]снял эксцентрическую комедию «Сыт по горло» (совместное производство Эстонии и Германии) о четырех неудачниках, которые в финале обретают надежду и желание жить. Фильм сделан буквально за месяц. Получилось мастеровито, местами смешно, местами неряшливо – этакий [b]Гай Риччи[/b], только по-эстонски замедленный и по-немецки обстоятельный.Тем не менее это была лучшая режиссура. Дальше солидному жюри под руководством [b]Армена Медведева [/b]пришлось тщательно тасовать фестивальную колоду, чтобы никого не обидеть.В результате, лучшим режиссером назвали мастера дизайнерской эстетики, сочинителя клипов для [b]Софии Ротару[/b] и «Виагры» [b]Алана Бадоева[/b], снявшего в Киеве фильм с конъюнктурным названием «Оранжлав».Ничего политического и ничего личного – просто [b]Алексей Чадов [/b]и недавняя парикмахерша и модель [b]Ольга Макеева [/b]изображают то ли балет, то ли съемку для гламурного журнала, то ли клип на давнюю песню Земфиры «У тебя СПИД, а значит мы умрем».Наградили литовского оператора [b]Владаса Науджюса [/b]за роскошную съемку фильма бесконфликтногои анемичного фильма «Ты это я», отметили издевательски пустой сценарий «Хеппи-пипл» украинца [b]Александра Шапиро.[/b]Лучшими актерами стали дебютанты – миловидная и трогательная [b]Светлана Иванова [/b]из режиссерского дебюта клипмейкера [b]Михаила Сегала [/b]«Франц плюс Полина» и [b]Сергей Цысс[/b], сыгравший Григория Александрова.То есть, его персонажа в музыкальной ретро-драме [b]Игоря Минаева [/b]«Далеко от Сансетбульвара» зовут Константин Долматов, а его музу, то бишь Любовь Орлову, в фильме называют Лидией Поляковой, но догадаться нетрудно. Авторы делают все, чтобы история советских киноидолов была поразвесистей и позавлекательней. Тут и гомосексуальные связи, и тайные аборты, и попытка побега на Запад. Говорят, Минаев мечтал снять мюзикл. Жаль, что ограничился только музыкальными номерами из выдуманных фильмов 30-х годов – они-то и есть самые удачные в его фильме.А в остальном все, как всегда, прошло хорошо. Виктору Мережко подарили очередную папаху. [b]Станислав Любшин, [/b]не побоявшийся приехать после инсульта, загорел, окреп и получил приз за вклад в профессию. [b]Ия Нинидзе [/b]не меньше двух десятков раз спела «Тбилисо». [b]Иван Бортник [/b]стал кумиром местных буфетчиц, проводил с ними целые дни за водочкой и разговорами. [b]Галина Бокашевская [/b]после съемок в Аргентине в новом сериале сразила всех великолепным танго. [b]Федор Чеханков [/b]отметил свой день рождения в день рождения «Киношока».А [b]Валерий Баринов [/b]сначала спал два дня, потому что все лето беспрерывно работал и наснимался аж в девяти фильмах, а уж потом равного ему не было в фестивальных застольях. Был бы приз лучшему рассказчику, он бы ему точно достался!

Новое путешествие Госпожи Удачи

[i][b]Город Усть-Лабинск (в сорока минутах езды от Краснодара) в этом году впервые стал фестивальной столицей. Эстрадники, бывало, заезжали сюда с концертами, а вот кинематографисты появились только сейчас. Фестиваль в Геленджике, куда, случалось, заглядывал даже сам президент России, расширил свои границы и перебрался на земли кубанских казаков.[/b][/i]Жизнь в тихом, ухоженном Усть-Лабинске запульсировала в столичном ритме.На все фильмы фестиваля, начиная с известных («Питер ФМ», «Связь», «Человек безвозвратный», «Заяц над бездной») и до студенческих («Мальчишки» [b]Александра Габриэльяна[/b], «Пока он летал» [b]Александра Кесселя[/b]), был такой лом народа, что обзавидовался бы наш столичный международный.Немногочисленные детские фильмы, которые иногда все-таки случаются в нашем сегодняшнем кино, – «Костя-Ника», «Лесная царевна», «Князь Владимир», не говоря уж о популярном «Ералаше», – собирали полные залы не только детей, но и взрослых.Тяга народа к искусству потрясла даже многое повидавших народных артистов – [b]Зинаиду Кириенко, Ларису Лужину, Александра Панкратова-Черного,[/b] президента «Южных ночей». Их не отпускали ни на минуту, после выступлений задаривали цветами, автографы приходилось раздавать часами.Но и совсем молодые, пока не звездные артисты тоже натерли мозоли, надписывая фестивальные программки.[b]Екатерина Лапина [/b]из московского театра «Практика», смачно сыгравшая в «Лесной царевне» вредную подружку главной героини, целый день провела в одной из станиц – азартные зрители не хотели расставаться с настоящей, живой артисткой.Отдельная радость в станичной жизни – это рыбалка. Когда [b]Лариса Лужина и Зинаида Кириенко [/b]поймали шесть увесистых карасей, восторгу не было предела.Зажаренные рыбины украсили фестивальное застолье. Правда, гуляли без [b]Александа Панратова-Черного:[/b] президент «Южных ночей» спиртным давно уже не балуется, у него и без этого всегда отличное настроение.На закрытии «Южных ночей» призы раздавали не фильмам, а... династиям.Усть-Лабинский район издавна славится тем, что семьи тут из поколения в поколение передают детям профессии родителей. [b]Гоша Куценко [/b]награждал хлеборобов и хлебопеков, [b]Александр Пашутин [/b]отметил династию милиционеров.Отметили и врачей, и учителей. Последним награду вручала всенародная няня [b]Анастасия Заворотнюк[/b]. При виде такой красавицы на стадионе Усть-Лабинска раздался прямо-таки рев восторга. Но тут на сцену вышел [b]Сергей Жигунов[/b], он же герой популярного ситкома [b]Максим Шаталин[/b], и стало ясно, что няня в надежных руках.А приз за вклад в профессию артиста получил [b]Анатолий Кузнецов [/b]– ее благородие Госпожа Удача со времен «Белого солнца пустыни» всегда на его стороне.[b]НА ФОТО:[/b][b]Анатолий Кузнецов получает приз «За вклад в профессию» [/b]

Режиссер Иван Вырыпаев – «Вечерке»: «Не к мозгам обращаюсь, а к нутру»

[i]Из Венеции в разное время привозили главные призы наши дебютанты – Андрей Тарковский («Иваново детство»), Андрей Звягинцев («Возвращение»). Призом был отмечен и режиссерский дебют Сергея Бодрова-младшего («Сестры»).В этом году в основном конкурсе 63-го Международного венецианского кинофестиваля все фильмы – сплошь премьеры, и почти все поставлены знаменитыми кинорежиссерами. Есть новое имя из России – [b]Иван ВЫРЫПАЕВ.[/b]В российском театре он знаменит уже несколько лет как самый яркий автор «новой драмы». В кино Иван Вырыпаев – дебютант. Его фильм называется «Эйфория».[/i][b]– Иван, вы сделали фильм очень редкого для кино жанра. «Эйфория» – это трагедия. Можно было этот замысел осуществить в театре?[/b] – Если в театре важный для драматурга образ замыкается в слове, то в кино образ связан с изображением. Живопись кинематографа – это то, что невозможно сделать в театре. В сценарии есть река – Дон. И очень важно, что герои существуют среди этой природы, среди этих просторов, солнца, выжженной травы, воздуха. Это люди, которые живут среди такой невероятной красоты и… не замечают ее. Но здесь они могут состояться как герои мифа. Мифа как самой наивысшей реальности. Когда есть простота сюжета и глубина изложения. Вот чего хотелось добиться.[b]– Вы считаете, что сегодня, в современном обществе, возможна трагедия в шекспировском смысле слова?[/b] – Мы утратили трагическое ощущение, целостность восприятия. И, соответственно, высокая трагедия, высокая комедия утеряли себя. Но какие-то ростки мифа как реальности все-таки есть, гдето пробиваются. Где-то это промелькнуло в кино Кар-Вая, есть и в литературе, и в театре. В наших генах все-таки сохранились первозданные ощущения. К ним я и стремился. Картина наша сделана, что называется, для широкого зрителя с незамутненным восприятием. Это фильм, который без зрителя просто погибнет. Его нельзя взять и показать в пустом зале – он нуждается именно в простой, без снобизма, публике. Мы для себя определили его как «74 минуты эйфории». То есть я не к мозгам обращаюсь, а к нутру.[b]– Любовный треугольник в фильме не таит никакой интриги. Как и положено в трагедии, страшный финал предопределен, но героям до поры не дано понять, куда «несет их рок событий». Какие задачи вы ставили своим актерам? [/b]– Сегодня от актера требуется быть настолько виртуозным, чтобы точно чувствовать, сколько нужно дать данному замыслу, данной идее. Я очень люблю актрису Полину Агурееву именно как актрису, хотя мне не очень удобно говорить это о своей жене. Но она действительно прекрасная актриса и сумела отказаться от многого своего привычного «актерского», чтобы стать такой, как нужно для «Эйфории».[b]– Из двух партнеров Полины один непрофессиональный артист, другого вы нашли в Омском театре драмы. Как вы их выбирали?[/b] – Максим Ушаков – художник-мультипликатор, очень талантливый человек. Он помогал мне оформлять спектакли, когда я еще жил в Иркутске. Он тоже иркутянин, замечательный рисовальщик, отличный товарищ. У меня долго не было героя, я никак не мог его отыскать и всем говорил: «Вот мне бы артиста с таким лицом, как у Максима!» И кто-то мне наконец сказал: «Ну ты уже так давно это повторяешь и посмотрел уже такое количество актеров… Может быть, Максима взять?» И я понял, что, конечно, так и нужно сделать. Но было немного страшно: а вдруг где-нибудь в середине съемок он просто перестанет играть? Он же не учился этой профессии… Да, в какой-то момент есть вдохновение, возбуждение от съемок, а потом запал пройдет – и как быть? Но Максим взялся всерьез, приезжал к нам домой, Полина с ним репетировала, разбирала роли… В общем, выбор был сделан, и я ни о чем не жалею. А второй актер – это Михаил Окунев, замечательный артист Омского драматического театра. Парадокс в том, что, когда я был маленьким, я видел его в спектаклях моего будущего учителя Вячеслава Кокорина. Кстати, Вячеслав Всеволодович тоже играет в «Эйфории» – маленькую роль старика. Он крупный мастер. Знаменитый на всю Европу театральный режиссер… Я счастлив, что они разделили со мной эту работу. Это совсем другие лица, незамыленные.Мне просто не верилось, что эти люди работают у меня на съемочной площадке и я даю им указания. Даже рассказать невозможно, как они работают – это такая потрясающая самоотдача.[b]– Иван, вы с Севера, у вас была очень интенсивная театральная жизнь, своя студия в Иркутске, в общем-то, большие успехи… Вам было важно в конце концов оказаться в Москве?[/b] – Ну нет, никаких особых успехов там не было… Вы затронули чрезвычайно больную для меня тему. К сожалению, проблема в том, что сегодня человеку, который хочет сделать что-то серьезное, невозможно оставаться в провинции. Там нет никаких возможностей осуществлять задуманное. Я только что был в Иркутске – ничего не меняется, никаких условий поставить там спектакли, которые я сделал в Москве, по-прежнему нет. Это очень плохо.Было бы прекрасно жить в Иркутске, если бы там все как-то развивалось, но увы…Я не могу ждать, пока изменится страна, провинция. Моя жизнь очень короткая, и я должен что-то делать. И в Москву я приехал не покорять ее, а работать. Проблема провинциальной жизни – политическая, экономическая, ментальная, если хотите. Я себя от провинции не отделяю, я же сам оттуда, но как разрешить эту ситуацию, я не знаю.[b]– Сейчас Светлана Проскурина запускается с фильмом по вашему сценарию и очень этим воодушевлена. Что это за фильм?[/b] – У меня была пьеса «Валентинов день». Светлана ее прочла и позвонила мне с предложением снять кино. В результате нашего общения я все переделал, написал оригинальный сценарий. По-моему, сохранились только имена героев – Валентин и Валентина, такая отсылка к знаменитой пьеса Михаила Рощина. Но, может быть, и они изменятся, потому что получилось что-то совсем новое. Мне интересно работать с этим режиссером, у Проскуриной свой собственный мир. Для меня это хороший урок, возможность поучиться еще чему-то в кино. Но в съемках участвовать я никак не буду. Это не мой фильм.[b]– А свой новый фильм собираетесь снимать?[/b] – Да. Не хотел пока говорить, но… Следующим летом, если все будет в порядке, начну снимать. Я все ждал, придет ли ко мне новое кино… Конечно, мне много сейчас предлагают снимать, как это всегда бывает в нашей стране. Но начинать очередной фильм просто так я не буду. То есть становиться кинематографистом в мои планы не входит. Хотя после «Эйфории» у меня есть осадок несделанности. Потому что я не безусловен, не все вышло так, как хотелось.Возникают вопросы – значит, надо пытаться продвинуться дальше.Пока есть только идея, есть тема.Больше даже и рассказать-то нечего, сценарий еще не написан.Но это не самое важное – сценарий. Главное, что я начинаю потихонечку видеть будущий фильм, понемногу, крошечными кусочками собирать его. Бог даст, сделаю.[b]НА ФОТО:[/b][i]Я очень люблю актрису Полину Агурееву именно как актрису, хотя мне не очень удобно говорить это о своей жене [/i]

«Мы сами придумываем монстров и начинаем в них верить»

[i]В швейцарском Локарно стартовал очередной 59-й Международный кинофестиваль. Здесь будет соревноваться 21 фильм из 15 стран. Наших на этот раз не обидели – в нынешнем году новый директор кинофестиваля Фредерик Мэр пригласил аж четыре полнометражные российские картины в Локарно. Знаменитый «Русский ковчег» Александра Сокурова покажут на Пьяцца Гранде в зале на 8000 мест. А его создатель получит в этом году почетного «Золотого леопарда» за кинематографическую карьеру.Здесь же, в Локарно, состоится мировая премьера его документальной картины «Элегия жизни. Ростропович. Вишневская». Вне конкурса Сергей Бодров покажет казахского «Кочевника», которого он снимал вместе с чешским кинорежиссером Иваном Пассером. Дебют нашей соотечественницы Елены Хазановой – в программе «Кинематографисты сегодняшнего дня». Ее картина «Вольный перевод» – копродукция Швейцарии и России. Наконец, Андрей Эшпай представит в основной конкурс свой новый фильм «Многоточие» – ретродраму по прозе Виктора Некрасова с Евгенией Симоновой в главной роли.Накануне отлета в Локарно с актрисой и режиссером встретился наш корреспондент.[/i][b]– Насколько мне известно, замысел фильма появился давно, лет шесть назад?[/b]– Да, это действительно давняя история. Мы все знаем потрясающего русского писателя Виктора Некрасова, человека, написавшего «В окопах Сталинграда». У него удивительная судьба. Фронтовик, прошел всю войну, получил боевые награды. Детство его между тем прошло в Лозанне. Напомню, что из СССР он был выслан, умер в Париже в эмиграции. Кинодраматург и киновед Эльга Лындина написала сценарий по его повести «Кира Георгиевна», принесла мне. А я, хотя всегда любил прозу Некрасова, эту вещь раньше не знал, несмотря на то, что она была опубликована в «Новом мире» еще при Твардовском. Я прочел сценарий. Потом книгу. И понял, что нужно делать кино. И сразу стало ясно, что главную роль должна играть Женя. Но поиски финансирования оказались долгими, пока нас не поддержало Министерство культуры. К съемкам приступили сразу после сериала «Дети Арбата».[b]– Время действия повести и фильма – начало 60-х, оттепель, но героиня фильма скульптор Кира Георгиевна продолжает ваять пионеров и Героев Соцтруда, а в мастерской у нее стоит гигантский каркас для будущей статуи вождя пролетариата Ленина. И тут же идут споры художников о будущем нового искусства. Из сталинских лагерей возвращается бывший муж Киры. У нее другая семья, но возникает безумная надежда, что можно вернуть так внезапно оборвавшуюся, но незабытую любовь… Такая роль – настоящий подарок для актрисы и зрителей. В нашем кино очень редки истории про взрослых женщин, когда и зрелость есть, а женственность и чувства не угасли. Женя, что вы думаете о своей героине? Насколько она – это вы?[/b]– В повести она немножко другая. В первоначальном моем ощущении она была от меня довольно далекая. Потом уже в процессе съемок возникла какая-то новая женщина с присущими мне качествами. Меня очень смущало ее увлечение юношей, Юриком, мальчиком почти. Для меня это было совершенно невозможно, неприемлемо. Да, ее отношения с мужем таковы, что он дает ей полную свободу, но именно потому, что уверен в ней. И когда вдруг к Кире возвращается прошлое, ее первый, так сильно когда-то любимый муж, для меня было очень важно, что она женщина верная.[b]– И все-таки между Кирой и Юрой, которого играет Евгений Цыганов, есть особая любовная игра, такое притяжение-отталкивание, некий магнетизм. Как вы себя чувствовали с партнером, который в «Детях Арбата» сыграл вашего сына?[/b]– Да, там он мой ребенок. Он действительно из поколения моих детей. Я ужасно сопротивлялась, когда Андрей сказал мне, что хочет попробовать Цыганова. Я говорила: нет, Андрюша, это будет инцест. Я просто не смогу. А Женя, он с юмором такой парень, сказал: Евгения Павловна, давайте попробуем, вам понравится. У него в роли и слов-то почти нет, но все понятно, что он чувствует, у нас там такой немой выразительный диалог.[b]– Андрей, после «Детей Арбата» у вас, можно сказать, появилась своя кинотруппа. Не только Цыганов, но еще Инга Оболдина, Игорь Гордин, Чулпан Хаматова, Зоя Кайдановская – все они снова с вами. Однако появились и новые лица – Сергей Дрейден, Игорь Миркурбанов. Как вы их нашли?[/b]– С теми, кого вы назвали, мы очень сдружились, сроднились после полугода съемок сериала по роману Рыбакова. Я просто восхищен этим актерским поколением! Они свободные, раскрепощенные, мыслят совсем по-другому. Но в то же время, при всей своей внешней благополучности, обеспеченности, они очень ответственные, у них очень тонкие, ранимые души, чуткие сердца. Они работают всерьез. А Сергей Дрейден – артист более старшего поколения, но какое-то полнокровное ощущение себя в профессии пришло к нему, как мне кажется, именно сейчас, во второй половине жизни. Вся съемочная группа была в него влюблена, в нем столько задора, таланта, феерической точности! Удивительный артист.[b]– Игоря Миркурбанова вы выбрали после фильма Ивана Дыховичного «Вдох-выдох»?[/b]– У нас он снимался раньше. И я, и Женя знаем его очень давно. Он же ученик Андрея Гончарова, работал в Театре Маяковского, потом с группой артистов и режиссером Арье уехал в Израиль, стал ведущим актером театра «Гешер». Он настоящая звезда. Впервые я увидел его на сцене в дипломном спектакле «Наливные яблоки». Я был совершенно потрясен. Мне всегда хотелось с ним работать, но театр его никогда не отпускал, он был очень занят в репертуаре. Теперь он ушел из театра, оказался свободен и приехал к нам.[b]– Вы специально придали ему внешнее сходство с Виктором Некрасовым?[/b]– Это как-то само собой произошло. Хотя судьба у героя несколько иная, чем у писателя. Виктор Платонович был лауреатом Сталинской премии, воевал, был дважды ранен, его никогда не арестовывали, как героя фильма. Но то, что это сходство есть, замечательно. За этим – судьба. А кто-то говорит, что Миркурбанов немножко похож на Олега Меньшикова, – это тоже хорошо, потому что это тип совершенного обаяния. Когда у нас появился Игорь, я понял, что фильм складывается как надо. История, которую мы рассказываем, могла произойти, только когда возник человек с незатертым лицом и очень сильным мужским обаянием. Тогда можно абсолютно поверить в возможность физического соединения героев, ведь они не виделись четверть века. Хотя они могли просто встретиться, что-то вспомнить и разойтись. Нет, они соединились, и в этом вся пронзительность того, что произошло потом. Сработало и то, что сам Игорь вернулся издалека, его не было в России 15 лет. Он другой.[b]– Женя, тридцать лет назад вы, тогда начинающая актриса, побывали впервые в Локарно. Помните ту поездку?[/b]– Это был один из моих первых выездов за границу. Тогда все производило очень мощное впечатление. Мы прилетели в Берн, потом ехали на машине через перевал, через Альпы. Изумительное путешествие. Локарно – очень красивое место. На фестиваль мы привезли фильм «Афоня». Помню, он произвел на публику довольно странное впечатление. Картина же пользовалась сумасшедшим успехом у нас, а там один журналист подошел ко мне и попросил объяснить, в чем специфика? Почему слесарь-сантехник Афоня перетаскивает раковины из одной квартиры в другую? Почему при словах «чешская раковина» у людей светлеет взор и словно экстаз наступает? Так что картину там встретили специфически.[b]– Андрей, в вашем «Многоточии» есть женщина за сорок и ее непростые отношения с мужчинами, которые ее окружают. Но есть и специфическое время первого слома советской эпохи, реалии которого понятны здесь, в России, но будут ли они доступны западной аудитории?[/b]– С самого первого кадра у нас появляется монстр, восьмиметровый каркас статуи Ленина, он определяет образ фильма. Это воплощение некой идеи, которую человек придумывает и начинает в нее истово верить. А потом эта идея начинает его убивать, отнимать его жизненное пространство. Это каркас, который сидит внутри человека. Мир полон таких жутких идей, которые, как монстры, завладевают разумом. И частная драма нескольких людей оказывается лишь отзвуком трагедии общества. Мне кажется, что нам удалось увести мелодраму в какое-то иное пространство.В силу той эмоциональности, которую хотелось нам передать в ощущениях, хочется верить, что нас поймут везде, где есть зрители с открытым сердцем.

Канн снова без нас

[b]Сегодня вечером стартует 59-й Международный кинофестиваль в Канне. В его официальных программах – 55 фильмов. В основном конкурсе 20 картин из 13 стран, среди которых России нет. Однако наш молодой режиссер Николай Хомерики получил шанс завоевать для России «Золотую камеру» за лучший дебют в программе «Особый взгляд».[/b]Первыми на знаменитую красную дорожку Дворца фестивалей сегодня ступят создатели «Кода да Винчи»: писатель Дэн Браун, режиссер Рон Ховард и актеры Том Хэнкс и Одри Тоту. Фильм покажут сразу после церемонии, а на следующий день он выйдет в мировой прокат. В Канне же начнется борьба за «Золотую пальмовую ветвь», главный приз лучшего в мире кинофестиваля.Как говорит его художественный директор Тьерри Фремо, 2006-й – «год обновления». Четкой границы между коммерческим и авторским кино в Канне теперь не увидишь. Но те полсотни фильмов, которые отобраны из полутора тысяч по всему миру, представят все что есть в мировом кино.Наибольший ажиотаж и большие шансы на симпатии критиков уже сейчас обеспечены харизматичному финну Аки Каурисмяки («Огни окраины»); итальянцу Нанни Моретти – его «Кайман» сатирически анализирует годы правления Сильвио Берлускони; испанцу Педро Альмодовару, который своим «Возвращением» возвращает в испанское кино Пенелопу Крус.Будет и остро социальное кино. Британский классик Кен Лоач привезет социальную драму «Ветер, вырвавший ячмень».София Коппола покажет в конкурсе «Марию-Антуанетту», где роль французской королевы с ее прекрасной и страшной судьбой играет Кирстен Данст. Эта роль, считает Кирстен, должна стать переломной в ее судьбе. К премьере она готовится как к свадьбе. Уже сшиты три роскошных вечерних платья, и все они белого цвета.К восходящему поколению кинорежиссеров, кроме Копполы, принадлежит еще несколько конкурсантов. Это Паоло Соррентино («Друг семьи»), Рашил Бушареб («Туземцы»), Ричард Линклейтер («Нация фастфуда»). Его история фастфуда – это документальное кино, на равных правах вступающего в конкуренцию с игровым. Линклейтер не просто изучает феномен успеха дешевой и нездоровой пищи, а доказывает, что дурная еда напрямую влияет на судьбы людей.Председателем жюри в этом году избран изысканный Вонг Кар-Вай, и плакат 59-го Каннского фестиваля украшает туманно-эротическое изображение влюбленной пары, напоминающее о его «Любовном настроении». В составе жюри режиссер-эстет Патрис Леконт, палестинец Элиа Шулейман, актер-неврастеник Тим Рот и его полная противоположность – мужественный Сэмюэл Л. Джексон, аргентинка Лукреция Мартель и три красавицы-актрисы: Хелена Бонем-Картер, Чжан Цзыи и Моника Белуччи.Моника на фестивале увидится с любимым мужем Венсаном Касселем, с которым они время от времени существуют отдельно. Но тут встречи не избежать – Кассель будет вести церемонии открытия и закрытия.Обещает приехать в эти майские дни на Лазурный Берег и мечта всех женщин Брэд Питт – на конкурсную премьеру «Вавилона» Алехандро Гонсалеса Иньяритту, где он играет с Кейт Бланшетт. Беременная Анжелина Джоли при этом останется дома.Что касается других звезд, фанаты на набережной Круазетт, если повезет, увидят Итана Хоука, Гаэля Гарсиа Берналя, Фанни Ардан, Хью Джекмана, Ника Нолти, Жюльетт Бинош, Халли Бэрри.Русскими звездами Канна2006 станут Андрей Кончаловский, председатель жюри конкурса короткометражных фильмов, Евгений Миронов («Космос как предчувствие») и Федор Бондарчук («9 рота»). Эти фильмы вошли в программу Дня России, как и «Пыль» молодого Сергея Лобана, а также семь короткометражных фильмов.Для торжественного приема по случаю Дня России арендован пляж шикарного отеля «Мажестик». Когда стемнеет, гостей – а их будет не менее 800 человек – ожидает сюрприз. Из-под воды взметнутся вверх тонкие струи, образуя водный экран размером 32х6 метров. Изображение увидят тысячи людей на море и на суше.Фильм нашего единственного конкурсанта Николая Хомерики «977» в Канне пройдет без всякой помпезности 26 мая. Среди мастеров в этом году «особым взглядом» обладает даже такой мэтр, как Марко Белоккио («Режиссер свадеб»). Всего в этом конкурсе 24 фильма.«977» Николая Хомерики исследует такую таинственную субстанцию, как душа. Погружениями в лабиринты человеческой психики, вниманием к нюансам душевной жизни когда-то славилось наше кино. Может быть, новый режиссер продолжит нестареющие традиции?

АННА, ДОЧЬ МАРГАРИТЫ

[i]У Анны Тереховой такие же золотистые, роскошные волосы и порывистые движения, как у ее мамы – Маргариты Тереховой в роли Миледи. Она такая же упорная, самостоятельная и очень женственная. Словом, обе Тереховы очень похожи, но спутать их невозможно. Каждая – личность. Сегодня мама и дочка связаны еще и общей работой: Анна Терехова сыграла главную роль в фильме режиссера-дебютанта Маргариты Тереховой “Чайка”. Об этом и был наш разговор с ней.[/i][b]– Аня, где проходили съемки?[/b] – Основная часть – в Переславле-Залесском. Там мы нашли то самое “колдовское озеро”, про него даже легенды ходят. Наши художники выстроили дом, очень похожий на дом Чехова в Мелихове, там мы сделали театр, где Треплев поставил свою пьесу, а Нина сыграла свою первую роль. Недавно провели последнюю досъемку. Сняли момент, которого никогда не бывает на сцене, потому что в театре он существует только в словах – момент, когда Треплев пытается увидеть Нину Заречную после ее разрыва с Тригориным, следует за ней по провинциальным театрам – у нас в фильме это будут обрывки его воспоминаний.[b]– Кино – все-таки великая вещь: театральные реплики может превратить в зримые образы… [/b]– Скажу больше. Мне кажется, мама поэтому и пришла к любимому ею Чехову именно в кино. Она всегда говорит, что Чехов как будто специально писал для экрана. Настолько все его пьесы, и “Чайка” в первую очередь, глубокие, объемные и так будоражат воображение! Буквально за каждым словом – своя пластическая картина. Или кадр для кино. Для мамы фильм “Чайка” – это ее ощущение Чехова и прежде всего ее отношение к Треплеву. Все происходящее мы видим как бы его глазами.[b]– То есть он главный герой? [/b]– Да. И его играет мой брат Саша. Александр Терехов. Может, это прозвучит нескромно, но я считаю, что это абсолютно его роль. Он очень талантливый. Мама говорит, что, если бы не было нас, она бы не решилась на этот фильм. Она выбирала всех актеров по внешнему и внутреннему сходству с тем, что написано у Антона Павловича. И я могу сказать, что мой брат в сущности своей и есть Треплев. Он, может быть, не так много говорит, как Треплев в своих блистательных монологах, но он такой же закрытый, ранимый и очень-очень одаренный… И маму он, конечно же, очень сильно любит, но у них такие... сложные отношения. Ему сейчас 22 года, он еще на распутье. Он актер хороший, пишет сценарии, рисует замечательно, сочиняет музыку и стихи. Но при этом еще до конца себя не нашел и не применил в полной мере своих талантов. Актером он быть не хочет, мечтает стать режиссером.[b]– Аня, когда вы росли, были у вас моменты каких-то конфликтов и непонимания с мамой? [/b]– Я росла, если можно так сказать, легче, чем брат. Когда я родилась, мама была совсем молода, была жива мамина мама, моя бабушка. Бабушка всю себя отдавала мне, ради меня ушла с работы, хотя была замечательной актрисой, от нее наши актерские гены. Маме тогда было спокойно, она знала, что с дочкой родной человек. А когда родился Сашенька, ей стало трудно. Пришлось уйти из театра, много ездить с концертами, со своими программами, чтобы деньги зарабатывать. И Сашке было нелегко: постоянно смена обстановки, неустроенный быт. Он часто видел маму расстроенной, усталой, нервной. В моем детстве все было иначе. Для меня мама – это всегда был праздник, я обожала быть с ней на съемках или за кулисами, а дома меня ждала заботливая, любящая бабушка.[b]– Вернемся к “Чайке”. Это, наверное, самая востребованная пьеса мирового репертуара, ее ставят бесконечно. Сейчас, в год 100-летия смерти Чехова, в Москве уже появилось несколько новых постановок. Мне думается, в “Чайке” показаны все стадии любви, разные фазы любовных отношений. Так ли это? [/b]– Да-да-да. Они все любят друг друга. Несчастной любовью, потому что не совпадают как раз по этим фазам, все любят без взаимности. Думая про Нину, я все время размышляла о Вере Федоровне Комиссаржевской, первой сыгравшей Заречную. Конечно, как она играла, я могу только фантазировать, читая воспоминания о ней. Но поскольку Чехов сам ей признавался, что она единственная, кто правильно понял его героиню, то и я пытаюсь себе представить именно эту актрису. А если говорить об общей теме, то для нас это прежде всего тема предательства, которая доведена до трагедии.[b]– Маргарита Борисовна тоже снималась?[/b] – Да. Она играет Аркадину, кого же еще? Сначала она наотрез отказывалась, не хотела сниматься. Она первый раз ставит кино, и такая двойная нагрузка казалась ей просто неподъемной. И все-таки маму уговорили. И наш оператор Гриша Яблочков, и вообще вся съемочная группа. И хочу сказать, что работать рядом с ней – великое счастье. Говорю это не как дочь, а как профессиональный человек. Это такое мастерство, такое количество оттенков, что только учись, не пропускай ничего! Я и училась.[b]– Аня, а не смущало никого ваше очевидное внешнее сходство? Если Нина Заречная почемуто похожа на Аркадину, должно быть какое-то объяснение?[/b] – На самом деле это важная и даже необходимая вещь. У Чехова ведь написано, что Нина благоговеет, преклоняется перед Аркадиной. Она же хочет быть знаменитой артисткой, мечтает походить на своего кумира, старается подражать ей. А Аркадина, в свою очередь, пытаясь наладить несложившиеся отношения с сыном, хочет напоминать ему Нину.[b]– А кто играет Тригорина? [/b]– Андрей Соколов. Тоже удивительно подошел к этой роли.[b]– У вас с ним уже был опыт совместной работы – спектакль “Койка” по пьесе Андрея Яхонтова.[/b]– Да. А еще мы играем в “Театре Луны”, в спектакле “Таис Сияющая”. Там он Александр Македонский, а я – Таис.[b]– Что нового в вашей театральной жизни? [/b]– Есть еще новый спектакль в антрепризе. Пьеса Леонида Бочкова, современная. Называется “Сны идиотки”. У меня там очень хорошие партнеры – Борис Невзоров, Лида Вележева, Андрей Чернышов. Режиссер – Виталий Иванов. Это комедия, но с элементами драматизма, такого семейного характера. Зрителям нравится, они узнают себя в этом спектакле.[b]– Вы играете героинь. Но, помнится, когда вы начинали учиться на актрису, вас определили как характерную исполнительницу. [/b]– Даже острохарактерную. И жалко, что жизнь как-то увела от этого амплуа. Я бы с удовольствием играла любые острые роли. Мне даже Андрей Соколов говорит: молодец, не боишься быть смешной, некрасивой на сцене. Это действительно так. Но только иногда, в некоторых ролях мне удается быть чуть-чуть характерной. Но я надеюсь, жду такой возможности – быть смешной и необычной.

“ПЕВЧИЙ ДРОЗД” БЕЗ ГАЛСТУКА

[i]Безыдейным он был каким-то с самого начала, с первых фильмов “Листопад” и “Жил певчий дрозд”. Без социального горения, легко, иронично, играючи и донкихотствуя, жили его герои. Этим они раздражали власть и пришлись по душе публике. Сегодня же Отар Иоселиани – признанный мэтр кино, почетный гость и участник самых представительных кинофорумов и кинофестивалей. С начала перестройки ему, художнику размышлений и созерцания, как-то не захотелось быть внутри революционных передряг – ни в родном Тбилиси, ни в Москве. Он уехал в Париж, где и проживает теперь, снимая французские ленты, которые нет-нет да появляются и на наших экранах.В эти дни, когда выдающийся режиссер отмечает свой семидесятилетний юбилей, предлагаем вашему вниманию фрагмент нашей беседы с ним в связи с его последней лентой “Утро понедельника”.[/i][b]– Отар, как вы относитесь к определению “авторское кино”, которое так любят употреблять кинокритики по отношению к вашим фильмам? [/b]– Очевидно, в этом термине есть небольшая тень презрения.[b]– Почему? [/b]– Потому что кино не авторское – это вообще не кино. А так как сегодня мы все находимся в зоне анонимных (как продукция макаронных фабрик) фильмов, то, наверное, это считается настоящим достижением – то, что сделано человеком от начала до конца, за что он отвечает. Не может же быть не авторской литературы, не авторской драматургии.Поэтому “авторское кино” – это нечто исключительное, от чего уже все отвыкли. И надо подчеркнуть, что прежде чем вы получите привычную похлебку, вам придется немножко подумать. А так как подумать – требует каких-то усилий, то критики, очевидно, предупреждают зрителей, что придется вам немножко поработать, сидя в зале.[b]– А продвижению фильма на экран такое определение, как “авторский кинематограф”, сильно мешает? [/b]– Продвижение фильма на экран связано с другими вещами. Происходит это так. Даже если фильм очень нравится зрителям, то странным образом это никакого отношения к результатам кассовых сборов не имеет. Наоборот, если из уст в уста передается молва, что то или иное произведение стоит посмотреть, то оно имеет кассовый успех, что совсем для нас небезразлично.Потому что, если мы финансово проваливаемся в прокате, то к нам относятся как к изгоям, как к людям, которые не оправдали чаяний тех людей, которые вложили в это какие-то суммы.[b]– Однажды на Берлинском фестивале вы получили приз с формулировкой “За изящный портрет абсурда и скуки повседневности”. Как такая формула относится к вашим фильмам в целом? [/b]– Формулы, которые создаются членами того или иного жюри, отражают, скорее, их коллективный взгляд на то или иное кинематографическое явление. Я никогда не думал об изяществе и о современной жизни. На мой взгляд, жизнь современна всегда тому человеку, который жизнеописует те явления, которые его окружают, или те феномены, которые обратили на себя его внимание. Я думаю, что “Мертвые души” Гоголя были современными в то время, когда были написаны, но странным образом имеют очень долгую жизнь. То есть охватывают целый кусок глубоких явлений, свойственных нашей несчастной стране. Поэтому такие произведения, как “Дон Кихот”, например, живут долго. Прошли века, а они все продолжают жить. Сомнения датского принца Гамлета идентичны нашим и до сих пор остаются сомнениями, которые мы разделяем, которые трогают нас всех. Мы сделали фильм о неудовлетворенном человеке. Ему все время кажется, что он не в ту эпоху родился, не так родился, и что где-то лучше, где-то что-то возможно. Так как нам всем свойственно мечтать о том, куда бы нам удалиться из скучного круга повседневности, который нас окружает, то очевидно, что эта тема все-таки меня давным-давно волновала. И я предлагаю исследование этой темы вниманию зрителей.[b]– Отар, я знаю, у вас такой принцип, выработанный годами: в кинематографе снимать в основном не актеров. Почему? [/b]– Нет, у меня нет такого принципа.Я с удовольствием могу снять и актеров, но я очень этого боюсь, боюсь снимать актеров, лица которых набили оскомину публике, стали мелькать, и за ними уже не видать личности, за ними уже не видать того, что отличает одного персонажа фильма от другого. Это будет всегда фильм с Катрин Денев, с Депардье. Фильм растворится и исчезнет. Это очень опасно. Это не потому, что я к ним плохо отношусь или их не люблю, многие из них мои приятели. Но вводить их в ткань фильма – значит рисковать тем, что может разрушиться эта ткань.[b]– Когда вы выбираете исполнителя для своего фильма, у вас есть уже какая-то идея, и под нее вы ищете человека подходящего? [/b]– Главное для меня – придумать персонаж. Как пишутся пьесы в театре? Они же не пишутся для одного актера, они пишутся для того, чтобы эту роль могли сыграть разные актеры. Поэтому я придумываю персонаж и погружаю его в окружающий безумный мир. Мне важно на нем испытать те или иные проблемы, которые нас окружают, и дать им точное определение. Поэтому персонаж бывает обычно выписан и весь фильм бывает готов еще до съемок. А потом я уже ищу актера, который будет воплощать то или иное действующее лицо.–[b] Говорят, что Москва – один из ваших любимых городов. Почему?[/b] – Просто потому, что я знаю этот город. Так сложилась моя судьба, что я учился в МГУ на мехмате. Я долгое время прожил в Москве. Потом я испугался негативных веяний, которые возникли в математике, потому что она стала служить разрушению и созданию нехороших вещей, таких как оружие массового уничтожения. И я не хотел во всем этом участвовать. И поэтому решил, что самая мирная профессия, как мне показалось, – кино. Мне пришлось учиться во ВГИКе еще тричетыре года. Москву я знаю давно. Я знаю все ее слабости и все очаровательные стороны. Я знаю холодность этого города, его жестокость, я знаю, что такое хамство, что такое нечаянная поддержка, что такое солидарность, что такое хрупкие и правильно живущие интеллигентные люди, я знаю, что такое совсем простые работники, которые обладают совсем другими качествами, чем их коллеги на Западе, они любят свое дело.[b]– А на Западе не любят? [/b]– На Западе все-таки, если люди не зарабатывают, то они не хотят работать, они бастуют.[b]– Пару лет назад в альманахе “Киносценарий” я прочла ваши ответы на вопросник писателя Марселя Пруста, и мне любопытно, не изменились ли с тех пор ваши суждения. Что вы считаете своим наибольшим достижением? [/b]– А что я тогда ответил? [b]– Тогда вы ответили: независимость.[/b]– А, ну да. Конечно.[b]– А можно ли делать кино, искусство, как известно, коллективное, которое очень зависит от денег и продюсеров, участвовать в этом и оставаться независимым? [/b]– Наше занятие – занятие людей коррумпированных. Это давнымдавно известно. Но если вы не можете делать иначе, то совсем не потому, что вы вступаете в борьбу с какой-то системой отношений, или что вы революционер, или потому что вы необыкновенно привередливый человек, а просто вы не можете иначе. Просто вам надо сделать эту картину, а не другую. И странным образом находятся люди, которые вдруг заражаются вашей убежденностью. Поэтому эта независимость относительна. И если бы весь мир противостоял чаяниям моих коллег, которые хотят воплотить тот или иной близкий сердцу и разуму замысел, то мы бы не стали делать кино. Мы независимы в том, что есть эти независимые люди, которые нас поддерживают и верят. И тогда мы вместе все независимы.[b]– Еще один вопрос из этой же анкеты: что вы считаете верхом позора и унижения? Для вас что это?[/b] – Я там глупости какие-то ответил.[b]– Вы ответили – быть чиновником.[/b]– Наверное, вот о чем идет речь: торговать, то есть зарабатывать деньги на умолчании, на подчинении, на невысказанной мысли, на умении проглотить и делать вид, что вы управляете чем-то, хотя вы являетесь винтиком, и не более. Очень интересная вещь, что они все одеты в некую униформу, явным признаком является галстук, для мужчин во всяком случае. Галстук, по моему глубокому убеждению, это остаток рабской веревки, которой раньше люди были привязаны, а получив статус хождения по улице, были вынуждены прогуливаться с веревкой, потом они стали ее украшать, так появился галстук. Ношение галстука – это все-таки какой-то знак принадлежности и подчиненности какому-то клану. Я совсем не хочу сказать, что пираты или мафиози, которые ходят без галстука, не подчинены какому-то клану; переодетые кагэбэшники тоже не подчинены. Но явное выражение чиновничества образное, для меня оно символизируется именно этим предметом туалета.[b]– В ваших фильмах практически нет крупных планов. Почему? [/b]– Потому что крупный план нас приближает настолько к глазам, то есть к зеркалу души, что “воплотитель” той или иной роли перестает быть персонажем фильма, а становится тем, кто он есть на самом деле. А это мне неинтересно.[b]– Неинтересно? [/b]– Неделикатно проникать в тот мир, который каждый из нас пытается скрыть под маской. Все мы носим маску. Поэтому раз маска, то лучше заниматься тем, чтобы она, эта маска, предохраняла личность человека от нескромных взглядов.[b]– Каким будет ваш следующий фильм? [/b]– Я его только сочиняю. Я человек суеверный, поэтому о нем не рассказываю.[b]– А когда-нибудь может случиться, что герои вашего фильма окажутся в Москве и вы будете снимать в Москве? [/b]– Могут оказаться. Но я настолько давно не был в Москве, что мне надо некоторое время там пожить, и тогда мне станет яснее, о чем этот фильм, и почему именно в Москве.[b]- Поздравляю вас с юбилеем. И удачи вам во всем![/b]

Эксклюзивы

«Огромные риски»: почему опасно расплачиваться картами маркетплейсов

Когда вишня распустилась: где в Москве можно посмотреть на цветущую сакуру

«От минуса к нулю»: как новый пакет помощи США Украине изменит ситуацию на поле боя

«Сберечь свою нервную систему»: как реагировать на капризы ребенка

Экономист Зубаревич рассказала, почему ИИ не сможет полностью заменить человека

«Огромные риски»: почему опасно расплачиваться картами маркетплейсов

Когда вишня распустилась: где в Москве можно посмотреть на цветущую сакуру

«От минуса к нулю»: как новый пакет помощи США Украине изменит ситуацию на поле боя

«Сберечь свою нервную систему»: как реагировать на капризы ребенка

Экономист Зубаревич рассказала, почему ИИ не сможет полностью заменить человека

Вечерка ТВ

Преображенский клуб. Будущее России: гармоничная личность, духовность, нравственность, социальная активность

Перекличка столиц. Сколько стоят похороны?

Надо обсудить. Анастасия Созинова рассказала о новых направлениях для туризма

Приметы и советы

Народный календарь. Почему нельзя льстить и обманывать 27 апреля

Народный календарь. Почему стоит собирать медуницу на Фомаиду Египетскую, 26 апреля

Народный календарь. Почему нужно сходить в баню на Василия Парильщика, 25 апреля

Народный календарь. Почему опасно ругаться с семьей 24 апреля

Народный календарь. Почему запрещено петь и танцевать 23 апреля

Народный календарь. Почему нельзя льстить и обманывать 27 апреля

Народный календарь. Почему стоит собирать медуницу на Фомаиду Египетскую, 26 апреля

Народный календарь. Почему нужно сходить в баню на Василия Парильщика, 25 апреля

Народный календарь. Почему опасно ругаться с семьей 24 апреля

Народный календарь. Почему запрещено петь и танцевать 23 апреля

Проще, чем кажется

Как сэкономить на пасхальном куличе

Как выбрать качественную красную икру

Как облегчить симптомы аллергии

Как пережить сезон аллергий

Как выбрать качественный шашлык и сэкономить

Как сэкономить на пасхальном куличе

Как выбрать качественную красную икру

Как облегчить симптомы аллергии

Как пережить сезон аллергий

Как выбрать качественный шашлык и сэкономить

Автор

Установите vm.ru

Установите vm.ru